Мускатный орех

      Утром Олег просыпается первым.       Хотя, нельзя сказать, что он вообще спит сегодняшней ночью — течная омега под боком не служит причиной для расслабления. И не потому, что Олега изводит возбуждение. Вне гона с ним справляться вполне посильно, особенно, если уметь договариваться со своим внутренним животным.       Сначала Шепсу не дают уснуть мысли. Он не может прийти в себя от того, что Дима теперь его парень. Да, согласие дано в полубессознательном состоянии, несколько смазано даже — не так, как этого хотелось, — но факт остаётся фактом. Олег не может этому поверить. Он не знал, как подойти к неприступному омеге-чернокнижнику, лишь мучился, смотря на Матвеева издалека, любуясь тонкими чертами его лица и тела. Олег всегда считал себя смелым в любовных делах, но с Димой всё сразу пошло как-то не так. Саша подтрунивал, говоря, что если Олег не начнёт действовать, то сам начнёт флиртовать с Матвеевым. Шепс-младший, конечно, понимал, что это всё шутки, но после этих слов брата пригласил Диму на модный показ, несколько раз при этом зачем-то убедив его, что это просто из дружеских побуждений.       Олег грезил омегой, что сейчас лежит с ним в одной кровати. И теперь собирается сделать всё возможное, чтобы не разочаровать Диму.       Когда мысли более-менее укладываются в голове, а внутренний альфа спокойно сворачивается клубочком в груди, а Олег уже почти засыпает, его вырывает в реальность сдавленный стон. Дима начинает ворочаться и скидывать с себя одеяло. Шепс прикладывает руку ко лбу омеги и старается заглушить вспыхнувшую тревогу — Матвеев горячий и мокрый. Олег стаскивает с него одеяло, а потом хочет встать, но Дима лишь крепче прижимается к нему, даже во сне цепляясь пальцами за футболку.       — Я не ухожу, — зачем-то шепчет Олег, заправляя влажные волосы за ухо, — сейчас вернусь.       Он аккуратно выворачивается из довольно крепкой хватки, меняет воду в бутылке и мочит носовой платок. Когда Олег возвращается к кровати, Дима уже разваливается на кровати, раскинув ноги и руки. Он тяжело дышит и хмурится.       Олег присаживается около изголовья, приподнимает голову омеги и осторожно поит того. Затем обтирает его лоб прохладным платком, проходится по алеющим скулам и шее. Шепс ощущает, как что-то очень болезненно сжимается у него в груди. Он ещё не может назвать Матвеева полностью своим, но беспокойство и желание облегчить мучения горит в нём непотушимым огнём. Олег даже не обращает внимания на стойкий запах корицы, лишь снова устраивается на кровати и притягивает омегу к себе. Шепс боится перестать контролировать собственный феромон, потому что не знает, как это может повлиять на Диму, но всё же немного отпускает внутренние блоки и старается передать через запах хоть немного спокойствия.       Ночь проходит для Олега довольно тяжело. Он чувствует усталость во всём теле, но упрямо продолжает лежать без движения — Дима сейчас устроился на его плече головой и обнимал рукой за торс.       Шепс прикладывает руку к его лбу и к своему сожалению ощущает так и не спавший жар. Он не знает, что делать. Все омеги, с которыми он проводил течку, никогда не сидели на блокаторах. Там было всё просто — на инстинктах. А вот как помочь Диме, который старается держать свою сущность на поводке, совершенно не понятно.       Внезапно раздаётся стук. Олег вздрагивает, а Матвеев лишь хмурится во сне. Шепс осторожно выскальзывает из-под его руки и спешит к двери. Он открывает её и встречается взглядом с Линой. Они смотрят друг на друга без малого секунд пять. Джебисашвили открывает было рот, потом прикрывает его ладошкой и в шоке распахивает глаза.       — Это не то, о чём ты думаешь, — выдаёт Олег и только потом понимает, насколько идиотски он звучит.       — Ага, — глубокомысленно выдыхает Лина, — ты просто забежал за солью и нечаянно насквозь пропитался запахом Димы. Я понимаю. В целом, это не моё дело, просто ни ты, ни он не брали трубку, а нам уже надо съезжать. Жду вас внизу.       Девушка уже разворачивается, чтобы уйти, как Олег хватает её за запястье.       — Подожди, — Шепс собирается с силами, — мне… нам нужна помощь.       Лина выгибает бровь.       — Прости, не ношу с собой презервативы, — насмешливо говорит она, но под не дрогнувшим взглядом Олега становится серьёзной, — что случилось?       Шепс пропускает её в номер и закрывает за ними дверь.       — У Димы вчера началась течка, — начинает он, — мы не переспали, он выпил подавители. Но, мне кажется, ему как-то не хорошо.       Лина уже и сама всё видит. Возможно, впускать другого человека в номер без спроса — не самая хорошая идея, но Олег хочет получить мнение со стороны. Тем более, что Джебисашвили точно знакома со всеми нюансами лучше него.       Олег идёт вслед за Линой, когда та подходит к кровати и садится на корточки у изголовья. Она прикладывает руку ко лбу Димы, потом обхватывает за запястье и хмурится.       — Какие подавители он выпил? — спрашивает она.       Шепс находит упаковку в сумке и протягивает их девушке. Та, едва взглянув на название, недовольно закатывает глаза и матерится себе под нос.       — Идиот, — говорит она уже чуть громче, — их нельзя пить после начала течки.       — Почему? — не сдерживается Олег.       В его голове слабо укладывается факт, что подавители нельзя принимать в течку.       — Именно эти направлены на то, чтобы скорректировать всплеск гормонов, и течка после них проходит как обычное недомогание, максимум, как простуда, — говорит Лина точно учитель на уроке полового воспитания и продолжает гладить Диму по спутанным волосам, — сейчас же организм уже начал перестраиваться под воздействием течки, и тут — бац — все гормоны накрывает блоком. То есть течка уже началась, но она не может пройти стандартным путём, поэтому Диму сейчас и лихорадит. Он сам себя завёл в ловушку.       — И что делать? — с беспокойством спрашивает Олег.       Лина оборачивается на Шепса со скепсисом в глазах.       — Трахнуть, — спокойно говорит она, — будь у меня член, сама бы справилась, но, увы.       Олег не знает, что ответить. Он чувствует, как лёгкое смущение окрашивает скулы. Не потому, что он стесняется темы секса, а… чёрт, он не хочет даже думать о том, чтобы переспать с Димой здесь — в номере отеля, когда он даже не может дать своего согласия.       — Успокойся, — вздыхает вдруг Лина и встаёт на ноги, — есть и другой, хоть и менее лёгкий способ. Просто переждать, — она склоняется над Матвеевым и аккуратно похлопывает того по щеке, — давай, Дим, просыпайся. Дима-а-а. Вставай, дорогой.       Он тихо мычит что-то сквозь сон, а потом открывает глаза.       — Лина? — хрипит он.       — Доброе утро, горе луковое, — ласково говорит она, — как себя чувствуешь?       — Ужасно, — признаётся он, а потом приподнимается на локтях, — Олег?       Шепс не хочет думать о том, что Дима не помнит того, что произошло вчера. Что они пробыли вместе всю ночь. Что они теперь… вроде как встречаются.       — Я, наверное, пойду пока сумку соберу, — говорит Олег и позорно сбегает.       Сердце стучит в груди, словно говоря: «дурак, ты чего творишь?», но Шепс его не слушает и идёт в свой номер. Таким беспомощным он себя не ощущал уже очень давно. Омега, к которой его тянет, сейчас нуждается в поддержке, а он ведёт себя как мальчишка. Просто… каким бы терпеливым он не был, всего лишь неаккуратно брошенное Линой «трахнуть» вызывает в его груди неправильно-правильный отклик. Олег не собирается врать себе — он хочет Диму. Давно. И не хочет испортить всё только потому, что не может совладать с собой. Олег ведь хочет Матвеева всего: душой, разумом, телом. А для этого нужно время. Всё же в первую очередь они люди, а не рабы своих внутренних животных.       