Научимся.

"... и чтоб на работе я тебя даже не видел", – звучал в голове голос Франкена. М-21 лениво перелистнул страницу. Действительно, КАК можно нарушать приказы начальства? Вчера вечером Франкенштейн отозвал своего жильца в сторону. « – Тут такое дело... – слегка замялся он. – Рана у тебя была серьезная, зажила еще не до конца... Да и устал ты… Работаешь много. Да и рана у тебя была… серьезная… – Что тебе нужно? - напрямик спросил М-21, замечая, что блондин начинает повторяться. Еле распознаваемая, коварненькая улыбка ученого заставила мужчину насторожиться. – Мне нужно, чтобы ты дней пять посидел дома. – Зачем? – опешил охранник. Неужели его нашла Организация?! Ему что, придется теперь залечь на дно?! – Понимаешь, – доверительно вздохнул Франкенштейн, – я больше не могу оставаться с Наитой круглые сутки, работы накопилось много. Девочка, конечно, уже идет на поправку, но оставлять ее без присмотра нельзя – вдруг что-то случится… И мне, – его глаза сверкнули, – нужен кто-то, кто бы с ней посидел. М-21 расслабился. Отбой тревоги, Франкену всего лишь требуется сиделка. Но… почему именно он? Почему не отправить девчонку в больницу? Или хотя бы позвать родителей – пусть забирают дочь домой! За эти пять дней, насколько знал М-21, они так и не объявились, что… немного странно. Но ладно, пусть не родители… Родственники, друзья. Почему он??? На самом деле, мужчине было неловко видеть эту школьницу, а уж находиться с ней один на один целыми днями… совсем напряженно. И дело не только в том, что его дорогие товарищи ежесекундно посмеивались над «мужской притягательностью М-21». Конечно, надоедало, что Тао постоянно просил «поделиться секретом столь действенного способа очаровывания молоденьких девушек», а Регис, которому хакер подло все разболтал, ехидно спрашивал что-то про брачный период волков. Даже невозмутимый Такео (!) не мог удержаться от легких насмешек. Но главным все же было не это. Если от колкостей братьев модифицированных можно было уйти, не обратить на них внимания, отшутиться – все-таки не впервой, да и привычкой уже стало это милое занятие, – то синие глаза, длинная коса и тихий голосок пробуждали такие воспоминания, от которых хотелось выть. «... Мутант с перекошенным от ненависти лицом заносит руку для удара... Он не промахнется. С такого-то расстояния... Кинжал медленно опускается вниз, рассекая воздух, чтобы потом так же легко рассечь горячую плоть. Медленно... Но мужчина движется еще медленней. Он не успевает. Катастрофически. На целую секунду. За каким чертом ему даны эти способности, если проклятое тело все равно еле шевелится?!! И вот острие, с легкостью преодолевая преграду на своем пути, утыкается в бетонный пол... А затем – тьма. Багровая тьма, застлавшая все вокруг. Пустота. Не защитил. Не спас. Не уберег...» – Почему именно я? – спросил он Франкенштейна. – А кто еще? – рассудительно ответил тот. – Ты, тем более, отдохнешь, выздоровеешь окончательно, наберешься сил… – Я не согласен, – отрезал М-21. – Я… не сиделка. Улыбка ученого стала угрожающей. – Ты не понял, – он шагнул вперед, перейдя в наступление на своего подчиненного. – Я. Даю. Тебе, – оборотень попятился: на него напирал безжалостный златогусеничный танк. – Полностью ОПЛАЧИВАЕМЫЙ больничный. М-21 сглотнул – блеск в глазах непосредственного начальства стал совсем маньячным. – Тебе не нужно ничего делать, – ворковал Франкенштейн-34, не сбавляя хода. – Наита девочка взрослая, ее кормить-поить не надо, – он медленно, но верно зажимал охранника в угол. – Ты будешь лежать и заниматься ерундой, создавая вмятины на моем любимом диване. Дрыхнуть денно и нощно. Подумай хорошо… Никаких лоботрясов, устраивающих глупые потасовки на школьном дворе, никаких вечно опаздывающих рыжиков… – М-21 толкнулся спиной в стену. Дальше отступать было некуда. – Ты будешь сладко бездельничать, а Тао с Такео и Регисом – трудиться в поте лица, – Франкен приберег самый весомый аргумент напоследок. Оборотень подумал, что проще всего сдаться. С психами, как известно, не спорят. – Ладно, ладно… – он, извернувшись, вырвался из оцепления. – Я… согласен. Франкенштейн перестал делать страшные глаза и снова превратился в милого и доброго зайчика. – Отлично! – Что мне делать-то? – пробурчал М-21, осознавая, как сильно он попал. – Да ничего. Если Наи о чем-то попросит, выполнишь. Плохо ей станет – меня вызывай. Все просто, правда? У Франкена всегда все просто. – Я, – седовласый попытался сделать тон максимально непринужденным, – должен постоянно ее контролировать? – Нет, что