Мне плевать

Медицинский кабинет смело можно назвать местом встречи! Особенно частыми гостями здесь были студенты спортивного факультета с «производственными травмами»: то мячом в нос кому-то попадут, то ногу на тренировке подвернут, то никак не могут поделить первенство. С приходом пять лет назад Ли Наён, главного врача в медицинском крыле, а заодно и в общежитии, медицинский блок преобразился. Здесь всегда чистота и порядок, полный контроль и учет расходных материалов. Тэхен сидит на кушетке, любезно застеленной Ли Наён, и держит лед, обернутый хлопковой тканью, около своего колена. Женщина сидит за рабочим столом, активно записывая что-то на листке. — Дружок, думаю, что тебе нужен больничный. — Больничный? Какой еще больничный? Не то чтобы Тэхен отличался большим рвением к учебе. Он точно сможет найти, чем занять себя дома, но вроде как «сливаться» перед ответственным матчем совсем по-свински. Тем более, что у него уговор. А он, как мы знаем, дороже денег. — Тебе нужно в больницу, у тебя может быть растяжение. А с учетом твоей травмы, — Ли Наён сверлит глазами больную ногу парня, качая головой, — тебе точно стоит провериться. Сделать снимок: рентген, МРТ, КТ, что угодно. Я позвоню твоему отцу… — Нет, — тут же возмущается Тэхен, желая остановить добрые порывы своего лечащего врача, ставит больную ногу на пол и тут же шипит от очередного прострела. — Только не ему, пожалуйста. — Ох, Тэхен. А кому тогда? Ты не доедешь один, а тебе нужно показаться врачу. Обязательно. — Я позвоню Джину. Ким Сокджину. Это мой лучший друг. Он сейчас на паре, но я его дождусь. — Джин отвезёт тебя в больницу и дождется? — О, вы не знаете моего друга. Если он узнает, что у меня что-то с ногой, он поставит на уши всю больницу. Думаю, что он даже организует саму операцию сегодня. — Давно я не встречала таких ответственных друзей. — Женщина качает головой, улыбалась своим мыслям. Ясно же, что не верит. Эту милую беседу прерывает тихий стук в дверь. — Добрый день, Наён, прости, что вторгаюсь так неожиданно в твои владения, услышал, что мой студент поранился и… — Ах, пустяки, Шин, ты здесь из-за Тэхена? — Любезничает женщина, засматриваясь на мужчину. Тэхен вздыхает. Нигде ему нет покоя, пока этот преподаватель работает в университете. Интересно, у него везде есть глаза и уши? Как он узнал? Тэхен старается не смотреть в его сторону, будто от этого Хан Шин растворится в пространстве. — Тэхен, как ты? — Мужчина медленно закрывает за собой дверь и проходит вглубь кабинета, усаживаясь на стул около кушетки. — Нормально. Зачем ты пришел? — Кхм. — Зачем ВЫ пришли? — Узнать, что с тобой. Я ведь помню о твоей травме, испугался, что дело в ней. Тэхен только и может что покачать головой и усмехнуться. Он не удивлен, что Шин хорошо осведомлен о его старой травме. А врача почему-то даже не смущает тот факт, что студент и преподаватель подозрительно близки. Тэхен косится на Ли Наён, но та не реагирует на беседу двух мужчин, продолжая что-то усердно записывать. — Шин, вполне возможно, что дело, действительно, в его травме. — Вмешивается Наён. Тэхен даже не хочет уточнять, откуда она знает о его «темном» прошлом. — Я предложила позвонить отцу, но Ким Тэхен… — О, да, отцу звонить он не хочет, — мужчина радушно улыбается женщине, и