Багровый закат купался в кленовых листьях

      Возвращаться сюда было непривычно и немного страшно. Сколько его здесь не было? Года два?       С момента, как он переехал на учебу в город и смог найти небольшую подработку, выбираться в родительский дом стало сложно. Юноша попросил соседей присматривать за ним, но все же это время здание пустовало. Се Лянь открыл дверь и в нос ударил спертый воздух пыльного помещения.       Он дома.              Юноша сделал нерешительный шаг вперед, стараясь не думать о том, как в голове за миг пролетело столько приятных и в тоже время болезненных воспоминаний. Этот дом был когда-то наполнен любовью, ароматом вкусной еды и интересными разговорами.              Пройдя по коридору, он бросил взгляд на пыльную тумбочку, где, покрытая паутиной, стояла выцветшая фотография. Руки бережно взяли ее и смахнули одиночество, осевшее на ней. Легкая улыбка коснулась губ.              Тогда он не смог взять эту памятную вещь с собой, она причиняла ему слишком много боли.              Эта фотография была сделана в день его рождения. Тогда отец и мать устроили очередной небольшой праздник. У озера, которое было совсем недалеко от их дома, где они часто бывали, устроили пикник с вкусным тортиком, приготовленный матерью с любовью. Весело болтали, любуясь природой, а в завершение дня отец подарил ему ключи от новенькой машины, которую он ухитрился скрывать все это время за ближайшими густыми кустарниками.              Подушечки пальцев аккуратно коснулись стекла и провели по нему, словно надеясь, что так он еще раз сможет дотронуться до родителей.              Его первая машина. Он ей был безмерно рад. Ведь тогда, чтобы добраться до города, на учебу только в одну сторону, юноша тратил порядка пары часов, а если случались какие-то катаклизмы в пути, и он опаздывал на занятия, ему приходилось брать дополнительные задания или отрабатывать пропущенные лекции, возвращаясь иногда из-за этого затемно. Редко Се Лянь позволял себе остаться у друзей с ночевкой, но так как те снимали совсем небольшие квартирки по соседству, и даже второму человеку там было явно тесно, он прибегал к этому, только когда весь транспорт переставал ходить. Можно было брать такси, родители не жалели на него денег, но это было столь нерационально, что он старался никогда так не делать.              Эта машина не была единственным автомобилем в семье. У отца тоже было авто, и Се Лянь со старших классов умел водить, но брать отцовскую он не мог, так как тому она нужна была для работы.              И теперь у сына появилась своя. Серебристая, как искрящийся снег, она купалась в лучах солнца, ослепляя своего хозяина.              Это фотография как раз сохранила в себе кусочек радости и тепла, что наполнял тот день. Однако он не смог долго наслаждаться своей идиллией и радоваться тому, что у него появилось больше времени, которое он сможет посвятить еще больше учебе.              Примерно через месяц после дня рождения Се Лянь забирал на машине родителей из ресторана, где проходило празднование юбилея одного из друзей отца. На улице разразилась очередная буря, ливень шел стеной, и юноша очень аккуратно вел машину, понимая, что по такой дороге опасно не то что лихачить, но даже передвигаться с обычной скоростью. Тем не менее даже такие меры безопасности не спасли их. Трогаясь на зеленый свет и проезжая перекресток, в бочину его серебристого авто влетел несшийся с огромной скоростью внедорожник.              Водитель другой машины не видел из-за дождя красный свет светофора или надеялся, что проскочит — было совершенно по итогу неважно. Машину Се Ляня откинуло в столб.              По странному стечению обстоятельств оба удара пришлись больше по задней части, где располагались пассажиры. Мать умерла на месте, за жизнь отца еще пару часов боролись, но и его не смогли спасти. Сам же юноша отделался только вывихами, синяками и легким сотрясением мозга.              Мир в тот день для него рухнул…              Крупная капля разбилась о стекло, что защищало фотографию. Юноша провел рукой, надеясь ее смахнуть, но перед глазами уже поплыли силуэты. Рядом с тем местом тут же упала новая слеза. Он спешно поставил рамку на стол, вытирая глаза рукавом.              Се Лянь старался не вспоминать те дни, закрыв и убрав их в самый дальний ящик своей памяти, но сейчас они все просыпались в нем, как цветы по весне. И хотя он был готов к этому, щемящее ощущение сдавливало грудь.              Юноша оглядел пыльные полки и тяжело вздохнул. Все же это оказалось сложнее. За два года раны на душе едва затянулись коркой и сейчас вновь кровоточили, стоило лишь слегка задеть их. Впрочем, сейчас это было единственное место, где он мог бы побыть один и принять важное для себя решение.              Он досрочно закончил учебу, сдав большую часть экзаменов автоматом, и сейчас стоял выбор, куда пойти на работу. Он подобрал порядка двадцати организаций и компаний, которым мог бы подойти, надеясь, что хотя бы одна или две все же позовут на собеседование. Но на удивление, позвали почти все. Более поразительным оказалось, что на повторное его пригласили больше половины. А ведь он изначально надеялся просто пойти туда, куда его возьмут.              Теперь ему предстоял сложный выбор. Да и к тому же один знакомый позвал к себе в отдел.              Разбросанные мысли в голове никак не хотели приходить в порядок, в отличие от комнат, в которых Се Лянь убирался. Пусть в доме никого не было, а душу гложило чувство тяжести, он ощущал облегчение, находясь здесь через столько времени.              Потратив на уборку трех комнат свыше двух часов, он понял, что проголодался. Сходив в машину, Се Лянь принес приготовленный ланч. Будет ли работать техника после отсутствия проживающих в доме или нет, он точно не загадывал, поэтому предусмотрительно привез с собой из города.              К его счастью, и холодильник, и старая микроволновка включились как ни в чем не бывало, и дарили надежду, что будут исправно исполнять свой долг перед хозяином.              В гостиной нашелся даже пульт от устаревшего уже телевизора. Правда, батарейки за это время покрылись ржавчиной, и Се Ляню пришлось приложить все силы, чтобы попытаться оживить технику. Вначале он аккуратно достал испорченные и протер отсек, где они все это время лежали, затем, найдя в бардачке новые батарейки, заменил их и попробовал включить. То ли все же пульт окончательно умер от времени, то ли и эти батарейки оказались бракованными — он так и не заработал.              