«Чардийский Храм – воистину одно из чудес света! Построенный еще во времена Первого Пантеона, нынешнее свое значение он приобрел только на заре Четвертого. Он стал центром новой религии – именно здесь находится большая часть жрецов и управленческого аппарата. Естественно, это не могло не повлиять на внутреннюю политику государства. Правивший на тот момент великий Ар был слаб и даже не заметил угрозы – что уж тут говорить об ее отражении! Арство преобразовалось в княжество, и древняя династия пала под натиском духовенства. Но теократическим государство оставалось недолго. Не прошло и двухсот лет, как новый, молодой и харизматичный лидер возглавил восстание, пожаром охватившее всю страну. Как и их предшественники, расслабившиеся жрецы не смогли противостоять новому игроку, и летом того же года наследственный аристократ Райт смог взять столицу. Он не стал возрождать древний титул – наоборот, на его основе он создал новое дворянство, даровав им частицу ар перед именем. Не меняя формальный строй государства, он, тем не менее, многое поменял во внутренней политике: например, теперь дворяне не могли владеть землей – вся власть была сосредоточена в руках князя. Этот и многие другие шаги гарантировали ему, его потомкам и его стране спокойное будущее, и по сей день Чардия незыблемо стоит на этот прочном фундаменте»
Чардия – рядом! Рекламные проспекты, выдаваемые любопытствующим туристам. Напечатаны по личному приказу нынешнего князя, Грега II
Прошедшие с того страшного осеннего утра дни слились в один непрекращающийся кошмар. Кейн, которому насмешница судьба уготовила такую ужасную участь, метался в бреду, постоянно крича и зовя меня, отца, Кэролин… Черты его лица заострились, а телосложением он начал напоминать детище какого-нибудь безумного некроманта, обтянувшего голые кости тонкой кожей. Он потерял много крови, а тюремный коновал не нашел ничего лучшего, как просто прижечь обрубок. Пришедший еще в первый день гильдейский лекарь, осмотрев рану, чуть не потерял дар речи и долго не мог успокоиться, перечисляя все то, что следует сделать с таким врачом. Наиболее оригинальные пожелания я даже запомнил, возможно, пригодятся в неопределенном будущем. Он бережно срезал обгорелые участки кожи, проделал какие-то понятные только ему манипуляции с сосудами и, насколько смог, продезинфицировал рану. Однако жизнь Кейна, по его словам, все равно висела на волоске, и только от того, насколько силен организм моего ученика, в конечном итоге зависело, сможет ли он оправиться от повреждений. В глубине души, я надеялся на ту примесь нечеловеческой крови, что я когда-то в нем заметил – это давало хоть какие-то шансы на то, что он хотя бы очнется. Все эти дни он вместе со мной сидел около его кровати, отрываясь только на сон и еду и нещадно гоняя меня к травникам за все новыми и новыми лекарствами. Наконец, когда состояние пациента стало относительно стабильным, он ушел домой, пообещав сегодня же прислать ко мне свою ученицу, дабы она присмотрела за Кейном, пока меня не будет дома. Между тем у меня назревала и другая, не менее важная, проблема. Зная характер своего ученика, мне было вполне понятно, что как только до него окончательно дойдет мысль о своей инвалидности, он попробует наложить на себя руки. На всякий случай я уже убрал из его комнаты все предметы, которые теоретически можно использовать для этого неблаговидного дела, но человек в отчаянном состоянии может найти и вовсе экстремальный способ. Пока я находился рядом, но пришедшей сиделке придется постоянно бдеть – хотя пациент сейчас все равно слабее котенка. Были и другие проблемы. Судя по тому, что мне успел рассказать Кейн, заказ изначально предназначался мне, и лишь Плетущая столь мрачным чудом уберегла меня от неминуемой гибели. А в том, что она последовала бы прямо за арестом, я уже не сомневался. Кто-то рассказал страже о заказе, а, возможно, он изначально был одним большим капканом, расставленным на конкретного зверя, и уж если бы я попался, «милосердный» князь уж точно не стал бы размениваться на отсечение конечности. Следовало подумать, кто именно это мог сделать. Врагов у меня хватало, как, впрочем, и у любого, занимающего достаточно высокую должность в гильдии. Княжеский род не любит моего учителя, а тень этой неприязни падает и на меня. Остается определить, на каком именно этапе меня сдали: сам заказчик, неизвестные «доброжелатели» из гильдии или вообще некто со стороны, каким-то образом проведавшие о моем участии в грядущем ограблении. Чтобы я смог пролить свет на это гиблое дело, требовалось пройти с самого начала цепочки, а для этого мне необходимо прояснить личность заказчика. Значит, первый же визит после прихода сиделки я нанесу посреднику. Взгляд невольно скользнул по