та, кажется, теряет остатки своего разума. — Я позабочусь об этом, не переживай. — Я уже сказал, что Джин меня подбросит, — Тэхен спешит достать мобильный телефон из кармана, но стоит ему только открыть диалог с лучшим другом, как телефон выхватывают из руки. — Эй! — Тише, Тэхен. Мы не будем отвлекать Джина от занятий. Я тебя подвезу сам. — Да с какого хрена вообще? Я с тобой…с Вами не поеду. — Тэхен, думаю, что это неплохо, Хан Шин знает хороших рентгенологов в нашей Сеульской больнице, а потом сможет подбросить тебя домой до пробок. Джин, наверняка, освободится намного позже. Тебе с травмой ждать нежелательно. — Пытается вразумить парня женщина. Они с этим мужиком заодно что ли? Тэхен внимательно смотрит за Наён в надежде заметить что-то подозрительное. Очередная женщина, которую так легко влюбить в себя, стоит лишь глупо поулыбаться и сделать пару комплиментов. Видимо, ее Шин обработал уже давно. — Послушайте, этот преподаватель меня достал. Преследует постоянно, не дает проходу. Женщина смотрит на Тэхена то ли с удивлением, то ли с сожалением. Ясно одно — она снова ему не верит. — Думаю, вам надо поговорить, — выносит вердикт местный врач и покидает кабинет. Тэхен не может поверить своим глазам. Только что женщина, которая по долгу службы обязана помогать ему, просто взяла и оставила его одного с этим ублюдком. — Тэтэ, это выглядит странно, понимаешь? — Ты подкупил всех преподавателей? Или ты им наркоту впариваешь, чтобы у них мозги совсем отключались? — Я просто тебя подвезу. Идет? — Отдай мне мой телефон, — настаивает Ким протягивая руку. — Отдам, как только согласишься с тем, что мы не будем дергать Сокджина, тем более, в отличие от тебя, он примерный студент. Ты же не хочешь, чтобы у него среди оценок «отлично» появилось откуда ни возмись «неуд»? — Вот сука! Да ты просто ебучий манипулятор! Старые методы. — Мы договорились? — В отличие от напряженного и обозлившегося Тэхена, Хан Шин — само спокойствие и умиротворение. Он отдает парню мобильный телефон, отодвигает стул и поднимается на ноги. — Договорились, — сквозь зубы проговаривает парень, уже планируя кровавое убийство. Он обязательно расскажет Джину и Юнги об этом. Рано или поздно Шину просто не поздоровится. Он уверен, что это лишь вопрос времени. До машины Шина они добираются в буквальном смысле рука об руку. И это совсем не радует Тэхена, который не переносит тактильный контакт с кем попало. Но сильная боль в колене отвлекает от скверных мыслей. Все, что он хочет, поскорее оказаться дома в положении лёжа. Мужчина осторожно подводит Тэхена к пассажирскому сидению и, предварительно разблокировав автомобиль, открывает дверь. Для Тэхена компания Хан Шина совсем не та, на которую он рассчитывал сегодня. Но отделаться от мужчины в ближайшие пару часов не получится, поэтому Ким решает не тратить впустую нервы, а настраивает себя на быстрый осмотр, пока они едут по пустой дороге. В стенах городской больницы многолюдно и шумно. Тэхен сперва даже теряется, сидя в общем холле. Хан Шин следует к стойке регистрации. Ким осматривает пациентов, терпеливо ожидающих своей очереди, и тяжело вздыхает. Если ему придется отсидеть огромную очередь рядом со своим преподавателем, то он с ума сойдет. — Пойдем, я все узнал и даже получил направление, — машет