ПакЧимин
«Где ты был? Чонгук, ты спятил?»
А следом настойчивый звонок. Чонгук чертыхается, все еще не решаясь поговорить с Паком. Он бестолково смотрит на экран мобильного телефона и дожидается, пока тот не перестанет вибрировать. Чего же он ждал? Что его парень будет записывать голосовые сообщения? Чонгук разминает шею, обращая внимание на дверь. Она приоткрыта, а оттуда льется теплый свет и приятный запах свежесваренного кофе. Чон, как наркоман, встает с кровати, и босыми ногами медленно топает по паркету, ведясь на этот аромат. Тэхен выглядит бодрым. И он так забавно смотрится в домашней одежде, что Чонгук засматривается, улыбаясь. Сегодня на нем уже штаны, а не шорты. Видимо, зябкая ночь дала о себе знать. Ким с деловым видом ставит чашку, наполненную кофе, на стол и садится с другой стороны от напитка, удерживая в руке еще один стакан. — Доброе утро, — Тэхен отрывает взгляд от своей чашки, переводя его на застывшего в дверях кухни Чонгука. Он оценивающим взглядом скользит по обнаженной фигуре, цепляясь за рельефные мышцы, кубики пресса и крепкие ноги. — Хорошо, что хоть трусы на тебе, — в привычно манере язвит Тэхен. Чонгук не перестает улыбаться. Вся паника после пробуждения моментально рассеивается, словно страшный сон. Язвительность Тэхена сейчас не обжигает его, она приятно щекочет. Чон проходит в кухню, усаживаясь напротив Тэ. Он бросает взгляд на кухонную панель с часами и подвигает к себе чашку. Тэхен сварил для него кофе? — Смотри не тресни, — мычит Тэхен, почти что ныряя лицом в свой чай, — слишком довольный. Чонгук не может возразить. Он и правда доволен. Где-то на подсознательном уровне совесть бьет в колокола и просит включить бдительность, но Чонгук, словно ослепленный Тэхеном, не желает просыпаться от этого сна. — Думал, что ты меня выкинешь с лестничной клетки, как только алкоголь испарится из наших тел. — Хотел так сделать. А потом вспомнил, что на тебе мои дорогие трусы, и решил их пожалеть. Ты ведь знаешь, на тебя мне плевать. Чонгук теперь понимает, какую игру ведет Ким Тэхен. Он моментально теряет интерес к бодрящему и горячему напитку, встает из-за стола и медленно обходит его стороной. Как он и предполагает, Ким и бровью не ведет, листая что-то в телефоне. И только когда Чон наклоняется над ухом и нагло вторгается в личное пространство Тэ, тот пытается увернуться в сторону. — Чонгук… — Ночью тебе было не все равно. Не обманывай меня. И себя тоже, — зачем-то шепчет Чон, вызывая табун мурашек у Тэхена. Пальцы на ногах снова поджимаются, и Тэхен снова получает микроинсульт, возвращаясь к тем же ощущениям, что испытал вчера вечером. Его щеки тут же становятся алыми, и он ощущает на них дыхание Чонгука. — В какие игры ты играешь? — Ни в какие, воробушек. Тэхен совершенно не понимает игривого настроя парня. И хоть он готов сейчас принять любые правила игры, Чону об этом знать необязательно. Тэхен старается выпутаться из назойливого и пристального взгляда, который как болото вот-вот поглотит его целиком и не даст выбраться. Это одновременно заводит и раздражает. Такое предательство со стороны собственного тела Тэхен до сих пор не может себе простить. — Ладно, давай серьезно, Чонгук. Ким пытается быть серьезным, но голос дрожит. Чон не в силах такому сопротивляться, а потом опускает свой тяжелый и пристальный взгляд, подвигая стул ближе, и просто садится рядом. — Давай серьезно. — Ты так спокойно флиртуешь со мной сейчас. Мы вчера…чуть не переспали! — Со злостью в голосе выпаливает Тэхен. — Я это помню. — В самом деле? — Тэхен облегченно вздыхает. По правде признаться, все утро он думал, что Чонгук, проснувшись, устроит Киму то еще доброе утро. Тэхен ждал обвинения в свой адрес, и обязательно в стиле Чонгука: «Шлюха! Взял и соблазнил бедного и несчастного студента. Еще и споил». Эти мысли не давали покоя всю ночь, а после нервировали все утро. И даже сейчас, пусть Ким и не готов признаться в этом, все равно думает о подобном. Несмотря на изрядное алкогольное опьянение и бессилие из-за нескольких оргазмов, Тэхен все равно не мог нормально уснуть, ворочаясь остаток ночи и наблюдая за мирно спящим Чонгуком, распластавшимся на его кровати. Ким прикусывает губу, радуясь, что у Чонгука все-таки хватает ума не списывать все действия на алкоголь. Но вся радость моментально растворяется, стоит только Тэхену подумать о последствиях. — Конечно. Знаю, о чем ты думаешь. Что я сделаю вид, будто ничего не было или свалю все на то, что был пьян. Верно? — Чонгук смеется, — можешь не отвечать, по глазам вижу, что ты именно так и думал. Знаешь, Тэ, я был невнимательным к тебе. Присмотревшись, становится очевидно, что ты…ну, просто отвратительный актер. Врать у тебя не получается даже в том случае, если ты просто молчишь. Тэхену бы возмутиться, но его щеки вспыхивают с новой силой, выдавая своего владельца, и Чонгук лишь утверждается в своих догадках. — И что же у нас было? — Решает еще раз удостовериться Тэхен. — Мне нужно объяснять такие вещи? Я думал, что ты не маленький мальчик, Тэ. — Я не об этом, — вздыхает Тэхен. Когда-то он должен был попасть в подобную историю. И ведь он попадал. Уже было несколько случаев, когда у него дома ночевали «чужие» вторые половинки, правда, без какого-то телесного контакта с ним. Просто приятная компания, общение и алкоголь. Как успел для себя отметить Тэхен, обычно в таких парах царит недоверие, потому что ни один из тех, кто ждал своего благоверного ночью дома, не поверил, что с Тэхеном они просто общались. Ничего не было, конечно же, потому что Тэхен сразу ставил дистанцию и жестко задавал рамки общения. Но он прекрасно знал, что желающих переступить эти рамки много. И почему он позволил сделать это Чонгуку? Это должен был быть первый человек, который стоит в стоп-листе его персонального списка людей, с кем сближение просто недопустимо. — Я говорю о том, что ты…что