Олег собирает сумку, зачем-то растягивая это занятие. Его тянет в номер чуть дальше по коридору. Но, чёрт, ему страшно встретиться с Димой взглядом и увидеть в глазах… ничего. Матвеев ведь посмотрел на него с утра так, будто не ожидал встретить. Шепс просто даёт себе небольшую отсрочку — Лине сейчас проще помочь Диме как омега омеге.       Олег как раз заканчивает со сборами, как в его дверь стучат. За ней оказывается Джебисашвили. Она смотрит с осуждением.       — Долбоёб, — резюмирует девушка, — просто сказочный.       — Я…       — Ты, ты, — Лина тычет в его грудь пальцем, проходя в номер, чтобы не разговаривать через порог, — Дима сказал, что ты предложил ему встречаться, — она дожидается кивка от Олега, который расплывается в облегчённой улыбке, — а теперь представь, что он чувствует, когда альфа кидает его после такого, ничего не объясняя.       — Я не кидал! — возмущённо оправдывается Олег, а потом тушуется под взглядом Лины, — я просто не знал, что сделать.       — Как дети малые, ей богу, — ворчит Джебисашвили, — так, я напоила его стимулирующими и обезболивающими — до дома нам хватит доехать. А дальше всё в твоих руках. Что делать-то понял, я надеюсь?       — Я не могу, — неловко отвечает Олег.       — Ты импотент что ли? — выгибает бровь Лина, как всегда особо не подбирая выражений.       — Нет!       — Ну так и в чём проблема? — Джебисашвили явно не понимает, что не так.       Олег зарывается рукой в волосы и немного тянет за корни. Его бесит, что он не может подобрать слов.       — Мы даже суток ещё не встречаемся, — выдавливает он, — это… быстро?       — А тебе семнадцать, и ты девственник? — вопросом на вопрос отвечает Лина, а потом, кажется, понимает, — ты боишься, что он согласился под действием гормонов? — Шепс кивает, на что Лина лишь хмыкает как-то по-матерински и кладёт ладонь ему на плечо, — Дима взрослый мальчик, и явно понимает, что говорит. Даже в течку — поверь мне, омега не будет спокойно подпускать к себе альфу, если она этого не хочет. Ты, конечно, можешь просто побыть с ним рядом в эту течку, сохраняя надуманную нравственность, но в чём смысл? Вы начали встречаться, и что, собираетесь держать целибат? Всё равно ведь переспите. Так какая разница: чуть раньше или чуть позже? А конфетно-букетный период можно провести и после сцепки. Тебе же никто не запрещает. Если до сих пор сомневаешься: просто спроси у него — хочет он тебя или нет.       Слова Лины звучат вполне себе логично. Это немного успокаивает Олега и внушает ему некоторую уверенность. Вот только остаётся последний момент, который его беспокоит. И раз уж они с Линой говорят на эту тему…       — А если он решит, что я просто решил воспользоваться его состоянием и мне нужен только секс? — выпаливает Олег.       Джебисашвили как-то слишком весело улыбается.       — А тебе нужен только секс? — снисходительно спрашивает она.       — Нет, конечно, — возмущается было Шепс, а потом резко успокаивается, — спасибо, Лин!       Он притягивает девушку к себе в порыве объятий. Он не будет делать ничего против воли Димы, а если они всё же переспят сегодня, то Олег сделает всё, чтобы доказать — он настроен максимально серьёзно.       — Иди уже за ним, — фыркает Лина, легонько отталкивая Олега от себя, — тревожник, мать его.       Джебисашвили уходит со словами, что ждёт их, а Шепс быстро направляется к номеру Матвеева. Он стучит в дверь, ощущая, как колотится сердце. Дима открывает практически тут же. Его лицо всё ещё бледное и болезненное, но выглядит он явно лучше, чем двадцать минут назад.       Олег не даёт себе времени на сомнения и просто делает шаг вперёд, обхватывает Диму ладонями за скулы и целует в покусанные, но мягкие губы. Он не пытается углубить поцелуй — просто выражает свои эмоции, и отстраняется, чтобы заглянуть в чёрные глаза.       — Прости, что убежал, — говорит он, — больше ни за что не оставлю.       