обрубку руки Кейна, и я снова ощутил сильное чувство вины. В принципе, современная магическая наука способна восстановить и более тяжелые повреждения. Но тут в силу вступают несколько факторов. Маги, способные на такую работу, всегда были штучным товаром. Этой узкой специальностью, находящейся на стыке знаний, владели немногие, и те, кто вставал на сию стезю, должны были знать не только целительство, но еще и некромантию с алхимией. Регенерировать подобные травмы человеческий организм не может даже с помощью магии, но, если использовать мертвую плоть, проблему решить уже вполне реально. С помощью некромантии требуемую конечность поддерживают в нужном состоянии, целительство сращивает поврежденные участки и подготовленную плоть, алхимия поддерживает состояние пациента во время этого длительного процесса. Проблема в том, что маг должен владеть этими областями знания и делать все сам, иначе все идет прахом. Почему именно так, а не иначе, до сих пор ходят жаркие споры, периодически скатывающиеся в банальные драки. Кроме труднодоступности таких специалистов, есть и еще одна загвоздка. В нашем княжестве чародеев почти не было – в свое время Его Сиятельство решило восстановить против себя еще и их. Чего именно он от них хотел и почему они не согласились, остается неясным, но ответ виден до сих пор – вечно дымящиеся развалины в центре города служат хорошим напоминанием всем желающим, почему со вспыльчивыми боевыми магами лучше не ссориться. А те, чей профиль не связан с боем, постарались, чтобы «назидание потомкам» осталось на века. Получилось у них неплохо: незаживающий рубец на лице города смотрелся впечатляюще и подрывал и так шаткий авторитет верховной власти. Своих же специалистов у князя не осталось, и сделать хоть что-либо со своим бывшим дворцом он, к своему сожалению, не может. Из размышлений меня вывел хриплый стон Кейна. – Воды… – Его голос проскрипел, как несмазанная телега. – Пить… Рядом с кроватью стоял графин, наполненный чистой водой. Торопливо налив стакан живительной влаги, я поднес его ко рту ученика. Выпил он только часть, остальное расплескалось по одеялу, но я был рад даже такому прогрессу – до этого нам приходилось поить его насильно. До окончательного выздоровления, конечно, еще далеко – жар не спадал несмотря на все усилия. – Сиан… Что случилось?.. Почему я не могу пошевелить правой рукой?.. – Кейн опять начал бредить. – Я ничего не помню… Где я?.. Его разум отрицал саму возможность инвалидности и поспешно предал прошедшие события забвению. – Спи, малыш, – мой голос дрогнул, – совсем скоро все будет хорошо. – Хорошо… – С трудом проговорил он и перестал реагировать на мои дальнейшие слова. К сожалению, я и сам не верил в свои слова. Со своим будущим учеником я познакомился пять лет назад. Стояло жаркое, засушливое лето, светило как будто задалось целью превратить наш Малар в гигантскую пустыню, подобную тем, что уже есть на юге континента. Выживают там только местные жители, причем совершенно непонятно, как именно они это умудряются делать. Кроме них в пустыне могли жить только гигантские тараканы и морфы, способные перестроить собственное тело по образу аборигенов, но у первых не было альтернативы, а среди последних идиотов пока не находилось. Знакомство произошло отнюдь не по моей инициативе: маленький мальчик в простой, но явно крепкой, одежде со множественными заплатами из разноцветных клоков ткани и с крайне серьезным выражением лица прямо на рынке попытался срезать мой кошелек. У меня, потомственного вора, заслужившего звание Мастер! Я настолько оторопел от подобного хамства, что чуть было не упустил нахала с добычей, но в последний момент моя рука резко схватила парня за плечо. – И зачем так быстро бегать, да еще и по такой жаре? – Несмотря на попытку воровства я был настроен благодушно. Во многом это объяснялось тем, что невзирая на некоторый застой, случившейся в моей профессиональной деятельности, я все равно смог вовремя обнаружить маленького воришку. В связи с этим я решил никак не наказывать его, а просто скрутил пальцы в незатейливый знак, своеобразную метку нашей гильдии. От положения пальцев зависело многое – например отставленный чуть в сторону мизинец символизировал высокий статус. Казалось бы, что мешает любому проходимцу прикинуться одним из нас? Основным фактором, являлась сама гильдия – мы плохо относимся к самозванцам, тем более если они могут навредить нашему делу. – На улице сейчас очень жарко, ты не находишь? Впрочем, говорят в застенках стражи прохладно, так что я тебе в чем-то даже завидую. Нет, сдавать я его конечно не собирался, но ему-то откуда это знать? – Отпустите, дяденька, – кажется, кто-то пытается давить на жалость. Последней у меня было маловато, так что коварный план с