***
Очухался я от удара. Что-то воткнулось мне в поясницу, и я рефлекторно подскочил с прислонённой к голове рукой, рассчитывая увидеть перед собой взбешенного как псину комода. Медленно моргая, я столкнулся взглядом не с командиром отделения, Денисом Сергеевичем, а с Яном. Он стоял рядом, голый по пояс, в чёрных затянутых армейским ремнём брюках. Во рту у него тлела сижка, а сам он выглядел хмуро, как будто припёрся на похороны нелюбимой бабки по просьбе маменьки и сейчас пришла его очередь произносить тост. — Твой храп невозможно терпеть, — сказал он, и по моему хребту пронёсся табун мурашек. Я пырил на него, широко распахнув глаза. Это очкастое тощее недоразумение… как будто с полотна моего воображения сошло, иначе быть не могло. Он поиграл в гляделки со мной ещё немного и отошёл к шкафу, откуда вытащил рубашку. — Где? — просипел я и сразу закашлялся. Хуй знает, что я вчера делал со своим горлом, но болело оно адски. Надеюсь, не то же самое, что делал Ян в лесу со своим. Я натянул край тощего одеяла аж до подбородка, скрывая своё полностью голое тело. И резко присел на очко, осознав, что на мне нет даже трусов. — Ты меня раздел? — пискнул я и тут же начал кашлять снова, как старый матёрый курильщик. — Ага, — лениво отчитался Коля, застёгивая пуговицы уже накинутой рубашки. — Ты всё заблевал. Сперва Маринку, весьма милую девицу, потом салон узбека, но вишенкой на торте стала моя прихожая, — до последней пуговицы застегнул. И тут же нырнул в галстук. — Надо было оставить тебя в одежде? — Нет, — застеснялся я. — Спасиб. Но ты не обязан, знаешь… — Знаю, — беспристрастно ответил он и затянул бархатную удавку на своей шее. После этого он вытащил сигарету изо рта и стряхнул пепел прямо на пол. Он начал быстро приближаться ко мне и запрыгнул на кровать, опираясь на свою руку. Его пристальный взгляд сконфузил меня. Блядский растекающийся за толстой оправой взгляд расплавленной латуни под утренним солнечным светом. На пару тонов светлее, чем у его предшественника Яна, но всё такие же по-родному карие глазища. Мне не хватало кислорода, не хватало мужественности и пары извилин, чтобы перестать на него пялиться. По правде говоря, я просто хотел смотреть на него и ни о чём не думать. Это всё, чего я хотел. Тем не менее, я отвёл взгляд с коротким свистом, и стал рассматривать комнату, пока её хозяин рассматривал меня. Комната у Коли была небольшая, но светлая, с какими-то постерами (вроде металл-группы. Я так решил, потому что на них только грузные мужики в кожаных костюмах с шипами и блестящими гитарами, и ни одной симпотной тёлки). У Коли тоже имелась гитара, валялась на кресле в углу, вызывая жалость своей бесхозностью и потёртостью, несколько струн лопнули, я даже отсюда заметил. По всему полу стелились носки, пустые бутылки и фантики из-под жратвы, а на подоконнике целая коллекция стопки коробок из-под пиццы. В общем, очень похоже на моё собственное логово, только без постеров и разбросанных носков. Всё-таки армия, уебанским уставом проехавшись по мне катком, привила мне аккуратность и чистоплотность. Наглядевшись, я успокоился и заглянул Коле в глаза. Он продолжал изучать меня, смакуя сигарету. — Хочешь? — разворачивая ту фильтром в мою сторону, спросил он. — Хочу, — твёрдо ответил я. — А, — запел он. — Хрен, — и качнулся вперёд. — Тебе, — из-за чего я по инерции вжался в спинку кровати. Нависнув так близко, он продолжал затягиваться и выдыхать дым в мою сторону, пытаясь что-то разглядеть в моей опухшей роже. Я чётко осознавал, что это реальность. Мне было так плохо, как даже во сне после двух бутылок водки не было. Коля докурил до фильтра и бросил бычок на пол. Сразу после он накрыл его подошвой. Я перевёл взгляд вниз и только сейчас заметил, что он в ботинках. — Ты ходишь по дому в обуви? — знатно прихуел я, пробуя использовать это как повод прервать затянувшуюся зрительную пытку. — Это не мой дом, — отмахнулся Коля. — Я снимаю комнату, — после чего он легко подскочил и бодро двинул на