это, — Тэхен с трудом может подобрать слова для ситуации. А она и правда из рядя вон выходящая. Ну, и как он должен описывать всю ту кашу, которую они заварили вдвоем? Отдались чувствам, последовали за инстинктами? Тэхену самому тошно от таких объяснений, — блять, да я всю ночь не мог нормально спать из-за всего этого! Знаешь о чем я думал? О том, что когда ты проснешься, я снова получу от тебя в лицо, и самое интересное, что даже не буду знать за что! Как и обычно. Чонгук не двигается, наблюдая за Тэхеном. Выглядит мрачнее тучи. Парень буквально срывается с места, удерживая в руках чашку. Нервничает. Чонгук, будучи не самым внимательным парнем, начинает для себя открывать мир невербальных знаков. И как же ему это нравится. Тэхен выглядит таким строгим и уверенным, но все его действия буквально кричат о том, что он вот-вот расплачется тут из-за…кстати, из-за чего? Чон хмурится, замечая, как пальцы едва заметно трясутся, прижимаясь к горячей керамической поверхности чашки, сжимая ее до побеления. Он снова напрочь игнорирует все сигналы логики и разума, снова открывает дверь туда, куда стоило бы вообще даже не смотреть. Встает со своего места, вторгаясь в пространство домашнего и растерянного Тэхена. Тот моментально замолкает, ожидая, наверное, очередного подвоха или удара. Чонгук цепляется за ту самую спасительную чашку, тянет на себя, и Тэхен, немного затормозив, разжимает пальцы. Он не совсем понимает, что делает Чонгук, но не решается даже задать вопрос. Чон отставляет чашку к своей — нетронутой, и притягивает парня к себе, заставляя охнуть от неожиданности и упасть к раскрытые руки. Тэхен носом утыкается в теплую грудь, вдыхая едва уловимый запах самого Чонгука и его собственного геля для душа. Он не шевелится, потому что все это кажется каким-то сном, в котором каждое лишнее движение может лишить тебя почвы под ногами. — Я же извинился за это, Тэ, — успокаивает Чонгук низким голосом, поглаживая по спине и путая пальцы в мягких волосах. — С чего я должен тебя бить? Я ожидал подобного от тебя, — он усмехается, обжигая своим дыханием мочку уха. — Вчера было то, что было. Что хотели мы оба. И алкоголь тут ни при чем. Он просто немного подтолкнул нас друг к другу. Тэхен испытывает злость. Она как стремительный ураган собирается где-то внизу живота, набирает обороты и вот-вот вырвется наружу, обрушивая весь свой гнев. Ким резко отстраняется от парня, хотя его тело протестует и магнитом притягивается к обнаженному торсу. — Да ты, чертов романтик, что за хуйню ты несешь? — Челка спадает на глаза, и Тэхен вынужден постоянно трясти головой, чтобы поправлять ее. — Тебя вообще не беспокоит эта ситуация? Мы чуть не переспали, я еще раз повторю, вдруг ты забыл. А еще, может, у тебя тоже отшибло память, один из нас в отношениях. И это не я. — Так ты беспокоишься о моих отношениях? — А ты нет? — Тэхен и вправду удивляется, открыв рот и уставившись на Чонгука. — Ты что, меня упрекаешь за это? — А я…блять! Да как я могу упрекать тебя? Я ведь с тобой в одной, мать ее, лодке. Это снова и снова происходит. Это неправильно! Так не должно быть! — Не думал, что именно от тебя услышу подобное. — Разумеется, у тебя обо мне было весьма красноречивое и конкретное представление, Чонгук. Чон вздыхает, складывая руки на груди. Он уже знает, чем кончится этот разговор. И он очень не хочет, чтобы такое произошло. Он плотно смыкает губы, чтобы не выругаться. Надо взять себя в руки и просто подумать. Не делать поспешных выводов, не говорить первое, что придет в голову. — А что я должен был сказать, Тэ? — Спокойно спрашивает Чонгук, заставляя Тэхена расслабиться и внимательно прислушиваться к словам парня. — Что я сожалею об этом? Или сожалею о том, что у нас был поцелуй. Так ты от меня этого не дождешься, я не сожалею. И я уверен, что это повторится еще. Тэхен с любопытством заглядывает в глаза Чона. Тот лишь ухмыляется. Этот наивный и невинный взгляд так сильно контрастирует со всем образом, так тщательно спланированным Ким Тэхеном, что Чонгук нервно сглатывает. — Ну, что ты на меня так смотришь? Сам-то веришь, что тебе плевать? Чонгуку не нужен ответ. Он его знает и так. Ему не нужно лишнее подтверждение, он просто с огромным удовольствием смотрит на такого Тэхена — стеснительного и полностью открытого. Такого эмоционального и сопереживающего. Для Чонгука это ново, и он жадно изучает каждую новую эмоцию, мелькнувшую на лице Тэ. — Я не знаю, у меня такого не было, — снова краснеет Тэхен, а Чонгук готов расплакаться от чертова умиления. Это точно Ким Тэхен? Тот самый Ким Тэхен, который буквально как кость в горле — противный, язвительный студент-красавчик первого курса. — Я не хочу доставлять неприятности. Но это все…все неправильно. И ты ошибаешься, — мнется парень, засовывая руки в карманы спортивных штанов, — мне все равно, Чонгук, — как можно уверенней старается произнести Тэхен, совершенно не беспокоясь о том, как глупо это звучит. Чонгук не верит, но негласно соглашается быть актером в этой антрепризе. Ладно, раз Тэхен так хочет, раз он сам себя пытается убедить в этом, пусть старается. Пусть последнее слово останется за ним. — То, что ты говоришь сейчас, и то как ты это говоришь, показывает как раз обратное, воробушек, — ласково шепчет Чонгук, наблюдая за реакцией парня. Тот нервно дергает плечами, теребя зубами свои губы. Их молчаливое общение и телепатию прерывает звонок с мобильного телефона из комнаты. Чонгук чертыхается и, вздыхая, скрывается за поворотом, давая Тэхену хотя бы на минуту выдохнуть. Он возвращается через несколько секунд, приложив к уху трубку и одновременно с этим натягивая штаны. Тэхен в очередной раз вздыхает, потому что смотреть на практически полностью обнаженного Чонгука обременительно для его нервной системы. Ким старается переключить свое внимание на что угодно, лишь бы не пялиться на голую спину, а