Невидимый

      Ночная охота — дело уже самое обычное для заклинателей. А сейчас вместе на ночную охоту выбрались два Ордена — Гусу Лань и Юньмэн Цзян. Суровый Цзян Чен и спокойный Лань Сичень… Интересное сочетание, особенно при условии их случайного столкновения. Их разговоры, которые не касались вообще больше никого (потому Глава Ордена Юньмэн Цзян всех разогнал), были немного удивительны.       Особенно когда Цзян Ваньинь, находясь с Сиченем наедине, с ворчанием поправляет его лобную ленту, а скулы слегка краснеют от сего действия. Сичень всегда улыбается, а с особой нежностью улыбается только в такие моменты. Он знает, что сейчас Цзян Чен отвернётся и быстро куда-то пойдёт, пряча своё смущение под суровостью.       Теперь ясно, как Сичень выдерживает характер Цзян Ваньиня, а если точнее, возлюбленного.       — Ну и куда опять убежал этот неугомонный мальчишка?! — Саньдоу Шеншоу свёл брови к переносице, оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в звуки леса.       — Цзян Чен, я не думаю, что за Цзинь Лина стоит так волноваться. Он уже взрослый… — мягко говорит Цзэу-цзюнь, приближаясь к нему и аккуратно заключая в объятия.       — Вот если бы он не искал себе с такой завидной регулярностью приключения на зад, то цены бы этому «взрослому» не было! — ответил Цзян Чен, прижавшись к Лань Хуаню и вздохнув. — Идём.       Глава Ордена Гусу Лань нехотя его отпускает и идёт следом.       В какой-то момент он останавливается и достаёт из ножен Шоюэ, осматриваясь. Идущий впереди Цзян Ваньинь останавливаться и поворачивается, взглядом спрашивая, что случилось. Лань Хуань кивает куда-то в верх. Цзян Ваньинь поднимает голову и вслушивается, снимая с пальца Цзыдянь. Тени пугающе пляшут в фиолетовом свете.       Тихо. Порыв не особо сильного ветра раскачал верхушки деревьев. Листья зашептались, обсуждая что-то, понятное лишь для себя. Их редкие товарищи оторвались от ветвей и полетели вниз, кружась и переворачиваясь. С очередным порывом ветра всплыла луна, освещая всё серебристым светом, что, несомненно, шло на пользу. Можно было что-то разглядеть уже чётче.       Но ничего такого не видно и не слышно. Ветер, шёпот листвы, её шорох под ногами…       — Тебе точно не показалось? — спросил Цзян Чен, поглядев на Лань Хуаня.       — Я точно что-то слышал, — твёрдо ответил Лань Сичень, уже слабо веря в свои догадки.       — Может, ветер? — предположил Саньдоу Шеншоу, пока Цзыдянь принимал форму кольца на руке хозяина.       — Может, ты и прав… — вздохнул Лань Сичень, оставаясь на стороже. Всё же, это могло быть и эхо… Они же здесь не одни. — Но я всё же хочу проверить. Иди вперёд, Цзян Чен. Я тебя догоню.       У Цзян Ваньиня стало неспокойно на душе. Он хмуро кивнул, а потом его что-то толкнуло подойти к Цзэу-цзюню. Глава Ордена Цзян осторожно поцеловал Лань Сиченя в щёку, пробормотав:       — Береги себя.       Лань Хуань улыбнулся, ответил таким же нежным жестом, пропитанным любовью, а потом ответил:       — Хорошо.

***

      Открыл глаза Первый Нефрит уже в своих покоях. Он даже не помнил, как тут оказался.       Глава Ордена Гусу Лань сел, думая. Что было?       Он услышал в звук, попрощался с Цзян Ченом, пошёл проверять, что и где, а потом темнота… Липкая, мерзкая, тягучая…       Но как он оказался в Облачных глубинах? Или он настолько сильно устал, что даже этого не помнил?       Да, наверное, всё так и есть. Бои с нечистью выматывают, а особенно целую ночь напролёт… Теперь всё сходится.       Цзэу-цзюнь поднялся и на всякий случай проверил себя на предмет ран и прочего. Абсолютно ничего. Видимо, удача была на его стороне. Но он где-то потерял Лебин. Шоюэ всё так же был в ножнах, а вот флейты Лань Хуань нигде не наблюдал. Может, с ней что-то стряслось и её забрали на ремонт?       Пожалуй, об этом стоит спросить попозже.       Взгляд Главы Ордена Лань упал на окно. Было уже довольно светло. Сколько же времени? Судя по положению солнца и теням, сейчас полдень. О небеса, сколько же он вот так проспал и пролежал?!...       Подорвавшись, Цзэу-цзюнь вылетел на улицу. И обомлел.       Облачные глубины были погружены в траур. Неужели, кто-то погиб на ночной охоте? Лань Хуань покачал головой, а потом решил поискать своего брата.       Путь теперь лежал в библиотеку. Сичень оглядел беглым взглядом свитки и книги, а затем поймал взглядом фигуру Лань Ванцзы.       Лань Сичень отметил, что облик брата переменился. Он выглядел как-то величественнее, словно стал главой Ордена.       — Брат! — позвал Цзэу-цзюнь.       Ответной реакции от Хангуан-цзюня не последовало. Он лишь прошёл мимо старшего, даже не обратив внимания. Это напрягло Лань Хуаня. Он позвал брата ещё раз, но, не получив ответ, а лишь вздох, Цзэу-цзюнь окончательно потерялся в догадках, что случилось. Лань Сичень подумал, что Лань Чжань мог слишком устать за день, потому и не обратил внимания на брата.       Но знать наверняка, что случилось с Лань Ванцзы, мог только один заклинатель из Облачных глубин.       Вей Усянь.       Удача улыбнулась Первому Нефриту лучезарной улыбкой.       Вей Усянь, почему-то настолько сегодня тихий, что становилось страшно, был около библиотеки. Видимо, пришёл сюда недавно.       — Вей Ин!       От обращения к нему, Старейшину Илин аж передёрнуло. Он вскочил с места, огляделся, прожёг взглядом место, где стоял Лань Сичень, нахмурился и выдохнул:       — Значит, показалось…       Лань Хуань удивлённо вскинул брови.       — Что показалось?       Вей Ин снова с недоверием посмотрел в его сторону, потряс головой и сразу же пошёл куда-то, проговаривая:       — Мне всё кажется… Я просто не выспался…       Теперь Лань Сичень абсолютно ничего не понимал. Неужели все обитатели Облачных Глубин решили разом его игнорировать?       Лань Хуань решил отправиться в Юньмэн. Может, там он найдёт ответ, а заодно проверит своего возлюбленного… Да, это лучшее решение.       Первый Нефрит вскочил на меч и отправился в Пристань Лотоса.