выход. — Погодь, — я стал выбираться из уютного плена, до сих пор прикрываясь одеялом. — А одежда?.. — Мою наденешь, — бросил он. — Но если не хочешь мою, то в комоде есть женская, — я чётко слышал, как он усмехнулся. Этот говнюк… Сразу после Коля выскочил за дверь и захлопнул за собой. Я остался подыхать в его комнатушке сам с собой. Кое-как замотавшись в одеяло, точно Римский Бог, я поплёлся к шкафу и распахнул его, пробегаясь взглядом по содержимому. В итоге я не стал особо запариваться и ухватился за первые попавшиеся на глаза серые треники и какую-то футболку. Футболка была в самый раз, а вот треники оказались чутка не по размеру… слишком короткие, слишком в облипочку. Застелив постель (всё-таки я из приличной семьи, а не хуйло подзаборное), я вывалился в коридор. А там жизнь кипела во всю. Мимо меня сразу же пронёсся взмыленный высоченный пацан в трусах, перекрикиваясь с кем-то на ходу: — Лен, это ты свистнула мою бритву? — верзила мазнул по мне взглядом, но не притормозил и пошёл дальше. — Лена?! — Твою мать, Вася, заткни хлеборезку хотя бы с утра, — я услышал женский визг оттуда, куда упиздовал этот чувак. — Я ничё не трогала! — Пиздёж чистой воды! Мне не очень-то хотелось переться туда, откуда доносился шум, но я решил, что молча валить как-то совсем уж стрёмно. Всё-таки я не баба, чтоб с утра пристыженно утекать из родительского дома своего молодого ёбыря. Пройдя ещё немного по коридору, я заглянул на кухню, где расположилось три человека, включая Колю. Тот сидел на стуле, задрав ноги, и жевал яичницу. — Лена! — опять выкрикнула возмущённая амбразура в полосатых семейниках. — Ты ей мошонку брила, что ли, что теперь не отдаёшь?! — Я тебе сейчас мошонку под корень сбрею, Вася, — вспыхнула девчонка и отвлеклась от возни у плиты. Но её не так заинтересовал собеседник, как мой ошалелый вид в дверном проёме. — О! — воскликнула она, замечая меня и отодвигая Васю в сторону. — Доброе утро, звезда Российской эстрады, — она улыбнулась. — Как, говоришь, его зовут? — спросила девушка, размахивая деревянной лопаткой. — Семён, — ответил ей Коля. — Привет, Семён! Я Леночка, Ленусик или Ленок, — эта кудрявая блондиночка махнула головой в сторону столешницы. — Кофе будешь? — А можно? — удивился я чужому гостеприимству. В иной раз меня бы выставили с облёванными манатками за порог с первым будильником. — Конечно! — уверила Ленок. — Вась, налей Семёну кофе, — и тут же на скоростях влепила пощёчину отирающемуся поблизости здоровяку. Только ей пришлось привстать на носки, чтобы дотянуться до его рожи. Коля тут же давай ржать. Я завороженно смотрел на него, пока подгребал поближе, чтобы сесть за стол и наблюдать за следующим актом представления. — Куда культяпки тянешь, дылда?! — Ой, завали, а, умпа-лумпа, — охотно собачился с девчонкой Вася, у которого на щеке цвёл след от ладони. — Ты бекон пожарила? — но всё-таки кружку взял и чё-то в неё налил из металлического чайничка. — Хуй! Ещё бекон на тебя тратить, — возмущалась Лена, забрасывая в сковороду кусочки мяса. — А это чё, — хмыкнул парень, тыча в её сковородку. — Это мне! — Ага, ага. Пошло оно нахер твоё вегетарианство? — с довольным видом препирался с ней Вася, опустивший передо мной кружку не глядя, и тут же метнулся обратно к плите. — У них так каждое утро, — отвлёк меня Колин вибрирующий голос, что продолжал посмеиваться. Его глаза забавно прищурились и рот, который весь вчерашний вечер выглядел угрюмо, был удивительно улыбчив. Он говорил медленно, а жевал ещё медленнее, гипнотизируя скромное содержимое своей тарелки. — Вы живёте втроём? — полюбопытствовал я, хлебнув из стакана горько-крепкое месиво. — Вчетвером, — ответил он. — Эти двое живут в большой комнате, я в средней, и в ещё одной, самой маленькой, редко, но метко появляется наш сосед. Но он женат, так что приходит сюда только поебаться, или когда жена надоест. В общем, отстой. Я кивал как заведенный. Мне хотелось спросить его и про то, и про сё, и в курсе ли он, что такое