Ну и ублюдок же ты, Хаус.

Очередной бессмысленный скандал. Бесконечный поток претензий, ругательств, оскорблений, к которым привыкли стены этого дома. Я окончательно пришёл в себя только после приглушённого женского крика. Что произошло? Произошло нечто непоправимое, то о чем я долго буду жалеть. В порыве гнева я оттолкнул женщину, она сильно ударилась о стену. Но не мог же я просто так, без повода причинить ей такую боль! А что, если мог?  У любимой подкосились ноги, она неторопливо опустилась в кресло. Послышался тихий плач. Я хотел к ней подойти, но не подобрал нужных слов. Как я мог опуститься так низко, как мог допустить такое! Всегда сильная, выносливая женщина была вне себя от разочарования, не находила сил даже подняться и молча уйти. Мне было просто необходимо проветриться. Прохладный летний ветер. До боли резкий свет луны. Я стоял на балконе и молча проклинал себя и этот чёртов викодин. И тут же повторил ту самую ошибку. Это логично, наркоман прячется от проблем и от самого себе за обезбаливающими, отчаянно стараясь заглушить в себе нахлынувшие эмоции. Одна таблетка, другая, потом вся упаковка. Женщина наконец на меня посмотрела, в огромных заплаканных глазах отражалась луна. Это был взгляд забитого в угол зверя, который никому не верит, но продолжает бороться. Я захотел подойти к ней и обнять, но ноги уже не слушались. Потом все как в тумане... Передоз. Я помню её нежные, трепетные поцелуи, помню как она вызвала скорую, что–то шептала. Меня быстро откачали, но она не отходила от меня ни на миг. Я знаю, нечто держало её, не давало бросить меня одного меня ни тогда, ни позже. Начальник, друг или любовница — она искренне переживала за меня, любила так, как никто другой. Вскоре я очнулся. В пустом, холодном доме мы были вдвоём. Звенящая тишина, надоедливый ход часов, порывы сильного ветра за окном. Женщина молчала, горячие слёзы текли по её щекам. Я сожалел, но не мог исправить случившееся. У меня даже не было сил для пустых извинений, которые и так пришлись бы не к месту. Мы слишком долго знаем друг друга, чтобы играть в эти глупые, лживые игры. Казалось, моя спасительница через силу усмехнулась. Тихий усталый вздох, страстный, немного грубый поцелуй. Мы падаем на смятую постель, сидя на которой всего пару часов назад, мы были готовы расстаться навсегда. «Ну и ублюдок же ты, Хаус.» — прошептала она, расстёгивая блузу.