Вздохнув, Се Лянь попробовал включить телевизор через панель на мониторе, и в этот раз черный экран сменился на цветастую картинку. Отрегулировав звук, он подогрел еду и сел за стол.              Странно, всего лишь бесполезный ящик, но от его шума стало чуть уютнее.              Воспоминания теплыми волнами накрывали Се Ляня, сменялись одно за другим, пробуждая в душе печаль и тоску.        — Организация по защите русалок вчера вечером вновь успешно смогла спасти из рук браконьеров охраняемый им субъект. Однако поймать злоумышленников не получилось. Само существо сейчас находится на реабилитации в центре организации, оно сильно ранено. Угрозы для его жизни нет.       Се Лянь перевел взгляд на экран, где репортер показывал полуобнаженную девушку с длинным рыбьим хвостом, которая была помещена в большой резервуар с водой. Впрочем, жидкость была настолько мутной от ее крови, что цвет больше напоминал стаканчик, в который недавно опустили кисть, полную краски, медленно приобретающий густой насыщенный оттенок. — Интересно, Цзюнь У занимался этим делом? — вслух подумал юноша, наблюдая за кадрами.       Се Лянь с детства был одержим русалками и всему виной послужил случай из детства.              Однажды на том самом озере, где родители постоянно проводили пикники, в один из дней его рождения, когда он был еще совсем мальчонкой, которому только исполнилось семь лет, он осторожно скрылся из-под взора взрослых и спустился к воде. Он хорошо осознавал опасность, которое скрывало глубокое озеро, поэтому всегда держался от края берега в нескольких шагах, но в тот день его внимание привлек непонятный блеск.               В лучах солнца, в сантиметрах двадцати от него, в воде что-то сверкало. Это сияние было столь необычным и красивым, что мальчик невольно сделал пару шагов к нему.              Он и сейчас помнил странный алый блеск, что увлек его. Он был словно десяток мелких рыбешек, собравшихся в причудливую форму, но, скорее всего, это был какой-то металлический предмет красного цвета, что, отражаясь в воде, играл искрами.              Озеро имело изначально обрывистый и крутой берег, уходивший в глубину почти сразу, поэтому, когда маленький Се Лянь попытался потянуться к воде и схватить предмет, берег под ним резко провалился, и он мгновенно ушел под воду, погружаясь туда с каждым взмахом рук все сильнее.              Кислород тогда закончился слишком быстро, и сознание помутилось. После родители уверяли, что Се Лянь смог сам чудесным образом зацепиться за торчащую корягу со дна около берега и не уйти глубже под воду, благодаря чему отец сумел его достать очень быстро, не дав сильно наглотаться жидкости. Вот только как мальчик не пытался вспомнить, в памяти не возникало ничего подобного, зато отчетливо виделась картинка длинного рыбьего хвоста, что в лучах солнца искрился алой чешуей.              Уже только потом юноша узнал о том, что на земле существуют русалки. Они не шли на контакт с людьми, вели скрытый образ жизни, проживая всю свою жизнь в водоемах, ничем особо не мешая людям.              Только для людей же они стали ценным и редким товаром. За ними охотились и вылавливали. Кого-то держали как живой или мертвый экспонат дома, гордясь трофеем и выставляя свое богатство таким образом. Других же пускали на органы. В ходе «черных исследований» были выявлены чудеснейшие и удивительные свойства этих существ. Органы русалок приживались в человеческом теле с шансом 95%, а тело русалки, оставшись даже без сердца или иного жизненно необходимого органа, поддерживало остальные в "рабочем" состоянии на протяжении недели.              Правда, в ходе тех же подпольных опытов было выявлено, что человеку невозможно вживить жабры или заменить ноги на хвост. Тело моментально отвергало их, и подопытный умирал.              Но и тут обнаружились умельцы, которые нашли применение красивым хвостам русалок, чьих хозяев постигла участь стать черным донором. В основном из них делали аксессуары или пускали на элементы одежды, но находились и те, кто покупал хвосты существ для личных нужд. Ведь ходили слухи, что именно в хвостах русалки скрыто долголетие и их сила.              Се Лянь скупал все книги, посвященные этим необычным существам, читал труды различных ученых в сети, однако информация о русалках, которая была в официальных источниках, а не из сплетен, выглядела скудно. Ее все еще было недостаточно.              Ведь существование русалок смогли подтвердить совсем не так давно, около пятидесяти лет назад, когда исследовали одно из озер в штате. Тогда русалка случайно застряла в оборудовании и, переломав себе кости, пытаясь выбраться, умерла. После этого ученые и охотники постепенно находили все больше доказательств, тратя на это бесконечно огромное количество времени.              Впрочем, в какой-то момент то ли русалок стало меньше после истребления части их популяции, то ли они все же научились лучше избегать опасных для себя встреч, но теперь новостей о русалках стало меньше. Однако они все равно появлялись на экранах, и их было предостаточно.              Когда были выявлены первые случаи жестокого обращения с русалками и всплыли опыты над ними, срочно была создана организация по защите этих существ. Изначально никто не признавал подобную структуру, и им очень сложно давались любые попытки спасения. Вместе с тем уже через год у них появился богатый спонсор, который помог и с юридической стороны узаконить организацию, и финансово — построив отдельное здание для реабилитации, технически снабдив оборудованием, чтобы можно было отслеживать любые новости о русалках, показавшихся на людях или любых случаях, замеченных с ними.               Именно это место стало мечтой работы Се Ляня. Впрочем, он понимал, что ни его опыта, ни его знаний сейчас пока недостаточно для такой службы. Из-за этого юноша искал временно что-то не столь сложное и с удобным графиком, чтобы продолжить изучать труды в интересующей себя сфере и через год-два сдать экзамен в организацию по защите русалок.              Тем не менее и этот план провалился. Его знакомый по университету Цзюнь У, закончивший на год раньше, смог пробиться туда и за это время продвинуться по службе до начальника одного из отделов. Зная любовь Се Ляня к русалкам и его желании устроиться в эту организацию, он пригласил его в свой отдел.              Сколько потратил сил его старший знакомый — было большим вопросом. Скорее всего, достаточно много. Попасть на службу даже на рядовые должности было непросто: обязывали сдавать экзамены, проходить собеседования и психологические проверки. Его же на работу брали сразу, по рекомендации, без каких-либо условий.              