Пеники, и не проезжал ли он этим летом по шестьдесят восьмой трассе, чтобы вздёрнуть некого Пропеллера, укравшего у него байк. Но отчего-то я не решался. Мне стало так спокойно и хорошо, когда Колян забубнил о бытовухе. Всё мигом из башки вылетело. — А почему не живёшь один? — вот и всё, что я смог спросить. — Угораешь? Чтобы жить одному так, как я хочу, мне придётся заложить почку. А у меня и так одна опущена. — Почему тогда хотя бы не с предками? — У меня нет предков, — спокойно ответил Коля, бросая вилку в тарелку, из которой едва ли убавилось с тех пор, как я сел. — Я же тебе уже говорил. — Что? — тупо переспросил я, но Коля уже поднялся со своего места. — Спасибо, Лен, было вкусно, — поблагодарил Коля. — Ой, да не за что, золотко, — бросила девчонка оглянувшись. — Не верьте этой бабе Яге, она только притворяется милашкой, — хмыкнул Вася, за что снова получил шлепок. На сей раз по голому пузу. Я тоже встал со своего места, и Коля уловил мой немой намёк. Ну, мне так показалось. Он вскинул бровь. Я же хотел, чтобы он объяснил, когда, блять, он успел мне растрепать о своей семье, если вчера мы сидели за километр друг от друга, не считая той странной сцены в подворотне. Кстати, о ней. Я едва ли помнил, что произошло после. Мы с Коляном пососались, но всего пару секунд. Это даже не считается, типа… интерес, да, чистой воды любопытство. Коля после этого экспирианса ещё пару минут сидел рядом нахмуренный и о чём-то размышлял, массируя мою челюсть. Я не стал мешать. Его прикосновения оказались слишком приятны и продлились недолго. Стыдобище. — Этот тут ещё задержится? — поинтересовался Вася, тыча в мою сторону пальцем. — Да ну что же ты за чудовище такое невоспитанное, — приструнила его Ленка. — Пусть остаётся, если хочет, — и вступилась за меня. — Вчера ночью ты перебрал, Сёма? — Есть немного, — пробормотал я, поворачиваясь к своим собеседникам. — Извините за шум. — Ничего страшного! С кем не бывает, — обнадёживающе улыбнулась Ленка. — Ой, а ночью ты совсем другое говорила, — снова хмыкнул Вася. — «Боже, что за чмо шумит», — попытался пародироваться он. — А также: «Вась, пиздуй-ка выруби е…», — Лена зажала ему рот своей крохотной, но сильной ладонью, традиционно привстав на носки. Её щеки слегка порозовели, но, глядя на меня, она продолжала весьма доброжелательно улыбаться. В ту же секунду я ощутил обволакивающий жар чужого близкого присутствия. Коля опасно притулился, упираясь пахом мне в зад. Моё ухо обдало горячим дыханием, но я не смог даже оглянуться, не то что сдвинуться с места. Я был в ахуе. — Да, Сёма, — наигранно ласково зашептал Коля. — Вчера ночью ты вёл себя просто отвратительно, — Его ладонь коснулась моего торса и беспечно скользнула вниз. Я почувствовал, как его пальцы крепко сжали мой член сквозь спортивки. И я мгновенно отшатнулся от него, как от огня, врезаясь в стол. Что-то качнулось на сдвинувшемся раскладном столике и зычно рухнуло на пол, то ли журнал, то ли хлеб, то ли ещё чего. Я не видел. Зато меня прекрасно видели, буквально насквозь (как мне казалось), три пары глаз, а я только и мог, что сжимать зубы от бессилия и препарировать взглядом Колю. Он медленно спрятал обе руки в карманы и отвернулся. — Я ушёл на пары, — отчитался он и двинул на выход. — Пока, Янчик, — проворковала Ленка и вернулась к готовке. Хуй знает, сколько я стоял в одной позе там на кухне, пока не захлопнулась входная дверь. Меня очень угнетала мысль, что Коля уйдёт и эти двое, по левую руку, обрушатся на меня с проклятьями. Я даже не смотрел в их сторону, чтобы избежать того дерьма, которое на меня обязательно польётся. — Сём, — послышался звонкий Ленкин голосок, из-за которого у меня замерло сердце. — Яичницу будешь? Я повернул башку в её сторону и наткнулся на всю ту же приветливую улыбочку. Вася продолжал тереться рядом с ней, абсолютно незаинтересованный ни во мне, ни в Коле, ни во всей этой ситуации, только в Ленке и её стряпне. Стало немного легче дышать. — Буду, — ответил я и неуверенно сел на своё изначальное место.***