Матвеев неуверенно прикусывает губу, потом кивает и резко прижимается к Олегу всем телом. Шепс понятливо его обнимает, утыкаясь носом в пахнущую корицей макушку. Он глубоко дышит, вдыхая запах омеги. Он нужен ему. И он не позволит своим страхам и сомнениям что-то испортить.       — Как ты? — спрашивает Олег, когда Дима делает неуверенный шаг назад.       — Пойдёт, — Матвеев проходит в номер, — Лина меня чем-то напоила, мне стало лучше.       Олег проскальзывает мимо Димы и подхватывает его вещи. Тот на это лишь хмыкает, но не высказывает протеста.       Они спускаются на первый этаж, выписываются из отеля и садятся в машину, что уже вызвала Лина.       В дороге как-то сильно не разговаривают. Дима просто не в состоянии поддерживать конструктивный диалог, и Лина тактично делает вид, что не замечает, как тот жмётся к Олегу в поисках ласки. В конце концов она вообще надевает наушники и отворачивается к окну.       Олег же не может выпустить феромоны, чтобы дать хоть какую-то поддержку Диме, потому что тогда будет некомфортно Джебисашвили от чужого запаха, так что просто позволяет омеге устроится на своём плече и обнимает одной рукой. Олег старается сосредоточиться на ощущении спокойствия и уверенности, потому что знает — может передать своё состояние чисто на ментальном уровне. Не зря ведь они экстрасенсы. Дима, кажется, это чувствует, потому что примерно в середине пути засыпает.       Когда они въезжают в Москву, Лина вытаскивает наушники, и Олег ловит её взгляд.       — Просто не бойся и будь собой, — тихо говорит она, — ты ему сейчас очень нужен.       Шепс кивает и одними губами произносит «спасибо». Джебисашвили показывает ему два больших пальца.       Дима просыпается почти на месте назначения. И Олег сразу понимает, что что-то не так. Матвеев снова горячий, его запах усиливается — и слава богу, что водитель бета и не может этого ощутить. Лина смотрит на Диму с сочувствием.       — Таблетки перестали действовать, — ломанным голосом говорит Матвеев, — пиздец, чё так плохо-то…       — Всякую херню потому что пить меньше надо, — недовольно говорит Лина, но по её взгляду видно, что ворчит она лишь для вида, — но мы уже почти приехали, потерпи. А потом Олег отвезёт тебя домой.       Дима кивает, а Шепс мысленно благодарит Джебисашвили за то, что она избавила его от неловкого вопроса как поехать вместе с Димой. Вряд ли бы тот отказался, но неуверенность всё же оставалась.       Уже на улице, пока они ждут такси, Дима жмётся к Олегу, уткнувшись носом ему в шею. Осознанно или нет, но он начинает покусывать кожу прямо над запаховой железой. Шепс едва держит себя в руках и благодарит Вселенную, что на улице никого не оказывается, и скомпрометировать их некому. При всей необходимости он бы просто не смог сейчас отстранить от себя Диму.       Такси, слава богу, приезжает быстро. Они прощаются с Линой, и та просит потом отписаться о состоянии Матвеева.       — Уже почти дома, — уже в машине успокаивающе шепчет Олег на ухо Диме, — ты молодец, так хорошо держишься.       Матвеев угукает и сжимает крепко ладонь Шепса в своей. Видно, что омеге сейчас тяжело даже говорить. Олег чувствует, как в чужое эмоциональное состояние вплетаются отголоски боли. Он знает, что течка бывает буквально сводящей с ума. Альфа внутри Олега начинает метаться — хочет защитить, успокоить, сберечь от страданий.       Они доезжают до квартиры Матвеева, Олег несёт их вещи, пока Дима как можно более уверенно поднимается на нужный этаж. Пока он открывает дверь, его руки немного подрагивают. В своей квартире он будто расслабляется — приваливается к стене и делает несколько глубоких вздохов.       — Я дома, — тихо говорит он.       — Да, теперь всё будет хорошо, — Олег раздевается сам и снимает куртку с Димы, — как тебе сейчас помочь?       