потому хватает со стола свою чашку и отворачивается от Чонгука. Тот садится на место и делает пару глотков уже остывшего кофе. Эта деталь почему-то заставляет Тэхена улыбнуться. — Да, Джун, давай потом тогда, хорошо? Черт, я что-то придумаю с формой… Тэхен вообще-то не любит быть свидетелем чьих-то бесед, но до него долетают обрывки фраз. Чонгук завершает разговор и еще какое-то время гипнотизирует экран мобильника. — Что-то случилось? — Опять выдает себя с потрохами Тэхен, озадаченно уставившись на Чонгука. Тот резко поднимает голову, а затем расплывается в улыбке, и только тогда Тэхен понимает свою ошибку, собираясь ответить что-то обидное. Но Чонгук опережает его и вздыхает: — Форму не брал, у нас же сегодня тренировка. Я не успею заехать домой, а Джун свою запасную унес. — Возьми мою. — Что? — У меня есть новая форма, — оживляется Тэхен, моментально вылетев из кухни и возвращаясь в нее с каким-то пакетом, — я просто покупал это для бега. Тэхен с равнодушным видом протягивает пакет Чонгуку. — Для бега? Хотел бегать по утрам? — Что-то вроде того. — Даже не думал, что твоя любовь к спорту такая всеобъемлющая, — аккуратно шутит Чон, разворачивая темно-бордовую форму. Тэхен знает толк в вещах, даже в простых спортивных. Он знает толк в брендах. Чон даже боится представить, сколько это стоит, но у него уже волосы встают дыбом на затылке, стоит ему просто увидеть марку спортивного костюма. — Обувь тоже можешь взять, у меня есть новые кроссовки. — Тэхен кивает в сторону коридора, давая полный карт-бланш в выборе одежды для тренировки. — Тэ, это очень дорого… — Я же тебе это не дарю, а даю на время, — смеется Ким. Между ними снова повисает пауза. Она снова затягивается, и Тэхен с большим трудом разрывает зрительный контакт, оставляя Чонгука на кухне в гордом одиночестве. И Чон думает, что лучше бы Тэ дал ему не запасную спортивную форму, а снова в глаз, чтобы между ними все было понятно.***
— Откуда у тебя мой номер телефона? — Его не так сложно достать. Достаточно быть преподавателем этого вуза, — ухмыляется Хан Шин. Личная информация студентов, такая как домашний телефон, адрес, хранится у куратора курса в целях безопасности и перестраховки. Все преподаватели имеют доступ к личным данным студентов. — Уже начал пользоваться личным положением? Узнаю тебя. Что тебе от меня нужно? — Чимин хоть и старается изо всех сил сохранять равнодушное выражение лица, но напряжённые скулы и бегающие глаза всё-таки выдают его. Хан Шин очень хорошо знает, каким бывает Чимин, когда нервничает. — Не огрызайся. Есть одно очень хорошее выражение: не плюй в колодец, из которого пьешь воду. — К чему это? — Я могу тебе пригодиться, поэтому не стоит со мной ругаться. — Ругаться? — Глаза округляются. Пак даже не в силах повысить голос. Он стоит, скрестив руки на груди, и просто смотрит на самодовольное лицо своего преподавателя. — Чимин-и, просто не пререкайся. Мне нужна твоя помощь. — Моя помощь? — Чимин ухмыляется. Ему становится очень любопытно, чем же он может помочь этому мужчине. — Боюсь даже представить, в чем именно я могу быть полезен. Чимин напряжен, и Шин это чувствует. Он надеется, что его лёгкая манера речи расслабит парня, но тот, кажется, ещё больше хмурится, стоит только преподавателю приблизиться к студенту. Посмотрите, какой мнительный парень стал. — Не переживай, никакой запрещенки. Чимин смотрит все ещё с недоверием. Хан Шин медленно, подобно хищному зверю, обходит стол, невесомо проводя по нему пальцами. Он и есть такой — хищник. Только Чимин этого не знал с самого начала, он попался в лапы харизматичного, обаятельного молодого мужчины. Чимин даже не сразу понял, как наивно верил любой чепухе, которой так искусно Шин «кормил» его. — Не переживай ты так, прошлое в прошлом, — спешит успокоить парня, который уже выдумал себе непонятно что, — меня интересует кое-что другое. Вернее, кое-кто. Так получилось, что он учится в этом университете. Ты знаешь, я очень не люблю незавершённые дела… — Незавершённые дела? И что за очередной парень? Такой же дурак как и я? Попался на твою удочку, а ты и рад? — Не совсем. Он, как бы это сказать, переводя на твой язык, не совсем попал на мою удочку. Чимин хмурится, и такая реакция вполне удовлетворяет преподавателя. Он засовывает руки в карманы отглаженных брюк, расплываясь в улыбке. — Ох, Чимин-и, какой ты всё-таки тугодум. Я не очень хорошо расстался в свое время с этим мальчиком. Думаю, что мои амбиции и юношеский максимализм, да и гордость, чего скрывать, затмили мне глаза. Я его упустил. — И чего ты сейчас хочешь? Добиться его? Тебя интересует этот парень или свое ощущение рядом с ним? Хан Шин криво улыбается, облизывая губы. — Тугодум, но проницательный. Именно, хочу с ним помириться и вернуть его. — Очень рад, что в тебе проснулась совесть хотя бы по отношению к кому-то. Хотя я в это не верю. — Чимин усмехается, одаривая самовлюблённого мужчину взглядом, полным скепсиса. — Да и какое отношение я имею к твоей давнишней лав стори? — Никакого. Но ты мне поможешь. — С какой стати мне помогать тебе? — Не Чонгука же мне просить, ей богу! Улыбка у него мерзкая. Первое, о чем думает Чимин, видя как тот ехидно ухмыляется. Вздумал шантажировать? Давить на слабости? Пользуется страхом? Как обычно, его грязные методы. — Да уж, ты остаешься верным своим методам работы. Они все такие же бесчеловечные и низкие. — О чем ты, Чимин? — О том, что собираешься использовать меня в своих грязных целях путем шантажа. — Иначе ты бы не согласился, — абсолютно и уверенно и без какого-то малейшего намека на раскаяние произносит мужчина, разглядывая напряженного студента перед собой. — Ты даже не попробовал. Впрочем, как и обычно. И что же я должен сделать? Заставить ревновать, вешаясь тебе на шею или, может, подсыпать клофелин твоему мальчику в кофе, пока он будет выбирать булочки в меню? — Ну, Чимин-и, ты