Это тяготило его.              Такой шанс мог представиться только раз в жизни, но имел ли он права использовать его, не сделав ничего?              Он тяжело вздохнул. Что ж, у него еще целых две недели, чтобы это решить и дать всем ответ.        — В северной части страны разыгрался новый шторм, просьба воздержаться от поездок в ту сторону, часть дорог по данному направлению было размыто… — продолжал вещать диктор из телевизора. «В последнее время бури и штормы только учащаются», — подумал Се Лянь, наблюдая за происходящим на мониторе.              Он перевел глаза с экрана и с тоской посмотрел, что уборка будет долгой. Юноша успел прибрать всего лишь около четверти дома, а нужно было хотя бы как минимум подготовить себе еще место для сна.              Убрав за собой посуду, он поднялся на второй этаж и остановился в нерешительности перед закрытой дверью.              Се Лянь так спешно собирался, желая как можно быстрее снять с себя груз печали и боли и не пожалеть о своем решении, что даже с трудом мог вспомнить, в каком состоянии сейчас его комната. Немного помедлив, он все же повернул ручку и вошел в открывшуюся дверь.              Впрочем, ничего внутри не изменилось. Только пыль, осевшая толстым слоем на мебели, говорила, что здесь давно никто не жил. Он аккуратно прошелся по комнате и опустил свой взор на рабочий стол.              Пальцы руки приподняли листок, что лежал сверху. Юноша сдул с него грязь и пробежался по нему глазами. Это было почти последним, что он писал. «Плюсы и минусы» переехать в город, оставив родительский дом. Несмотря на то, что их выходило почти ровно, и Се Лянь тогда изрядно нервничал, рисуя в пользу переезда еще плюс, он хорошо помнил слова незнакомого парня, что встретил в тот день у водоема:        — Тогда я поверю в тебя. Что бы ты не решил, это будет правильным.       Именно они помогли все же набраться храбрости на переезд, продумать и организовать все. Перед отъездом он хотел поблагодарить своего знакомого за помощь в принятии тяжелого решения для себя, но, прождав почти весь день у озера, так и не встретив его, уехал.              Эти слова не раз помогали Се Ляню с тяжелым выбором или в сложные времена. Невидимая поддержка и опора из сказанных мимолетных слов грела и спасала. Однако оказавшись вновь в тупике, он не был уверен, что поступит правильно. Возможно, именно поэтому Се Лянь приехал сюда.              Он еще какое-то время разглядывал покрывшиеся пылью фотографии, зарисовки и статьи, приклеенные рядом со столом на стену. Да, он вроде гордо звал это мудбордом. Однако, когда глаза выцепили по центру доски неумелый детский рисунок, на котором был изображен длинный русалочий хвост алого цвета, воспоминания вновь утопили сознание в себе.              Именно такой расцветки хвост Се Лянь запомнил, когда упал в озеро. Несмотря на то, что больше никто не видел это существо, и после рассказа мальчика местные жители внимательно следили за водной гладью, а юноши и мужчины ныряли на поиски неизвестного создания, почти целый месяц подряд он продолжал верить в то, что его спасла именно русалка из озера.              Но был один важный фактор, который заставлял Се Ляня в дальнейшем усомниться в собственных воспоминаниях. Во всех работах, посвященным этим существам, писалось, что их хвосты имеют окрас от синего до зеленого, редко встречается черный. Это вызвано тем, что на цвет влияет, в какой воде живет русалка. Хвосты почти полностью копируют оттенок водной глади их местонахождения. Поэтому русалки с красным цветом хвоста не фигурировали ни в одном из трудов.              Хоть в мире и существуют красные реки или озера, имеющие алые оттенки, часть из них не пригодна для жизни даже рыб, а в другой — либо никто не видел русалок, либо их хвост имел оттенок синего, как и вода во время несезона цветения водорослей, окрашивающих жидкость. Поэтому существование русалки в озере даже для самого Се Ляня стало сомнительным. Тем не менее это не сбило его с цели и желание узнать о них еще больше и помогать этим беззащитным существам перед человеком.              Он продолжил уборку. Время от времени отвлекаясь на какие-то вещи в комнате и вновь погружаясь в теплые воспоминания. Пусть часть из них кольцом сжимало сердце в душе Се Лянь был рад, что помнит и не забыл. Был доволен, что эмоции, закрытые под замок, не очерствели и были живы в нем.              Когда он решил, что пора бы уже заканчивать, солнце медленно склонялось к горизонту.              В голове юноши случайно возник образ парня, что он встретил у озера. Примерно было то же время суток. Не то, чтобы он надеялся увидеть этого незнакомца на том самом месте спустя два года, но странное предчувствие толкало все же сходить туда.              Даже если это будет напрасно, полюбоваться красивым пейзажем не было бы лишним.              Закрыв дверь, Се Лянь отправился по знакомой тропинке к озеру. Сейчас она была заросшей, и в паре мест юноше приходилось искать пути обхода. Судя по всему, в последнее время ей больше никто не пользовался, либо жители ближайших домов нашли более удобный путь к водоему.              Пока он пробирался к месту, полному воспоминаний, память упорно пробуждала тот день, когда, отчаявшись, он пришел к водной глади в надежде просто побыть одному и собраться с мыслями.              Се Лянь был поникшим, с красными глазами от слез и темными кругами под ними от недосыпа, не имея желания так быстро отпустить родителей из сердца.              Хотел ли он тогда побыть один, или все же его обуревали темные мысли — он не мог точно вспомнить. Идя туда, как в бреду, он спустился к самому берегу озера, не обращая ни на что внимания, и только когда сел на край, подняв взгляд, он изумленно замер.              Почти из середины озера вынырнул юноша, откинув длинные черные волосы на спину. В закате дня его силуэт выглядел завораживающе; блики солнца красиво сверкали, прокладывая ему дорожку к берегу.              Незнакомец обернулся и тоже застыл на какое-то время. Изначально Се Лянь подумал, что юноша не рад наблюдателю, но впоследствии все оказалось куда проще. Парень плавными движениями, словно скользя по воде, подплыл к берегу и, легонько улыбнувшись, произнес:        — Тебя что-то беспокоит?       