ты! Побудешь дома, последишь, чтобы никуда не улизнула, а то она захочет, я знаю. Поможешь, если что случится… – он слишком уж беззаботно улыбнулся. – Всего лишь проверяй иногда ее присутствие и состояние. Так, невзначай… Оборотень мрачно фыркнул. Франкенштейн, видя его сомнения, замолк; некоторое время он боролся с собой, будто решая, говорить или нет. Похоже, «говорить» все-таки победило, и он с тихой серьезностью произнес: – Мы не можем знать, оставили ли девочку в покое. Неизвестно, что предпримут враги. И вполне вероятно, что из-за смерти тех модифицированных всё еще более усложнится… Вот теперь М-21 действительно сдался. Он понял, что хотел сказать ему Франкен. – Хорошо. Я побуду дома. – Спасибо. Ты правда меня здорово выручаешь… – вздохнул с облегчением ученый. Охранник хмуро отвернулся, размышляя. Сейчас, когда истинные мотивы Франкенштейна стали ему известны, реальность окрасилась в мрачноватые оттенки. По всей видимости, дела обстояли не так уж и хорошо… «Не до конца зажившая рана» – это очень слабенький довод. Уж кто-кто, а ученый знал (сам же осматривал), что ранение М-21 благополучно затянулось и не представляло никакой опасности. Видимо, регенерация оборотня в то время, как он высвобождал свою скрытую силу (что, правда, удавалось ему всего дважды), возрастала в разы… » Что ж… Раз надо – значит, он посидит дома. Особенно, когда отдохнуть и правда не помешало бы, а книги всеми обожаемый директор собрал в своей коллекции интереснейшие. Когда еще он, оборотень, который едва ли не каждую неделю приползает домой еле живой, не совсем целый и не всегда одетый, сможет спокойно и неторопливо прочитать пару-тройку книг? Медленно, вкусно, не жалея на это времени? Откуда у него такая любовь к чтению, М-21 не знал. Это было что-то совершенно естественное. Природное. Безусловный рефлекс, инстинкт, необходимый, жизненно важный. ТАМ, в Организации, в той маленькой и пыльной каморке, которую они некоторое время делили втроем – М-21, М-24 и М-85, – он нашел старенькую завалявшуюся книгу, притащенную, очевидно, каким-то подневольным работником, обитавшим здесь до них. Книга странная, на другом языке. Пожелтевшие пыльные страницы плотно покрывали мелкие знаки - не чамо. * « – Чего это у тебя? – спросил тогда М-24, наклоняясь над сероволосым юношей, сжимавшим в пальцах какую-то книжку. – Книга? – он был явно удивлен. Наружу их еще не выпускали. Эта вещица могла стать настоящим окошечком в другой, более яркий мир. Мир, не пропитанный запахом спирта и формалина, не увитый резиновыми трубками от различных аппаратов, не истыканный иглами шприцев и капельниц… – Ну-ка, дай посмотрю... А, – послышался разочарованный вздох, – не на корейском. Там картинки-то хоть есть?» Но картинок не было, кроме той, на заглавной странице, предшествующей самому повествованию: нечеткой черно-белой картинки, изображающей какого-то кудрявого черноволосого мужчину с горящим взглядом и странным костюмом. М-21 тогда быстро захлопнул издание, демонстрируя, что оно его не очень-то и интересует. Ложь. Интересовало. Хотя бы потому, что язык, на котором она была написана, он понимал, и понимал превосходно. Слова товарища его поразили, но юноша смолчал, первый раз скрывая что-то от друга. И за каких-то две недели эта книга была исчитана-перечитана до вспухлости: обложка, на которой значилось "Р. Сабатини. Одиссея капитана Блада", была мягкой, бумажной, и загибала свои уголки, множество раз отогнутые нетерпеливыми, жадными пальцами, лишь иногда пытающимися быть осторожными. А потом эта книга пропала. Санитарка, изредка приходившая к ним убираться, равнодушно пожала плечами и сказала, что выкинула - все равно ведь язык непонятный... … И вот М-21 и М-24 остались вдвоем. Их приняли в Организацию. Первый выход на улицу, в тот закрытый и недосягаемый мир. Как будто вышли из блокадного городка. Все в свободном доступе – предметы первой необходимости, о которых ты слышал только мельком, и не первой, о которых не слышал вовсе. В Организации им выплачивали зарплату. Абсолютно мизерную – они ведь всего лишь шестерки, даже не козырные, – на которую ни один человек не сможет обеспечить и самые минимальные свои потребности. Но для наших друзей эта сумма казалась просто огромной. Вот тогда в маленьком грязном подвальчике - а кто сказал, что это не самое райское место? СВОЕ ведь... - появилась стопочка книг. Правда, в основном корейских и на корейском, но КНИГ. И сейчас, лежа на диване, в гораздо более комфортном - даже роскошном, божеском - месте, М-21 вспоминал