треском провалился. – Богами клянусь, я больше не буду! – И что же ты не будешь? Попадаться? – Парень сник. Видимо он считал себя самым хитрым и умным, что в принципе свойственно подросткам его возраста. Невнимательного человека клятва Богами может быть и впечатлила бы, и он, возможно, даже не заметил, что именно ему пообещали. Именем богов он обещал, что в следующий раз будет более проворным и ловким и второй раз мне не попадется. Интересно, значит ли это, что он попытается взять реванш или я уже становлюсь параноиком и вижу во всем подвох? – Знак видишь? – Фигура из пальцев приблизилась почти вплотную к его лицу, но что-то меня настораживало. Уличные воры отличаются наблюдательностью, и заметить он ее должен был еще в первый раз – а он стоит, как ни в чем не бывало. Удивительно… – Вижу. А это что-то означает? – Его детская непосредственность только сильнее ввергла меня в шок. Если он не знает этой комбинации, то в гильдии он не состоит, а это уже и вовсе небывалое дело. Остаться независимым на улицах, занимаясь подобным делом практически невозможно; к таким как он рано или поздно приходят крепкие ребята с дубинками и объясняют, почему с Советом лучше делиться. И ведь не врал он – ложь то я точно бы почувствовал! – Я действительно не знаю… – Беги, парень, – ловким движением вырвав свой кошелек из его руки, я выдал ему воспитательный подзатыльник в назидание, – и не забывай о своем обещании. Кто-то может назвать меня циничным, но мне было действительно интересно, чем закончится противостояние маленького мальчика и большой гильдии и попробует ли он меня ограбить еще раз или решит не связываться с неизвестной фигурой? Следующая наша встреча произошла через год. Я поздним вечером возвращался от одной своей знакомой домой, когда в соседней подворотне услышал короткий вскрик. Наверное, тогда меня вела сама Судьба – ибо вероятность попасть в нужное место и в нужное время даже сейчас мне кажется исчезающе малой. Она же видимо и добавила мне к моему природному любопытству еще какую-то толику – что бы у меня уж точно не возник соблазн пройти мимо. Заглянув за угол, в ярком свете полной луны, я отчетливо увидел, как трое мордоворотов избивают уже почти забытого мной паренька. – Так значит, о Гильдии ты не знал? – Незаметный на фоне своих внушительных коллег, тоненький паренек, равнодушно рассматривающий лежащего на земле мальчика, выглядел гораздо умнее и опаснее. Видимо, он и есть главный в этой компании. – Ну конечно же, не знал и мы, разумеется, тебе верим. Хотя есть мнение, и оно не только мое, – один из качков одобрительно хохотнул, – что ты все знаешь, а вот делиться – не планировал. Ну, ничего, мы и не таких уму-разуму учили, считай, что ты в чутких руках профессионалов… Или лучше сказать ногах? Как ты думаешь, Шрам? Троица довольно засмеялась. Кажется, судьбоносная встреча все-таки произошла, и пацан наконец-то попал в поле зрения нашей гильдии. Однако сам факт, что ему удавалось тихариться от моих коллег в течение столь долгого времени, мягко говоря, удивлял. Год прошел с момента нашего первого знакомства и это я еще не знаю сколько лет он был на вольных хлебах! В какой-то мере это городской рекорд, и я решил не закапывать такой криминальный талант в землю банальной кражей кошельков. – Прекратить, – мой тихий голос невероятно четко прошелестел в этой заплеванной подворотне. – Отойдите от парня, теперь он под моей защитой. – А это ещё кто к нам пожаловал? Благородный рыцарь в белых доспехах? - Названый Шрамом резко обернулся в мою сторону, дабы продолжить свою умную мысль, но наткнувшись взглядом на сложенную мной фигуру осекся и замолчал. В свои двадцать шесть лет я уже успел войти в совет Мастеров - главный управляющий орган нашей гильдии. С учетом наследственности и личности моего учителя, это было не так уж и сложно. Согласно устоям, нас тринадцать, заслуживших звание Мастер, которые при желании могли бы украсть практически что угодно. Впрочем, в этой системе есть несколько недостатков. Главный - из-за того, что в Совет принимают только хороших воров, а не управленцев, периодически дела у нас идут в страшный разнос, но таковы вековые традиции славной гильдии воров Малара и вряд ли в ближайшее время их кто-нибудь додумается поменять. – Просим прощения Мастер. – Заговорил паренек, ранее руководящий процессом. – Он не сказал нам, что у него есть покровитель, а по указу Совета… Я жестом его прервал. Данный указ я знал лучше него – сам же и принимал участие в его составлении. Идея, с моей точки зрения, правильная – если хочешь свободы и не хочешь вступать в гильдию – будь готов к последствиям, ибо этот город вряд ли потерпит двух игроков сразу. Старший вопросительно на меня посмотрел, и я, не говоря ни слова, разрешил ему