какими-то листками перед носом Тэхена. Самодовольная улыбка бесит неимоверно, но Киму нужна помощь. Самостоятельно передвигаться ему сложно, каждый шаг отзывается болью в колене. — Обопрись на меня. Делать это совершенно не хочется, но выхода нет. Тэхен вздыхает и перекидывает руку за шею преподавателя. — Неужели я настолько тебе противен? — Веселится Шин, придерживая Тэхена за талию. Прикосновения более чем невинные, хотя Киму кажется, что его нагло лапают. — Ты сейчас серьезно? Тэхена радует только одно: они сейчас не в университета, поэтому могут общаться неформально. — Более чем. До нужного кабинета они добираются быстро. Врач с широкой улыбкой встречает пациента. Тэхен на секунду хмурится столь радушному приему, после чего до него доходит, что они в платном крыле. Интересно, платить за это будет…? — Все уже оплачено, — как будто читает его мысли Шин. И кто бы сомневался! Ким закатывает глаза, вздыхая. Хан Шин помогает сесть Тэхену и отходит в сторону, устраиваясь около входа и подпирая стену. Тэхен укладывается на кушетку, позволяя врачу провести первичный осмотр. Мужчина поднимает штанину, осторожно разматывая тугой бинт и пальпируя колено. Тэхен шипит и пытается выдернуть ногу из крепкой хватки. — Понимаю, что это неприятно, молодой человек, придется потерпеть. Вам нужно снять штаны, чтобы мы смогли провести осмотр и сделать КТ. — Мне при нем раздеваться? — Тэхен удивленно смотрит на врача, а тот, кажется, не понимает суть вопроса. — Кхм, доктор Чейс, простите, я помогу, — вмешивается Шин и медленно подходит к кушетке. А врач не сопротивляется. Он уступает свое место Хан Шину и отходит к аппарату КТ. — Не много ли ты на себя берешь? — Что именно? Помогаю своему студенту? — Ах, теперь я студент. Удобно. И каждому своему студенту ты так помогаешь? — Слышу нотки ревности в твоем голосе. Приятно удивлен, что ты собственник. Это заводит, — слишком довольно мурлычет Шин. — Не знаю, чего ты добиваешься, но чем больше ты за мной бегаешь, тем дальше ты от меня будешь. Шин смеется, скрещивая руки на груди. И что тут смешного? — Я понял. Ты у нас любитель плохих парней. Не любишь, когда тебя опекают. Тэхен игнорирует умозаключения своего собеседника, пытаясь стянуть штаны. Ему немного не по себе, но он уверен, что мозгов Шина хватит на то, чтобы не приставать к парню в общественном месте. Тэхен смущается, когда ловит на своих ногах пристальный взгляд мужчины, и прикрывает свои боксеры длинной футболкой. — Я тогда не извинился перед тобой. Что он слышит? Серьезно? — Был молодым, глупым. Я просто испугался и пустил все на самотек. — Пустил все на самотек, — повторяет Тэхен, — ты меня бросил. И я мог умереть. И это, — Ким указывает рукой на свое колено, — твоя вина. — Что ж, я здесь, чтобы это исправить. — Ты серьезно? — Тэхен смеется, переводя взгляд на врача. Тот настраивает аппарат и даже не реагирует на оживленную беседу. — И как же? — У меня появились связи, деньги и хорошая репутация. — Не поверишь, но у меня тоже есть связи, деньги и хорошая репутация. — У меня есть опыт, — начинает подкидывать аргументы Хан Шин. — Чего ты добиваешься? Вопрос остается без ответа, потому что врач просит пациента перелечь. Обследование длится не так долго, и через некоторое время Тэхен уже возвращается