тот подвальчик и те кратковременные моменты своего, особого счастья, слетающего с книжных страниц... Внезапно дверь в гостиную открылась. Мужчина понял, что кто-то идет, еще тогда, когда услышал тихие шаги на лестнице; он неосознанно подобрался – старая привычка всегда быть начеку. Не раз, между прочим, жизнь спасала, привычка эта… - однако внешне никак не показал. Когда в комнату вошла Наи, М-21 скользил взглядом по пятой сверху строчке. Суть он в принципе уловил – это не враг – и опять погрузился в чтение, более не замечая ничего и никого. Первые за день две мысленные галочки в пунктах «Дома.» и «Жива. Шевелится.» были поставлены. А Наита тем временем потопталась, поозиралась, пробормотала: "Никого нет..." – и направилась на кухню. Желудок требовал, чтобы его наполнили. Желательно – чем-то горячим и по возможности съедобным. Так странно: за несколько дней кисельного состояния Наи отвыкла от пищи, и чувство голода казалось каким-то непривычным, чужим. Животный инстинкт. Она успешно добралась до пункта назначения – благо тот был совсем рядышком с гостиной – и, останавливаясь на пороге, неожиданно растерялась. Хм… Что… делать? Конечно, Наита вполне хорошо освоилась у директора дома, хоть и бывала здесь гораздо реже, чем остальные ребята. Она часто готовила на этой самой кухне, помогая Сейре. Но в том-то и дело, что – помогая. Это в своей квартире девушка чувствовала себя полноправной хозяйкой – иначе-то никак. Кот обед не приготовит, пол не вымоет. У Ли, где приготовлением пищи фактически заведовала Сейра, Наита была лишь гостем. Гостем, который считал своим долгом помочь человеку, каждый раз трудившемуся на благо Отчиз… желудков компании в одиночку. К тому же, это было совсем не в тягость. Но теперь, когда девушке предоставили полную свободу действий, она смешалась, не зная, за что и взяться. Смущенно порывшись по шкафчикам, Наи обнаружила лапшу. Несколько обрадованная, намереваясь ее сварить, налила воды в чайник (а тот, к счастью, всегда стоял на одном и том же месте) и только собралась поставить его кипятиться, как ей на плечо опустилась чья-то ладонь… От неожиданности Наита вскрикнула, развернувшись, и чайник, как сверхскоростная ракета, вылетел у нее из рук, открывая незахлопнутую крышку; оттуда радостным потоком вырвалась масса воды, обдавая брызгами все пространство в метровом радиусе от себя. Изрядно намокший и несколько обалдевший М-21 поймал «ракету» у самого пола. – Ой… – Наита оглядела последствия своего глупого испуга и, не сдержавшись, облегченно засмеялась. С серебряных волос капало; прозрачные струйки стекали на рубашку – которая успела пропитаться немалым количеством жидкости и теперь возмутительно липла к мужчине. На полу тоже была приличная лужица, но значительно большую часть водной лавины умудрился принять на себя сероглазый охранник и теперь создавал впечатление, будто тает. Он с каменным лицом поставил опустевший чайник на место – видимо, больше не доверяя его девушке. – И-извините… – Наи никак не могла остановить беззвучное хихиканье, обещавшее в скором времени перерасти в неприличный гогот. На лице попавшего под обстрел не дрогнул ни один мускул. Девушка подумала, что после водных процедур у ее кота – мокрого прилизанного цуцика – такое же затравленное выражение на мордочке… – Я… вас не заметила, – оправдываясь, прошептала Наита. – Все нормально, – буркнул мужчина, ежась, и отвернулся. – Фра… директор приготовил тебе обед. В холодильнике посмотри. Сказавший то, ради чего пришел, он покинул кухню. Верное решение, надо сказать. Мало ли что в него еще прилетит? – Спасибо… – растерянно донеслось ему вслед. Наита в ступоре стояла некоторое время, чутко прислушиваясь. – Надо пить валерьянку… Нельзя же так на людей бросаться, – шаги стихли, и она негромко, но счастливо расхохоталась. Потом отряхнулась от капелек воды – по злой иронии на нее попало совсем чуть-чуть – и направилась к холодильнику – искать обещанный обед... _________________________ Ик-Хан не мог понять, что же происходит. Он третий, пятый раз перечитывал то, что было написано на маленьком прямоугольничке бумаги, но смысл по-прежнему не хотел до него доходить. Какие-то слова, строчки. Три сердечка и полнейшее отсутствие знаков препинания. Зато в мыслях было как раз наоборот: ни одной фразы, только точечки… Наконец понимание озарило парня. И наш юный гений расползся по парте радостной розовой массой. А с чего все началось… - Блин, никогда бы не подумал, что это будет так сложно… - пыхтел рыжий парень, обращаясь к Юне. - А ты