Я продрал глаза и первым же делом поморщился от назойливого голоса диктора новостей. Лапой сходу принялся шарить по кровати не глядя, но так и не нашёл этот ебучий пульт. Зато нашёл мобилу и поднёс её впритык к собственной харе. Одиннадцать. Уже ближе к двенадцати. Димон звонил восемь раз. Я понял, что мне пизда. Ещё что-то мать писала, но сегодня с утра мне меньше всего хотелось читать маменькины смски, так что я отбросил гаджет обратно и ещё какое-то время пролежал вот так, без напряга. Пока Клещ не запрыгнул на меня, требовательно топчась по моей груди всем своим крохотным весом. С моей ночёвки у Коли прошло три дня. С тех пор я принял взвешенное и взрослое решение, что больше никогда не буду пить. Алкашка — зло, столько проблем приходилось разгребать после пятиминутной слабости… всех и не упомнишь. Легче вообще никогда не синячить. Я продолжал размышлять о том, что мне рассказала Ленка тем утром по секрету, пока кормила меня и Васю, два здоровых лба, как мать или старшая сеструха. «А Янчик так-то… вернее, Коля». «Я знаю, что его зовут Ян». «А, да? Ну и славно! Янчик-то у нас завидный пацан. Смотри, Сёма, упустишь! Уж моему радару поверь, между вами нечто накалённое, как ток в проводах. Хватай его скорей, пока другие идиоты не утащили». Я вспомнил это и мне стало стыдно. Стыдно и приятно, что ни одного осуждающего взгляда в том доме я не ощутил. Я с титаническим трудом приподнялся, отложив разыгравшегося котёнка, и сел. На завтрак несколько сигарет мне и пакетик вискаса Клещу, затем холодный душ, но перед этим я запрыгнул на прикрученный к потолку турник и подтянулся от силы раз пятнадцать, на большее не хватило. Суета началась позже, когда я уже стоял на пороге автосервиса, запакованный в олимпийку и старенькие джинсы. Как я и говорил, Димон был в бешенстве. Димон — здоровый бритоголовый чувак с расшатанными нервишками и параличом на пол лица, оставленный за главного в автосервисе, пока дед Саид укатил в отпуск на месяц со своей любовницей на Ибицу. Сегодня, по нервной речи Димона, я едва усвоил, что должна была заехать жена начальника. Эта цаца нихуя не секла в нашей работе, но с особой скрупулезностью пересчитывала деньжата в кассе по несколько часов — поведал мне Димон. У него, типа, проблемки с женским полом. Он начинал обильно потеть и нервничать, если на него давили женщины, так что моё присутствие было особо необходимо. Хотя я всё равно не понимал, отчего он так потеет. — Ну какого хуя, Семён, обещал же до десяти часов подъехать! А если бы она пришла ни свет, ни заря? Я бы уже вскрылся тут, — расхаживая по комнате, рассуждал Димон. От него с порогу пахнуло машинным маслом и дешманским табаком. Кажется, он позавтракал примерно тем же, чем и я. — Бля, у нас ещё нихуя не готово, а сегодня новые шины привезут, их все нужно проверить. Я смотрел, как он наворачивает круги по комнате. — У тебя че, с ногами что-то? — спросил он, повышая тон. Я взглянул на свои ноги и пожал плечами. Этот мальчик в теле гиганта не имел никакого права меня отчитывать. Ну, мне так казалось. — Так какого хуя, Семён? Ебучий час дня. — Остынь, — я вытащил сигарету из-за уха и махнул рукой девчонке за кассой, которая встречала гостей. А гостей у нас было не то чтобы много. В основном одни постоянники и те, чьи тачки разваливались неподалёку от нас. — Сил моих нет, — Димка рухнул на диван напротив. — Иди, Семён, иди. Там работы выше крыши. Я посидел ещё немного. Закурил в помещении и в полной тишине насладился, пожалуй, последней сигаретой на ближайшие несколько часов. Затем я встал и скрылся в соседней комнате, где меня уже поджидала мазда с помятой бочиной и проплаченными номерами. С этой железной крошкой я сталкиваюсь не в первые раз. Один из наших постоянных клиентов любил погонять. Вторая раскуроченная дверь за неделю. Заручившись всем необходимым и абстрагировавшись от тех мыслей, что преследовали меня последние несколько дней, я нырнул под капот.***