На мгновение в голове Се Ляня все перемешалось. Незнакомец вблизи оказался чертовски красив, что даже сердце, завидев его, забыло, как биться. Нежный взгляд словно смотрел в саму душу, что сейчас напоминала больше разодранную грязную ткань. Поежившись от этого ощущения, он невольно буркнул: — Тебе-то чего?       На удивление, на лице человека не изменилось ничего, он продолжал так же смотреть, будто и не услышал сказанного.        — Что я должен на это ответить? — спросил незнакомец. Низкий голос юноши завораживал, подобно музыкальному инструменту, от которого перехватило дыхание, и сидевшему на берегу оставалось только растерянно молчать, не сводя со своего собеседника взора.       Все еще находясь в воде, парень протянул руку и нежно коснулся чужого лица.        — Я не знаю ответа на твой вопрос, — продолжил странный диалог юноша, — но эта вода тебе не идет, — уперевшись одной рукой о берег и приподнявшись слегка из воды, пальцы его руки смахнули с щеки застывшую слезу.       Се Лянь не помнил, из-за чего возникли эти слезы. Была ли это печаль, что ходила за ним по пятам в последнее время, или же глаза заслезились от солнечных бликов, что словно преследовали этого парня. Тем не менее тело отреагировало быстрее, чем сам юноша, он резко отстранился от чужой прохладной руки и на долю мгновения поймал во взгляде их хозяина печальный блеск.       Незнакомец опустил ладонь, продолжая не отводить своих темных глаз с собеседника. Опустив голову и приподняв себя на руках, он стал взбираться на берег. Се Лянь заворожено смотрел, как юноша медленно поднимается из воды, словно волна цунами вырастала на его глазах — красивая и пугающая своей аурой. Впрочем, любование этим силуэтом длилось недолго. Как только из озера показался обнаженный торс, юноша смущенно отвернулся, пряча алое зарево, окрасившее его щеки. — Твоя… одежда… — бормотал он, не смея повернуться, но отчетливо слыша, как его новый знакомый ступает на берег. — Ее нет, — спокойно прозвучало за его спиной. — В смысле нет? Ее кто-то забрал? — от удивления Се Лянь резко повернулся, но, скользнув взглядом вновь по полностью обнаженному телу, резко отвернулся. — Не знаю.       Се Лянь медлил, не зная, что сказать, и, прикрыв лицо рукой, осторожно обернулся. — Это… — отодвинув ладонь немного в сторону, он нашел взглядом своего нового знакомого. Юноша уже успел сесть у края берега спиной к собеседнику и, поджав колени к себе, наблюдал за рябью воды, где в последних лучах солнца резвились стрекозы в высокой траве берега. — Давай я принесу тебе свои вещи? — предложил Се Лянь, зачарованно смотря на прекрасное тело, где каждая мышца и рельеф спины впечатывались в память, оставляя след в ней, как доисторическая окаменелость. — Не думаю, что нужно. Я живу совсем рядом, — спокойно ответил незнакомец. — Тебе нельзя так ходить! А если ты кого встретишь?! О чем ты таком говоришь! Подожди меня немного, я быстро. Мой дом недалеко, я принесу что-нибудь, — Се Лянь резко стал собираться уходить, мысленно прикидывая, что из вещей он может одолжить или отдать. — Ладно, — таким же безразличным тоном согласился собеседник, совершенно не двигаясь.       Юноша уже собирался покинуть странного знакомого, однако пришло осознание, что оставлять его полностью голым неправильно. Он быстро стянул с себя рубашку, что надевал поверх футболки, и вернулся вновь к берегу. — Прикройся хотя бы ей, — положив ее рядом с парнем и бросив на него украдкой взгляд, он поспешил домой.       Мужчина был так спокоен и отрешен, словно эта проблема совсем его не беспокоила. «Может над ним издеваются? — подумалось Се Ляню. — Ну и глупости пришли мне в голову! Кто будет над таким человеком так жестоко шутить. Он, конечно, немного странный, но на изгоя совсем не похож».       В голове крутилось еще множество мыслей, пока он бежал к дому, но, несмотря на все это, он никак не мог выбросить из головы привлекательное тело и низкий голос, которые, как утренний туман, застилали нутро, проникая внутрь каждого органа.       Юноша наспех открыл шкаф и стал думать, что из этого может подойти. Казалось, просто выбрать первые попавшиеся вещи для его знакомого было неверным, и он судорожно стал рассматривать вещи, что у него были. Брюки ему удалось отобрать сразу, были как раз те, что немного велики. Они должны были идеально подойти, ведь тот парень чуть выше, а по телосложению примерно похожи. В принципе, брюк бы хватило дойти уж до дома, но Се Лянь решил все же нормально одеть юношу. Даже если он не вернет одежду, с него не убудет.       На глаза попалась красная рубашка, подаренная друзьями, но хозяин вещи даже ее не открыл, заметив, что она на размер больше. Почему Се Лянь все еще хранил ее, оставалось тайной, но на доли секунды, представив своего знакомого в красном, он подумал, что этот цвет идеален для него. Он так же достал из упаковки новые носки и, колеблясь, стоит ли вообще предлагать, кинул в пакет чистые трусы.       Оставалась еще проблема с обувью, ее на берегу Се Лянь тоже не видел, но спросить размер, чтобы понять, подойдет ли его, он, естественно, не догадался. Поэтому, пробежавшись по дому, нашел старые шлепки и, сполоснув их, тоже добавил в пакет. Из ванной комнаты прихватил полотенце, про которое напрочь забыл и не взял бы, если бы не попалось на глаза, пока он протирал обувь.       К озеру он бежал еще быстрее, чем от него, будто боялся, что его знакомый может не дождаться. Впрочем, это были напрасные мысли. Незнакомец сидел на том же месте, и даже совсем не изменив позы, вместе с тем на плечи он все же накинул рубашку. Увидев эту картину за долгое время, юноша прыснул от смеха, спускаясь вниз. Не так он подразумевал «прикройся». — Ты вернулся. Это быстро? — спросил знакомый, оборачиваясь на звук. Хоть вопрос и был задан достаточно странно, пришедший не ощутил негатива в нем, будто собеседник и правда потерял счет времени. — Думаю, мог бы быстрее, — ответил Се Лянь и протянул пакет, — держи. Не уверен, что подойдет, но до дома дойти хватит.       Юноша озадаченно посмотрел на пакет, а потом с интересом стал доставать оттуда вещи. Дойдя до нижнего белья, он нерешительно застыл, не вынимая его. — Они чистые! — быстро выпалил Се Лянь, ощущая, как алеют щеки. «Да это же и так логично! Не притащил бы я же ношенные! Какой позор…» — размышлял он, наблюдая за своим новым знакомым. — Если хочешь, можешь не надевать. Я подумал, что так, возможно, будет комфортнее, чем надевать штаны на голое тело. Вот и все. Если что, вещи можешь не возвращать, они все равно мне не подходили, — добавил Се Лянь. — Ну, кроме носок и тру… Кхм, в общем, ничего возвращать не обязательно. — Вот как, — тем же ровным тоном резюмировал юноша.       