Подарок

Темнело в Белобоге не сразу; привыкшая к белизне природа давала около часа после заката белобожского солнца, постепенно сгущая краски, прежде чем небо пропитывалось черничным сиропом и Эоны высыпали на него сахар звезд. К тому моменту, когда ночь окончательно сменила день, минут за десять до того, как небо потеряло последнюю память о свете солнца и в полную силу засияли сразу два белоснежных месяца, Данн, утерев пот со лба, наконец, отложил гаечный ключ и отошел от автомобиля, приблизившись к костру. Рысь подвинулась на бревне, уступая ему место и придвигаясь поближе к Пеле. Зевнув, надкусила шашлык из мяса трудноуловимых снежпольских кроликов. — Получилось? — спросил Гепард, уже знающий ответ. Он знал характер Данна, знал, что он не отложит выполнение задачи, пока не совершит задуманное или не убедится в невозможности этого. Но на лице лейтенанта была усталая удовлетворенность, так что у Гепарда не было сомнений, что Данн справился. — Уроки Сервал не прошли даром, — Данн вполголоса усмехнулся, а Гепард вспомнил о том, что раньше его лейтенант и Сервал были близкими друзьями. В школе офицеров Сервал почти всегда была в его компании, и после Данн был клавишником в ее группе. Пока его гражданскую жизнь не украла служба. Теперь место клавишницы в группе Сервал заняла Рысь. Что стало с их отношениями теперь Гепард не знал, Сервал никогда не говорила с ним о Данне. А Данн, пожалуй, впервые упомянул старшую Ландау. — Завтра сможем вернуться на автомобиле, — скромно поведал Данн. — Только без экспериментов с якорем. Через ворота. Так будет надежнее, — Рысь протянула Данну шпажку с шашлыком, и он принял ее, приступая, наконец, к еде. Убедить упрямого Стража начать ужин раньше не удалось. Но теперь он ел с большим аппетитом. Гепард посмотрел на притихшего Сампо, молча сидящего с ним рядом последние полчаса. Они поставили две палатки поодаль друг от друга, одной занялись Пела и Рысь, явно подготавливая ее для себя, другую Гепард и Сампо умудрились поставить вместе, почти не обремененные цепью. За последние часы они привыкли к стальным браслетам и перестали тяготиться ими так, как в начале, когда наручники казались ужасной помехой. Данн подавил зевок и, воткнув опустевшую шпажку в землю, твердо предложил. — Я подежурю, капитан Гепард. А вы идите отдыхать. И вы… госпожа Рысь и госпожа Пела, тоже идите. И только на этом доблестном самопожертвовании Сампо сменил свою позу, избавляясь от неподвижности. — Ты должен мне желание, Данн, — бескомпромиссно напомнил он, и суровый Страж вздрогнул от неожиданности заявления. — Ты проиграл мне его ночью в карты. Так вот, мое желание — иди отдыхать. Я знаю, что ты не спал ночью, как и я, но мне удалось поспать после, хоть и неспокойно, — Сампо усмехнулся. — А ты на ногах уже сутки. Подежурим мы с Гепардом. И нет, не волнуйся, я не планирую сбегать до утра. Когда ты проснешься, я буду здесь, даю слово. — Стоит ли чего-то твое слово… — пробурчал Данн совсем не таким тоном, каким говорил с Сампо раньше. Неуверенно он посмотрел на Гепарда, и тот кивнул. — Да, Данн, так будет лучше. Ступай в палатку. И вы тоже, — Гепард бросил взгляд из-под ресниц на переплетших пальцы Пелу и Рысь, уже давно нетерпеливо переглядывающихся. — Идите все спать. Я сам послежу за Сампо. — Хорошо, братец, как скажешь, — Рысь встала и потянула за собой Пелу. — Тогда мы идем спать. Постарайтесь забыть о нас до утра. Продолжим военные игры с рассветом. И да, Гепард… — Рысь приостановилась и произнесла твердо и отчетливо. — Не обижай Сампо. Я вообще уверена, что тебе стоит пересмотреть все его грехи. Ну, спокойной ночи. Ошеломленный дерзостью Рыси, Гепард не успел ответить, как за девушками задернулся полог палатки и раздалось сдавленное хихиканье. Данн поднялся с места и, ничего не говоря, тоже ушел в сторону палатки. Гепард и Сампо остались вдвоем. И как не хотелось оказаться на мягком спальнике под защитой покрова палатки, а не под открытым небом, поделать ничего было нельзя. Сампо поступил верно, отправив Данна отдыхать. Гепард и сам знал, что Стражу нужно было дать передышку в службе, но обстоятельства не позволяли отпустить незаменимого лейтенанта раньше. Пусть отдохнет хотя бы сейчас. Они выждали с десяток минут, по истечение которых из палатки Данна раздалось ровное тяжелое дыхание получившего долгожданный покой военного, а из стоящей на отдалении женской палатки едва различимые вздохи, прежде чем снова потянулись друг к другу в поцелуе. «Если нас раскроют, это станет катастрофой», — Гепард коснулся губ Сампо своими, коротко выдохнул и, приоткрыв губы, робко раздвинул губы Сампо кончиком языка; Сампо послушно приоткрыл рот, и Гепард, отринув последние сомнения, просунул язык глубже Сампо в рот. «Рысь и Пела тебе раскрылись, сильная ли грянула катастрофа?» — не отрываясь от поцелуя, Сампо положил руку Гепарду на грудь. «Я все еще не могу до конца осознать… Но нет, ничего катастрофического нет. Рысь и Пела…», — Гепард внутренне собрался и робко положил ладонь на колено Сампо, обхватил пальцами и не решился