уйти. Всего через несколько секунд подворотня очистилась, словно все четверо построили телепорт и смылись – так быстро они исчезли из поля моего зрения. Оставшись наедине с парнем, я быстро осмотрел его. Несмотря на видимую жестокость, били они его максимум в четверть силы – никому не нужен сломанный и больной вор, а вот правильно запуганный источник дохода вполне может пригодится. За этот год он чуть окреп и возмужал, но внешность его практически не изменилась, что, видимо, и позволило мне его узнать. – Как тебя зовут? – Я помог ему подняться, но не рассчитал силы и он завалился на меня. – Надеюсь, ты понял сегодняшний урок. Как они тебя вычислили? – Кейн, – хрипло сказал он. – Я думал, что меня никто не заметит и тщательно заметал следы. Не понимаю, как они меня нашли. А что за урок? – Дурачком то не прикидывайся, – я оборвал его на полуслове. – Ладно, даю тебе неделю - поправляйся. Через семь дней я сам тебя найду и решу, что с тобой делать. И даже не пытайся от меня спрятаться – все равно найду, только будет хуже. И лишь уже на пороге своего дома, насвистывая веселую мелодию о том, как Хралл решил жениться, я, наконец, обнаружил то, что вызвало во мне нечто вроде восхищения талантом малолетнего уголовника: мелкий засранец все-таки умудрился срезать у меня кошелек, так что стоит еще подумать, кто кого должен учить. Ровно через неделю, как и обещал, я пошел к тому месту, где по полученной мною информации он мог обитать. Найти его было несложно: несколько вопросов в самой гильдии, и мне чуть ли почетный эскорт не выдали. Представляю, как бы я смотрелся, собирая на разговор с пареньком отряд громил. К тому же, после того раза, я решил перестраховаться, и с помощью знакомого мага навесил на кошелек заклинание слежения. Теперь видимая лишь мне фиолетовая ниточка вела меня к цели. И что самое примечательное, заклинание показывало совершенно другое направление, чем тот адрес, что дали мне в гильдии – парень в очередной раз решил всех перехитрить. Прийти в эту берлогу стоило только для того, чтобы подивиться ошарашенному выражению на лице Кейна. Кажется, он считал это своим тайным местом, и о том, что он может быть здесь, не знала ни единая душа. Находящийся в самой глубине трущоб подвал имел настолько нехорошую репутацию, что даже самые неприхотливые городские нищие отказывались его занимать, а это, между прочим, уже показатель. – Как вы меня нашли? – Он побледнел, но держался молодцом. – Следили за мной, да? Следы от побоев уже сошли; если судить по скорости регенерации, парень явно имел толику нечеловеческой крови в организме. – Кошелек, – хмыкнув, пояснил я, – после прошлого раза я сходил к магу за «следилкой» и, как видишь, не зря. – Ааа... – задумчиво протянул Кейн, – ну, и что теперь со мной будет? Парень мне определенно нравился, из него вышел бы толк, особенно если как следует его поучить хорошим манерам, но даже я сам не ожидал от себя последующих слов. – Урок понял? – Тщательно обдумывать пути отступления и не попадаться? – Да, и это первая и главная заповедь Хольса. Надеюсь, ты ей будешь следовать всегда. Пойдешь ко мне в ученики? – Хотя выбора у него все равно нет, пусть он об этом и не знает. С того разговора прошло долгих четыре года. Кейн схватывал на лету, постигая все, что требуется хорошему вору, и через какое-то время мог бы вполне превзойти меня на этом поприще. Я не мог постоянно быть рядом и часто оставлял его вместе со своим отцом, который смог научить молодого паренька чтению и письму. Вообще, как мне кажется, папа привязался к нему, считая своим внуком, чьего появления он никак не мог от меня дождаться. Несмотря на то, что на улицах взрослеют очень быстро, в душе Кейн все еще оставался самым обычным ребенком, рано потерявшим своих родителей. В той вспышке лихорадки умерли многие, и в его истории не было ничего принципиально нового – в городе жили сотни таких же, как он. Мы, как могли, старались восполнить ему отсутствующее детство. Со временем и я сам начал считать его кем-то вроде своего сына, ну или младшего брата, которого у меня никогда не было. Возможно, именно в этом и заключалась главная наша ошибка, из-за которой и произошла вся эта история. Мы слишком увлеклись попытками дать ему то, что он не успел получить в первые годы своей жизни и упустили из внимания, что детей в его возрасте нужно постоянно воспитывать, порою не чураясь жестких мер. Но, как бы то ни было, это – моя прерогатива, а не каких-то там ублюдков с ледяных пустошей. *** - Ну и какого Хралла вы его опять упустили?! - … - Нет, ну как можно быть настолько тупыми? - Но, Кня… - Молчать! Я за что плачу вам жалование, дармоеды? Чтобы вся моя стража не могла поймать одного единственного вора? Прочь с глаз моих, пока не перебил вас, иродов…