Разложив все вещи из пакета и положив их рядом с собой, он взял полотенце и поднялся, чем вновь ввел Се Ляня в замешательство и заставил смущенно отвернуться. — Кхм, — откашлялся Се Лянь, ощущая в животе тугой узел от неловкости. Не зная, чем заглушить громкие удары сердца и шорохи за спиной, рисующие в воображении глупые мысли, он задал вопрос, который стоило бы озвучить еще раньше: — Как тебя зовут-то? Я Се Лянь. — Се Лянь… — ласково повторил голос за спиной, — меня зовут… — за шумом надеваемой одежды он не был уверен, что расслышал имя нового знакомого, поэтому повторил вопрос. — Извини, я не расслышал. Повтори, пожалуйста. — Меня зовут Сань Лан, — нежно раздалось над самым ухом юноши, и он от испуга отскочил. — Почему ты так близко? — переводя дыхание, спросил Се Лянь, внимательно смотря на человека перед собой.       И правда, красная рубашка на нем сидела прекрасно, подчеркивала стройный силуэт, а темные волосы, плавно спускающиеся по ней волнами, казались еще черней, завораживая своей глубиной цвета взор. Брюки почти пришлись в пору, все же в бедрах, возможно, были немного тесноваты, так как ткань местами плотно прилегала к чужой коже. Он невольно посмотрел на берег, на котором лежал пустой пакет, придавленный небольшим камнем, а рядом лежало скомканное полотенце. Все же он не побрезговал надевать чужое белье.              От этой мысли всполох пламени жаром обдал щеки. Надеясь, что собеседник не заметит этого, он опустил голову. Однако эти позорные мысли тут же вытеснили совершенно другие. Простенькие шлёпки нелепо дополняли такой грациозный образ, что он не сдержал улыбки, а после легонько рассмеялся.        — Я представился не так? — озадаченно смотря, произнес Сань Лан. — Извини, извини. Нет, все порядке. Просто шлёпки к одежде совсем не подходят, — проговорил юноша, садясь у берега. Солнце почти уже скрылось, оставляя за собой только красное зарево, выглядывающее из-за горизонта. — Так что тебя беспокоит? — вернулся к первоначальному вопросу знакомый, присаживаясь рядом.       Се Ляню казалось неразумным кому-то говорить о своих проблемах, все равно никто не мог бы их решить, поэтому уже думал, как вежливо перевести разговор в другое русло, вместе с тем с губ сама слетела фраза: — Я не знаю, что мне делать. Кажется, что все, что я делаю, бессмысленно. Чтобы я не выбрал, будет неправильно, — он тяжело вздохнул и спрятал голову в руки. Он совсем не хотел жаловаться, уж точно не такому человеку, как Сань Лан. — Ты думаешь, что твой выбор будет неправильным? Но ты же сам его выбрал, — с присущим ему спокойствием размышлял юноша рядом с ним. — Наверное, из всех вариантов было бы что-то лучше для тебя, разве нет? — Да, но разве я знаю? — Неужели, думая об этом, нельзя их сравнить? — Ты говоришь о том, чтобы мне посмотреть на все достоинства и недостатки?       Ненадолго Сань Лан задумался, смотря, как меркнет зарево, размывая алые краски на темнеющем небе. — Да. — Даже так. Я не верю, что из этого что-то выйдет, — пробурчал Се Лянь, все больше погружаясь в собственные руки и чувствуя, как в горле образуется комок и слезы бессилия подступают, чтобы наполнить глаза излишней влагой. — Тогда я поверю в тебя. Чтобы ты не решил, это будет правильным, — совершенно серьезно произнес Сань Лан.       Удар сердца эхом отозвался по всему телу. Он невольно убрал руки от лица и внимательно посмотрел на своего знакомого, что, словно не замечая никакой странности в словах, продолжал: — Если ты не веришь, что выйдет что-то, то буду я. Нет никакой разницы, кто верит, главное, я знаю, что ты делаешь все правильно. Разве этого недостаточно, чтобы откинуть тревогу и решиться на что-то? — мягкий взгляд выпустил из своего обзора горизонт и ласково посмотрел на Се Ляня.       Такой же пронзительный, как и когда он впервые с ним заговорил. Такой же обнажающий душу. Да, даже если бы Се Лянь хотел отвести взор, то сейчас он, словно под гипнозом, не мог отнять от чужого лица своего взгляда, запоминая зачем-то каждый сантиметр кожи и ловя в темных радужках свой размытый силуэт. — Я… — предложения не подбирались и только рассыпались на бессвязные слова. — Ты мне не веришь? — словно протягивая спасительную руку тонущему человеку, прозвучал голос Сань Лана вытягивая из пучины мыслей. — Не думаю, что могу это оспорить, — улыбнувшись, ответил Се Лянь, медленно выбираясь из сетей чужих глаз. — Тогда поступай так, как желаешь. Даже если будет трудно, ты справишься. Даже если будет казаться, что все было зря, я верю, что это было не напрасно. Твои действия будут правильными, я верю. Я знаю. — Спасибо, — камень, что сдавливал грудь, все еще лежал тяжелой ношей на том же месте, печаль, что окутывала душу никуда не делась. Вместе с тем странное тепло, похожее на нежный бриз, поселилось внутри. Юноша поднялся и отряхнулся, — наверное, мне пора. Стоит многое обдумать. — Хорошо, — его собеседник вновь устремил взор на озеро, и в глазах Сань Ланя отразилась легкая печаль. — Ты не пойдешь домой? Можем пойти вместе, — предложил Се Лянь, ощущая легкое беспокойство за своего знакомого. — Иди один, я позже вернусь. Хочу еще немного побыть так. — Ну, ладно.       Собрав полотенце в пакет, юноша медленно стал подниматься с берега, постоянно оборачиваясь. Сань Лан продолжал сидеть на том же месте, не сводя глаз с воды. Стоило ли Се Ляню беспокоиться за него? Ведь вряд ли он хотел утопиться. Однако, находясь в состоянии, граничащим с отчаянием, он понимал, что вряд ли смог бы оказать хоть какую-то помощь. У него даже не поворачивался язык просто спросить, боясь услышать что-то болезненное.       Вернувшись тогда домой, он долго размышлял над словами Сань Лана и, мучаясь той же ночью бессонницей, решил все же попробовать составить список плюсов и минусов своего переезда в город, оставив родительский дом. Се Лянь старательно выводил каждый знак, пытаясь их сравнить, и все же плюсов по итогу выходило больше. Рисуя каждый новый пункт, рука дрожала, а противный голос в голове пытался оправдать его. Внимательно посмотрев на эту таблицу и обдумав еще раз, все тогда решилось.       После их разговора перед отъездом юноша каждый день приходил к озеру в надежде еще раз увидеть Сань Лана и поговорить с ним. Он даже попытался ненароком узнать у соседей, кто этот мужчина, но никто не знал, о ком речь, будто он встретил привидение во плоти.       