передвинуть руку выше. «То ли дело ты сам, да? Сервал и Рыси можно простить что угодно, но ты сам должен быть безупречен? Выбрал быть гордостью семейства Ландау, изволь соответствовать стандарту? Шаг в сторону — расстрел?», — рука Сампо уверенно поползла с груди к животу Гепарда. Ландау издал прерывистый вздох в губы Сампо. «Но я… Сампо, это правда слишком… Я же…» — Гепард с силой стиснул колено Сампо и медленно раздвинул собственные колени, позволяя руке Сампо продолжить прогулку по своему телу. «Ты же Гепард Ландау, доблестный капитан Стражей. Гепард Ландау не может позволить себе влюбиться, да?» — получивший дозволение, Сампо нащупал нужную ему часть тела и стиснул в ладони. Гепард ахнул. Его обдал жар, горячая волна поднялась из недр души и сконцентрировалась в районе пояса. Со стыдом он ощутил, как затвердевает половой орган, который Сампо начал поглаживать через брюки. Гепард с силой зажмурился, пытаясь унять дрожь. «Но… не в мужчину же! Не в преступника!» — он, наконец, нашел в себе смелость и тоже двинул руку вверх от колена Сампо. «С преступником оговариваемо. Большинство моих… забав тянут разве что на мелкое хулиганство. А часть вообще может быть оправдана нарушением договоров со стороны моих клиентов. Часть — грязные доносы недоброжелателей. При желании ты можешь назначить мне штраф или исправительные работы и закрыть тему. С мужчиной же… Гепард, будь честен с собой. Ты вовсе не против того, что я мужчина. Тебе это нравится», — вторая рука Сампо присоединилась к первой, пальцы его ловко расстегнули пуговицу брюк и взялись за язычок молнии. И на этом Ландау решительно остановил Сампо. «Не здесь, не сейчас, не так!» — потребовал он. Грудь его часто вздымалась, а ширинка белоснежных форменных брюк, в отблесках костра видевшихся серыми, топорщилась. «А где? И как?» — Сампо чуть склонил голову набок, медленно облизал губы, и Гепард, сбившись с настроя, снова приник к нему поцелуем. Рука, остановившаяся было в исследовании, снова переместилась на колено Сампо и быстро, не давая ее владельцу передумать, передвинулась туда, где Гепард запретил себя касаться, но где так сильно хотел коснуться Сампо. Коски сладко ахнул и раздвинул ноги, позволяя Гепарду себя гладить. «Еще, — умоляюще попросил он. — Гепард, еще!» Ландау почувствовал, что еще немного, и он снимет запрет и завалит Сампо прямо на снег. Нельзя. Нужно остановиться, пока не поздно. Он убрал руку и отстранился. Сампо с мольбой смотрел ему в глаза, часто дыша. Его модная куртка очень ему шла. Встопорщенный мех воротника перемешался с растрепавшимися синими волосами, в отблесках костра казавшихся черными. «Пожалуйста, Гепард, — Сампо приблизился и ткнулся ему в щеку холодным носом. — Ты обещал мне». «Будет и другая ночь, — с болью пообещал Гепард. — Я не знаю, как тебя оправдать. Не знаю, как тебя спасти. Но я буду пытаться». «Скажи мне. Хотя бы просто скажи», — Сампо провел губами по его щеке и поднес губы к уху. — Скажи, что любишь меня, — едва слышно шепнул он. — Я хочу услышать. «Я… — Гепард зажмурился, как перед броском в атаку; ощутил, как затвердевают все его мыщцы, словно бы он прямо сейчас готовился к схватке — к битве с самим с собой. — Я… люблю тебя, Сампо. И я не знаю, что мне с этим делать. Я никогда не любил. Никогда не любил мужчину. Это все ужасно сложно. Я военный! Я Ландау! Я…» Сампо толкнул его в грудь и повалился в снег вслед за ним. «Нет! Сампо! Не… не… черт, я… тоже этого хочу, но держи себя в руках!!!» «Не могу, — Сампо оставил поцелуй на скуле Гепарда, поцеловал его в шею, расстегнул ворот мундира и коснулся губами ключицы. — Ты признаешься мне в любви и потом просишь держать себя в руках. Невозможно». Гепард издал тихое хныканье и зарылся пальцами в волосы расцеловывающего его Сампо. «Сампо… Сампо…» — он не знал, какими словами остановить Коски и не был уверен, что хочет это делать. — Сампо… — он выдохнул имя вслух. Ужасно давили брюки, больно врезалась в требовательно упершийся в нее член ширинка. По всему телу проносились горячие волны дрожи. Снежные маги не боятся холода. Единственное, чего Гепард боялся, — что их раскроют, что прямо сейчас раздастся хихиканье Пелы или комментарий Рыси — любой, насмешливый или одобрительный… Это был его первый опыт, первый раз, когда он отдавался страсти. Он не мог полностью отдаться пожару внутри в такой ситуации: когда он при исполнении, и вокруг потенциальные наблюдатели… «Пусти, Сампо… — попросил Гепард. — Пожалуйста, давай не сейчас. Пожалуйста, Сампо». Сампо с промедлением, огромным усилием, нехотя заставил себя подняться с Гепарда. В глазах его отражалась подавленная страсть, волосы разметались вокруг лица, прическа была растрепанной и запорошенной снегом. «Как только у нас появится возможность. При первой же возможности. Пообещай», — с болью потребовал Сампо. — Обещаю, — вслух выдохнул Гепард. Сампо очень тяжело вздохнул и снова сел на бревно, отвернувшись к костру. Гепард остался лежать на земле, под оглушительный аккомпанемент стука сердца рассматривая раскинувшееся над головой северное сияние.