что хотел? – рассмеялась она. – Танцевать – это тебе не с местной шпаной драться. - Да уж… Не знаю, что бы я предпочел… - У тебя, - грустно подал голос Ик-Хан, - хотя бы получалось. А на меня смотреть было страшно. Я Мирте все ноги отдавил… - Глупости, - сказала Суйи. – Для первого раза ты очень даже неплохо двигался. А Мирта сама виновата – в танце вести должен парень, а не девушка! Юна прыснула. - Да, с боевым настроем Ми несколько переборщила… А ты танцевала просто восхитительно! Наши девочки на твоем фоне выглядели неумелыми коровами. Суйи поморщилась. - Юн, ты же знаешь, что меня этому еще с семи лет специально учили. - Ну и что? Некоторые годами учатся, а все равно двигаются как неуклюжие жирафы. Шинву хохотнул: - Кстати, про жирафов… Ну у нас и учитель! Он гнусаво изменил голос, подражая необычной манере речи нового преподавателя. - «Ви должни жить в танцы, дишать танцым. Ви должни быть танцем!» Получилось очень похоже, и даже Ик-Хан повеселел. - Шин, - с упреком произнесла Юна, хотя сама не удержалась от смеха, - просто Иман Пак очень любит то, чем занимается. - Иман Пак… - не мог остановиться Рыжик. – Ну и имечко… - Перестань! У людей разные имена бывают… - Не всем же носить гордое имя Шинву, - с иронией поддержала девушку Суйи. - Да, не всем! – самодовольно задрал нос парень, от которого сарказм отлетал, как резиновые пульки от бампера внедорожника. Сегодня состоялся первый урок танца. К бал-маскараду, до которого осталось не так много времени, надлежало готовиться, и стараниями организаторов этого праздника был нанят учитель по имени Иман Пак. Танцором он являлся действительно профессиональным, преподавателем тоже неплохим, да был… несколько своеобразен. Невысокий (а в этом и проявлялась «жирафная» насмешка Шинву) рельефный человек неопределимой национальности (по фамилии его, правда, все же можно отнести к корейскому происхождению), шустрый, юркий, подвижный. На голове его творилось что-то непонятное: волосы примитивно каштанового цвета были уложены в совершенно дикую прическу – словно он полез мыть голову, решил под душем высушиться феном, а после того, как его шандарахнуло током, вылил на волосы банку меда и тщательно отпылесосил. Говорил он тоже необычно: растягивал слова, как капризная светская ослица, и гнусавил, будто страдал вечным насморком. Про одежду и упоминать не стоит. Каждый, в конце концов, имеет право одеваться так, как хочет… Но про танец он пел с таким вдохновением, что под это гипнотическое влияние попадали все ближестоящие. Да, ученики могли сколько угодно насмехаться над ним, раздражаться, сердиться, но отрицать явного у них не получалось: энергетика этого необычного Имана Пака на самом деле заряжала всех вокруг и пробуждала внутри каждого что-то неведомое, огненное. А ведь это было только первое занятие… Ребята, разговаривая, вошли в кабинет. Похоже, они не были единственными, кто делился друг с другом впечатлениями от пережитого урока – все ученики в классе разбились на группки и обсуждали его. Ик-Хан обессиленно подполз к своему месту и плюхнулся на стул, выуживая из-под стола сумку с ноутбуком. По соседству восседал Рей. Парень припомнил, что того на танцах не было, но не удивился этому: трое учеников по обмену, в том числе и Рейзел, были освобождены от физкультуры, а значит – и от уроков танца. «Не много ты и пропустил…» - подумал Ик-Хан, собираясь убрать учебник с парты в сумку, но из того вдруг что-то выпало. Парень удивленно уставился на маленький белый конверт, который кто-то вложил между страниц учебника. - Что это? – пробормотал он и взял конвертик в руки. Повертел. Понюхал. Ничем подозрительным не пахло; в левом нижнем углу было скромно написано: «Ик-Хану». Что ж, раз это ему, то можно открыть. Парень аккуратно надорвал бумагу, вытаскивая картонный прямоугольник. Вчитался. «Вы мне очень нравитесь (сердечко) Я долго боялась признаться и наконец решилась Давайте встретимся в два часа у библиотеки Буду ждать (два сердечка) » – Что это ты прячешь? – через плечо остолбеневшего Ик-Хана нагло заглянул Шинву. – «… нравитесь… встретимся…», – успел прочитать Рыжик, прежде чем парень спрятал послание. – Что это? Признание в любви? – закрутился Шин вокруг друга. - От де-евушки? Ик-Хан ткнул друга локтем в живот. – Ну конечно от девушки! – с кратким раздражение воскликнул он. – О-о-о, – протянул парень, – и кто она? Высокая пышногрудая блондинка? Стройная изящная брюнетка? Азиатка, иностранка? Кто??? – Я не знаю, кто она, – бодро заявил юноша, - но скоро это исправится! Шинву