***
— Семёша, вот твои бутерброды с колбасой, — складывая контейнеры в багажник, перечисляла тётя Лена. — Вот картошечка со шкварками, тушёный редис, варёная курица, пельмени жареные. Тётя Лена осторожно нагружала еду в багажник, а когда закончила, то сама же его захлопнула. — Ну вот… наверное, всё. Хотя погоди! Пирог с капустой! — Не надо, — я помотал головой, без лишних слов протягивая ей руки. Она грустно вздохнула и подковыляла ко мне, без тени сомнений бросаясь в мои объятия. — Я буду скучать, Сёмочка, — её голос звучал крайне ласково. Она заботливо водила ладонью по моей спине. — Будь осторожен по пути в Питер, и заезжай ко мне ещё, как будешь свободен, хорошо? — Обязательно, — я улыбнулся ей и наклонился, чтобы поцеловать тётю в лоб. Мне удалось починить джип. После нескольких серьёзных разговоров о правилах безопасности на дорогах, тётя Лена, скрипя сердцем, решила отдать его мне с концами. — Пожалуйста, будь осторожен, Семён, — она коснулась моего затылка, медленно водя рукой по голове. — Ох, ну и оброс же ты! — Мне идёт? — Ещё спрашиваешься! — заверила меня тётя Лена. — Ты так на своего дедушку сейчас похож со старых фотографий! Одно лицо. — Спасибо, — поблагодарил её я и, чувствуя точно такую же жуткую тоску, обнял снова. Оказавшись в машине я завёл двигатель и вырулил на дорогу, махая тёте Лене за приспущенным окном. Её тонкая изящная фигура становилась всё дальше и дальше. Под конец я наблюдал её лишь через зеркало заднего вида. Остальные жители в посёлке также вышли со мной проститься. Дед Виталий и его товарищи стояли за забором с доброжелательными, мягкими улыбками, и по очереди кивали мне головой. Я ответил им тем же и подбавил газку. Странно было покидать Пеники, которые стали для меня даже более родным, чем отчий дом. Я выбил из пачки одну сигарету и сразу же подкурился, затягиваясь крепким дымом. Ехать до Питера мне всего три часа. Но прежде чем я отправлюсь туда, мне надо зарулить в Батарейную бухту. Это было раннее утро. На улице стояла отличная погода, и я даже слышал птичье пение. Тридцать минут езды пролетели незаметно. В процессе я выяснил, что у этого джипа небольшая проблема с движком (хотя это было ясно ещё в самом начале). Что-то булькало в багажнике, как будто туда натекла вода, или типа того. В любом случае, я решил проверить и убедиться в целостности авто уже рядом с Батарейной бухтой. Выйдя из машины я, с зажатой в зубах сигаретой, прошёлся по узкой тропинке, разглядывая маяк. Чёртово издевательство. Уж не знаю, на что я рассчитывал, но Яна здесь не было. Тут вообще нихуя не было. Тяжёлый вздох я выпустил вместе с дымом. От нечего делать я прошвырнулся до маяка и обратно. Нет, не так. Не теряя надежды, я дошёл до маяка, подёргал ручку, убедившись, что войти внутрь не выйдет, обошёл маяк и поплёлся обратно к джипу. Разочарованный, немного раздражённый и весьма угнетённый. Я не хотел, да и не мог поверить, что Ян мне просто почудился. У меня не такая хорошая фантазия, да и не встречал я подобных ему людей, чтобы воссоздать его образ в своей голове. А, быть может, у меня шизофрения? Вот и мерещится всякое. Про шизофрению я подумал не только из-за Яна. Нечто тёмное, пыльное и игривое выскочило из куста, покусившись на мой кроссовок. Это был котёнок. Застыв на месте, я курил сигарету и наблюдал за тем, как кот играет с моими шнурками. Всё чудесатее и чудесатее. — Ты Ян, что ли? — нервно заржал я, пока животное вертелось на спине, балуясь с растрепавшимся