Никто не говорил что будет легко

Моник этот вечер как обычно встретила на террасе своего пентхауса. Она плотно укуталась в плед и с ногами залезла в кресло. Бокал с глинтвейном грел ее тонкую ладонь. На фоне темного неба четко выделялась иллюминация Эйфелевой башни, но Моник на нее не смотрела. Полуприкрыв глаза она разглядывала картинки, висящие перед ее внутренним взором. На картинке прямо по центру был виден немолодой жандарм у себя дома, читающий с домашнего ноутбука отзыв начальства на его рапорт. Текст отзыва висел в окне слева, и начальство в нем не стеснялось использовать изощренно грубые выражения. Начальству очень не нравилось, что жандарм уже в который раз не может нормально оформить рапорт о пропаже девушки. Постоянные описки в номерах документов, имени девушки, ее последнем известном адресе и прочих данных гарантировали что к поискам девушки никогда не приступят. Жандарм внимательно разглядывал фото девушки в рапорте и сверял с бумажной фотографией. Фото были разными, хотя жандарм лично сканировал эту фотку для дела. На бумажной фотографии шестнадцатилетняя Моник высокомерно глядела в камеру. На цифровой фотографии была серьезная девушка, отдаленно похожая на Моник. Жандарм отвлекся от экрана ноутбука чтобы сверить номера документов, а когда снова поднял взгляд на экран – девушка с фотки уже смотрела на него с легкой улыбкой. Жандарм вскочил так резко что опрокинул стул, а потом начал ходить кругами по комнате схватившись руками за голову. Моник хищно улыбнулась и отключилась. Круговыми движениями ладони она разогнала глинтвейн в бокале и смотрела на просвет как в красном потоке мельтешат специи. С легким треском перед ее взором открылось новое окно. Это было изображение с одной из камер недалеко от ее дома, на нем было видно, как по дороге целеустремленно идет человек лет сорока. Вот черт, а я рассчитывала на спокойный вечер, подумала Моник. Глинтвейн, горячая сауна, верный сатисфаер, ранний сон. А вместо этого опять работа. Моник залпом выпила глинтвейн и пошла переодеваться из пижамы во что-то более формальное. Она вышла с террасы и задвинула стеклянную дверь, перекрывая поток прохладного воздуха с улицы. Но только она поставила пустой бокал на барную стойку своей гостиной, как раздался тихий низкий гул и посреди гостиной материализовалась невысокая мрачная брюнетка в синих джинсах, белой футболке и высоких шнурованных ботинках. - Привет, Мнемоник. – Сказала девушка, когда заметила ее у барной стойки. – Шеф уже здесь? - Нет, будет через пару минут, - ответила Моник и добавила раздраженно. – Сколько раз говорить – не телепортируйся ко мне в гостиную в обуви. Глинтвейн будешь? Брюнетка посмотрела на свою обувь, вздохнула, наклонилась и послушно начала расшнуровывать свои ботинки, буркнув «буду». Моник налила из кастрюльки еще один бокал глинтвейна, задумалась на секунду, налила второй и ушла в спальню. Там она скинула пижаму с Винни Пухом, оставшись в одних трусиках и натянула футболку с Суперменом. В дверь позвонили. Моник подавила желание открыть дверь прямо так, но потом все же надела белые штаны. Шеф ее тихо раздражал, постоянно хотелось его подразнить. Она услышала, как брюнетка открыла дверь. - Привет, Дарина. – Раздался приглушенный голос. – Отличные ботинки, а Моник где? - Переодевается, - лаконично ответила девушка-телепорт. Моник вышла из спальни и кивнула пришедшему. Тот закрыл дверь и разулся, оставив свои оранжевые кеды рядом с ботинками Дарины. Все вместе они сели за круглый стол в гостиной и отдали должное глинтвейну. Моник нетерпеливо постукивала пальцами по столешнице. Наконец мужчина поставил бокал, вздохнул и сказал: - Меня похитили. - Давно? – Уточнила Моник. - Пятнадцать минут назад. Сразу двоих, в Корее и Гонконге. - Значит не случайность, - заключила Моник. – В какой Корее? - В нормальной, - ответил мужчина, достал телефон и показал на карте обе точки своего похищения. Моник закрыла глаза и мысленно запустила поиск по видео со всех камер района. Первые результаты выскочили сразу же. Моник открыла глаза. - Вижу момент похищения в Гонконге, - сказала она. Ей захотелось печенья. Использование способностей всегда понижало уровень глюкозы в крови. Ну или она просто пыталась рационализировать свою любовь к сладкому. – Совсем не скрывались. Кстати, часть камер выключена, с других стирают видео. Твой телохранитель жив кстати, вижу, как он встает. - Знаю, он уже отзвонился на базу, его подобрала скорая помощь. – Расстроенно сказал мужчина. – Все-таки китайцы. А что по Корее? - Пока ничего. – Моник подошла к шкафу и достала огромную пачку орехового печенья и налила себе чай. – Поиск по лицу ничего не дал, сейчас идет абстрактный поиск чего-то подозрительного, а это не быстро, я тебе не суперкомпьютер. - Что? – Переспросила Дарина. – Извините, я не настолько хорошо говорю по-французски. - Пока ничего интересного, Дарина. Ищем. Чай будешь? – Ответила Моник. - Глинтвейн еще есть, - ответила Дарина и сделала глоток. – Чем помочь-то, шеф? Бомба перед машиной – плохая