Матвеев поднимает взгляд на Олега. Смотрит как-то пронзительно, с ожиданием. Шепс сглатывает. Он снова чувствует себя неуверенно. С одной стороны, он прекрасно знает, что делать — спасибо Лине за наставления. С другой, он не хочет давить на омегу.       — Я наберу ванну, — наконец говорит Дима, видимо что-то для себя решив, — можешь пока сварить горячий шоколад, пожалуйста?       — Конечно, — Олег чуть улыбается, — зови если что.       Матвеев кивает, а Шепс спешит скрыться предположительно в сторону кухни. Ему приятно знать, что он может сейчас сделать хоть что-то, что будет приятно омеге. Олег легко осваивается в чужой квартире, находит молоко, шоколад и кастрюльку.       Пока руки механически выполняют все действия, Олег практически до боли вслушивается в пространство. Он слышит, как включается вода. Запахом Димы хоть и пропитана вся площадь дома, сейчас он становится насыщеннее. Альфа внутри скулит от этого осознания, требуя обратиться в инстинкты, но Олег игнорирует это. Пока Дима не сделает хотя бы намёка на то, что ему нужна определённая помощь, Шепс не покажет, что едва справляется со своим желанием.       Он заканчивает с напитком, наливает его в кружку и после недолгих сомнений идёт в ванну.       — Можно? — спрашивает он, постучав.       Услышав согласие, Олег открывает дверь и едва не глохнет от концентрации феромона. Горько-сладкий запах корицы щекочет рецепторы, и хочется лишь дышать-дышать-дышать им. Дима лежит в большой ванне, положив голову на мягкую выемку. Из-под воды выглядывает лишь часть татуированной шеи.       — Заказ выполнен, — прочистив горло, говорит Олег.       — Спасибо, — Дима приподнимается, садясь ровно.       Шепс невольно прослеживает, как по его груди стекают капли воды. Во рту сохнет — хочется проследить эту траекторию языком и губами.       Олег передаёт стакан Диме, тот делает несколько глотков, а потом возвращает шоколад.       — Поставь на тумбочку, — Олег слушается, а потом снова разворачивается к Матвееву.       В помещении жарко — кожа тут же покрывается испариной. Или это так, потому что Дима смотрит слишком внимательно? Олег не знает. Он сглатывает. Альфа в груди скребётся, воет, побуждает к действиям. Шепс пытается это контролировать, но с каким-то обречением осознаёт, что начинает чувствовать, как к запаху корицы примешивается его собственный.       — Как ты? — несмело спрашивает Олег.       — Плохо, — честно отвечает Дима, не отводя взгляда, — но я знаю, как это исправить.       И, о чёрт, он поднимается на ноги. Вода стекает по его голому телу. Олег мечется взглядом по стройным изгибам, по татуировкам на груди, животе и ногам, а потом, конечно же, цепляется за стоящий член.       Олег невольно глухо стонет, а потом делает шаг к ванной. Дима уже тянется к нему руками, оплетает и легко вскакивает, оказываясь подхваченным под бёдра. Олег чуть покачивается, но лишь крепче вжимает пальцы в упругую плоть, чтобы удержать мокрое тело. Одежда мигом пропитывается влагой.       — Ты уверен? — не может не спросить Олег.       — На все сто, — хрипло отвечает Дима, а потом прижимается в поцелуе.       Они несдержанно сплетаются языками, подставляют губы под укусы.       Шепс благодарит свою обострённую интуицию, потому что легко находит чужую спальню. Матвеев же вылизывает чужую шею, пока Олег несёт его до кровати. Это немного мешает координации, но Олегу уже всё равно. Он сдёргивает покрывало, а потом кладёт Диму на одеяло. Тот смотрит открыто, просяще. Его явно всё ещё лихорадит, потому что скулы не могут гореть так просто от лежания в ванной. Взгляд у него чуть рассредоточенный, а запах феромона заполняет комнату быстро и ярко.       Внутренний альфа воет от эмоций. Олег не может насмотреться на омегу на кровати. Безумно красивый, просто невероятный. Дима разводит согнутые в коленях ноги, демонстрируя всего себя. Его член прижимается к плоскому животу, а ягодицы влажно блестят от выделяющейся смазки.       — Олеж, мне больно, — шепчет Дима явно на последней выдержке, — ты мне так нужен…       Теперь Шепс едва ли не воет сам — так бьёт по голове сумасшедшее возбуждение. Омега зовёт его, хочет его. А насмотреться время у него будет и позже. Сейчас он должен помочь единственным правильным способом.       — Я здесь, — сбивчиво шепчет он, — всё хорошо.       Олег быстро снимает с себя всю одежду, а потом забирается на кровать, устраиваясь между чужих бёдер. Дима буквально горит, его кожа неправильно горячая. Он всхлипывает, когда ощущает на себе вес Олега, и обхватывает за плечи руками, тянет на себя — чтобы ближе, чтобы тело к телу.       Олег находит губы Димы и целует, стараясь передать хоть какое-то спокойствие, хотя сам едва ли не умирает от нервного возбуждения. Он понимает, что омеге сейчас потяжелее его будет — первая течка с новым партнёром. Это всегда волнительно. Дима должен доверять ему. Когда поцелуй становится более плавным, Олег мягко его прерывает и начинает спускаться губами ниже. Зализывает разрисованную шею, обводит языком чернильное 366, а потом находит возбуждённые соски. Дима стонет и выгибается в его руках, прижимая голову руками к себе. Олег ласкает один торчащий комочек губами, пока мягко мнёт между пальцев второй. Ему хочется всего и сразу. Омега в руках сладкий и отзывчивый. Мягкий, нежный, желанный.       Вот только растягивать прелюдию сегодня нельзя, так что Олег с некоторым сожалением отрывается от сосков и ведёт мокрую дорожку до самого пупка, а потом поднимается и устраивает бёдра Димы на себе.       — Готов? — хрипло спрашивает он, на что Матвеев лишь торопливо кивает головой и находит взгляд Олега своим.       Член уверенно прижимается между ягодиц, а затем толкается дальше. Готовое, изнывающее и мокрое нутро принимает в себя легко. Олег рычит сквозь закушенную губу, в то время как Дима высоко стонет, запрокидывая голову и подаваясь навстречу. Вот только Шепс держит его за бёдра крепко, не позволяя торопиться больше необходимого. Он погружается медленно, постепенно заполняя омегу.       — Олег, — всхлипывает Дима, — пожалуйста, мне надо…       Шепс толкается чуть сильнее, входя до упора и обрывая фразу Матвеева. Глаза закрываются от того, как хорошо ощущается Дима вокруг члена. Горячий и тугой.       — Двигайся, — срывается едва слышно с чужих губ, и Олег отпускает последнюю выдержку.       Он выходит почти до конца, а потом толкается вновь. Дима стонет, выгибается. Олег скользит взглядом по его телу, ласкает пока только глазами, обещая себе, что изучит каждый сантиметр этой кожи, и делает новый толчок.       Каждое движение разносит наслаждение по телу. Олег знает, что Димы надолго не хватит, поэтому интуитивно ловит нужный ему сейчас темп, и не сдерживая себя втрахивает омегу в кровать. Матвеев стонет, скулит и заламывает руки, чтобы схватиться за одеяло и комкает его в кулаках.       — Давай, мой хороший, тебе станет легче, — как в бреду говорит Олег, — ты такой красивый, знаешь об этом? Лучший омега, просто прекрасный.       Он толкается в горячее нутро особенно сильно, и Дима внезапно тонко вскрикивает, и его тело идёт крупной дрожью. На его живот выплёскивается сперма. Шепс низко стонет вместе с омегой, накрытый взрывом чужих эмоций, но не перестаёт двигаться, лишь замедляется. Он знает, что этого мало. Он скользит ладонями с бёдер на талию, размазывает вязкую жидкость по коже — он хочет отпечатать на руках запах чужого феромона.       — Олег, — шепчет Дима, и Шепс замирает, прижимаясь бёдрами к упругим ягодицам, — поцелуй меня.       Взгляд у Димы чуть более осознанный — из него уходит вся боль и нетерпение. Теперь там только нежность и желание. Внутреннего альфу кроет от осознания, что Олег смог помочь.       