Эта тётка не была устрашающей, ничё такого, но по некоторым причинам цапаться с ней не стоило. Первая причина — это то, что её рука крепко держала за яйца моего босса. Ну, типа того. — Маловато здесь. Где остальные деньги? Как там тебя… — Семён, — ответил я, абсолютно не рассчитывая, что она потрудится запомнить моё имя. — За баблом с кассы я не слежу, у меня другие задачи. — Да что ты говоришь, Семён. Какие же у тебя тогда задачи, Семён? Расскажи-ка мне, Семён, всё о своих обязанностях. Я не привык, чтобы меня столько раз называли по имени за такое короткое время. Ещё и таким тоном, будто я накосячил. Эта женщина задрала своё пепельно-бледное лицо и пробежалась по мне взглядом с головы до ног. Её рука змеёй подобралась к моему плечу, ладонью она начала стряхивать след пыли, или вроде того, на моей олимпийке. — Семён, — вновь заговорила она. — У тебя хорошее тело и лицо. И голова, кажется, соображает. Зачем же тратить своё драгоценное время в этом… гадюшнике? Можно заниматься более приятными вещами. А вот и вторая причина. Я начал врубаться, почему Димон и остальные парни избегали встречи с ней. Не удивлюсь, если в первую встречу она успела помять Диму за член, а может даже за зад схватила. От этой бабы пахнуло приторной ванилью, что ей явно не по возрасту. — Это лучший гадюшник в Подмосковье. — Лучший гадюшник, говоришь? — она заметила, как я слегка отшагнул назад, и медленно убрала от меня свою руку. — Ну, в общем, да. Люди сюда приходят гадить. В основном мне, — её томный тон и интерес во взгляде как хуем смело. — Позови Светочку, пусть поможет мне разобраться в отчётах. Долго уговаривать меня не пришлось. Я пулей настиг девицу за стойкой, заманил её в подсобку и с удовольствием оставил этих двоих наедине.***
Переспал я с мыслью, блять, называется. Нихуя у меня не стыковалось — никаким боком пазл не складывался. Я снова напряжён, потому что день близился к концу, а меньше думать о Коле я не стал. Жевал фильтр зубами, уставившись на мигающую лампочку, закинув ноги на стол в автосервисе и одной рукой лениво натирал колесо. Не считая стрессанувшего с утра Димона, денёк, в целом, выдался спокойный. Криков из подсобки не доносилось, и ладно. Разок заехал к нам какой-то давнишний клиент, у которого зеркало отвалилось, я и подсобил ему по-быстрому на месте. Ближе к вечеру наконец-то привезли новые шины. Хозяйка взглянула на них мельком, после чего обняла свою ярко-розовую сумочку и наконец-то свалила в закат. Мы с Димоном засели в подсобке и методично проверяли каждую шину. — Ребят, — из-за двери выглянула Светка. Я вспомнил, как её зовут, только благодаря той страшной бабище. — Я пошла, — она демонстративно постучала пальцем по своим наручным часам. — Дим, закроешь тут всё? Кассу я уже. Димон ей неловко кивнул. Я взглянул на свои собственные часы. — Бля. Мне бы тоже свалить, — сообщил я Димону, принимаясь вставать. — Хочешь пива сёдня навернуть? Недолго думая, я пожал плечами. — Почему нет, — и ответил так. Знаю, знаю, я поклялся не пить больше, но дело в том, что на сегодняшний вечер у меня совершенно не было никаких планов. А тухнуть дома в одиночестве я хотел ещё меньше. Хотя вряд ли Клещ обрадуется тому, что я снова не ночую дома. — Тогда тачку на парковке оставь, — посоветовал Дима и я согласно ему кивнул. — В центр поедем. Я проверил содержимое своих карманов, повторно кивнул Диме и поплёлся в сторону парковки, успев по пути сполоснуть руки.***