идея. Это не как в Танзании. - Пока ничем. Надо подумать, составить план. - Тогда я пойду. – Дарина посмотрела на свои ботинки, но идти к ним ей явно не хотелось. Она осушила бокал. – Я на Кубу, пройдусь по пляжу. Как буду нужна – пишите. Дарина встала из-за стола, отошла от него на шаг и исчезла. Люди в гостиной на секунду оглохли, но скоро звуки вернулись позвякиванием. Моник размешивала сахар в чае и серьезно смотрела на мужчину из-за барной стойки. - В этот раз все серьезно, Пьер? – Тихо спросила она. - Если это китайцы – то да. Можешь выяснить как они на меня вышли? - Только когда поймем кто они – тогда и размотаю эту ниточку. Что будешь делать, когда поймешь куда они тебя везут? - Я уже поднял эвакуационную группу. Они летят на мою базу в Тайланде, скорее всего меня привезут куда-то в континентальный Китай, а там недалеко. - Ты просто стереотипный суперзлодей из комиксов. - Моник слишком интенсивно махнула ложкой и чай пролился на барную стойку. – Частная армия – раз. Отдельный секретный отряд для нелегальных операций – два. - Ну, если спасать похищенных людей это злодейство, то я суперзлодей. – Покладисто ответил Пьер. – Ты чего злишься? - Ты меня раздражаешь, - честно ответила Моник. – Ты богат, самоуверен, знаешь чего хочешь и последовательно к этому идешь. Ты француз только на 1/78. Ты мне нравишься, но у тебя столько одновременных счастливых браков, что, когда я с тобой флиртую, надевая футболку на голое тело – я будто планирую разрушить счастье населения целого Люксембурга. Уверена, что ты в этот самый момент с кем-то трахаешься. - С шестью женами, - признался Пьер. – Я нервничаю, а это меня успокаивает. - И еще ты говоришь мне только правду. – Моник раскраснелась. – Я регулярно тебя проверяю и каждый раз все что ты мне говоришь – сплошная правда. И поэтому я тоже говорю тебе только правду. А это некомфортно. Пьер улыбался и спокойно смотрел на нее. Он выглядел умиротворенным. Успокаивается он, видите ли, чертяка. - В общем, мои чувства к тебе сложно выразить. Я рада что нашла тебя и ввела в наш клуб суперов. И одновременно без тебя было бы намного проще. Мы бы надели маски и спасали людей от грабителей на улицах. Но у тебя в совете сразу 78 голосов, и ты продавил более интересную стратегию. И сейчас мы участвуем в военных операциях частной армии. - Ты против? - Нет. Тебя надо спасать. Похищать людей плохо. А если через тебя они выйдут на нас, станет еще хуже. Но если это государственная структура и они взялись за тебя всерьез и будут похищать тебя каждый час, то мы еще вернемся к вопросу стратегии поведения суперов. Дня через три. - Отличная футболка, кстати. – Одобрил Пьер. – Лучше любого прогноза погоды показывает, что сейчас в Париже прохладно. И я очень рад что именно ты меня нашла. Софт для распознавания лиц становится все лучше. Рано или поздно я попаду в общую базу данных лиц и у серьезных людей возникнет интерес, это всего лишь вопрос времени. А так у меня есть время подготовиться. - Погоди, - прервала его Моник. – Нашла тебя в Южной Корее. Из отеля вынесли ящик и погрузили в грузовик. Скорее всего ты там, больше ничего подозрительного не было. Грузовик выезжает из Сеула. Ты там живой? - Живой, сплю. Наверное, если бы я умер, то ощущения были бы другими. - Ты еще ни разу не умирал? – уточнила Моник, отхлебывая чай и хрустя печенькой. - Пока не умирал. А с Гонконгом что? - Тебя привезли в аэропорт, грузят в военный самолет. Никаких вопросов у персонала аэропорта не было. - Значит - государственная структура Китая. – Пьер допил глинтвейн и отставил бокал. — Это плохо. Очень плохо. Операция будет сложной. Мало того что сложной – у нее будут последствия, участников будут тщательно искать. И если свяжут с нами – у нас в мире появятся могущественные враги. - Мы всегда знали, что у нас будут могущественные враги, - отмахнулась Моник и принялась за вторую печеньку. – А сколько ты своим агентам платишь? - По миллиону за операцию. Десять миллионов если кто-то будет ранен. Двадцать миллионов выплата семье, если агент погибнет или попадет в плен. - Щедро, - признала Моник. – Так какой план? - Прилетаем на транспорте, десантируемся, вламываемся в их местное Гуантанамо, освобождаем своих, улетаем. - Как все просто у тебя. Ты ведь понимаешь, что чтобы прикрыть полет транспорта, мне придется устроить массовый сбой всей военной электроники на сотни километров вокруг? Это же не Танзания как в прошлый раз. – Вздохнула Моник. – Радары, военные сети, рации, сотовые. И не задеть больницы и жилые кварталы? Это очень тяжело, я полностью в это дело погружусь, не буду реагировать на внешние раздражители. Пьер сел на диван, положил подушку к себе на колени и поглядел в глаза Моник. Она медленно подошла к нему и положила голову ему на колени. - Это будет очень длинная ночь. – Тихо сказала Моник, глядя на Пьера снизу вверх. - Давай мне сахар каждый час. В холодильнике ящик Маунтин Дью. - Я скажу Дарине, что ее помощь в этот раз не понадобится. – Пьер убрал локон Моник за ушко. – Я о тебе позабочусь.