на привычную кушетку. Врач-рентгенолог сменяется на терапевта, который держит в руках распечатку экспресс-анализов крови и историю болезни. Ким хмурится. Откуда она у врачей? Наверняка, этот мудак Хан Шин уже взломал всю медицинскую систему, чтобы добыть его карту. Киму делают обезболивающий укол, отчего он расслабляется. Колено перебинтовано, и почти перестает беспокоить парня. Тэхен мысленно уже нежится в своей кровати, пока ждет в машине Хан Шина. Тот слишком заботливо разбирается с документами и рекомендациями, тут же покупает необходимые препараты и мази в аптеке, расплачивается за все услуги. — Держи, внутри написано, как и что ты должен делать, чтобы восстановить колено. Тэхен даже не благодарит, но забирает пакет с лекарствами из рук Шина, когда тот садится на водительское сидение. — Так вот, — продолжает Шин, — чего я добиваюсь. — А? — Ты спросил, чего я добиваюсь. Но я уже говорил тебе, — Хан Шин выруливает с больничной парковки, — мне нужен ты и твое прощение. — Прощаю тебя, — тут же выдает Тэхен, — я давно отпустил прошлое, мне плевать на тебя. Что касается меня, то советую забыть об этом как можно скорее. Ты мне не нравишься, понимаешь? — Когда мы с тобой вот так катались по ночному Сеулу много лет назад, ты говорил иначе. — Ага, а когда мне было шесть, я обожал яблочный штрудель из пекарни тетушки Хван. Сейчас меня блевать тянет от яблок. — Это не останавливает меня. — Да уж я вижу, блять, — возмущается Тэхен. — Не ругайся, Тэтэ. — Не называй меня так! Ты меня этим раздражаешь. — Раздражаю тем, что зову тебя «Тэтэ» или ты просто вспоминаешь, что я звал тебя так раньше. Тогда… Тэхен откидывает голову назад, закрывая глаза. Из груди вырывается тяжелый вздох. Надо просто успокоиться и не поддаваться на его провокации. Ким стал намного мудрее и опытнее. Он в состоянии ответить этому человеку. Без Юнги и Джина трудно, но он точно справится. — Куда мы едем? — Тэхен переводит тему. — Отвезу тебя домой. — Я не хочу домой. — Я не спрашиваю, что ты… — А я не нуждаюсь в твоей блядской опеке! — Срывается Ким, ударяя кулаком по бардачку. Кажется, что это ничуть не злит и не задевает Хан Шина, внимательно следящего за дорогой. — И куда же ты хочешь? — Отвези меня в бар Юнги. Уверен, что ты знаешь, где он находится, — язвит Тэхен, складывая руки на груди. — Хорошо. Тэхен недоверчиво косится на Хан Шина. Впервые ловит себя на мысли, что он жутко напоминает ему Юнги. Тот обычно тоже не выдает ни единой эмоции, а потому никогда нельзя сказать наверняка, о чем думает человек. Хан Шин подозрительно спокойный и покладистый, что сбивает с толку. — И не смей за мной следить. Мужчина смеется, сжимая руль крепче и плавно уходя на съезд. — Тэхен, у меня есть дела поважнее, чтобы прятаться в толпе пьяных танцующих и подсматривать за тем, как ты пьешь со своими друзьями. — Разумеется. Для таких случаев у тебя есть везде глаза и уши. Кто тебе сегодня сообщил о моей ноге? — Решает задать интересующий вопрос Тэхен. — Неужели ты думаешь, что я тебе скажу? — Ты ведь хочешь заслужить мое прощение и меня? — Находится с ответом Ким. — Твое прощение я уже заслужил, помнится. А к тебе будет другой подход. Это звучит слишком уверенно. Так, что и сам Тэхен на секунду верит в эти слова, и они его очень не радуют.