пересмотрел триллеры? — Хаш Шин смеется, качая головой. — Ничего подобного. Этот парень слишком…другой. Мне нужен особый подход к нему. Нужно подружиться, сделать так, чтобы он тебе доверял. — И что потом? — Мы разберемся в процессе. — И кто твой объект? Неужели он такой дурак, что захочет вестись на мою лапшу? — Включи свое обаяние, я ведь знаю, как ты умеешь разводить людей. Снова запрещенный прием. Чимин хочет забыть всю эту историю. Хочет вычеркнуть часть жизни, чтобы больше не вспоминать ни этого человека, ни те ситуации, в которых он побывал. Неприятно даже от одной мысли, что придется снова окунаться в это болото, и Пак хмурится, тяжело вздыхая. Меньше всего ему хочется быть втянутым в очередную скандальную историю, которая может стать достоянием общественности. Он не хочет, чтобы об этом знал Чонгук или кто-то из его близкого окружения. В конце концов, ему меньше всего надо, чтобы об этом узнали в университете, где он отличник и парень, на которого равняются. Он — студент, который добивается всего сам благодаря труду и упорству, он не наркоман и не наживка для наивных молодых парней, для которых наркотики и разная химическая дурь единственный выход и спасение из-за трудной подростковой жизни. Он больше к такому не вернется! — И не пытайся меня обвести вокруг пальца, Чимин-и, — звучит приторно сладко. Шин медленно подходит к парню, обходит его и, останавливаясь за спиной, шепчет на ухо, словно змей-искуситель. — Иначе случайно в университете всплывет кое-какая информация о твоем прошлом. А ты ведь знаешь, какое предвзятое отношение к спортсменам, злоупотребляющим наркотиками, да? Липкий пот скатывается по спине, а комок из панических мыслей путается в голове, не оставляя места для разума. Чимин нервничает пуще прежнего, не в силах скрывать свое напряжение. Хочется заорать и вмазать этому козлу, но ведь сюда могут войти. И что тогда? Этот лицемер сможет выкрутить все в свою пользу. Уж Чимину хорошо это известно. — И кто твоя «Джульетта»? Не успевает озвучить вопрос Чимин, как дверь в кабинет резко распахивается, шумно ударяясь о стену. — Ну, и какого хуя эти сообщения? Ты совсем ебанулся? — Тэхен? — Чимин поворачивает голову, сталкиваясь глазами с разъяренным, полным злобы взглядом Кима. Тот явно не ожидал увидеть здесь кого-то, кроме преподавателя, ведь именно ему посвящено все предыдущее сообщение. Интересная у них беседа получается. Даже Чимин сдерживает себя, но не отвечает подобным образом. Хотя впервые в жизни соглашается с Кимом. — А ты здесь что делаешь? — Тэхен кивает в сторону Пака, рассматривая парня и пытаясь оценить ситуацию. В голове моментально всплывает информация о том, что эти двое когда-то строили отношения. — У меня к тебе тот же вопрос. Чимин презрительно смотрит на парня, однако смутные сомнения начинают закрадываться в голову. Нет же! Тэхен? Да это же бред. Как Ким Тэхен может быть любимчиком Хан Шина? Да и когда бы они познакомились? Чимин с любопытством разглядывает недовольного парня, словно оттого, чем тщательнее он рассмотрит его, тем точнее будет информация. — Это твои ебучие шутки? Нахера ты нас вдвоем притащил? С каждым отдельно тебе развлекаться не так интересно, решил устроить совместную вечеринку? Пак усмехается, удивлённо засматриваясь на Тэхена. Мозг едва ли успевает обработать новую информацию. — Так…он и есть твоя любовь? — Чего? — Тэхен готов испепелить взглядом этих двоих. Какого черта этот персонаж из его прошлой жизни сидит и обсуждает ЕГО с парнем, с которым Ким меньше всего желает тут находиться? — Что слышал, — резко бросает в ответ Чимин. Быть наживкой для этого козла он не собирается. И даже не представляет, как можно привлечь такого как Тэхен. — Выбрал же ты себе…парня, — Пак в очередной раз усмехается, качая головой и обращаясь уже к Хан Шину, — кого попроще не мог? — Сам знаешь, что попроще мне не нужно. — Я все еще здесь, если кому-то интересно, — повышает голос Ким, запуская учебник, подвернувшийся под руку, между двумя мужчинами. Те от неожиданности разбегаются друг от друга в стороны, переводя все внимание на нарушителя порядка. — Что еще за игры? — Никаких игр нет, Тэхен, я хочу… — Мне насрать на то, что ты хочешь. Ты — мудак. — Сразу видно, что уроки этикета ты прогуливал, — не упускает возможности подшутить над парнем мужчина, на что получает гневное выражение лица с поджатыми и очаровательными губами и вытянутый перед лицом средний палец. — Я знаю, что вы двое встречались, — а вот эта информация заставляет Чимина напрячься, — мне абсолютно по боку, что вас вообще связывает или связывало, сейчас или в будущем я не собираюсь участвовать в этой оргии. Постарайтесь пережить эту потерю самостоятельно. Тэхен разворачивается и, «любезно» хлопая дверью, покидает кабинет. Он быстро удаляется от него, и лишь за поворотом тормозит, прислоняясь к стене и сползая вниз. Силы быстро покидают. У него был отличный шанс спросить и разузнать, что связывает его и Чимина, но он в очередной раз шанс упускает. Сегодня точно не его день. Он не выспался, а утренний разговор с Чонгуком после их горячей ночи добил его окончательно. Тэхен давно не чувствовал себя таким разбитым. Встречаться с Чимином или с Хан Шином сейчас хотелось меньше всего. Но Тэхен, как и всегда, поддался эмоциям. В кабинете, откуда секунду назад сбежал разъяренный Ким, раздается тяжелый вздох. Преподаватель медленно расхаживает по помещению, разглядывая свои наручные часы. Чимин сверлит его взглядом, пытаясь усвоить всю информацию, полученную минутой ранее. Как же он попал! — Откуда он знает о том, что мы встречались? — Признаюсь, для меня это тоже было удивлением. — Хах, не ври. Сказал ему? — Чимин дергается, начиная терять всякое самообладание. — Я не вру, зачем мне ему говорить о том, с кем я спал в прошлом, если он нужен мне в настоящем, м? — Шин делает несколько больших шагов, преодолевая