Мы рухнули за стол в Пиф-Паф баре и сразу заказали выпивку и закуски. Дима трещал о тачках не затыкаясь, как будто тачки — это единственное, что можно было обсудить. Я предпринял ровно две попытки, пробуя поболтать с ним о девчонках и политике. Как вы уже, наверное, поняли, обе эти темы Дима сбросил со счетов, и мы опять вернулись к тачкам. Он рассказал мне и о новинках, и о раритетных штучках, но особенно его пёрло от летающей китайской железяки от XPeng, которую выпустят в следующем году. Дима обмазывался мыслью об этой машине, как нормальный пацан обмазывается похабными сюжетами с участием Анджелины Джоли или Меган Фокс в условиях апокалипсиса. — Немцы ненадежны, — высказался я, когда Дима допивал второй стакан. — Бабки на ветер — эти ваши турбо движки! — Ты ничё не понимаешь, мужик, — спорил со мной знатно налакавшийся Дима. Уж вот у кого явно не было толерантности к алкоголю. Мы абсолютно разные — он отлетал с двух кружек, а я мог выпить хоть канистру и быть в относительном сознании, но не умел останавливаться. — Грёбаный тойота-вод. Вечно светишь своим джипом. На таком даже по болотистой местности не поездишь! — Это ещё почему? — возмутился я. — Топливо жрёт вёдрами и легко тонет в грязи из-за плохого сцепления с дорогой. Ну, не плохого, ладно, — растёкшийся по стулу Дима снисходительно махнул рукой. — Но гораздо более хуёвого, чем у того же Мерседеса с Ауди. — То есть ты утверждаешь, что если моя тачка увязнет в болоте, то её от туда хер вытащишь? — Именно, — самодовольно хмыкнул Дима. — Она не предназначена для серьёзных путешествий. Так, максимум по неровной дороге кататься. — Я тебе щас рожу-то начищу, — несерьёзно закатывая рукава, я пригрозил своему товарищу расправой, но нас прервали. Даже хохот Димы оборвался, когда чья-то рука коснулась меня. Я тут же оглянулся. Не было, сука, печали. Коля сжимал меня за плечо и фальшиво улыбался. — Давно не виделись, — сказал он. — Ага, — я нервно кивнул. — Целых… три дня. — Вот и я так думаю, — он взглянул на Диму. Дима тупо пялил на меня и икал. — Вдвоём отдыхаете? — Типа того, — ответил я и ненавязчиво повёл плечом. — Мы тоже. Внезапно я разглядел Кирилла, что всё это время тёрся за спиной у Коли. Выглядел он не очень радостно, ну, или мне так казалось. Короче, восторга от внезапной встречи он точно не испытывал. И, тем не менее, протянул мне ладонь для рукопожатия. — Привет, Семён, — поздоровался он. — Привет. — Мы присядем? — не спрашивал, а ставил перед фактом Коля, притащив стул. Он поставил его между мной и Димой и тут же сел, подхватывая меню. — Коля… — забормотал Кирилл, понижая голос. Теперь его рука лежала на плече у Коли, который тут же её небрежно сбросил. — Садись, Кирилл, — и сказал это громко. — Чем больше народу, тем веселее. Разве нет? Кирилл вынужденно согласился. Судя по его виду, сидеть с нами ему совершенно не улыбалось. Я уже было хотел предложить Диме разбежаться по домам, но этот увалень вдруг завязал разговор с Колей. Они начали болтать о тачках. Я решил, что хуже быть не может. Ещё два часа болтовни про машины я не вывезу — сыт этим по горло. — Слухай, а мы тут как раз спорили, — припомнил Дима. — Как думаешь, если Тойота джип увязнет в болоте, то каковы шансы его достать? — Ну, всё зависит от условий, — начал рассуждать Коля. — Где увязнет? — В болоте, — подчеркнул я намеренно недовольно. — Не знаешь, что такое болото? — Уж я-то точно знаю, что такое болото, — ответил Коля, повернувшись ко мне лицом. — Опять забыл, да? Я уже нихуя не понимал. Не выдержав, я открыл было рот и хотел задать вопрос ему в лоб, но Коля встал из-за стола. Как же он меня заебал этим приёмом. — Пошли выпить возьмём, — пригласив с собой Кирилла, покорного, будто щенок, Коля удалился к ближайшей барной стойке. Я сходил нам с Димой за бухлом в гордом одиночестве до той стойки, что находилась подальше. Уже через минуту я бахнул перед Димой здоровую пинту хорошего пива, и сел сам, присосавшись к собственному стакану. — А когда Саид возвращается? — поинтересовался я. — Через пару недель, — ответил Дима, у которого никак не получалось сфокусировать на мне свои утекающие глазёнки. — А чё? — Ничё. Ещё через минуту к нам вернулся Коля и Кирилл, каждый со своей кружкой. Парни расселись по местам, и мы начали пить. Всё-таки хорошо, что Дима сегодня со мной. Благодаря его интенсивно работающему языку, создающему общий фон, мне не приходилось задумываться над темами и как-то смазывать этот неловкий разговорный позор. Из-за Коли я чувствовал себя не в своей тарелке. Одно его присутствие