шнурком. Почему-то мне от этой мысли стало охуеть как тоскливо, и я присел на корточки, прикрывая лицо ладонью. Ну не жалок ли? Выдумал какого-то пацана, совершенно не существующего, и втрескался по уши. Мало того, что пидор, так ещё и беда с башкой. Вот мать обрадуется, а отец так вообще в восторге будет, лишь бы второй сердечный приступ не случился. Пока я думал, этот мелкий котофей преподал моим шнуркам хорошую взбучку. Я огляделся по сторонам, убедившись в том, что за километр здесь ни души. Да и мамки его не видать. Ещё и на шее блямба здоровая болтается, наверняка он чей-то. Уж не дикий точно, вон как охотно к людям подбегает. Я не смог разглядеть кличку на металлической поверхности, буквы стёрлись. Я опустил руку и почесал ему пузо. Мелкий сразу же начал нападать на мою руку и скрести по ней, как по когтедралке. — И чё с тобой делать? — я спросил, но никто мне не ответил. Так и провозился там с этим котом, до последнего надеясь, что Ян, будто в ебанутом сне, выйдет ко мне из леса и снова произнесёт какую-нибудь очаровательную гадость, что заставит меня влюбиться в него ещё сильнее. Но Ян так и не вышел.***
В Питере, уже под вечер, меня встретила мать. Заприметив меня ещё в отдалении, она выбежала ко мне навстречу, так что мне тоже пришлось побежать. Утыкаясь лицом мне в плечо, она плакала и улыбалась, плакала и улыбалась. Больше она ничего не делала на протяжении пяти минут. Чуть позже она заговорила, подметила, как я окреп, как вытянулся, и наконец-то обратила внимание на то, что я притащил в подоле котёнка. Впрочем, ей со мной не жить. Поднявшись в квартиру, я наконец-то встретился с отцом. Все оказались безумно рады меня видеть, и между нами даже завязалась небольшая воспитательная беседа. Ничего серьезного, просто мать отчитывала за курение. Видимо, когда обнимала меня, уловила тонкий запах сигарет, хотя я специально не притрагивался к пачке за час до своего прибытия. Вечером мама накрыла на стол. В доме моих родителей пахло свежей выпечкой. Я бродил по комнатам и изучал новые нарисованные матерью картины. В какой-то момент меня отвлёк отец. Тот похвалился своими новыми разработками в сети кибер-безопасности. Он был айтишником, и все эти мамины одухотворённые черты и бурная творческая фантазия казались ему глупыми глупостями. Вытащив из моих волос приклеившуюся колючку, мать похвалилась новым прочитанным романом. Она также рассказала мне и о своих достижениях в приготовлении карамельного пудинга по новому рецепту, накормила до отвала и застелила гостевую кровать свежим постельным бельём, которое пахло лесной свежестью. Я оставил на ночь кота в коробке с мягкой подстилкой, а сам бессовестно провалился в сон, пропитанный насквозь родительской любовью.***
Прошёл ещё один месяц. Я назвал кота «Клещ». Он поднабрал за это время и в полной мере раскрыл свой характер. Скверный, как и его имя. Клещ много ел, прыгал, носился по моей съёмной однушке и гадил где попало. — Блять, Клещ, поганец, я тебя на котлеты пущу! — взревел я, обнаружив небольшое пахучее пятно на своей белой рубашке, которую специально отложил на кресле и планировал надеть на встречу со своими товарищами. Спустя столько времени они решили закатить пьянку. Не в честь меня, конечно, а, скорее, в честь успешно закрытой сессии. Я там, так сказать, лишь удачно подмазался. Да и не виделись мы примерно лет сто. Судя по их рассказам, наша банда знатно раздобрела. Раньше нас всего трое было. Я, Артём и Кирилл. Теперь