расстояние до Чимина и осторожно цеплясь за его руку. Звучит довольно логично, Пак не может не согласиться. Но тогда кто? Откуда Ким знает? — Тогда откуда он знает? — Понятия не имею… Выясню. — Это все твои дурацкие игры! Тут полно ушей, а ты творишь всякую херню! — Чимин! Не ругайся, тебе не идет. — Никогда не думал, что скажу это, но я согласен с Тэхеном. Ты — мудак. В тишине раздается хлесткая пощечина, и Чимин хватается за щеку. Что должен испытывать парень, которому только что буквально перекрыли кислород? Страх? Отвращение? Пак трет щеку и мысленно молится, чтобы не осталось следа. Лишние вопросы и внимание ему ни к чему. — Ты слишком ведомый, впитываешь всякое дерьмо как губка. А Тэхен слишком пагубно на тебя влияет. — На тебя тоже, ты и был слегка с приветом, а сейчас так вообще чердак у тебя поехал. — Хан Шин поднимает строгий взгляд, и Чимин успевает сделать два шага назад, — только посмей. — Ты меня вынудил сам, Чимми. У тебя неделя. — Что? Какая, нахрен, неделя? И что я должен сделать? Ходить за ним и говорить, какой ты зашибенный парень? Ну, прости, кажется, он в курсе того, какой ты. И я, если ты не в курсе, не особо авторитет для такого как Ким. — Я уже успел это заметить. И с чего такая нелюбовь, позволь узнать? Впрочем, у меня есть запасной план. Мне нужна информация: куда идет, с кем тусуется. Подкидывай мне его местоположение, если он останется один. — Хах, ты опустился до роли сталкера? Похвально, преподаватель. Тебе стоило попросить об этом его друзей. — Его друзья слишком хорошо меня знают и даже на пушечный выстрел не подпустят. — Боже, — Чимин качает головой, — и что же ты успел сделать с ним? Когда ты вообще запал на него? Он же младше меня. — Это было до тебя. — Он же был совсем ребенком. — Не драматизируй. — Ты точно сумасшедший… — Неделя, Чимин. — Да пошел ты! Спортивная злость — это всегда хорошо. Тренер частенько любит позлить ребят перед спортивными состязаниями. Тогда кровь кипит, адреналин во всю долбит в виски. Но сейчас Чимину такое состояние очень не нравится. Он как пуля вылетает из кабинета, хлопая дверь, и несется по коридору не особо думая о том, куда его тянут ноги. В голове сплошная путаница и каша. Он как загнанный зверь. И ведь даже поделиться и рассказать Чонгуку не может. Вот же дерьмо! За поворотом Пак тормозит, сбрасывая с плеча тяжелую сумку и кидает ее на пол. — Тэхен? Ты чего тут? — Остановился перевести дух, — язвит парень, вскакивая на ноги. — Стой…да стой ты, — Чимин хватает парня за руку, но тот резко выдергивает ее. В глазах старшекурсника читается страх, а потому Тэхен недоверчиво хмурится, пытаясь остудить свой пыл. — Чего еще? Чимин стоит, потупив голову, словно первоклассник, не решаясь задать вопрос. Тэхен сразу понимает. У него, видимо, чутье на подобное. — Я никому не расскажу. — Откуда ты знаешь? — Кое-кто рассказал. — Кое-кто рассказал? Значит, кто-то еще знает? — Джин и Юнги. Но они точно не будут трепаться об этом. — Ясно, спасибо… Парни стоят в тишине несколько минут. Обоим как-то неловко, словно они застукали друг друга за чем-то незаконным. — Слушай, я скажу, ладно? — Решается Чимин, — у нас были отношения. Это было очень давно, он был моим первым парнем… Но в общем…короче, мы не сошлись по кое-каким вопросам. — Ясно… Что ж, я не могу сказать, что у нас были отношения, но что-то вроде того. Он тоже был моим «первым». В некотором смысле слова. И мы тоже не сошлись по некоторым вопросам. — Что ж, выходит, у нас есть что-то общее, — несмело улыбается Чимин. Глупая шутка про «общего Чонгука» застревает где-то в сознании Тэхена, и он ругает себя. — Это не то, чем я хотел бы гордиться. — Тэхен снова надевает маску безразличия, обходит парня и перед тем, как скрыться на лестничном пролете, выпаливает, — я твою тайну не выдам, не ссы, просто потому что мне все равно.***
Последние недели перед спортивной олимпиадой или матчем всегда самые волнительные и напряженные. Преподаватели всегда на взводе, тренер выглядит так, словно за один день растерял весь боевой настрой и веру в команду: потрепанный, с красными глазами, синяками под ними, трясущимися руками и слишком острой реакцией на любые мелочи, будь то опоздание на минуту или плохо накаченный мяч помощниками на спортивном факультете. Чимин на автомате переодевается и забегает в зал. Все уже давно тренируются. Чонгук бегает по полю, останавливаясь на разных точках и поочередно закидывая мячи в кольцо. Тренер нервничает, но старается сдерживаться от резких обвинений и постоянного «придурки!», к которому все студенты уже привыкли, а потому постоянно засовывает руки в карманы или заводит за спину, лишь бы не показывать тремор. — Пак! Какого хера ты опоздал! — Не упускает возможности спустить всех собак на парня преподаватель. Чимин молчит и бежит к команде. Сейчас лучше не нагнетать. Он складывает руки и кланяется учителю в знак извинения. Впрочем, его очаровательная улыбка всегда срабатывает, и тренер тяжело вздыхает, кидает неразборчивое «черт с тобой» и переводит взгляд на других членов команды. — Чимин, где ты был? Почему опоздал? — Хоть ты не устраивай допрос, ладно? Задержался на пять минут. — Раньше без опозданий, — не отстает Чонгук. — Раньше и ты дома ночевал. Чонгук вздыхает. Замечание справедливое. Не ему сейчас предъявлять что-то Чимину, а потому он осторожно пытается перевести разговор в другое русло. Но Пак так просто не отстаёт. Всё-таки Чонгука он знает лучше, чем кто-либо ещё. Наверное. — Что, я прав? Можешь не отвечать, сам знаю. Где ты ночевал? Мог бы и ответить, позвонить… Просто написать, Гукки. — Айщщ, Чим, вынуждаешь меня чувствовать себя козлом. — Уже неплохо, значит, совесть в тебе ещё не отбили. Рад тебе напоминать об этом. Расскажешь, в чьей компании провел ночь? И что это вообще за новая форма на тебе сегодня? — Слушай, давай потом обсудим это, хорошо? Или ты сейчас