С другой стороны

      1712 год 19 мая — новой столицей российского государства становится Москва или же Михаил Юрьевич Московский, но можно и просто Миша.       Он дожидался этого дня больше всего. Даже день рождения и Новый год не так ожидал, как 19 мая. Не столько из-за желания стать главным и центральным городом, править всей страной, сколько из-за возможности увидеть старую и бывшую столицу, о которой слагали тысячу легенд, история которой богата жестокими сражениями и золотыми победами. Санкт-Петербург, а ранее Петроград — первопрестольная и настоящая столица России, поднявшая целую огромную державу с колен в своë время, сплотившая города вместе и заслужившая свой сверкающий статус. Коня на скаку остановит, выдержит любое несчастье, сквозь огонь пройдет, свернëт самые крупные горы, одолеет любого врага и свершит справедливый суд над ним. Лучше него только Бог! Ох, как же Миша обожал Петербурга, даже ни разу не видя его вживую! Всë бы отдал, чтобы разочек взглянуть на него, такого храброго сильного и потрясающего.       «Петербург, о Петербург!» — только и болтал без умолку Миша. Он проел мозги каждому человеку и каждому городу, с которым ему выпал шанс пообщаться. Великий Новгород отзывался о нëм негативно, даже проклинал, а Москва выводил его из себя своей противной фразочкой: «Вы в обиде за то, что он оказался лучше и сильнее?». Псков также был далеко не лучшего мнения о великом Петербурге, как и большинство других городов. Если верить слухам, Александр - гордый и самолюбивый нарцисс, плюющий на мнение и слова остальных. Как только его не описывали! Моральный урод с отвратительными и порой пугающим взглядами на мир. Пессимистичный, возможно, является больным на голову параноиком, ибо все вокруг для него были врагами. Вульгарный и пошлый. Юрий Владимирович же и вовсе называл его нахалом и пустоголовым идиотом. Все описания можно было вечно перебирать и складывать вместе. Но, пропуская мимо ушей весь сор в сторону бывшей столицы, Московский продолжал мечтать увидеть его и пообщаться с ним. Неважно, что про него говорят остальные. Они могут только завидовать ему, ведь он-то добился много чего в отличие от них. Миша представлял его крупным, как Святогора, с горой мышц, которые подкачал, сражаясь с врагами, высоким, примерно 3 аршинаростом, крупным весом и строгим, но одновременно милым и усталым взглядом. В общем, настоящим русским богатырëм. Наверняка, в его доме есть различные вещицы, собранные в память о своих подвигах, например: мечи и копья. Возможно, законсервированные головы врагов?        И сегодня, в день, когда Москва станет новой столицей России, приедет Санкт-Петербург собственной персоной. Именно поэтому Миша не спал всю ночь, перечитывая летописи и книги, связанные с прошлым столицы, еë подвигами и походами. Несколько раз его замечали нянечки и обратно возвращали в постель, ругаясь и грозясь рассказать всë Юрию Владимировичу. Но мальчик был неугомонным и явно не собирался слушаться. А сейчас он сидит у окна, не отходя от него и на пядь, не отвлекается на приëмы пищи, всë пропустил лишь бы увидеть великий город. Пристально высматривает долгожданный экипаж, из которого должен выйти Петербург. Смотрит и сгорает от нетерпения. И хоть Юрий и говорил, что он прибудет только к обеду, Мишу оторвать от окна было невозможно. А вдруг долгожданный гость приедет раньше? Он же обязательно должен увидеть его первым! Его сердце колотится в бешеном темпе, ладони потеют, а глаза судорожно бегают по двору, который виден из окна. Но Санкт-Петербурга всë нет и нет. Вместо него обыкновенные люди: дамочки в пышных платьях из шëлка, на голове огроменные белоснежные парики, уложенные в различные причудливые причëски, они элегантно выходят из кареты, а сопровождающие их кавалеры подают им руку, помогая выйти. А после двое направлялись внутрь дворца. Наблюдать за ними было залипательно, словно смотришь за работой миллионов муравьëв. И само собой подобный «театр» и бессонные ночи сказывались на ребëнке. Его начало медленно клонить в сон. Веки стремительно тяжелели и закрывались, а сам Миша уже клевал носом подоконник. Не сумев совладать с собой, в скором времени он расслабился и развалился возле большого и высокого окна, мирно посапывая…                                ***        Сколько он проспал? Миша не мог сказать точно спросонья. Тем более, когда его потряхивали за плечи и хитро уговаривали куда-то пойти. Он нехотя раскрыл свои голубые глазки и увидел перед собой Юрия Владимировича. — Неужели это тот, кто больше всего ждал встречи с Александром? — насмехался мужчина над своим созданием, которое толком не могло понять о ком идëт речь.        