***

      Удивительное дело…       В Юньмэне во всю цвели лотосы. А в последний раз, когда он, Лань Сичень, был тут, то цветы словно нехотя раскрывались и большая часть всё ещё оставалась бутонами. Лань Хуань невольно напрягся и залюбовался нежными цветами. Он любил лотосы, особенно любоваться ими вместе с Цзян Ченом, сидя в какой-то дальней беседке и ведя разговоры не о чём за чаем, а потом обнимать, целовать и зарываться рукой в шёлковые волосы возлюбленного, произносить слова признания в любви, любить и быть любимым в ответ… Это было чем-то прекрасным, чем-то сказочным и желанным. Ради этих минут покоя Лань Сичень был готов продать хоть свою душу, только бы любимый был рядом… Быть с ним, помогать ему, обнимать во сне, прижимая к себе… Он в тайне желал совершить с Цзян Ваньинем три поклона. Лань Хуань был даже готов оставить пост главы и навсегда переехать в Юньмэн. Но увы, он пока не мог этого сделать. Лань Сичень посмотрел вдаль, на озеро, словно не имеющее ни конца ни края, а после ступил в Пристань Лотоса.       В Пристани тоже было как-то тихо и пустовато. Это озадачило Лань Сиченя. Может, что-то случилось?       Он спросит. Он обязательно спросит это у Цзян Чена.       Потому свой путь он и продолжил в покои главы Ордена Юньмэн Цзян.       Как странно. Неужели, и в Пристани Лотоса решили игнорировать Цзэу-цзюня? Но зачем и за что? Лань Хуаня никто не разу не остановил. Никто не поздоровался, не отвесил поклон, не поинтересовался целью визита…       Крайне озадаченный, Первый Нефрит оказался в покоях Цзян Чена. И потерял дар речи.       Цзян Ваньинь сидел, обнимая Лебин и… Плача? Он осторожно прижался губами к флейте возлюбленного, шепча:       — Прости меня… Я не смог тебя защитить… Прости меня, Лань Хуань... Ты погиб по моей вине… Я должен был тебя остановить!..       Лань Сиченя прошибло. Он всё понял.       Все в Гусу скорбили по нему. Он умер, он отошёл к предкам. Это объясняло, почему его никто не замечал, почему Лань Ванцзы теперь похож на Главу Ордена, почему Вей Усянь на редкость тихий, почему Цзян Чен скорбит над Лебином и куда флейта, собственно, делась.       Но Лань Хуань не помнил своей смерти. Только холод в груди и всё.       А потом вспомнил слова Вей Ина: «Не, если умрёшь, то смерть не вспомнишь. Если тебя никто не загребёт на небеса, если они вообще есть, то просто будешь бесцельно бродить туда-сюда, или тебя кто-то куда-то заточит… Или ты сам себя» — «А что чувствуешь, когда умираешь?» — спросил у него Лань Сичень. Вей Усянь ему ответил, склонив голову: «Интересные вопросы задаёте, Глава Ордена Гусу Лань. Холод. Холод в груди. А смерть забудется. Ну, или мутными отрывками сохраниться в памяти. У всех по-разному…»       К горлу подкатил ком, мешающий дышать и вылавливающий из глаз слёзы.       Всё кончено.       Губы Первого Нефрита дрогнули. По его щеке скатилась слеза.       Он не хотел умирать… Он хотел жить! Он так много не успел! Он хотел остаться с любимым…       Лань Сичень рухнул перед Цзян Ченом на колени, уронил голову ему на колени и, едва не рыдая, прошептал:       — Прости меня, Цзян Чен… Я тебя очень сильно люблю… Пусть у тебя будет всё хорошо…       — О-о-о, Лань Хуань!.. Как же ты любил говорить, что всё будет хорошо… — на лице Цзян Чена растянулась печальная улыбка. — Уже не будет… Ты же умер… — его взгляд упал на Саньдоу. — К тебе, что ли, отправиться? Хотя… Ты мне этого не простишь… Мне этого никто не простит… — губы главы Ордена Юньмэн Цзян снова прижались к Лебину. — Спи спокойно, Лань Хуань… Я тебя люблю…