Имело ли воздействие слова того юноши, сказанных частично невпопад, или же Се Лянь сам пришел к этому, а нужен был только толчок — он не обдумывал. Однако на протяжении следующих двух лет, когда он сталкивался с тяжелым выбором для себя, в голове непроизвольно всплывали слова, и находились силы, взвесив все, принять решение. Иногда они были не совсем правильными и приносили меньше выгоды, чем если бы он выбрал другой вариант. Но его больше не посещали мысли, что путь может быть неправильным. Он мог быть сложным, тернистым, но не неправильным.       И вот теперь, снова идя знакомой тропой, в душе мерцал осколок надежды новой встречи, хотя он усиленно пытался сам же его и потушить. Потому что таких случайностей и встреч не может быть в жизни.       Выходя к родному озеру и увидев пейзаж, дыхание перехватило.       Теплый ветер качал молодые листья деревьев, что, как чешуйки рыб, мерцали в уходящих лучах солнца. Зеленая трава, взявшая в окружение воду, высокими стеблями укрывала обрывистый берег. По темной водной глади в легкой ряби от ветра купались опавшие лепестки отцвётших цветков.       Вот только силуэт, обрамленный ореолом заката, моментально оттенил всю красоту природы, приковывая взгляд к себе. Обнаженные плечи и на половину торчащая из воды спина в окружении облака черных волос в один миг вонзились в самое сердце. «Сань Лан! — пронеслось в голове. Се Лянь не смел сделать и шага вперед или же наполнить грудь воздухом, только смотрел, как человек в озере неотрывно наблюдает за исчезающим солнцем. — Все же он мне не привиделся».       Его знакомый неожиданно резко обернулся, и на долю секунды Се Лянь смог разглядеть в них всплеск страха, который тут же утонул в темных глазах и легкой улыбке.              Юноша медленно поплыл к берегу. Внутри парня, стоявшего у края леса, все перевернулось, и он быстрыми шагами устремился вниз, улыбаясь другу.              Когда он подошел к краю, Сань Лан как раз подплыл к берегу и, скрестив руки на земле, положил на них голову, нежно наблюдая, как его знакомый приближается к нему. — Я искал тебя! — воскликнул Се Лянь. — Я знаю, — спокойно ответил собеседник. — Раз знал, мог и прийти ко мне пообщаться, — слегка обиженно проговорил пришедший. — Не мог, — таким же ровным тоном продолжал его друг, не отрывая своего взгляда, но отнял голову от рук и прижался теснее грудью к берегу.       Вспомнив прошлый опыт знакомства, Се Лянь с испугом осмотрелся и спросил: — Твои вещи?! Их снова украли?! — он судорожно стал внимательно оглядываться. — Нет. — Но где они? — Они мне не нужны. — О чем ты говоришь? Ты же не пришел сюда вот так? Да что с тобой не так! Это наша вторая встреча, а твои вещи снова не пойми где! Ты нудист, что ли? — юноша возмущенно бросил взгляд на своего собеседника и наконец-то заметил странный алый силуэт под ним. — Ты в костюме? — неуверенно спросил он, понимая абсурдность своего предположения, но что еще могло быть таким красным на ногах и мерцать в воде. — Нет, — уголки губ юноши загадочно приподнялись вверх. — Я же могу тебе доверять? — спросил он, вновь заглядывая в самую душу, даже если бы Се Лянь хотел соврать, под этим взглядом — у него бы язык не повернулся сказать ложь. — Конечно! — Тогда я могу удовлетворить твое любопытство и показать тебе то, что ты считаешь «костюмом», — произнес Сань Лан, поднимаясь на руках на берег. Завидев знакомый обнаженный торс, юноша собирался уже отвернуться, но, приметив странный блеск ниже талии, задержал взор.       Мерцание, что привлекало внимание Се Ляня, оказалось алыми чешуйками, что начинались от тазовых костей и уходили дальше вглубь, под воду. Красные, как догоравший закат, они плотно прилегали к телу и на месте ног образовывали хвост. — Ты… русалка? — заикаясь, спросил Се Лянь, когда у поверхности воды мелькнули нижние плавники. — Да, — игривая улыбка сияла на лице парня, словно наблюдать за реакцией Се Ляня ему было в удовольствие, и он жадно запоминал каждую эмоцию на лице знакомого, которые сменялись слишком быстро.       Се Лянь невольно громко сглотнул, потеряв остатки речи. После испытанных чувств, что его поразили минутой назад, сейчас же осталось только восхищение, которое почти полностью притягивало взгляд на хвост, завораживая яркостью цвета и длинной, что даже не весь был виден, уходя глубоко под воду. Словно прочитав эти мысли, Сань Лань резко отпрял от берега и, погрузившись в воду на секунды выпрыгнул, подобно дельфину, демонстрируя во всей своей красе русалочий хвост. Вынырнув, он вновь вплотную подплыл к берегу, ожидая слов своего знакомого. — Но тогда… у тебя были ноги… — с волнением произнес пораженный парень, с трудом веря своим глазам. Он старался запомнить и запечатлеть в памяти каждый сантиметр представленного ему чуда. — Ах, это. Раз в какое-то время мы можем хвост превратить в ноги. — Это… невозможно… — пролепетал парень, вспоминая, что ни в одной из статей даже и близко не мелькали такие теории. — Ты же сам видел, — обиженно ответил юноша, погружаясь в воду. — Да… но… — Люди всегда отрицают то, что видят? — грубо и немного резко спросил он. — Бывает. — Глупые, — резюмировал знакомый и хмыкнул. — Скажи, чему ты больше не веришь, что я русалка или что у нас могут быть ноги?       Се Лянь не знал, что ответить. Мозг до сих пор отказывался воспринимать эту информацию, хотя он ясно видел все своими глазами. — К сожалению, ноги я не смогу тебе показать, поэтому просто поверь своему прошлому, — произнес Сань Лан. — Ну, а то, что у меня вместо привычных тебе ног хвост, мне не сложно показать еще раз.       Он ловко запрыгнул на берег и, взмахом разбрызгивая капли воды, вытащил длинный хвост на землю. — Если не веришь, то можешь потрогать, — предложил юноша.       Се Лянь стоял какие-то секунды в нерешительности, однако интерес брал верх, в голове все еще крутилась мысль, что возможно, это всего лишь розыгрыш, но ноги сами уже донесли хозяина к Сань Лану. Присев около края плавников, юноша протянул руку, чтобы осторожно их коснуться.       Пальцы скользили по влажному и упругому плавнику.              Он машинально задел алые чешуйки и с испугом отдернул руку. Острые и плотные, как изгородь, приподнялись от неловкого прикосновения вверх.       Сань Лан с неодобрением посмотрел, но промолчал. — Прости… — со стыдом произнес юноша, аккуратно приглаживая чешуйки на место. — Ничего страшного. Если все еще не веришь, можешь продолжить, но, пожалуйста, не так, — на лице появилась легкая улыбка, позволяющая вновь прикоснуться. Казалось, ему нравилось замешательство и восторг, возникший на лице Се Ляня.       