выбивало почву у меня из-под ног. Я предлагал ему отдать деньги за такси и как-то расплатиться за тот срач, что я устроил ему на хате, но Ленка была наотрез, да и Коля мне ответил примерно также: «Нахуй мне твои деньги, чувак?». Хотя никакой альтернативы, чтобы я мог искупить грехи и успокоить своё чувство вины, не предложил. Пока я наслаждался янтарным цветом свежего булькающего пива, что-то врезалось мне в колено под столом. Тогда я, не поднимая головы, метнул в Колю свой самый тяжёлый взгляд. Этот говнюк слушал очередной рассказ Димы про китайские хуёвые движки с таким видом, будто тот вещал реально чёто важное. Только вот я достаточно быстро смекнул, что Коля лишь «делал вид». Его гораздо сильнее интересовало то, что происходило с нашими конечностями. Его колено снова врезалось в моё. Я сделал глоток пива и сел ровнее, чтобы наши ноги не соприкасались. Но Коля сполз пониже и его острое колено вновь упёрлось в меня. Я задержал дыхание и облокотился на стол, скрывая собственную рожу за кулаком и опустившейся поверх него ладонью. Коля продолжал гадить мне в душу. Его острая коленка требовательно пронеслась вдоль по шву на моих джинсах, а сразу после и его ладонь очутилась на моей ноге. Коля пил пиво, слушал и кивал Диме, а ещё гладил мою ширинку под столом. Ну и какого хуя? Я потупил недолго, а потом всё же допил остатки своего светлого. Какого хуя? Такие моменты редко происходили, только если звезды сойдутся и ветер там куда-нить переменится. Ебейше замечательные моменты, в которых я чувствую себя последним счастливым идиотом, парящимся, что кто-то это заметит. Хотя… чем больше я пил, тем менее пугающим казался мне этот страх. — Слышь, Димон, твоя очередь идти за пивом, — перебил я своего коллегу, когда тот перешёл на разбор частей капота. Дима поджал губы, но слово пацана сдержал и шаткой походкой направился к бару. — Кир, — Коля заглушил полстакана залпом. Я даже как-то упустил этот момент. — Купи мне выпить, — он сказал это, уже ровно сидя на своём месте и вытащив руки из-под стола. Однако продолжал плотно тереться об меня коленом. — Какое ты хочешь? — воодушевился Кирилл. — Любое. — Любое тёмное или светлое?.. — Любое, — повторил Коля. Я видел, как проступили его желваки от накапливавшегося раздражения. Про его мутки с Кириллом мне тоже очень хотелось разнюхать. Кирилл почему-то странно на меня глянул. Я развёл руками, типа, чё с меня возьмёшь? Я вообще не при делах. Нехуй на меня дуться и пялиться. Лучше на меня не обращать внимания, я тут вообще сбоку припека. Так-то оно так, но у Коли было другое мнение на этот счёт. Холодные пальцы скользнули по моему загривку, когда мы остались наедине. Чуть позже пальцы сменил его кончик носа. Несмотря на общий празднично-вечерний шум, стоявший в баре, я слышал невозможно отчётливо, как Коля вдохнул. После этого он начал обнюхивать мою шею, как шкодливый пёс. Я тихо ржал, прикрывая рот ладонью. — Сбежим? — шепнул он, прилипая губами к коже у меня под ухом. — Прямо щас? — уточнил я, ища глазами наших компаньонов у бара. — Прямо щас, — ответил Ян. — И ты либо со мной, либо нет, — я почувствовал его последний небрежный поцелуй где-то у себя на затылке. А потом Ян просто встал и направился в сторону выхода. Это напомнило мне тот последний отвратительный день в лесу. Прямо как во сне, да. Только тогда лил дождь и я не мог даже примерно подглядеть, куда рванул Ян. На сей раз я среагировал раньше, чем успел пропустить через себя гнев и раздражение. Оттолкнувшись от стола, я рысью рванул следом за ним, на ходу накинув на себя барсетку. Догнал Яна я на тёмной и узкой лестнице. Я схватил его за край водолазки и у меня в ушах зазвенела музыка, пока я преодолевал последние ступни. Ян уже не убегал. Его распирало от любопытства, что же я такого выкину. Я читал это по его раздражающей ухмылке, так дохуя знакомой мне. Обхватив его за затылок, я притянул парня к себе рывком и стал обнюхивать его шею также ревностно, как и он минуту раннее дышал в мою. От