там Я, Артём, Кирилл, Витёк — мой товарищ по службе, которого мне не терпелось познакомить со своими корешами — и ещё дюжина незнакомых мне чуваков. Из-за армии я слегка проебался с поступлением, ну, как слегка… вообще-то я проебался знатно, и даже слегка жалею, что не пошёл учиться сразу после школы. Теперь надо было думать, куда податься. Артём подначивал меня поступить к ним, в театральное. Но где я — а где искусство? Смех, да и только. Хотя Артём уверял меня, что у них ещё море кафедр: политология, история, журналистика, драматургия и ещё десяток малоизвестных мне направлений. Ну, нет. Уж лучше я пойду по стопам Кирилла и буду работать в каком-нибудь автосервисе, чтоб попозже запустить собственное дело и без лишней суеты заниматься тем, к чему лежит душа. Если без прикрас, именно этим я и занялся на прошлой неделе. Дед Саид, что держит автосервис неподалёку от моего дома, оказался весьма странным дядей. Зато работу предлагал хорошую, да и зп нехуёвую. Я устроился день в день. В тот же день начал осваивать новое дело, перенимая опыт старших. — Ага, сволочь, — я невольно ухмыльнулся, швырнув загаженную рубашку в барабан стиральной машины, где от меня притаился мелкий пидор. — Я тебя нашёл, — грозно произнёс я, вытащив кота из стиралки. Он немного попищал, а потом заурчал, когда я начал наглаживать его, унося с собой в комнаты. Делать особо было нечего. В выборе одежды я ужасный аскет. В толстовке жарко, а в футболке холодно — я не парился о внешнем виде так, как парился о комфорте по погоде. Мне разонравился дождь после поездки в Пеники. Я хотел, чтобы всегда светило солнце. Но в Питере это невозможно. Приближался вечер, так что на улице то и дело могло передёрнуть от ветерка. Я проехал в подземке пару станций и вышел на Невском, а там ещё чутка пешкодралом и завернуть в бар под каким-то старинным домом. — Сёма! — обрадовался мой друг, когда я ещё только приближался к сдвинутым столам. Компашка там собралась весёлая и большая. — Здорова, Тёма, — отозвался я, замахиваясь на ходу, чтобы пожать ему руку. Тёма раздобрел с нашей последней встречи. Сгребая меня локтем, он начал несерьёзно колотить меня под дых. — Пацаны, — выкрикнул поддатый Артём. — Дамы, — и вальяжно протянул. — Это мой школьный кореш, Сёма. Сёма, это мои одногруппники. Меня хором поприветствовала целая банда разноцветных парней и девчонок. Те, что стояли, ринулись пожимать мне руки и брататься. Я только и успевал, что кивать каждому встречному. Затем меня усадили в кресло. Тёма сразу же придвинул мне стакан пива. — Ну, как оно там, на зоне? — весело спросил он. — Да ничё интересного, — я пожал плечами. — Кормили, истязали, пытали, всё как твой брат рассказывал. — Оно и понятно, — продолжал рассуждать Тёма. — Ты что, был в тюрьме? — вписалась в разговор девчонка, что сидела по правую руку Артёма. Миловидная, с двумя растрепавшими русыми косичками и ярким макияжем. — Да мы шутим, Оль, — развеселился Артём, приобнимая её. — Он из армии приехал. — А, вот оно что, — улыбнулась девушка. — Защитник отечества… это весьма секси, — кокетливо добавила она. Тёма затянулся сигаретой и продолжил расспрашивать меня про службу. Его интересовало всё. Он вообще был весьма любознательным чуваком. Я потягивал пиво в ожидании своего товарища по службе, и иногда отвечал на чужие вопросы. Но в основном все трындели про учёбу, от который я был далёк. Чуть погодя Витя сбросил мне смску, в которой он рассказывал, как отравился шавой под