радостно пихнул его: – Ага. Точно-точно, « … встретимся…». Пойдешь? – Конечно! Даже если это всего лишь шутка, я должен убедиться! – Ты думаешь, что кто-то способен так пошутить? – А то… Ты, хотя бы. – Я?! – Рыжик задохнулся от праведного негодования. – Ты говоришь, что я способен… на такую… низость?! Я??! Посмотри в эти честные глаза! – он рывком притянул друга к себе. – РАЗВЕ ЧЕЛОВЕК С ТАКИМИ ГЛАЗАМИ СПОСОБЕН НА ПОДЛОСТЬ??!!!! Ик-Хан недовольно оттолкнул парня. – А кто с пятничной отработки как-то слинял? Кто довел Педро до белого каления? Мне из-за этого пришлось за двоих вкалывать! – Вспомнил тоже… Я молодой тогда был, глупый… – Две недели назад, да?! Не сильно-то все и поменялось… – Ладно тебе, мы же не о том сейчас говорим. Я на сто процентов уверен, что тебя действительно будет ждать девушка! Шоколадноволосый юноша воспарил. – А иначе и быть не может. Он закрутился, заскакал, но понял, что ведет себя глупо, и успокоился. Его глаза сверкнули. – Я должен быть во всеоружии, прежде чем прийти на свидание. – О-о, наш гений приведен в боевое расположение духа… – хохотнул Шинву. – Но это правильно! Ты, по-видимому, уже покорил эту девушку, а теперь должен добить окончательно! – Тебе лишь бы кого-нибудь добить… - проворчал Ик-Хан. – Где и во сколько? – после краткой паузы выдал Шин. – Что? – Твое свидание. – А зачем тебе? – Я пойду с тобой! – «обрадовал» Ик-Хана друг. – З-зачем?! – Зачем-зачем… – передразнил парень. – Я твоя моральная поддержка! Вдруг придет какая-нибудь богатырша из бокс-клуба, а ты при ней и двух слов связать не сможешь? – Еще чего! – фыркнул Ик-Хан. – Я свободно общаюсь с девушками! – Суйи и Юна не в счет, – быстро вставил Шинву. – Вс… – Наита – тем более. Если мальчик и смешался, то виду не подал. – Ну и что? Ты со мной не пойдешь! – Но я хочу увидеть эту боксершу! – С чего ты вообще взял, что это боксерша будет?! – Противоположности притягиваются… – Ах так, да? Тогда тем более не пойдешь! Вдруг от тебя она оттолкнется??? – Да я же от любопытства помру! – Вот и хорошо. Никто на уроках под локтем сопеть не будет! – Какой ты злой! Тебе меня совсем не жалко? – Ни капельки. – Тебе же скучно будет… – Переживу как-нибудь. – И тосковать не будешь? – Нет! – Я же тебе долг тогда не верну! – Не страшно. Я тебе его прощаю. – О, правда? Вот здорово! – довольный Шинву отвернулся от друга и, рухнув на парту, засопел. Ик-Хан в недоумении смотрел на него, не веря такой легкой победе, и вдруг встрепенулся. – Эй-эй, подожди! Я не это имел в виду! Но Рыжик благополучно имитировал храп. – Шинву!!! Юноша пихнул друга, но тот отмахнулся рукой. – Хорош прикидываться! Шинву! – А… мням-мня… - зачмокал «во сне» губами парень. – Хррррррр… – Шин! Ты мне семнадцать раменов должен! Я тебе дам – спать! – Рам…Мэн-мэн..мням… Хрррррррррр… – ШИНВУ!!! ____________________________________________ – … и все-таки гад. – Да ладно тебе, – примирительно сказал Такео. – Пусть отдохнет немного. – Мы вкалываем, а он там дрыхнет! – Ага, – зевнул снайпер. – По-моему, ты сейчас как раз не работаешь. – С чего ты взял? То, что я не за ноутбуком, не означает, что я не работаю! – не растерялся Тао. – У меня… мыслительная фаза. – Фаза так фаза… – не стал спорить товарищ. Хакера, видимо, не устраивало, что Такео не уделяет ему должного внимания, а смотрит куда-то вдаль (занимаясь, между прочим, своими прямыми обязанностями), и он крутился возле того, как шмель вокруг улья. – И все-таки нечестно. – Скажи это Франкенштейну, – коварно предложил снайпер. Тао как-то притих. – Эм… Зачем его беспокоить… М-21 ведь скоро выйдет… должен скоро… я думаю… зачем? Он заглох и даже остановился. К сожалению, появившейся тишиной Такео наслаждался недолго: компьютерный гений имел в мягком месте одну замечательную швейную принадлежность и – как следствие – оставаться неподвижным не мог. Компьютеры, правда, эту потребность в вечном движении магнитом стягивали в пальцы, кисти и все то, что соприкасалось с рабочей поверхностью территории юного хакера, но в эту-то секунду их поблизости не было… Тао опять что-то разглагольствовал, то снова недовольствуя по поводу больничного М-21, то рассказывая какие-то шутки, иногда понятные только ему. Такео слушал лишь вполуха. Незаметно для себя, он тихонько улыбался. Товарищ по DA-5 вновь был самим собой – радостным, ярким, парящим… Этот контраст с тем, каким он ходил еще неделю назад, показывал, насколько же велика была та тяжесть, тот груз, который опустился на тщедушные плечи парня. Да, сейчас Тао дышал полной грудью. И снайпер не мог ему этого не сказать. – Ты, наверное, за нее очень переживал? – спросил он, неосознанно перебивая товарища. – За… кого? – растерялся хакер. – За Наиту, – Такео замялся и тут же стал пояснять: – Ты сейчас такой… такой свободный, что ли. У тебя и глаза вновь блестят… из-под челки, правда, не видно ничего, – он засмеялся. – Ты даже плечи расправил, чуть ли не летаешь. М-21 постоянно подкалываешь… Просто… заметно. – Заметно? А что, раньше я сутулился и ползал?