Когда откроют луну облака

      Весь день Сириус не мог найти себе места. Он бесцельно бродил по замку, стараясь не наткнуться на друзей. Сейчас хуже всего было бы встретить кого-то из мародёров. Римус…       Мысли вновь и вновь возвращались к Лунатику. Он ведь ни в чём не виноват. Он буквально плакал перед Бродягой. Это было так нежно. Мимолётный поцелуй, который даже поцелуем-то назвать сложно. Он был великолепен. Как вообще можно не любить Римуса Люпина?       Но Блэк всё испортил, абсолютно всё. Безвозвратно сломал. Убежал. Опять. Да ещё и оскорбил его, пытаясь защититься. От чего или кого? Сириус сам себя не понимал.       Он это начал. То признание… Стоило бы бросить пить, ничего хорошего от этого не получается.       Но убедить себя в том, что чувства действительно взаимны, никак не получалось. Его же никто не мог полюбить. Все только об этом и твердили: мать, отец, да даже брат. Это его призвание: быть Блэком. Таким же отвратительным человеком, как и все в пропащей семейке.       Сириус сам не заметил, как вернулся в гостиную, а затем подошёл к спальне мародёров. Был ли там кто-то? Если да, нужно уходить.       Блядь. Нет-нет-нет-нет. Всю голову заполнило одно это слово. Он не мог снова поступить как трус, хватит. Больше нечего бояться. Он должен всё исправить. Нет ведь ничего непреодолимого, да? Как же он ошибался.       Сириус прикоснулся к ручке двери и, пересилив себя, зашёл внутрь. Было на удивление темно и пусто. Где все? Судя во времени, у Джеймса сейчас тренировка, а остальные, видимо, пошли посмотреть. Питер так точно.       Бродяга понял, что за день неимоверно устал. То ли от марафона по замку, то ли от нескончаемых мыслей. Он направился в сторону ванной, чтобы умыться и прийти в себя. Дверь оказалась заперта. Значит, кто-то из друзей здесь. Что ж. Чудно. Наконец будет шанс извиниться. Даже если это не Римус.       Блэк отправился к своей кровати, дожидаясь там. Он не смог бы сконцентрироваться на чём-то сейчас, поэтому просто лежал.       Прошло около десяти минут. А потом ещё столько же. И ещё. Что-то явно было не так.       Сириус направился к двери в ванную и постучался. Никто не ответил. — Лунатик?       Тишина. — Хвост?       По-прежнему ничего. — Сохатый?       Было ощущение, что Бродяга разговаривает сам с собой. Он начал не на шутку волноваться. — Это несмешно. Кто бы ни был внутри, открой чёртову дверь! — парень продолжал уговаривать непонятно кого.       Он ещё немного постоял под дверью, проверил, точно ли она заперта. Другого выхода не оставалось.       Блэк достал палочку и открыл замок. Осторожно приоткрыв дверь, заглянул внутрь. Лучше бы он этого не делал.       Внутри, в самой ванной, лежал Римус. Римус, который ни на что не реагировал. Бродяга подбежал к другу, не прекращая повторять «Лунатик-проснись-пожалуйста-проснись-это-не-смешно», и приложил руку к его шее.       Люпин не дышал.       Понадобилось какое-то время, чтобы осознать произошедшее.       Сириус закричал.