Вэй Ина усыновили Хуаляни

      Вэй Ин по-настоящему наслаждался своим пребыванием в доме Блаженства. Он любил играть в этом огромном великолепном здании и ему очень нравилось общаться с многочисленной прислугой, которая всегда угощала его чем-нибудь вкусным, поэтому мальчик немного колебался, когда ему сказали, что им уже пора было уходить. Но Вэй Ин, несмотря на свой молодой возраст, мыслил как взрослый, поэтому он не осмеливался вести себя избалованно и ныть, как маленький ребенок. Даже если бы они ушли из Призрачного города, Се Лянь все еще был бы с ним, а небожителя мальчик любил в разы сильнее других людей или мест. Он практически ничего не терял, поэтому с немного грустной улыбкой согласился. Хуа Чэн, заметив это, взъерошил ему волосы и усмехнулся.       — Почему ты выглядишь так печально? Я буду часто навещать тебя, и ты все равно можешь приходить сюда, когда захочешь.       — Правда?       — Правда. Это и твой дом тоже. Я твой лучший игрок, помнишь?       Услышав это, Вэй Ин счастливо улыбнулся, вызвав на лице призрака озорную ухмылку.       После обеда Хуа Чэн активировал заклинание перемещения с помощью своих костей и отправил Се Ляня и Вэй Ина прямо к святилищу в храме Водных каштанов. Он также подарил им много фруктов и закусок, на что небожитель с радостью согласился: им не было необходимости отказываться от бесплатной еды.       Хуа Чэн, однако, не сразу последовал за ними, поэтому следующие несколько дней Се Лянь и Вэй Ин жили в храме только вдвоем, помогая друг другу. Мужчина даже взял мальчика с собой в небольшое путешествие по сбору мусора, после которого оба были ужасно уставшими, но очень счастливыми. Примерно через неделю после этого Хуа Чэн пришел к храму Водных каштанов с жареным цыпленком в руках.       В течение следующих шести месяцев их жизнь размеренно текла своим чередом. Се Лянь, как только появилась возможность, приобрел несколько письменных принадлежностей, и начал учить Вэй Ина чтению и письму, в то время как Хуа Чэн, как и обещал, учил его рисовать портреты Его Высочества. Все это время мальчик много ел, двигался и веселился по полной программе, поэтому его прежнее «я», неопрятное и слабое, практически полностью исчезло. Симпатичный комочек бесконечной энергии теперь вовсю бегал по деревне Водных каштанов, очаровывая всех соседей.       К тому же в свои года Вэй Ин был очень красив. Его небесно-серые глаза идеально дополняли немного бледную кожу и хорошо контрастировали с темной шевелюрой, делая его похожим на маленького принца из даосских сказок. За это время мальчик также стал значительно выше ростом, а его волосы, прежде спутанные, теперь были причесаны и аккуратно перевязаны красной лентой… почти аккуратно: несколько передних прядей естественным образом падали на лицо, создавая ощущение легкой небрежности в его образе. В свободное от занятий время он играл с соседскими детьми в деревне и даже иногда помогал их семьям по хозяйству, пока Хуа Чэн не тащил его обратно в храм. Эти дни были настолько мирными, насколько это вообще было возможно.       А потом, в один прекрасный день, в их дом заглянул гость как раз в тот момент, когда Хуа Чэн ушел за продуктами. Дама, одетая в зелено-белые одежды и сверкающие украшения, со сложенным веером в руках, стояла у храма Водных каштанов. Ее длинные мягкие волосы были красиво и изящно уложены в сложную прическу, а нежные черты лица свидетельствовали о высоком и благородном происхождении. Гостья счастливо и ярко улыбалась, и создавалось впечатление, что на каждом шагу ее сопровождало пение птиц и благоухание цветов.       Се Лянь с Вэй Ином же в это время разбирали собранный ими за несколько дней мусор и быстро прервались, услышав аккуратный стук. Небожитель осторожно подошел к двери, подумав, что это был какой-нибудь путешественник или странствующий заклинатель, и удивленно замер, увидев на пороге уже знакомое ему женское лицо.       — Госпожа Повелительница Ветра, добро пожаловать в храм Водных каштанов. Что привело Вас сюда?       — Ах! Ваше Высочество, я пришла по прихоти. Ничего особенно важного, — Ши Цинсюань мягко рассмеялась и осмотрела храм, вдруг наткнувшись взглядом на застывшего в ожидании мальчика. — О, а кто этот очаровательный малыш?       — Это Вэй Ин. По определенным обстоятельствам я пока забочусь о нем. А-Ин, эта… женщина — Повелительница Ветра, Ши Цинсюань. Она мой хороший друг.       Его речь вдруг прервал тихий восхищенный писк со стороны богини ветра.       — О боже! Такой милый ребенок! Привет, меня зовут Ши Цинсюань, но ты можешь звать меня Цин-цзе. А я могу называть тебя А-Ином, как это делает Его Высочество?       — Конечно! Приятно познакомиться, Цин-цзе. Я А-Ин. Хе-хе-хе.       Без сомнения, Повелитель Ветра мог поладить с кем угодно. Он, или в данный момент она, умел хорошо общаться с людьми и находить с ними общий язык в самые короткие сроки. Сам Вэй Ин определенно имел некоторое сходство с ним в этом плане, поскольку Се Лянь прекрасно видел, как быстро мальчик подружился со всеми в доме Блаженства и деревне Водных каштанов. Может быть из-за их сходства в этом, а может и по другой причине, однако небожителю показалось, что за первые несколько минут знакомства эти двое уже стали друзьями не разлей вода.       Вдруг Ши Цинсюань прервала свои воркования с ребенком и обернулась к Се Ляню.       — О, точно. Я пришла спросить, будет ли Ваше Высочество присутствовать на банкете в честь праздника середины осени в этом году. Это мероприятие проводится всего раз в год! Вы не должны его пропустить. Мой брат тоже идет, так что там я вас и познакомлю!       — Праздник середины осени? Время так быстро пролетело…       Се Лянь со вздохом подумал об этом банкете. Это было очень экстравагантное, пышное и роскошное мероприятие, проводимое Небесами, на котором присутствовали все небесные чиновники без исключения. Се Лянь, может быть, и был очень бедным богом, собирающим мусор, на которого другие смотрели свысока, однако, несмотря на это, он по-прежнему оставался действующим небожителем, и у него не было веских причин отказываться.       — Спасибо за приглашение, госпожа Повелительница Ветра. Я обязательно приду…       — Отлично!.. Ах! Я только что получила сообщение по духовной сети. Кто-то очень настойчиво хочет поговорить со мной.       — Баба, Цин-цзе, а что это за банкет середины осени?       — Банкет в честь праздника середины осени — это самый грандиозный и красивый пир, который проводится на Небесах всего один раз в год на исходе девятого месяца. До него осталось всего несколько недель. А-Ин, тебе интересно?       — Да! Звучит так потрясающе!       — Ваааа! А-Ин такой милый! Ваше Высочество, не могли бы Вы взять А-Ина с собой, когда пойдете? Пожалуйста?       — Эмм, госпожа Повелительница Ветра… это немного…       — Баба, могу я пойти, пожалуйста…?       Се Лянь с трудом попытался устоять перед двумя парами умоляющих глаз. И дело было даже не в том, что он не хотел приводить Вэй Ина на банкет, просто небесная столица была слишком непредсказуемым и хаотичным местом для маленького ребенка. Однако это был первый раз, когда мальчик попросил его о чем-то, как обычный ребенок, не скрывая и не утаивая своих желаний. У мужчины не хватило духу ему отказать.       — Хорошо. Я возьму с собой А-Ина на банкет…       — Отлично! Ох, мне действительно нужно сейчас идти. Не беспокойтесь о банкете. Я приберегу два самых лучших места для вас двоих. Встретимся на празднике, хорошо?       — Да, Цин-цзе, счастливого пути!       — Тогда, Ваше Высочество, я пойду. Я с нетерпением жду банкета!       — Хорошо. Счастливого пути.