– неуверенно усмехнулся Тао. – Когда Наи без сознания лежала, на тебя смотреть было жутко. И не надо говорить, что неправда. М-21 тоже видел. – Да он сам как упырь ходил. Это не аргумент… Такео с дружеской снисходительностью хлопнул товарища по плечу. – Она тебе так нравится? Признавайся, скидка выйдет. Хакер, казалось, завис. Медленно переваривая услышанное, он словно превратился в бронзового атланта, подпирающего затылком воздушную массу над собой. Такое выражение лица бывает у первоклассника, которого попросили поделить на ноль, возвести результат в заоблачную степень, округлить до ста знаков после запятой и найти натуральный логарифм полученного числа. – Э? – только и смог выдавить парень. Его брови – невидимо для всего остального мира – целеустремленно поползли на лоб. Рядышком посапывала и делала вид, что следит вон за теми ребятами у забора, а вовсе – нет-нет! – не ждет ответа, ходячая машина для убийства. – Ну… Я переживал, да… – пробормотал Тао, чтобы вроде и не соврать, а вроде и не рассказать всего. – Это мы поняли, – терпеливо ответил Такео. – Так нравится или нет? У хакера зазвонил телефон. Он радостно схватил трубку, отбегая подальше. – А? Да? Так серьезно? Уже иду! Он быстро направился – понесся – к школе, на ходу крикнув Такео: – Я пошел! Там такая запара без меня… Снайпер ухмыльнулся. Интересно, как бы выкручивался Тао, если бы телефона с собой у него не было? ________________________________ Директор постарался на славу, чем дал повод для безумного счастья изголодавшемуся желудку. Эх, какой Ли все-таки молодец – и красоты неземной, и умный, и заботливый, и щедрый, и… И готовить умеет. Здорово, правда? Сокровище, а не директор. Всем бы школам таких директоров – многие ученики, может быть, за ум бы взялись. Наита навела на кухне порядок – устранила последствия нежданного потопа – и теперь с чистой совестью ее покинула. Ей хотелось найти аджосси и еще раз перед ним извиниться. Как-то нехорошо обливать водой каждого человека, которому вздумается ей помочь. В гостиной на первый взгляд было пусто, но что-то подсказывало Наи – а возможно, это не интуиция, а надежда, – что мужчина здесь. Девушка по-кошачьи тихо пересекла половину комнаты, с любопытством оглядываясь. Кресла, шторы и картины на стенах, конечно, были необыкновенно красивы, но седых волос и серебряных глаз, к сожалению, не имели, поэтому не могли заинтересовать школьницу. Она подошла поближе к дивану, своей спинкой скрывающему кофейный столик, и, наклоняясь, глянула, что там творится. На подвергшемся тщательному рассмотрению предмете мебели обнаружился читающий аджосси. Неудивительно, что девушка его не заметила – хорошо спрятался. Наита аккуратненько облокотилась на диванную спинку и стала скользяще, рассеянно разглядывать мужчину. Переодевшись в сухое, он – в слегка помятых простых брюках и мягком чуть растянутом свитере – выглядел таким... домашним. Кто бы мог подумать, что грозный работник особого отдела безопасности может быть настолько умиротворенным! Недосягаемый, далекий, замкнутый, собранный и подтянутый, всегда расхаживающий в своем извечном строгом костюме, он был сейчас совсем рядом. Протяни руку – коснешься. Коснешься и ощутишь нормальное человеческое тепло, а не огненный жар какого-то бога, не обжигающий холод. Не замечающий присутствия девушки – а возможно, только делающий вид, что не замечает, – аджосси мирно читал. Держа томик в одной руке, он почти нежно – и наверняка неосознанно – проводил кончиками пальцев по строчкам, прежде чем бережно перевернуть страницу, так, будто умел видеть кожей. Наита поборола желание забрать книгу и посмотреть, что же написано на обложке. Со своего места напечатанные мелким шрифтом слова разглядеть она не могла, но, судя по толщине книги и степени пожелтения страниц, издание было солидное и немолодое. Кто знает, сколько бы Наи так простояла, боясь и шелохнуться, но похоже, что мужчина все-таки ее увидел и, не выдержав такого пристального осмотра, подал голос: – Ты что-то хотела... – сказал он, нерешительно добавляя: – ... Наи? К