хочешь и здесь? — Чон поворачивается, окидывая быстрым взглядом спортивный зал и намекая парню, что тот выбрал не самое подходящее время и место. И как бы Чимин не хотел, но вынужден согласиться. Он давно понял, что разделять личное и рабочее (в данном случае учебное) — обязательное условие, чтобы сохранить отношения. Чимин вздыхает, отворачиваясь и натыкаясь взглядом на самодовольного шатена в коротких шортах. — Да бля… — Чимин, спокойно. Помнишь наш разговор? — Тут же улавливает настроение своего бойфренда Чонгук. Тэхен снова одет неподобающее. Настолько неподходящее для игры в баскетбол, что успевает получить в спину пару одобрительных присвистываний. Чонгуку это кажется провокацией, такое совсем не нравится, но раз Ким на ближайшее время их палочка-выручалочка, придется прикусить язык и не вестись на это. — О, смотрите, мистер Ким тоже нас сегодня почтил присутствием, спасибо Вам, уважаемый, — иронизирует тренер, уже не в силах злиться или срываться. Он в шутливой форме кланяется парню, на что Ким удивлённо смотрит и хмурится. — Долг зовёт, — выдает Тэхен. — Похвально-похвально. Я бы тебе высказал ещё по поводу внешнего вида, но для этого есть капитан. Достаточно того, что ты вообще пришел. — Мой внешний вид — мое оружие. На то и расчёт, вот увидите. — Расплывается в довольной улыбке Ким. Чимин практически давит в себе возглас возмущения. Он переводит взгляд с парня на ребят из команды. Те воодушевленно пялятся на Тэхена. — Хах, посмотри, эти олухи ведутся на смазливое личико, — шепотом причитает Чимин. — У тебя такое же, Чимми, — смеётся Чонгук. — Раз это наш обязательный «квотербек» мы будем терпеть его хамство? Снова ничего ему не скажешь? — Хамство мы не терпим, ты знаешь. Но и попусту языком я болтать не стану. — Знаешь, Чонгук, ты как капитан команды такой токсичный и душный, что аж тошно становится. — А ты внутри команды становишься невероятно стервозным. У меня сразу теряется терпение и руки чешутся. — Молодые люди, мы вам не мешаем? У вас матч скоро, а вы только и делаете, что выясняете отношения. Сейчас даже не весна, чтобы гормоны бушевали. А коли и так, уж решите эти деликатные проблемы и сбросьте напряжение дома, но на тренировки приходите все шелковыми. Ваши сопли разбирать мы не можем. Тишину моментально разбавляет мужской галдеж. Парни хохочут, поднимая на смех слова учителя. — Я что-то смешное сказал? Рассредоточились по залу по своим позициям. Хоть одну ошибку замечу, штрафные будут для всех. Такая напряженная атмосфера моментально окунает Тэхена в прошлое. В те времена, когда он был в детской, а после в юношеской сборной. Вместе со спортивными флешбэками в память возвращаются и события его подростковой жизни. Ким хорошо помнит одну из осенних тренировок, когда тренер задержал команду на долгие сорок минут только ради того, чтобы проверить спортивную подготовку каждого. Тэхен после этих занятий был выжат как лимон. Но вместо того, чтобы доехать до дома и упасть на кровать и провалиться в сон, он повелся на слишком заманчивое предложение своего старшего товарища. Конечно, кто же откажется от общества красивого, успешного мужчины — образованного и начитанного. Тэхен, которого до сего момента растили словно розу в закрытой колбе, был жаден до знаний. Навешать такому наивному подростку лапши — самое легкое, что мог сделать Хан Шин. И он очень хорошо с этим справлялся. В ту пятницу уже по привычке Тэхен предпочел провести время в компании друзей Шина, хотя Джин звал друга в гости. Лучше бы он тогда согласился. Не было бы этих наркотиков, не было бы этой загашенной езды на автомобиле в невменяемом состоянии, не было бы этой травмы, которая, как всегда говорил отец, разделила их жизнь на до и после. Из-за равнодушия к спорту Тэхен особо не горевал по поводу остранения от соревнований, но он еще плохо представлял последствия, а кроме того — регулярные ноющие боли преследовали парня с тех пор практически постоянно, стоило ему перенапрячься. Ошибки молодости, конечно, исправить можно, но отпечаток они оставляют такой, что его уже не стереть. Сегодня очередная тренировка, и Ким чувствует, как его старая и почти забытая травма с каждым движением дает о себе знать. Но он в состоянии справиться с этим. Поменьше бы только прыгать. Куда хуже то, что он постоянно испытывает на себе пристальный взгляд Чонгука. А тот как будто не пытается отвернуться! — Ким, собираешься закидывать мяч в кольцо? Если будешь и на матче витать в облаках, то противник быстро обыграет тебя. — Да, тренер, задумался, извините. — Тэхен облизывает губы, занимает привычную позу и, отталкиваясь от пола, прыгает, закидывая мяч в кольцо. Члены команды довольно скандируют его имя и невпопад хлопают. Радует то, что они довольно быстро признали парня «своим». Игра идет хорошо и, кажется, что ничего плохого случиться просто не может, но для последнего раунда тренер разделяет игроков, чтобы все смогли отыграть всевозможные варианты контратаки и защиты мяча. И теперь Тэхен помимо своего больного колена должен думать о том, как бы случайно не превысить самооборону, а точнее — оборону позиции и защитить мяч, и не врезать Чимину. Тот выглядит слишком уж возбужденным. Хотя его можно понять. После общения с Хан Шином сложно сохранять самообладание. Тренировка длится слишком долго. Гонять мяч и периодически прыгать с ним — не для Кима. Курение и совершенно не спортивный образ жизни дают о себе знать. Разово отжаться или подтянуться — без проблем. Но вот «бег на длинные дистанции» — это не для него. Он весь вспотевший и уставший, только и делает, что уворачивается от Чимина, а у того, похоже, шило в жопе, раз он не останавливается и продолжает преследовать Тэ. Секундная остановка решает исходи игры, Чимин буквально запрыгивает на парня, и Тэхен, не ожидая такого, теряет равновесие, падая и ударяясь коленом о пол, утягивая следом Пака, который