***

      — Хм? Гэгэ возьмет А-Ина на банкет в честь праздника середины осени?       Хуа Чэн спросил это с широкой улыбкой на лице, подперев подбородок рукой. В это время они втроем обедали за столом в храме Водных каштанов, сделав это своей традицией за последние шесть месяцев. Призрак был только рад продемонстрировать свои кулинарные способности, и Вэй Ин под его влиянием тоже начал приобретать некоторые кулинарные навыки.       Однажды, еще в самом начале, мальчик по неосторожности сказал, что очень хотел попробовать еды, приготовленной его бабой. Се Лянь в тот раз изо всех сил старался копировать то, что делал Хуа Чэн, чтобы из его варева получилось хоть что-то, что мог есть не только Король призраков, однако даже так это блюдо не сильно отличалось от его предыдущих творений.       Взволнованный Вэй Ин, не смотря на отталкивающий внешний вид, быстро проглотил немного приготовленых овощей (?), не дав Се Ляню даже возможности себя остановить. Лицо мальчика после этого сначала позеленело, потом посинело, а затем вообще стало белым как мел. Как и в случае с Баньюэ много лет назад, Се Лянь в легкой панике потащил ребенка к ближайшему ручью и помог Вэй Ину напиться воды, мягко хлопая по спине. И стоило им вернуться в храм, как мальчик потерял сознание и проспал весь оставшийся день, промучавшись после пробуждения еще несколько часов от боли в животе.       После этого наученный горьким опытом, Вэй Ин больше никогда не просил Се Ляня готовить и не пробовал его блюд, однако его отношение к самому небожителю совершенно не поменялось. Мальчик по-прежнему с интересом слушал все, чему его учили отцы, и впитывал знания как губка, схватывая все на лету. Однако, несмотря на феноменальные успехи, Вэй Ин все еще оставался ребенком, любящим играть и прогуливать занятия.       — А-Ин, ты практиковался в письме?       — Да, баба. Я выполнил все задания!       Се Лянь мягко покачал головой.       — Ты маленький хитрец. Твои сочинения читабельны, но я точно могу сказать, что ты писал их наспех. Ты очень хорошо рисуешь во время уроков своего А-Ди и обычно подолгу сидишь с ним. Почему же ты так поспешно пытаешься закончить мои уроки каллиграфии? Тебе не нравится?       — А-а… это не так… баба… я… я… я просто хочу побольше послушать рассказов А-Ди…       — Рассказы? Те, что он прочитал в книгах?       — Да! Да! Истории очень интересные. Я люблю их слушать, поэтому так быстро закончил домашнее задание.       Се Лянь посмотрел на стопку книг, которые принес Хуа Чэн и которая периодически пополнялась. Призрак купил их в тот день, когда Вэй Ин только начал учиться, и читал истории из этих книг мальчику каждую ночь, словно сказку.       И, так как они втроем спали на одной циновке, Се Лянь тоже слышал эти рассказы, и с каждым разом они казались ему все страннее и страннее. Не то чтобы это было плохо, просто они звучали знакомо, хотя небожитель и не помнил, где он мог их услышать.       В основном эти истории были о героях в мире совершенствования, но также иногда появлялись басни и стихи, основанные на легендах и мифах. Например про бродячего заклинателя, побеждающего злобного демона и спасающего жителей деревни от страшного проклятия, или о великом правителе, бросившем вызов злобному демону, засевшему под мостом через реку, и одержавшем над ним сокрушительную победу. Большинство историй, которые Хуа Чэн читал Вэй Ину, были такими, и каждая из них была авантюрной, праведной, интересной и захватывающей.       Обычно подобные подвиги смертные приписывали небожителям, однако Се Лянь был уверен в том, что Хуа Чэн говорил не о богах. В его рассказах не было роскошных пиров или историй о вознесении, и все они заканчивались одинаково: горожане были спасены, а герой продолжал свое одинокое путешествие, продолжая помогать всем на своем пути. Это казалось очень знакомым, но, как бы Се Лянь не напрягал память, он не мог вспомнить ничего похожего.       