чести седовласого, это сложное имя – целых пять букв! – он выучил. Девушка вздрогнула. Помявшись, она тихой сапой обошла диван и, удивляясь собственной наглости, присела на самый его краешек возле пояса аджосси. Предварительный этап пройден – мужчина не шелохнулся и только вопросительно глянул на Наиту. – А... вы читаете, да? Аджосси промолчал – это и так очевидно. – А... что вы читаете? Он приподнял книгу, демонстрируя обложку. Наи, наклонив голову, рассмотрела название. Уважительно кивнула. Робко, не надеясь на положительный ответ, проговорила: – Как дочитаете... мне дадите? – видя удивление в серебряных глазах, девушка (а на такую неслыханную дерзость – попросить у человека книгу – она решилась только потому, что до корки мужчине осталось совсем немного) быстро добавила: – Просто... мне скучно. Я здесь целыми днями, света белого не вижу, скоро совсем заплесневею. Телевизор смотреть я не люблю... а почитала бы с удовольствием... Мужчина ненадолго задумался. – Вообще-то здесь целая библиотека. Могло показаться, что он вспоминает, нет ли в этой библиотеке неприличных изданий, читать которые несовершеннолетним девушкам с неокрепшей психикой нежелательно. – Если ты хочешь, я покажу, где она, – видимо, подобных изданий все же не было. Или спрятали их хорошо… Наита просветлела. «Фух, обошлось…» – Было бы… здорово. Сероглазый захлопнул книгу, мельком глянув на номер страницы, и, откладывая ее в сторону, поднялся. - Пошли. Он неспешно направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Наита устремилась следом. Пошаркивание тапочками количеством в две штуки (Наи тоже вступила в эти почетные ряды тапочконосцев, но ноги, в отличие от сонного мужчины, не волочила) на протяжении всех ступенек. Девушка не могла унять расползшуюся от уха к уху улыбку. Она, повинуясь какому-то совершенно детскому порыву, незаметно пристроилась рядом с аджосси и старалась шагать с ним в такт. Правая, левая, правая, левая, левая… ой, правая… Жаль, лестница быстро кончилась… Они пошли по коридору. Наита краем глаза заметила, что забыла закрыть дверь в свою комнату… хм, не совсем свою… Ту, в которой ей гостеприимно и временно позволили поселиться. Мужчина молчал. Наи пыталась не отставать, подстраиваясь под широкий шаг спутника. Она стеснялась глянуть влево – только на пол или прямо перед собой. Аджосси дошел почти до дальней стены и завернул за угол. Девушка удивилась: внимания на этот коридорный аппендикс она раньше как-то не обращала. И зря – за углом расположилась удачно скрывавшаяся до сих пор часть этажа. Впрочем, тот целиком оформили в едином стиле, и смотреть было особо не на что. Маленькие светильники на стенах излучали мягкое сияние – то ли уютное, то ли зловещее… Наита подняла голову, когда мужчина остановился, и увидела перед собой массивную дверь с изящной золотой ручкой. Аджосси ее отворил и посторонился, пропуская девушку вперед. Она с оторопью шагнула в темноту и вздрогнула, услышав, что дверь с тихим стуком закрылась за их спинами, но седовласый сразу же нащупал выключатель, и тьма была побеждена. Наи ошеломленно осмотрелась вокруг. Библиотека директора просто огромна! На переднем плане было что-то наподобие читального зала: два больших стола – у окна и стены напротив него – со стульями, тройка черных кожаных кресел там же; в углу примостилась стремянка. А дальше начинались стеллажи с книгами… «И когда директор успел собрать такое множество?», - подумала Наи, двинувшись вперед – у нее появилось непреодолимое желание затеряться среди этих книжных полок и бродить, бродить, бродить… - но вдруг прозвучал вопрос: – Что ты хочешь? Девушка непонимающе обернулась на аджосси. Тот пояснил: – В первый раз здесь тяжело что-либо найти. Я сам долго плутал… Скажи, какой автор тебе нужен, а я покажу, где он. – На «Д»… – после некоторого раздумья ответила Наи. Мужчина кивнул и повел ее за собой. Плывя вслед за спутником по коридорчику между стеллажами, девушка едва успевала вертеть головой. Все так аккуратненько расставлено, и ни одной пылинки! А книги-то, книги… То большие однотонные блоки – видимо, серии, – то пестрые разноразмерные скопища, и все – выстроены по линеечке. Многие из них были не на корейском, о чем свидетельствовали не всегда понятные названия на корешках – тех, которые Наи успевала рассмотреть, потому что аджосси шагал быстро, а отстать от него девушка не хотела. – Вот, – мужчина замер у стеллажа и легко хлопнул по нему рукой. – Этот и два последующих. – Ага… Спасибо, – рассеянно поблагодарила его Наита. Как же их