***

Тэхен все еще на взводе из-за слишком долгого нахождения рядом с Хан Шином. Однако знакомая обстановка клуба немного успокаивает Кима, стоит ему переступить порог. У барной стойки сидит Джин и что-то оживленно рассказывает Юнги. Тэхен наблюдает за друзьями, пробираясь сквозь толпу любителей выпить. — Всем привет. — О, Тэхен! — Сокджин оборачивается на знакомый голос, тут же хмурясь и окидывая Тэхен скептическим взглядом. — Быстро рассказывай! Что с ногой в итоге? — Да не переживай ты так, просто неудачно упал. — На больную ногу? — Юнги выглядит слишком обеспокоенным. Кажется, в ближайшее время Ким Тэхена ждет настоящий допрос с пристрастием. — Почему ты мне не позвонил? Я бы отвез тебя в больницу! С кем ты был? — Никогда не догадаетесь. Шин узнал обо всем раньше, чем кто-либо. И если судить по тому, как быстро Ли Наён ретировалась из медицинского кабинета, ставлю на то, что он уже успел провести с ней работу. — Шин? Наш обожаемый Хан Шин? Тем более! Почему мне сразу не позвонил? — Все еще возмущается Джин. — Угадай. Старые добрые излюбленные методы Хан Шина. — И что на этот раз? — Встревает Юнги. — Он угрожал тем, что расскажет отцу про твое курение? — Нет, сказал, что у Джина появится «неуд». — Вот сука! — Негодует вечно сдержанный, интеллигентный Ким Сокджин. Но когда дело доходит до известного троице Хан Шина, вежливость уходит на второй план. В свое время этот дьявол во плоти успел потрепать нервы всем троим. — Так и знал, что он начнет свои шуры-муры в стенах университета. И как все прошло в больнице? — На удивление нормально… Не знаю, чего он добивается, вел себя слишком любезно. — Тэхен вздыхает, с улыбкой забирая из рук Юнги стакан с напитком, который тот смешал за две минуты, пока Ким рассказывал о своих дневных приключениях. — Сделали укол, так что боль почти утихла. — Как ты планируешь играть? — Спокойно. Еще есть время. А кроме времени есть обезболивающие препараты. — Зачем тебе это нужно, не понимаю… — никак не может успокоиться Джин. Он тоже не поклонник посещать физкультуру, но рисковать своим здоровьем ради быстрого зачета ему совсем не хочется. — Юнги, скажи хоть ты ему! — Ага. Идея плохая, — безынициативно и монотонно выдает Мин, до блеска натирая лакированную барную стойку. — Да, ты просто эталон дружеской поддержки, — качает головой Ким-старший, и Тэхен рядом заливается смехом. — Откуда он узнал, что с тобой случилось на физкультуре? — Переводит разговор в другое русло Юнги. И правда. Откуда он узнал? Информация не успела бы разлететься так быстро по студенческому кампусу. Администрация, конечно, всегда получала информацию обо всем, что происходило внутри института, но не так быстро. Пара ведь еще даже не успела закончиться, а Хан Шин прибежал в медицинскую часть. Как так? — Может, на тебе жучок? Ну-ка, снимай куртку, — командует Джин, облапывая Тэхена и вызывая у того новый приступ смеха. — Да нет у меня никакого жучка, Джинни, ты пересмотрел детективные фильмы? — Скорее всего, у него есть те, кто просто сливает ему информацию, — подтверждает догадки Тэхена Юнги. — Пак Чимин, — выдает Тэхен. — Чимин? И зачем ему это? — Не знаю, Джин, но они же встречались, сам же рассказывал. Из всех людей он единственный, кто так тесно знаком с Шином. — Да нееет, Тэ, Чимин точно не такой. — Не «какой»? — Уточняет Юнги. — Не такой двуличный. Для чего ему следить за Тэ, чтобы сливать инфу своему бывшему? — Кто знает. Если он шантажирует Тэ мелочью, может, он и Пака чем-то шантажирует? — Предполагает Юнги. — И чем же? У него репутация безупречная, — недовольно усмехается Джин, делая глоток из своего стакана. Выглядит он сейчас так, будто третейский судья защищает честь своего подзащитного. — Вот