него пахло просто нереально. То ли духами, то ли чистыми шмотками, я так и не смог понять. Но от этого запаха штырило круче, чем от всего ранее выпитого. Я прочертил носом дорожку вертикально по его шее до уха и припечатал его к стене. Но я не планировал продолжать это, ничё подобного. Я рванул вверх, оставив Яна позади. Ему пришлось догонять меня уже на улице. Я чудом не сшиб каких-то барышень, что кричали мне вслед возмущённо и бурно: — Мудила! Хотя я не притормозил ни на секунду. Только оборачивался резко и коротко, чтобы взглянуть на довольную рожу преследующего меня Яна. Ноги принесли меня к Неве. Ян врезался мне в спину на всей скорости, из-за чего я чудом не перевалился через перила. Ян схватил меня за шкирку и затянул обратно, громко смеясь. — Блять! Я мог утонуть! — рявкнул я, начиная нервно посмеиваться. — Мог, — весело подметил Ян. — Но не утонул ведь. Мы сидели на сыром асфальте и ржали над собственной тупостью. Уж я так точно. Ян барабанил по моей ноге ладонью, заливаясь как с плохого анекдота. Я первый перестал смеяться. — Ты ведь меня знаешь? — спросил я, пытаясь сфокусировать взгляд на чужом лице. — Знаю. И ты меня знаешь. — Нет. — Да. — Откуда? — Поезд, — коротко ответил Коля. — Хочешь подробностей? Я нервно сглотнул, но всё-таки сказал: — Хочу. И он действительно начал рассказывать. Его путь был из Москвы в Питер. Коля позволил себе снять купе, чтобы не делить ложе с потными священниками и въедливыми мамашами. Всё шло гладко, заверил меня Коля, хотя его, конечно, поднапрягло плотное соседство с дембельнувшимися солдатиками. Он рассказал мне о некоторых из них, учинивших драку в узком коридоре. По описанным событиям и мордам я смог восстановить в своей памяти только двоих. Но дальше — больше. Примерно к двенадцати часам ночи, говорил Коля, дверь в его купе бессовестно и нагло распахнули. Он тогда сидел и читал книгу. Тут, ясен хуй, я усомнился в честности его рассказа, но суть в другом… на соседнюю кушетку плюхнулся я. Коля рассказал, что взгляд у меня был стеклянный, хотя вёл себя я вполне прилично и даже несколько робко. Чушь! А дальше… я поздоровался, пожал ему руку и тут же ударился в долгий душещипательный рассказ о своём детстве. — Погоди, — прервал его я, стыдливо прикрывая лицо ладонью. Мы уже давно покинули тот укромный закуток у реки и брели куда глаза глядят. Коля вещал и не гнушался подробностями. — Я правда рассказал тебе о том, как в детстве запихнул себе в нос колпачок от маркера? — Ага, — веселился Коля. — Из разумных соображений я представился Яном. Это звучало вполне логично. Я бы и сам ни за что не представился какому-нибудь пьяному типу своим настоящим именем. — В основном ты трепался и иногда задавал мне очень смешные вопросы. — Это какие? — спросил я. — Про семью мою спрашивал, про хобби, что мне нравится — тоже спрашивал. — И что ты отвечал? — А я тебя дурил. Потом признавался, что дурю, и ты забавно дулся. Но после всего этого я отвечал честно почти что на все твои вопросы. — Ладно, говнюк, — процедил я. — Что ещё произошло в том адском купе? — Ах, да, про ад, — вдруг опомнился Коля, притормозив и заставив меня остановиться соответственно. — Когда ты выговорился, то встал и поплёлся на выход, но уже в дверях повернулся ко мне и спросил: «Ты пидор?». — И что ты мне ответил?.. — Я ответил «нет», — усмехнулся Коля, пряча руки в карманах. — Тогда ты подошёл ко мне и поцеловал. Как матушка своё дитё на ночь. Я решил, что так ты благодарил меня за разговор, но… — Что «но»? — уж не знаю, сколько ударов в час делало моё сердце прямо сейчас, но я готов поклясться, что этим вечером оно точно пулей выскочит из моего горла. — Ты уставился на меня и очень долго рассматривал, — Коля наградил меня странным долгим взглядом. — Неприлично долго, — он медленно приблизился и его костяшки притулились к моей грудной клетке. — В своём пустом тёмном купе я еще долго слышал, как барабанит твоё глупое сердце, даже когда ты свалил. Я окончательно и бесповоротно влип.