много… Корейские, китайские, французские, русские. Даль, Даниельс, Dancemore, Дао, Dachienne… Девушка сразу прошествовала к третьему стеллажу. Dobbse, Доктей, Дональдсон, (о – Достоевский! Надо запомнить, где он стоит)… Так, уже ближе. Дрюон, Дубінський… Нашла! Наи обрадованно уставилась на полочку с Дюма. Оттуда на нее поглядывали разноцветные корочки, на все языки распевающие фамилию француза. Высоко – так просто не достать. Просить аджосси девушка не захотела и, решив, что она и сама довольно-таки высокая, привстала на цыпочки и старательно потянулась к нужному томику… Лопатку прострелило болью. У Наиты вырвался стон, и она упала на колени, ссутуливаясь и утыкаясь лбом в деревянную перегородку между полочками. – Что… с тобой? – послышался обеспокоенный оклик. Наи не ответила. Она закрыла глаза и, глубоко дыша, попыталась переждать приступ боли. – Наита? – аджосси, похоже, присел на корточки рядом с ней. – Все… в порядке, – выдавила девушка, улыбаясь через силу. – Я… удивляюсь, – сказала она, только чтобы не молчать, – из какого места у машины… вылетело то, что меня так ранило... ... М-21 напрягся, но Наита, похоже, и не требовала от него ответа. Мужчина с жалостью смотрел на мучающуюся девушку – кушать ей больше надо: вон ребра сквозь ткань футболки проступают, – на ее вздымающиеся плечи, вздувшуюся от напряжения жилку на шее, и ощутил что-то, совершенно ему не свойственное. Он так и не понял, что заставило его сказать следующие слова: они как будто сами сорвались с языка, выплыли из неизвестной и тайной части подсознания: – Они тебя больше не тронут... «Что я несу?! Кто они? Она же ничего не помнит...» Иногда седовласый проклинал ту сторону себя, которая сначала говорит, а потом думает. Или не думает вовсе. «Таков уж ты...» – часто повторял Франкенштейн. Естественно, Наи переспросила, пораженно отрывая лоб от перегородки: – Кто – они? – ... Те пьяные, которые тебя сбили, – быстро соврал мужчина. – Они получили по заслугам и теперь больше никого не побеспокоят. – Да? – с легким сомнением протянула девушка. – Это... хорошо. На какой-то момент М-21 показалось... А, нет. Действительно показалось. Наита пошевелила плечом, аккуратно, медленно двигая лопаткой. – Вроде… всё, – пробормотала она, осторожно выпрямляясь. М-21 протянул ей руку – девушка запоздало ухватилась за нее прохладной ладонью – и помог встать. – Тебе надо себя беречь, – досадливо посоветовал он. Наи промычала что-то неопределенное. – Ладно… Что тебе… достать? – Вон ту… – показала школьница. – Сейчас… Мужчина достал томик и отдал его девушке. – Всё? – спросил он. – Нет, – смущенно помотала головой Наи. – Что еще? ... Из библиотеки Наита вышла с охапкой книг. М-21 ее не останавливал – раз хочет девочка, пожалуйста. Мало ли, люди по-разному читают. Может, ей качающийся стул подпереть надо... Однако одобрительное хмыканье по поводу Наиного выбора у мужчины все же вырывалось. Он оставил девушку, доведя до ее комнаты, и вновь спустился в гостиную. Странное выражение девичьего лица не давало ему покоя. Мужчина устроился на диване, открывая временно покинутую книгу. Погрузился в чтение, и время перестало существовать... Очнулся он оттого, что в соседнее кресло кто-то сел. Позор, как можно было пропустить приход возможного неприятеля?! «Неприятель», правда, оказался довольно безобидным. Он имел длинную косу, синие глаза и звался Наитой. На М-21 девушка даже не посмотрела; она подобрала коленки и отключилась от внешнего мира, занявшись тем же делом, что и мужчина несколько секунд назад. «Читальный зал какой-то...» - мысленно фыркнул тот, но, рассудив, что никто никому не мешает, опять уткнулся в роман. Тишина прерывалась лишь шелестом переворачиваемых страниц. Долго ли, коротко ли... Час ли прошел, пять минут... Идиллия. Мужчина дочитал и испытал от завершения сего процесса моральное удовлетворение. Он размял шею, плечи и вдруг бросил взгляд на кресло по соседству. Девушка положила голову на кресельный подлокотник и, похоже, дремала. «Чего ей у себя не спалось...» – Наи... – негромко позвал он с таким расчетом, что если девочка действительно спит, то не услышит и не проснется. – Если спать хочешь, иди к себе. – Мне и тут хорошо... – отозвалась Наита. – На неудобном кресле? С чего хорошо-то? Школьница не ответила. Поудобнее подтянув к груди руку, она сонно призналась: – Меня к вам тянет. ... М-21 сдался. Он недвижимо сидел и думал. Долго думал... – Держалась бы ты от меня подальше... – почудился засыпающей девушке шепот. А возможно, что совсем не почудился...