еще сильнее придавливает новоиспеченного спортсмена. Из-за боли Тэхен едва слышит свисток тренера, который служит сигналом окончания игры. Ким скручивается на полу, придерживая колено и морщась от сильной и простреливающей боли, не в силах держать на лице маску безразличия. Рядом с ним пара однокурсников Чонгука и Чимина — Дэхюн и Джиху. Второй заботливо пытается придержать Тэхена за голову и посмотреть, что с его ногой. — Эй, Чим, обязательно было так делать? — Я не специально! — Конечно, ты же знаешь, что он не профи, не обязательно было налетать и показывать всем свои коронные, — защищает новичка Сынгу. — Перестаньте пререкаться! — Звучит строго от капитана команды, который тут же подлетает к «раненому» и проводит осмотр. Чонгуку, учась на кафедре реабилитологии, плевое дело заниматься подобными травмами. Он осматривает колено и замечает маленький шрам на внутренне стороне бедра. Но на что Чонгуку стоит сейчас обратить внимание, так это на то, что стоит лучше стараться и не показывать такую обеспокоенность за студента-первокурсника. — Что случилось? — Тренер подбегает секундой позже Чона, усаживаясь около Тэхена. — Тэхен? Ты как? — Ему надо в медпункт, — выносит вердикт Чонгук. — Я отведу его. — Чонгук. — Зовет Чимин. Этого должно быть достаточно, чтобы Чон в данную минуту сделал правильный выбор. И он, скрепя зубами, вздыхает, переводя взгляд на свою команду: — Джиху, отведешь его? — Конечно, бро, не вопрос. Тэ, давай помогу тебе. Чонгука беспокоит, что Тэхен не произносит ни слова, а лишь гримасничает и прикусывает губы. Догадывается, что это больно. Но сейчас ему нужно поговорить с Чимином, у них и так все не клеится в последнее время. Все ребята вваливаются в раздевалку. Чонгук терпеливо дожидается, пока парни разденутся и, забрав банные принадлежности, уйдут принимать душ. — Рассказывай, — нетерпеливо выдает парень, как только двери в душевую закрываются, оставляя Чона и Пака наедине в мужской раздевалке. Чимин сидит на скамейке, расшнуровывая свою обувь. — Ты сам помнишь, чем закончился наш ужин. И вообще, — Чон вздыхает, зачесывая влажные от пота волосы назад, — здесь не лучшее место, чтобы это обсуждать. — Разумеется. Мы могли бы поговорить дома, но ты туда не приходишь. Гукки, плевать, где мы разговариваем: в кафе, на парковке института, дома или в раздевалке. У нас все равно не клеится. Не переубеждай меня в этом. В чем дело? — Чимин, я… — Где ты ночевал? Я звонил Намджуну. Хоть бы предупредил друга, чтобы он тебя прикрыл. Он, конечно, пытался, но импровизация точно не его конек. — Тебе не понравится мой ответ. — Неужели? Спал с кем-то? — Что? Почему сразу спал? — Хах, ты не отрицаешь этого? — Нет, стой, я хочу понять, почему это первое, о чем ты подумал? — Потому что обычно мы с тобой говорили обо всем. Последние несколько месяцев, нет, начиная с середины лета, что-то изменилось. Ты не рассказываешь мне ничего, не делишься. Ты стал каким-то скрытным. Я даже не говорю о том, что у нас все стало плохо по части секса. Только не вздумай мне говорить, что ты устаешь или что-то в этом плане, такую чушь я точно не буду слушать. Чонгук вздыхает, соглашаясь с каждым словом Чимина. Что-то происходит… И как это объяснить? — Тэхен виноват в этом твоем странном поведении? — Господи, боже, Чимин. Причем тут Тэхен! — Это злит, раздражает Чона. Он с шумом захлопывает шкафчик, предварительно успев закинуть туда скомканную и влажную футболку. Чонгук все еще не может признать очевидное, а потом отрицание — его единственное оружие. — Когда ты поймешь, что мир не крутится вокруг него? — Чонгук? — Разговор прерывается вошедшим в раздевалку парнем. Джиху быстро стягивает с себя форму, оборачиваясь в полотенце, — извините, что прерываю, я Тэхена отвел. Жить будет, но ты потом переговори с врачом. У него, кажется, была какая-то травма… — Хорошо, Джиху, спасибо тебе. Парень кивает в ответ и скрывается за прозрачной дверью — в душевой, давая возможность паре завершить начатое. — Не крутится вокруг него? — Язвит Чимин. — Ну-ну, даже чертовы однокурсники говорят о Ким Тэхене. — Чимин, что ты хочешь, чтобы я сказал? — Кажется, что даже если он уедет в другую страну, на другой континент, перелетит в другую галактику, найдется кто-то, кто обязательно произнесет эти два слова — «Ким Тэхен». Это его личное проклятие, да? — Что он тебе нравится. Что ты боишься признаться в этом не только мне, но и себе! Или Чон Чонгук у нас настолько хорош, что его репутацию просто невозможно запятнать? Ну же. Я видел как ты на него пялишься. Видел, как ты подлетел к нему, когда он упал. Это не просто взгляд обеспокоенного старшего товарища, Чонгук. Я тебя знаю лучше, чем кто-либо. — Он мне нравится. А что еще он может сказать? Глупо соврать, что Чимину снова все показалось? Как маленькому бежать от правды? Ну, право, Чонгук, хватит бегать от самого себя. Чонгук сильно трет пальцами глаза. Он старается не стоять как истукан, в отличие от Чимина, который замер, словно восковая фигура, уставившись на Чонгука. — Это шутка? Ты специально так говоришь, да? Назло мне? Чонгук молчит, ничего не отвечает, но только вздыхает на очередной вопрос своего парня. — Ты…идиот, да? Зачем ты мне говоришь об этом? — Я тебе ничего не сказал, Чимин, я молчал. — Твое молчание и взгляд намного красноречивее твоих слов, потому что как правило говоришь ты всякую херню. Уж мне ли не знать… Чонгук в очередной раз вздыхает, комкая в руках махровое полотенце. Стоять без футболки становится прохладно. Кожа покрывается мелкими мурашками, и Чона слегка потряхивает, но вот он совсем не уверен, что это от холода. — Давай дома устроим ужин и поговорим про нас? И вообще про все? Может, это какой-то кризис… — То есть сегодня в твоем расписании ужин со мной? Миленько. — Чимми, прошу. — Ночевал ты тоже у него? Чонгук закатывает глаза. И как он смог забыть, что когда Чимину хочется