подъездом. Итог — не придёт. Я подумал, что он предатель, а на письме пожелал ему не обдристать всю мебель в новой квартире. — Кирюша! — выкрикнула какая-то тёлка, подскочив на ноги. Я поднял взгляд, замечая приближающегося к нашему столику Кирилла, ещё одного своего давнего товарища, в сопровождении незнакомого парня. Сердце у меня опустилось в пятки, когда я пригляделся. Рядом с Кириллом расслабленно шаркал Ян. Слегка обросший, со скучающим выражением лица, в чёрной водолазке с металлическими кольцами на воротнике. Я пропустил приветственное общение Кирилла с присутствующими, гипнотизируя человека, так пугающе напоминавшего мне Яна. Во рту этот тип пожёвывал сигаретный фильтр, долго и безрадостно сканируя людей глазами. Когда его глаза оказались на мне, мне показалось, что он уделил мне куда больше времени, чем остальным. Но ни один его мускул не дрогнул. Он даже не попытался улыбаться. — Сколько лет, сколько зим, Сем! — выкрикнул Кирилл, замечая меня. Он перегнулся через стол, чтобы напомнить мне о нашем братском рукопожатии. — Нихуя себе, брат, армия сделала из тебя мужика? — Допиздишься, Кир, — ухмыльнулся я, ударяясь кулаками под конец. — Как жизнь? — Да потихоньку, помаленьку, — ответил мой товарищ, прикурив сигарету. — Это, кстати, мой кореш, — сообщил Кирилл, тыча пальцем в мою ожившую галлюцинацию. Ян языком передвинул сигарету в уголок своего рта и быстро вскинул брови. Больше ничего. Нихуя. Он не сказал «привет», не кивнул башкой, даже не помахал рукой. Просто стоял и смотрел. Точно так же, как и на всех остальных. — Колян, Сёма, — наскоро познакомил нас Кирилл. — Сёма, Колян. — Ян… — выдохнул я прежде, чем успел подумать. На лице Коли промелькнуло удивление. Он обхватил фильтр пальцами и вытащил сигарету изо рта, выпуская дым ноздрями. — А как ты узнал? — спросил Кирилл, удивлённый гораздо больше, чем его кореш. — Что узнал? — не понимал я. — Для своих Ян, — наконец-то раздался голос Коли. Он совершенно был непохож на голос Яна. Он оказался ниже, глубже и холоднее. Однако, что-то всё-таки там было, такое же пронизывающее и пробирающееся под кожу. Коля растягивал слова в предложениях точно также, как это делал мой Ян. — Для остальных Коля. — Ясно, — только и смог ответить я. — Коля. Коля уделил мне ещё несколько секунд своего времени, после чего двинул к противоположному концу стола. Кирилл мне подмигнул и спросил: — Чем теперь занимаешься, Сём? Слышал, ты несколько месяцев прокуковал в Пениках? — Да… — запоздало ответил я, все ещё провожая Колю взглядом. — Куковал. — Мы с Коляном на историческом, — продолжал рассказывать Кирилл, но делал это быстро, активно жестикулируя конечностями. Видимо, ему не терпелось присоединиться к людям с другой стороны этого стола. — Этим летом мы тоже мимо Пеников просвистели. У нас была практика по антропологии, по деревням мотали. Ладно, Сём, ещё попиздим, — махнув башкой, он уверенно двинул туда же, куда двинул Коля. Я остался сидеть с Артёмом и его влажным фан-клубом из недалёких баб. Причём я не утрировал, они действительно оказались как под копирку, все ярко размалёванные, жадные до внимания и без каких-либо интересных историй за спиной. Чё делали в университете — я так и не понял. Видимо, вешались на шею к Артёму и таким же, как он. Хотя я не имел права их осуждать. Через три стакана пива я нашёл общий язык даже с ними, потому что опустился до их уровня. — Сёма, а какую музыку ты слушаешь? — расспрашивала меня одна из них. — Реп, — икнул