именно, — кивает Тэхен, облизываясь, — слишком уж безупречная репутация… Короче, надо выяснить. — Не выясняй ничего в одиночку, — предупреждает Юнги. — Куда же я без вас, мои рыцари, — шутит Ким, за что получает подзатыльник от лучшего друга, сидящего рядом. Юнги коротко улыбается. — Тэхен? Друзья одновременно оборачиваются на голос. Им не привыкать, что с другом постоянно пытаются познакомиться. У них уже вошло в привычку обсуждать потенциальных возлюбленных Тэхена и придумывать ему отмазки для свиданий. Джин, кажется, выработал свой иммунитет на слащавые речи и детские подкаты, а Юнги попросту старался игнорировать повышенное внимание к Киму, скрипя зубами. — Чонгук? — Джин окидывает Чона удивленным взглядом. — Ты тут какими судьбами? — Надо поговорить с Тэхеном. Можно? — Последнее адресовано непосредственно Тэ, и он молча кивает, встает с места и следует за Чоном. Тот почему-то выглядит мрачнее тучи. Джин провожает друга с открытым ртом, почесывая макушку. — Нет, ты видел? Я что-то пропустил? — Понятия не имею, — вздыхает Юнги, плотно смыкая губы. Он не нервничает, это просто тревога за друга. Так он обычно себя успокаивает. Сегодня с утра только уборщик не рассказал ему веселую историю о похождении Тэхена и Чонгука. Юнги успел серьезно разозлиться: из-за своего отсутствия, когда его помощь так нужна была Тэ, из-за того, что рядом оказался сомнительный Чонгук, из-за непонятного сального типа, который проник в его бар. Но сейчас Юнги здесь, и он уверен, что если что-то случится, он сможет защитить друзей, а потому выдыхает и наливает себе выпить.

***

— Зачем ты пришел сюда? — Я зашел в медицинский кабинет после пары, а тебя там уже не было. — Меня экстренно госпитализировали, — снова язвит Тэхен, устраиваясь пятой точкой на столике, который, видимо, оказался лишним в зале и был так удачно поставлен сюда. Хоть день выдался трудным, Тэхен в хорошем расположении духа, и он уверен, что вечер никто не испортит, поэтому не пренебрегает шутками и возможностью «скинуть» с себя маску холодного и неприступного студента и нацепить улыбку. — Переживаешь за меня, Чонгук? Переживает. Иначе бы не расспросил половину первого курса, где обычно проводит время Ким Тэхен. Иначе не примчался бы через весь город в час-пик сюда, чтобы только удостовериться, что с ним все хорошо. Чонгук успокаивается лишь тогда, когда получает в свой адрес теплую улыбку — без сарказма или фальши. Тэхену вроде как весело и спокойно. — Кто тебя отвез в больницу? — Хан Шин. — Это еще кто? — Новый преподаватель. — А он каким боком рядом с тобой оказался? — Удачно зашел в кабинет, а наша добрая медсестра была не против сложить свои полномочия. Кажется, в убедительности Тэхену нет равных. Чонгук какое-то время недоверчиво косится на парня, но уличать его в чем-либо он просто не имеет права. К тому же в закутке, в котором они устроили тет-а-тет довольно темно, и рассмотреть малейшие изменения в поведении или мимике друг друга довольно сложно. Приходится доверять словам. — Почему ты не сказал мне? — О чем именно? — О своей травме. — Чонгук делает шаг вперед и, неожиданно для Тэхена, приподнимает его, усаживая на поверхность стола. Ким от неожиданности успевает пискнуть, но тут же затыкается, пытаясь придумать правдоподобный ответ. Чон и не думает сдаваться: стоит близко, тесно прижимаясь к Тэхену между его разведенных ног. Выглядит это со стороны так, словно они парочка, которая решила пообжиматься в уголке прокуренного бара. — О какой травме? — Решает играть в дурочка Ким. — Об этой, — Чонгук проводит рукой по внутренней стороне бедра Тэхена, останавливаясь около коленки. Даже через грубую ткань штанов Тэхен ощущает его прикосновение. Раньше Тэхен наивно