Вдруг Миша вскочил на ноги. Точно! Санкт-Петербург! О боже, неужели он всë проспал?! Он не увидел его самым первым! Какое упущение! Но он всë равно рванул прочь из своей комнаты, чтобы поскорее увидеться с долгожданным Петербургом. Он, спотыкаясь, сбежал по лестнице, оказываясь в парадной, усеянной разноцветным и шумным безумием, коими были обычные люди в различных образах, обсуждавшие дела насущные. Миша рассеянно пролезает через толпу, по возможности пытаясь не задеть никого. Но это практически невозможно! Он всë равно кого-то ненароком толкает, извиняется. В ответ получает тихое и недовольное бормотание. Но его он уже не слышит, одурманенный желанием увидеть гостя. Кто-то его случайно пихнул, Москва спотыкается. На этот раз ему не удалось сохранить равновесие, потому он со всей силы влетел в непонятно кого. Этот непонятно кто чуть охнул, больше от неожиданности, чем от боли, грубо хватает его за руку, сжимает запястье. Миша виновато поднимает взгляд и тут же замирает, завороженный глазами незнакомца. На него с презрением смотрят два ранних утренних тумана, которые образовались над тихой долиной, что начинала только просыпаться. Он и слова молвить не в состоянии, всматриваясь в строгие, но такие прекрасные глаза.       - Ох, я же просил не одеваться так вызывающе. - слышится бормотание Юрия за спиной. — Уже знакомитесь? — после и намного громче, чем в прошлый раз раздался его голос.        Миша оборачивается, смотря на подоспевшего царя. Незнакомец тоже переводит взгляд на Юрия, тут же отпускает руку мальчишки и с отвращением на лице потирает еë о тëмно-синий расшитый серебром кафтан, как бы на что-то намекая. — Вот, Мишенька, это Санкт-Петербург. Тот, которого ты так долго ждал. — указывает на него Юрий и ласково улыбается, держа столицу за плечо.       Москва снова неловко переводит взгляд на Александра. Его ожидания совсем не совпадали с реальностью, потому его лицо чуть хмурится, с внимательным видом оглядывая гостя. У Санкт-Петербурга тëмные каштановые волосы, уложенные и собранные в аккуратный хвостик с белоснежным бантиком, такой же был завязан и на шее. Только он был более крупным и пышным. Одет он в кафтан с кружевными манжетками на рукавах. Всë было прилизано, не торчало ни одной ниточки, ничего лишнего и вызывающего. Всë идеально подходит к симпатичному припудренному лицу, и отлично сидит на элегантной и стройной фигуре. Тонкие тëмные брови капризно изогнуты, выражая явную неприязнь к Мише, а светлые розовые губы напряжëнно сжаты.       — А я вас по-другому представлял! — резко и громко заявил Московский, совсем не стесняясь. — Я думал, вы будете более крупным! Таким, понимаете, жилистым. Но вы так милы и нежны! А ещë похожи на куклу!        Глаза у Москвы аж блестят тысячами ярких звëзд. А у Петербурга они на лоб полезли после услышанного. Он безжизненно замер, похоже, эти слова возвели на него сильный эффект. Никто прежде не смел проявлять такую наглость. Никто не называл его милым и нежным! Для Александра это было равно лезвию по сердцу. Ведь такие комментарии по поводу внешности неплохо задевали его гордость и мужское достоинство.       — Но вы не становесь менее красивым! — замечая «смущëнное» выражение лица, быстро «исправляет» ситуацию мальчишка. Чтобы Александр не так сильно расстраивался. —У вас глаза такие прекрасные и одновременно печальные! Они меня так сильно поразили! — продолжал тороторить Миша с широкой улыбкой на лице.       Он был похож на маленького игривого щеночка, быстро виляющего хвостом в предвкушении игры. Его детские глаза смотрели с любовью и нежностью, светлые волосы, когда-то уложенные в аккуратное каре, растрëпаны, а грудная клетка быстро поднимается и опускается после забега. Лицо раскраснелось, щëчки аж блестели на свету от капель пота, стекающих со лба.       — И как это понимать, Юрий Владимирович? Что за наглость такая? — стиснув зубы, говорит Петербург.        Миша, не ожидая такой реакции, удивляется, непонимающе смотря на Александра.       — Разве вам неприятны мои компли—       — Александр Петрович, не злитесь так на него. — перебивает его Юрий Владимирович, заткнув рот. Он-то заметил, что Петербург, изначально пребывавший не в лучшем настроении, рассердился ещë сильнее и был готов поднять было руку. — Он же всего лишь ребëнок, ещë не понимает ничего!       — Он не грудной младенец, Юрий Владимирович. — говорит Александр. Но даже так, в его голосе заметны ядовитые и презрительные нотки. —Воспитывать нормально надо. Столица не имеет права так глупо и дерзко себя вести.       — Кстати говоря, нам нужно обсудить кое-что, — начал Юрий. — Мишенька, будь послушным юношей, иди, поиграй. Тебе незачем слушать нашу беседу…       Миша, который всегда делал, что хочет, охотно выполнил просьбу и быстро ушëл. Александр оказался слишком строгим и даже злым. По крайней мере, так ему показалось. Может, на самом деле он добродушный и хороший? Или не любит, когда ему делают комплименты? Просто устал после дороги? Да, скорее всего так оно и есть. На этой версии и остановился Московский. Благо Александр будет гостить в Москве около недели и у Миши будет ещë время поговорить с ним, когда он будет менее раздражительным.