Опустившись на колени, парень осторожно поглаживал хвост Сань Лана, запоминая блеск чешуи, едва уловимый узор и странное приятное ощущение, поселившееся на кончиках пальцев. Он сам не заметил, что, двигаясь постепенно вверх по хвосту и изучая каждый его сантиметр, добрался до талии юноши и неуклюже погладил и ее. Робко посмотрев на собеседника, Се Лянь уловил на его лице только легкое удивление в слегка приподнятой брови. — Извини… — он все еще не мог оторвать взора от хвоста, который как магнит притягивал взгляд. — Ну все, хватит! — обиженно произнес Сань Лан, — кажется, что мой хвост тебя интересует больше, чем я сам. Это неправильно! Он часть меня. Значит, и интерес должен быть весь ко мне! — хвост плавно опустился под воду, а говоривший обиженно отвернулся. — Прости, я просто никогда не видел что-то подобное так близко. И он у тебя такой необычный… — вновь извинялся Се Лянь, предполагая, что и правда мог своим невежеством задеть чувства Сань Лана. — Необычный? — юноша склонился почти к самому лицу знакомого, от которого только сейчас Се Лянь ощутил насыщенный влажный запах. Смущенный такой близостью, он слегка отстранился. — Я читал и видел у русалок только синие и зеленые хвосты, слышал о черных, но твой… Только поэтому! А так ты мне интересен весь! — эта фраза прозвучала достаточно волнующе и двояко, что юноша на время замолчал, обдумывая, как лучше выкрутиться. Пусть он не имел ничего такого, тем не менее нужно было быть честным, старый знакомый будоражил душу со дня их первой встречи и надолго не покидал голову Се Ляня. — Ты знаешь, как рождаются русалки? — спросил Сань Лан, стирая с лица обиду, в миг отражая в своих темных глазах блеск интереса, похожий на сверкающие искры. — Есть много теорий, но я вряд ли придерживаюсь хоть одной из них… — произнес Се Лянь, заметив, что расстояние между ними еще сократилось. — Тогда давай я тебе расскажу.       Юноша удивленно уставился на собеседника. — Разве я имею право это услышать? — А почему нет? — нежная улыбка вновь коснулась его лица, и он, словно не видя замешательство своего знакомого, продолжил: — В любом водоеме может родиться русалка. Мы рождаемся из одиночества природы и вбираем в себя то, что видит озеро, приобретаем тот голос, что подарит ветер. Цвет хвоста русалок, как правило, схож с водой, в которой они живут. Так легче скрывать свое присутствие. — Но твой хвост… — Не похож на цвет воды? Ты это хочешь сказать? — Да… — Тут раньше было много кленов, но пожар почти все их сгубил.       «Пожар?» — Се Лянь попытался вспомнить, о каком пожаре была речь, ведь он никогда даже от родителей об этом не слышал, хотя они часто любили рассказывать значимые события их поселения. Да и деревья здесь не выглядели больными или совсем молодыми, и когда он был ребенком, эта территория всегда выглядела оживленной и нетронутой.       «Сколько же ему лет?» — пронеслось в голове юноши, который точно решил, что поищет в истории местности новости о пожарах в ближайшие пару сотен лет. — Когда осенью опадали листья, озеро полностью покрывалось одеялом из листвы, обретая алый оттенок. На восходе солнца эти листья, как охватившее пламя озеро, горели в лучах огнем красных оттенков… Я родился в один из таких дней. Внешность мне подарил какой-то живущий тут человек, часто приходивший на озеро. Он так часто бывал тут, что часть его души стала моей. Я видел его немного, казалось, он кого-то ждал. Он тоже любил красный… Даже бабочки с округи слетались к нему, а этот человек не обращал на них внимания, только приходил вечерами, стоял, смотрел на гладь воды, провожал закат и уходил. Голос, возможно, тоже был его, когда он был жив, я еще не умел говорить, поэтому не мог сравнить. А родной язык русалок не доступен для ушей людей. — Вы общаетесь между собой? — Конечно. Ветер разносит наши голоса. — Значит, во время шторма… — Во время шторма, когда кто-то из нас умирает, порывы доносят предсмертные слова, — спокойно прервал его Сань Лан. — Буря означает, что кого-то из нас не стало, и природа забирает ее жизнь и осколки души.       Сердце Се Ляня болезненно сжалось, могли участившиеся штормы по миру и в их стране свидетельствовать о множестве смертях русалок? — Каждая русалка рождается в одном из водоемов и, как правило, живет там. Но раз примерно в пару лет мы может сменить хвост на ноги и найти себе другое пристанище, объединившись с кем-то, или продолжить скитаться между источников. Пока жива русалка, в месте, где она родилась, не появится новая, и в пространстве, которая она заняла за кого- то, тоже не родится новая. У нас сильные духовные связи с водой, где жили и живем. Впрочем, есть еще один путь — отказаться полностью от хвоста. Сменить хвост на ноги мы можем только на день, и если по истечению дня мы не вернемся к воде, мы лишаемся хвоста навечно и становимся обычными людьми. Единственное, что мы сохраним: навыки плавания и дыхание под водой будет выносливее. В остальном нас нельзя будет отличить. Даже голос русалок в человеческом обличье становится недоступен.       Се Лянь внимательно слушал каждое слово, сказанное его собеседником, что говорил так складно, будто это была давно заученная речь. — Почему русалки решают выбрать путь человека? — Не знаю. Я никогда не понимал людей и русалок, решивших отказаться от хвоста в угоду иметь ноги. — Получается, ты живешь тут совершенно один? — Да. — И тебе не одиноко? — Одиноко? — Грустно? — Грустно?       Юноша виновато отвел взгляд: либо его собеседник не понимает, о чем речь, либо не хочет говорить об этом. — Я прожил много лет, видел многое. Но человеком быть никогда не хотел. Меня никогда не пугало чувство, что я тут один. Это нормально. Здесь мой дом. Ветер приносит мне чужие голоса и их рассказы, этого достаточно, чтобы жить и наблюдать, как садится и восходит солнце, достаточно, чтобы следить за природой, что меняется от сезона к сезону. Мне хватает тех редких людей, что приходят сюда, чтобы мое любопытство этим миром себя исчерпало. Однако… — он прервался и скользнул взглядом по Се Ляню, недовольно добавил: — неважно. — Скажи, русалки всегда спасают тех, кто тонет? — осторожно задал свой вопрос Се Лянь, который давно вертелся на языке, но он не мог никак его озвучить. — Пойми, я не испытаю восторга, если в моем доме кто-то решил утопиться. Поэтому и скинул тебя на ближайшую корягу, чтобы мужчина, который был с тобой, тебя вытащил. — Вот как… Стой! Подожди, ты что, понял, что это был я?! — Было бы странно не запомнить человека, который здесь так часто бывал. Ты почти рос на