ромашки.

******

      это лето. уже середина июня. на подоконнике сидит комякин. в его руке жестяная банка, в которой плещутся остатки алкоголя. никита запрокидывает голову назад и закрывает глаза. легкий ветерок, долетающий из открытой форточки, колышет его волосы. — приятно... — говорит парень. — сегодня. сегодня точно поеду. он поднимает руку и допивает свою «семерку». — я не могу так больше. еду. сегодня же еду, — комякин вытирает рот рукавом. — соберу цветы, все цветы, что увижу и... приеду. к тебе приеду. ванечка, милый, я обязательно приеду! приеду, приеду к тебе, мой хороший! только подожди меня еще немного! никита, радостный и воодушевленный, соскакивает с окна и выбегает на улицу, сияя от счастья.       и как же печально, что ваня       давно уже мертв.       и комякин это знает. выйдя на уже давно знакомую цветочную поляну, парень сияет. он бежит по ней, расставляя руки в стороны, и лучезарно улыбается. в какой-то момент беловолосый разворачивается и падает на спину, распластываясь по земле морской звездой. — ромашки такие красивые! — восклицает он и жмурится от удовольствия. — такие красивые, прямо как ты, ваня! мне так хорошо, когда я с тобой! ты такой замечательный... комякин поворачивается на бок и воодушевленно смотрит на колышущиеся на ветру стебли ромашек. — какая красота! — голосит он снова и глядит на цветы. — хей, ванечка, а ты помнишь, как мы смотрели здесь на звезды? ты мне все что-то рассказывал, а я так смеялся, так смеялся! целую ночь напролет смеялся! ведь ты никогда не разбирался в звездах и постоянно нес какую-то чушь о них... я так любил эту твою чушь. я знал название каждого созвездия, всегда мог их отличать друг от друга, и только для тебя все они были одинаковыми. но мне было так наплевать на это. пусть хоть полярная звезда станет планетой земной группы у тебя, самое главное — мы с тобой будем вместе всегда. как... — говорящий замолкает на секунду. — прямо как сейчас. да, как сейчас! я верю, что ты все еще со мной, ванечка. все еще со мной и обязательно со мной. да, конечно! ты ведь никак не мог меня оставить, ваня. ты сам говорил... ты обещал. обещал! а значит, я не один, правильно? — никита поднимается. — я верю, что твоя душа кроется в этих ромашках теперь. ты не обманешь меня, химинец! ты никогда не умел. я соберу столько ромашек, сколько смогу, и привезу тебе, обещаю! только подожди еще немного... он собирает цветы со счастливой улыбкой. каждый карман парня заполняется ими. комякин обдирает кожу на ладонях об жесткую осоку, но не замечает этого. в руках никиты теперь огромный букет из ромашек. беловолосый сбивается со счета третий раз подряд, когда пытается установить их количество. цветы падают из всех карманов, когда парень начинает идти. — вот так! — радуется он и широко улыбается. — теперь еду прямиком к тебе, ванечка. я так соскучился по тебе! мы скоро увидимся. жди меня. и я приду. комякин доходит до ближайшей остановки. садится на автобус до железнодорожной станции и, выйдя из него, едет первым поездом до старой, ветхой деревушки, где его «ждет» ваня.       — сегодня я принес тебе ромашки. ты знаешь, я завесил весь свой дом сушеными ромашками. я люблю их так сильно, потому что они такие... простые. потому что они красивы, но так по-простому. их простая красота кажется мне до боли знакомой и родной. все потому, что ромашки — они как ты. с тех пор, как я увесил всю свою квартиру ромашками, мне начало казаться, что ты всегда пах, как ромашки. я полюбил эти мысли, ведь, благодаря им, у меня создается ощущение, что ты все еще со мной рядом. все еще со мной. порой мне думается, что твоя душа теперь живет в моих ромашках. я никогда не отпущу тебя, вань. я никогда не смогу отпустить тебя. знаю, ты был бы недоволен мной сейчас, — никита печально улыбается. — прости меня. я не могу иначе. совсем не могу. мне жаль. я очень сильно люблю тебя. все еще очень сильно люблю. и всегда буду. обещаю. парень замолчал. он долго стоял на месте, смотря в одну точку. после чего заговорил снова. — ромашки такие красивые. они такие красивые, прямо как ты. вы так похожи... такие простые и одновременно такие красивые, изящные... такие родные, — беловолосый переступил через оградку и сел на землю, положив голову сбоку на могильную плиту. — я так люблю находиться здесь, знаешь. здесь мы с тобой вместе, — он закрывает глаза и гладит ладонью надгробие. — здесь ты со мной. ты просто лежишь, а я сижу рядом. я говорю, а ты меня слушаешь. ощущение, будто совсем ничего не изменилось, правда? — комякин вновь улыбается. по его щекам медленно сползают вниз дорожки слез. — я так люблю тебя, вань. я никогда не перестану говорить это тебе. я так сильно люблю тебя. только, — никита ерзает, удобнее укладывая голову на черный мрамор, — вот твое плечо холодное теперь. ты замерз? июнь выдался холодным в этот раз. давай я отдам тебе свою куртку, — говорящий снимает одежду и накидывает ее на могилу вани. — вот. так лучше. парень обнимает камень одной рукой: — ты мне так дорог, ваня. хочу заботиться о тебе даже сейчас. я всегда хотел, знаешь. я всегда делал все для тебя, что мог. я надеюсь, ты знал и знаешь, насколько сильно я дорожу тобой. на пустом кладбище дует холодный ветер. солнце скрывается за внезапно наплывшими серыми тучами. высокая трава качается из стороны в сторону, а железные оградки вокруг могил, кажется, начинают гудеть крайне недовольно и неприветливо. они явно не рады встречать своего завсегдатая. сидящий на земле полностью это игнорирует. — вань, — обращается к надгробию комякин снова, — а как ты думаешь? если я сейчас усну здесь... я смогу проснуться с тобой вместе, в обнимку, как раньше? пускай, и где-то далеко... в другом уже месте? но с тобой?.. ты знаешь, я так устал. устал совершенно от всего: от всей моей жизни, от себя, от фела, от саши... мне так не хочется больше жить эту жалкую и обреченную жизнь. мне было так хорошо с тобой. всегда было. я так хочу снова ощутить тебя рядом, ваня... хоть на минутку. обними меня. пожалуйста, обними меня, ваня... как раньше всегда обнимал, — никита сползает и ложится на землю, обнимая могильную плиту обеими руками и закрывая глаза. — мне так хорошо с тобой... не страшно в темноте. так спокойно, когда ты рядом. я никуда не хочу уходить от тебя сейчас. я никуда не уйду. мы будем спать вместе, в обнимку, как всегда делали, — парень сильнее прижимается к холодному камню в куртке. — я никогда... никогда-никогда не хочу больше просыпаться. не хочу просыпаться без тебя рядом, ваня. я тебя так сильно люблю...