Шепс склоняется над Димой, прижимается грудью к груди и накрывает манящие губы. Язык жадно скользит глубже, сплетается с чужим. Олег мягко толкается бёдрами и ловит судорожный выдох губами. Сейчас уже можно не торопиться и немного растянуть удовольствие. Ощущать Диму приятно, правильно. Его запах окутывает со всех сторон, впитывается в кожу, смешивается с феромоном Олега — и этот аромат просто лучшее, что можно ощутить в жизни.       Шепс не верит своему счастью. Да, у них всё удивительно быстро, несколько непоследовательно, но ведь и они не обычные люди, им можно. Да и кто их осудит?       Двигаться внутри омеги медленно, ловить его стоны, ласкать ладонями и ощущать, как прижимают в ответ, это ли не высшее наслаждение.       Дима жмётся губами к плечу, обнимает, царапается короткими ногтями. Олег чувствует, как тело омеги с каждым толчком снова начинает напрягаться, а звуки, издаваемые Димой, становятся громче. Олег ускоряется, ощущая, что и его наслаждение уже близко. В голове сейчас только Матвеев. Думать просто больше ни о чём нет смысла.       — Повяжи меня, — шепчет Дима на ухо, и Олег стонет.       Он и не мечтал, что он ему разрешит сделать это сразу. Просто невозможный…       — Хорошо, — Шепс быстро целует опухшие губы, а потом немного приподнимает бёдра Димы и утыкается лицом ему в шею.       Его движения становятся увереннее, хаотичнее, губы находят запаховую железу. Клыки заостряются, ноют от желания вонзиться в плоть и пометить, но Олег последней крупицей разума говорит себе, что ещё не время. Он лишь ведёт влажно языком по шее и только слегка прикусывает, при этом входя внутрь Димы последний раз, проталкивая набухающий узел. Омега стонет протяжно и высоко, кончая. Матвеев бессознательно вонзает ногти в кожу спины и ведёт с силой. Олег рычит, сжимая крепко стройные бёдра — останутся синяки — и кончает следом, едва успевая сжать челюсти до боли, лишь бы не врезаться клыками в доверительно подставленную шею.       Узел пульсирует, запечатывает внутри омеги сперму. Дима вокруг него дрожит.       Олег осторожно опускается на Матвеева, а потом перекатывается на спину, меняя их местами. Дима слабо стонет от поменявшего положение члена.       — Тише, — шепчет Олег, — мой хороший… Такой молодец, такой… мой. Дима…       Он ласково ведёт ладонями по спине, гладит взмокшую кожу. Матвеев шумно дышит ему в шею.       Говорить пока не хочется. Олег наслаждается их смешавшимся запахом в воздухе. Яркая мысль, что после того, как они поставят друг другу метки, они будут оба пахнуть так, кажется слишком соблазнительной. Шепс даже не хочет думать, что так может и не быть. Он сделает всё, чтобы не упустить Матвеева. С ним слишком хорошо. Сердце заходится бешенным стуком, сжимается сладко.       Олег не знает, почему ждал так долго, почему не начал проявлять знаки внимания раньше. Тогда всё могло быть хорошо, и эту течку они проводили бы более осознанно.       — Олеж, — выдыхает Дима.       — Да?       — Я не жалею, что мы сделали это сейчас, — говорит Матвеев и чуть приподнимается.       Олег видит искреннюю улыбку и чувствует, как все, даже самые малейшие сомнения его отпускают. Дима просто лучший омега.       — Я рад, что ты мне доверился, — отвечает Олег и кладёт ладонь на щёку Матвеева, чуть лаская кожу большим пальцем, — обещаю, что не подведу.       — Я знаю, — Дима улыбается ещё шире, подаваясь на простую ласку, — только, как бы мы не прыгали по этапам отношений, есть одно «но».       Олег невольно замирает.       — Какое?       Дима фыркает.       — Как только спадёт узел, тебе придётся сходить за противозачаточными, потому что дети пока в мои планы не входят.       Олег чувствует, как резко развязывается узел страха в груди, а потом его пробирает на тихий смех. Дима выглядит довольным — играется на его чувствах без зазрения совести.       — Всё, что пожелаешь, — говорит Олег, а потом притягивает омегу к себе и снова целует.