я. — О, и я! У нас столько общего, — вздохнула девчонка с каре, кладя ладонь мне на колено. Ничего общего, кроме томных вздохов по кому-то, между нами не было. Я настороженно поглядывал на Колю, который после двух стаканов пива оставался точно таким же. Чёртово пиво, чёртов Коля, чёртовы Пеники и чёртов Ян. Мне казалось, что я схожу с ума. И на четвёртом пиве я окончательно в этом убедился, когда мой словарный поток превратился в набор звуков, а сам я откровенно пялился на Колю через весь стол. Хотя старался делать это незаметно. Но Коля не обращал на меня внимания. Вот я и расстроился. — Ты куда? — спросил Артём, когда я встал из-за стола, чудом не рухнув обратно. — Прове… три… провериться, — ответил я, путаясь в словах. Никто за мной не пошёл. Оказавшись на улице, я сразу же пихнул сигарету в рот и сполз по стене на пол. Этот поганый день — как соль на рану. Я и без Коли мучился. Не стоило вестись на уговоры старых проверенных товарищей, а торчать дома и пить пиво без свидетелей. Но я здесь. Моё сознание играет со мной в дерьмовую игру, я пьяный, у меня ноет сердце и закончились сигареты. Я жадно затянулся и выдохнул дым, откинув голову. Моргнул несколько раз подряд, прежде чем справа от меня по стене, точно также, как я, опустился он. Коля присел на корты с зажатой в зубах сигаретой. Несколько раз щёлкнув зажигалкой, он закурил и выдохнул дым ноздрями. Он ничего не говорил, не смотрел в мою сторону и, казалось, даже не понимал, что я из их компании, благополучно забыв о нашем недавнем знакомстве. Но это не могло продолжаться вечно. Всё-таки он человек, а не галлюцинация. И вот он, обременённый моим пристальным пьяным вниманием, обернулся в мою сторону. Я заметил засос у него на шее. — Ты гомик? — спросил он немного погодя. — Нет, — твёрдо ответил я, слегка ошалев от поступившего вопроса. — Хули пялишься тогда? — он продолжил говорить. Его подожженная сигарета вспыхнула в темноте ночи, когда он затянулся. — Я твой липкий взгляд через весь стол чувствую. — Тебе пок… залось, — неуверенно промямлил я и отвернулся. Мы оба молчали ещё какое-то время. У меня от его присутствия затряслось колено. Я начал стучать подошвой по полу, не сразу замечая, как много шума из-за этого создаю. — Откуда ты узнал про моё прозвище? — спросил Коля, заставив меня замереть. — А хуй знает, — я пожал плечами. — Интуи-иция, — и снова взглянул на него. Он уже докурил и сейчас ввинчивал окурок в те полметра асфальта, что нас разделяли. Затем он посмотрел на меня, не поднимая головы, исподлобья. На мне была рубашка моего соседа. Я одолжил её на этот вечер, пока метался с выбором одежды. Мне было важно произвести хорошее впечатление. Я даже нацепил галстук. Но все почему-то припёрлись как попало. Один я, точно белое бельмо на глазу, на этой вечеринке. — Не уходишь, — подметил Коля. — А сам-то, — хотел спорить я, не замечая, как курю фильтр. Этот парень протянул руку и его пальцы обхватили мой небрежно повисший галстук. Он начал наматывать его на кулак. Я, под действием четырёх кружек пива и силы притяжения, начал скатываться к нему по стене. Он вмазался в мои губы своими, и я выдохнул отвратительный дым горелой целлюлозы ему в рот. Его ладонь опустилась на мой затылок. Я не заметил, как прикрыл глаза. Не знаю, как долго он целовал меня в том узком тёмном пространстве за баром, но я прекрасно запомнил его горячее дыхание, шум проносящихся мимо машин и весёлые голоса, доносящиеся из распахнутой двери кабака.