устроить допрос с пристрастием, он это делает на «ура», и неважно, где они сейчас находятся. — Можешь не отвечать, знаю, что у него. — Чимин осматривает Чонгука с ног до головы, будто впервые видит, — стало быть, форма тоже его. Ну, и как далеко вы зашли? — Секса не было, — буквально выпаливает Чонгук. — Оу, вот так сразу. И ты меня просишь, чтобы я относился спокойно к выходкам этой шлюхи? — Хватит его так называть. — Ну, конечно, теперь ты его защищаешь. Что он сделал? Отсосал тебе? Или тебе просто достаточно смазливой рожи? Ты вообще себя слышишь, Чонгук?! — Чимин! Хватит! Мое терпение тоже не железное. Хватит устраивать сцену здесь, — Чонгук откидывает полотенце на скамейку, вплотную подходя к Чимину, хватая его за руку и резко толкая к шкафчикам, припечатывая стеной к ним. — Я не скрываю от тебя этого. Я готов это обсуждать. Но дома! — О, конечно. Признался мне, что тебе нравится другой парень, признался и в том, что ты у него ночевал. И думаешь, что благородный? Пиздец, ты скользкий тип, Чон! Выкрутил все в свою пользу. — Ребят, у вас все хорошо? — Пара однокурсников, услышав ссору, просовывает головы в открытую дверь, выпуская из душевой пар. — Скройтесь нахуй, пока я вас не убил, — орет Чимин, заставляя парней покашлять и перевести взгляд на Чонгука. Тот держит себя в руках, но выглядит не очень дружелюбно, а потому «любопытные головы» скрываются за дверью. — Тебе обязательно быть таким грубым? — А что? Боишься, что запачкаю твою непорочную репутацию? Знаешь что, Гукки. Твоя мнимая чистоплотность просто задолбала. Я сыт ей по горло. Для тебя настолько важно быть первым и лучшим во всем, что у тебя, кажется, крыша едет от такого! Вали к своему Тэхену. Он, наверное, сможет тебя утешить. Он не такой грубый, как я. В любой другой ситуации Чонгука бы рассмешил такой ответ. Но сейчас Чимин разве что только сильнее разгоняет в нем кровь и желание крушить все вокруг. Голова уже разрывается от боли и напряжения. Они стоят близко друг к другу, соприкасаясь кончиками носов. В глазах Чимина — ярость, ни малейшего намека на теплоту. Чонгук — жгучая лава, поглощающая на своем пути все, не терпящая возражений и неподчинения. Чон всегда был таким. Был и остается. Он поддается сиюминутным порывам. Чонгук наваливается на Чимина, накрывая его губы, раскрывшиеся в немом возмущении, своими, и сразу же вторгаясь в чужой рот своим языком. Они словно на спортивной арене, борются за первенство, но Чон не дает возможности перехватить лидирующую позицию. Он тянет рукой за волосы Чимина, заставляя того поднимать голову и стонать в рот. Чонгук не помнит, когда они целовались так страстно и так отчаянно, будто им предстоит расстаться на ближайшие месяцы. Чимин злится, Чон знает это, но при этом не сопротивляется, дает возможность Чонгуку проявлять себя. А тот выцеловывает его рот, отпускает его губы и скользит языком по шее, прикусывая ее и оставляя маленькие, темные пятна. — Чон… — все еще пытается достучаться до парня Чимин, удерживая его за шею и ловя губами спертый в раздевалке воздух, — Гукки, хватит. — Но Чонгук не реагирует, сильно вдавливая пальцы в обнаженную поясницу, заставляя Чимина прогибаться и прижиматься к себе. — Хватит, я сказал! Чимин делает глубокий вдох, выставляя руки вперед и отрывая от себя Чонгука. — Ты не можешь использовать мои слабые стороны. — Я не пытался это сделать… Мы поговорим дома? — Чонгук пытается выровнять дыхание, все еще удерживая в объятиях Чимина. Тот дышит поверхностно, периодически облизывая губы. — Я не знаю. У меня сегодня две важные лекции, возможно, я вернусь поздно. Мне надо все это обдумать. Я не хочу устраивать скандалы. Я это не люблю, и ты знаешь. И зная все это, Чонгук-и, ты вынуждаешь меня! Ты меня провоцируешь быть таким! — Тише, тшшш, — Чонгук успокаивающе гладит парня по голове. — Прости. — Заткнись. — Чимин испытывает что-то среднее между обидой и злобой, а, может, и то, и то. Он убирает руки Чона от себя, поднимает со скамейки его полотенце и кидает в лицо. — Иди в душ, я не хочу с тобой ругаться, но именно это мы и делаем. И дальше будет еще хуже. Я не хочу сейчас с тобой разговаривать. Бывало, что они не всегда заканчивали разговор хорошо. Кто-то кого-то не понимал. «Это нормально», — убеждал себя Чимин. Каждому нужно время, чтобы понять и принять позицию другого человека. В этом и заключается притирка друг к другу, это и есть «отношения». Но что делать, что время на «притирку» давно уже закончилось, а понять свою вторую половинку не получается? Чимин отчаянно хватается за любую возможность сохранить их пару, ведь он любит Чонгука. Любит же? Или, может, он любит сам образ? Образ хорошего, идеального парня, а потому старается ему соответствовать день ото дня? Когда ты вынужден казаться, а не проживать свою жизнь, силы уходят, рано или поздно наступает отвращение ко всему, что тебя окружает, в том числе и к самому себе, а следом приходит апатия. Где-то в глубине души Чимин очень боится именно этого. Чонгук не отвечает ничего, он забирает полотенце и, почти невесомо коснувшись губами теплой щеки Чимина, уходит в душевую. Чимин стоит и слушает тишину, ожидая, что Чонгук совершит какую-нибудь непредсказуемую и приятную глупость — откроет дверь, прибежит к нему, скажет свое «прости». Пак смотрит на запотевшую дверь, ведущую в душевую, и замечает за ней обнаженные тела, снующие туда-сюда. Никакого намека на то, что Чонгук хочет вернуться к нему. Чимин тянется к своей спортивной сумке, вытаскивает оттуда мобильный. Возможно, он еще об этом успеет пожалеть, но сейчас все, что его переполняет — гнев и обида. И он разделил бы эти отвратительные чувства, вот только тот, с кем он готов поделиться этим, кажется, не заинтересован. ПакЧимин «Если захочешь поиграть в прекрасного рыцаря, можешь заглянуть в мед.кабинет»ХанШин
«Что случилось?»
ПакЧимин «Твоя шлюха нуждается в утешении»