Мужчина раньше думал, что истории о Небесном императоре Цзюнь У и других божествах были одними из любимых детских сказок, но Хуа Чэн ни разу не упоминал ни об одном небожителе, или, по крайней мере, ни об одном известном Се Ляню небожителе. Однако, вполне возможно, что Король Призраков не упоминал Небеса или небесных чиновников, только потому, что те ему не нравились. Это показалось Се Ляню вполне логичным, когда он вспомнил о том, как Хуа Чэн победил и сверг тридцать три небесных чиновника. Мужчина совершенно не собирался побуждать Сань Лана делать что-то, что тому не нравилось, поэтому он не стал заострять на этом внимание. Может быть Хуа Чэн сам сочинял эти истории, беря из легенд только какие-то отдельные моменты.       Но в одну ночь призрак решил рассказать историю о небожителе, которого Се Лянь знал лучше всех. О нем самом.       — А-Ин, ты видел картину на стене храма, верно?       — Это баба, верно?       — Правильно.       В тот день они втроем привычно устроились на единственной циновке, заменяющей кровать в храме Водных каштанов, прижавшись друг к другу ближе. На улице уже наступила осень, поэтому постепенно холодало, а стены старого святилища плохо защищали от пробирающего до костей ледяного ветра.       Конечно, большую часть тепла получал маленький Вэй Ин, которого взрослые заботливо обнимали по бокам, а Се Лянь на последние деньги даже купил мальчику одеяло, чтобы тот ненароком не простыл. Если бы в храме жили только они с Хуа Чэном, тогда небожитель с призраком легко могли перетерпеть легкий холод и сквозняк, однако маленький ребенок в таких условиях вполне мог простудиться и серьезно заболеть. Впрочем одеяло, купленное Се Лянем на местном рынке, было тонким и маленьким, совсем не спасающим от холода, поэтому вскоре Хуа Чэн принес одеяло, которое смело можно было назвать королевским: оно было теплым, мягким и большим — идеальным для того, чтобы вся странная семья смогла с комфортом расположиться под ним.       — Что ты собираешься рассказать о картине? — недоуменно спросил Се Лянь.       — Историю из давних-давних времен.       — Сань Лан… как ты вообще помнишь что-то такое древнее?       — Как я могу забыть? — Хуа Чэн на секунду замялся. — А-Ин, ты готов слушать?       — ДА!       — Давным-давно Сяньлэ было процветающим королевством на просторах Центральной равнины. Земли его были обширны и плодородны, народ жил в мире и согласии. Страна славилась четырьмя сокровищами: бессчётным числом красавиц, великолепной музыкой и блистательной литературой, золотом и драгоценными камнями. А четвёртым сокровищем стал знаменитый наследный принц — твой баба. Он любил свой народ и своих людей, и был любим ими в ответ. Его непревзойденная красота и изящество запечатлелись в народной памяти на века. Все праздники в Сяньлэ проводились с размахом и роскошью, однако самым знаменитым был праздник поклонения богам, во время которого человек в маске бога сражался с «демоном», пока остальное шествие медленно продвигалось вдоль городских стен, и то, сколько кругов было пройдено до победы над злом, определяло через сколько лет должен был состояться следующий праздник. И однажды настал черед наследного принца Сяньлэ. В тот день он был одет в прекраснейший белый наряд, сверкающий золотом и драгоценными камнями, и исполнил самый превосходный Танец Бога из всех возможных. Он выглядел словно небожитель, спустившийся с Небес.       — Прямо как на картине?.. — завороженно спросил Вэй Ин.       — Красивее, чем на картине. Гораздо красивее…       — Вааааау…       — Это было зрелище, являющее собой истинную красоту и славу королевства. Все люди радовались и аплодировали, пока наследный принц танцевал, осыпаемый нежнейшими лепестками цветов. Но внезапно, когда парад достиг улицы Шеньу, с высокой стены упал маленький мальчик, одетый в лохмотья и весь покрытый грязью. Люди на площади были ошеломлены, они не понимали, что им делать. Никто так и не решился помочь малышу и прервать такое важное событие. Кроме Его Высочества. Как только наследный принц увидел, что ребенок полетел вниз, навстречу своей неизбежной смерти, он прыгнул вперед, чтобы спасти его. Все были поражены тем, что он решился на такой поступок прямо перед взором Небес. Это лучше всего показало, что для принца Сяньлэ человеческая жизнь была важнее всего — важнее глупых праздников, формальностей и даже богов. Поэтому история о том, как твой Баба спас маленького ребенка, прошла через столетия и пережила даже само королевство Сяньлэ. Она стала известна, как одна из Четырех Прекраснейших картин — «наследный принц под маской Бога».       — Ого. Баба такой классный!       Пока ребенок восторженно делился своими впечатлениями от услышанной истории, Се Лянь решил повнимательнее присмотреться к Хуа Чэну. Мужчине вдруг пришла мысль о том, что Сань Лан вполне мог оказаться жителем Сяньлэ либо же просто путешественником, решившим посмотреть на Танец Бога в исполнении наследного принца восемьсот лет назад. Это бы объяснило его способность детально и достоверно нарисовать портреты Се Ляня, а также хорошее знание этой истории. Небожитель тяжело вздохнул. По идее, новость о том, что он встретил кого-то из своего родного государства, должна было порадовать мужчину, однако падение Сяньлэ и предшествующие этому события все еще тяжелым грузом лежали на его душе. Где-то глубоко в своем сердце он надеялся, что Хуа Чэн все-таки только слышал эти истории, но не был им прямым свидетелем.       Однако если он был прав, и Хуа Чэн все же жил в королевстве Сяньлэ… при мысли об этом сердце Се Ляня бешено забилось. Небожитель не был уверен, что хоть кто-нибудь из Сяньлэ смог простить его, потому что даже сам Се Лянь не мог этого сделать. Мужчина искренне не хотел, чтобы Хуа Чэн ненавидел его за ошибки прошлого.       Он уже хотел было расспросить обо всем Сань Лана, однако вовремя осадил себя, понимая, как это было бы невежливо. Таким образом Се Лянь самым наглым образом лез в чужую личную жизнь! Он очень боялся обидеть Хуа Чэна своими словами, поэтому просто промолчал, однако тревога и любопытство медленно накапливались у него внутри, сворачиваясь змеей в животе.       Тем не менее искренний и ясный взгляд Хуа Чэна, появляющийся когда тот смотрел на небожителя, останавливал эмоциональный шторм внутри Се Ляня.       — И что случилось после этого?       — Хм? Эм… ничего особенного? Вероятно, мальчик выжил.       — Эээ… разве это не должно продолжиться, тем, что мальчик вырастет и станет очень сильным героем, который потом поможет наследному принцу победить всех злых духов? — Вэй Ин в недоумении свел брови у переносицы, как это часто делал Се Лянь, попадая в затруднительное положение.       — Хахаха! Какое у тебя прекрасное воображение. Я просто рассказал тебе об истории картины, а не о победе над злом.       — Но, А-Ди, обычно твои истории именно такие!       — Значит сегодня я рассказал тебе другую историю.       — Эх…       — А-Ин любит истории о заклинателях, побеждающих злых духов?       Вэй Ин по-началу казался немного взволнованным этим вопросом, но потом широко улыбнулся и согласился с этим от всего сердца. Се Лянь подозревал, что мальчику, как и прочим детям, могли понравиться такие истории, но он и не представлял, насколько. Когда же небожитель осторожно спросил, почему Вэй Ин так интересовался заклинателями, он узнал, что оба родителя мальчика были совершенствующимися. Так что его энтузиазм был понятен.       Се Лянь нежно погладил Вэй Ина по голове и успокоил его. Он понимал, что у ребенка была тяжелая жизнь, и что, судя по рассказу, его родители погибли во время неудачной ночной охоты. Рука, лежащая на плечах у мальчика, сжалась сильнее, даря ему тепло и любовь, которые он заслуживал.       — Хорошо. Уже поздно. А-Ин, пора спать…       В ту холодную ночь эти трое, казалось, прижались друг к другу так близко, как никогда до этого.