моих глазах. — Почему ты не побоялся показаться мне сегодня? — Потому что мы знаем имена друг друга. Я сообщил свое имя, поэтому не имею права скрывать от тебя, кто я. Это было бы нечестно. — Но тогда… А если я?.. — Что? Сообщишь обо мне другим? Я буду не рад, но если озеро не иссушат, то я всегда смогу в нем скрыться. — Я так не поступлю! — Хорошо. Ты сказал, что я могу доверять, поэтому я тебе доверяю. — Твои слова, те, что ты произнес, когда мы сидели на берегу… — Да, я их помню. Что с ними не так? — Спасибо…       Теперь Сань Лан удивленно посмотрел на Се Ляня, приподняв брови, явно не ожидая благодарности. — Они мне очень помогли. Спасибо, что тогда поддержал. — Я ничего такого не сказал. — Это не так. Для меня это важные слова. Знаешь, они не раз меня спасали и отзывались в самом… — Се Лянь хотел еще сказать, что они теплились в его сердце и что образ Сань Лана его преследовал, но он резко прервал речь, услышав вдали незнакомые голоса, что приближались к озеру. — Братец, ты правда хочешь все здесь снести?.. — Се Лянь обернулся на голос, и из-за деревьев показались две мужские фигуры. — Ухо… — шепнул юноша, быстро поворачиваясь к Сань Лану, желая его предупредить, но рядом с ним никого не было и только бесшумные круги на воде указывали, что спутник уже покинул его. «Понятно, почему вас никто не видит, так быстро и бесшумно исчезать — почти магия». — Вау! Брат, ты правда хочешь полностью все здесь изменить? — повторил вопрос красивый парень, чей безупречный образ и красоту можно было заметить, даже не приглядываясь. — Да. Они абсолютно не сочетаются с проектом, что мы утвердили. И зачем нам это грязное озеро? Поставим бассейн, и ухода меньше, — достаточно грубо отвечал странный собеседник юноши. — Может, подумаешь? Оно красивое, — продолжал хныкать братец. — Цинсюань! Даже не начинай этого. Я не пойду у тебя на поводу еще раз. Все твои прихоти обходятся мне слишком дорого! Чего стоят только коллекционные, — мужчина осекся, поймав на себе заинтересованный взгляд Се Ляня. — А вы кто? — Доброго вечера. Я тут недалеко живу. — Вот как. И как часто вы бываете тут? Мне казалось, это место заброшено, — продолжил свою строгую речь незнакомец, впиваясь взором в юношу. — Не то чтобы часто… — Вот и славно. Через неделю тут начнется стройка, и я бы не хотел тут видеть посторонних. — Какая еще стройка? — с волнением спросил Се Лянь, ощутив комок в горле. — Самая обычная. Тут будет отель. Люди любят отдыхать вдали от города, в лесной местности. — А озе… А озеро? — заикаясь, спросил он, уже зная ответ. — Высушим и построим бассейн.       Се Лянь невольно громко сглотнул. — А если там кто-то живет? — Ну что ж, у работников будет дополнительный ужин. Хотя я сомневаюсь, что в этой мутной воде что-то вообще живет, кроме коряг и ила.       Спутник мужчины, стоявший рядом, робко поглядывал на собеседника, пытаясь что-то явно сделать или сказать, но не решался перебивать брата. — Цинсюань! Чего ты там делаешь? — Ой, прости, братец, я просто хотел поздороваться, мы знакомы, это Се Лянь. Он на днях закончил досрочно университет. Я тебе о нем рассказывал, — он обиженно посмотрел на брата, но тот только хмыкнул и, повернувшись уже к Се Ляню, громко и задорно поздоровался: — Привет! — улыбаясь, помахал он рукой юноше, что уже поднялся на ноги. — Привет, Ши Цинсюань, — улыбнулся в ответ знакомый младшего брата.       И точно, как Се Лянь не узнал по голосу самого знаменитого юношу школы? Ни одна вечеринка не проходила без его участия. На удивление, учился он вполне достойно и даже пару раз помогал Се Ляню в библиотеке с социальными науками, в котором Цинсюань чувствовал себя как рыба в воде. — А если там живет что-то еще, кроме рыб? — робко спросил юноша, находясь у берега. — Что там может жить? Лохнесское чудовище? — ухмыляясь, произнес мужчина, и в глазах его вспыхнул алчный огонь. — Ну, а если повезет на русалку, то можно считать, строительство обошлось мне даром, еще и в плюсе останусь. — Брат! Что ты такое говоришь? Ты же понимаешь, что тебе грозит, если бы и вправду, поймай ты русалку — продал ее на черном рынке, а не сообщил о ней организации? — Цинсюань, я всего лишь пошутил, — он улыбнулся своему брату, однако в этой улыбки не было и доли искренности, и, судя по нахмурившемуся лицу Цинсюаня, он тоже не сильно поверил в слова мужчины. — Я сомневаюсь, что в этом болоте может обитать что-то живое. Или вы хотите сказать, что видели тут русалку? — взгляд, способный прожечь в коже дыру, устремился на Се Ляня. — Нет, конечно, — серьезно ответил он, не выпуская из своего обзора старшего брата Цинсюаня. — Тогда к чему эти глупые расспросы? Цинсюань, пошли в машину, уже холодает и смеркается. Еще немного и придется идти почти на ощупь. Предчувствую, ночи тут очень темные. Не хочу тратить время впустую на поиски дороги, — произнес в приказном тоне мужчина, отворачиваясь от Се Ляня, обращаясь к своему младшему брату. — Се Лянь, а ты еще останешься? — спросил, обернувшись, красавец. — Тоже сейчас пойду домой, — мягко ответил он, мысленно выпроваживая странных гостей от озера. — Ты живешь где-то тут рядом? — поинтересовался знакомый. — Да, тут, в минутах десяти. — О!.. — Цинсюань! Ты идешь или тебя тут оставить? Нам еще в город нужно вернуться, — послышался недовольный голос в глубине лесной чащи. — Да иду уже! — выкрикнул парень. — Если что — обращайся! — махая рукой на прощание проговорил быстро парень и, не дожидаясь ответа, скрылся за деревьями       Се Лянь еще какое-то время стоял, прислушиваясь к удаляющимся шагам, даже поднялся наверх, убедиться, что рядом никого не осталось, и, спустившись обратно, попытался пару раз негромко позвать Сань Лана. Однако он так и не выплыл к нему.       Просидев у берега еще около минут сорока и почувствовав, как холод начинает колоть кожу, он пошел домой.       В темноте было добираться проблемно. Се Лянь пару раз неудачно запнулся об ветки и упал, оцарапав руку и порвав рубашку. Впрочем, все это его почти не беспокоило, мысль, что била подобно ключу в голове, была: «что делать?» В лучшем случае у него неделя на все. Поэтому решение нужно принимать быстро.       Добравшись до дома, мужчина невольно посмотрел на телевизор. Идея, посетившая его, была вполне разумной, однако принять решение без разрешения Сань Лана — он бы не посмел. Поэтому первым делом завтра с утра он отправится на озеро и постарается каким-то образом все же дозваться знакомого.       Се Лянь поднялся к себе в комнату и, стянув только рубашку, провалился в глубокий сон.