полагал, что студенты спортивного факультета — невнимательные и по большей части глупые ребята. Ну, а что? Да, это довольно клишированное представление о них, но поступки и действия всегда доказывали справедливость таких высказываний. Поэтому, когда Тэхену рассказали про местных знаменитостей института в виде сладкой парочки Чонгука и Чимина, он не поверил ни единому слову о том, что они умные, образованные ребята. Однако Чонгук все-таки удивлял Тэхена своим аналитическим складом ума и такой настойчивостью. Последнее очень даже неплохо смотрелось с образом Чона, просто Тэхен еще не был готов признавать, что ему нравится подобное. А вот с аналитическим складом ума Тэхен мириться не хотел. Он думал, что Чонгук мог бы быть и потупее, чтобы полноценно соответствовать званию студента спортивного факультета. А сейчас что? Ему надо думать, как выкручиваться и что отвечать. Стоп. И почему он вообще должен что-то объяснять? — Это не твоё дело, — Тэхен недовольно вздыхает, пытаясь оттолкнуть от себя парня. Но все, что ему удается, это самому отпружинить от накачанного торса и едва ли не упасть назад, успевая опереться на руки. «Тоже мне, спортсмен», — думает Ким, поджимая губы. А Чонгук улыбается, но быстро возвращается в свой образ строгого наставника. — Как раз моё. Я ведь капитан команды, забыл? Тебе стоило сказать о своей травме, — Чон сильнее давит на колено, заставляя Тэхена дернуться и поменяться в выражении лица. Несмотря на укол, сделанный в больнице, боль все равно сильная, и любое касание напоминает ему о ней. — Забыл, где я учусь? — Меня это не беспокоило до сегодняшнего дня. Ровно до того момента, как твой парень-слон не сшиб меня, — Чонгук сверлит взглядом Тэхена. В темноте его зрачки кажутся устрашающими, но Кима такое совсем не пугает. Скорее, наоборот, раззадоривает смотреть на Чонгука, который всеми силами пытается контролировать себя. Пока что он хорошо справляется и держит себя в руках. Держит себя, а заодно и больную ногу Тэхена. — Отпусти мою ногу, мне больно! — Тэхен пытается перекричать громкие басы из колонок. Хватка ослабевает, но Чонгук все равно удерживает парня, по-хозяйски укладывая свои руки на чужих ногах выше колен. — Ты не можешь играть с такой травмой. — Ты меня что…выгоняешь из команды? — Тэхен выглядит растерянным. Он злится, и Чонгук даже удивляется такой реакции. — Я не могу тебя выгнать. Вернее, стоп, могу, конечно, я ведь капитан. Но ты должен сам уйти. Все поймут. С такой травмой нельзя играть. Я тебе говорю это не как капитан команды или студент-старшекурсник, я говорю это тебе как будущий спортивный терапевт. Сейчас тебе кажется, что это мелочь, а через время травма даст о себе знать, ты замучаешься бегать по кабинетам лечебно-физической культуры… — Ой, все, в тебя вселился Сокджин. Но два Джина — это перебор, я выношу только его наставления, — перебивает Тэхен, закатывая глаза. Слушать нотации от Чонгука еще не приходилось. Хорошее и беззаботное настроение медленно утекает. — Я не уйду из команды. — Тэхен, не спорь, пожалуйста. — А ты не нуди. Пожалуйста. Я с этой травмой уже сто лет живу и все про нее знаю. Если я сказал, что буду участвовать, значит, буду. — У тебя договоренность с тренером? Я с ним поговорю. — Прямо в лоб спрашивает Чонгук. — Что? Не вздумай! — Тэхен возмущается, цепляясь рукой за ворот чужой футболки, и сталкиваясь носом с чужим. — Чонгук, я не лезу в твои дела, а ты не лезь в мои. Не переходи мне дорогу. Не нарывайся. И вообще отъебись от меня! — Ким делает очередную попытку отпихнуть от себя парня, но тот, словно приклеенный клеем-моментом, не отходит ни на шаг. Чонгук неожиданно вспоминает их самую первую встречу. Что-то подобное говорил он Тэхену, удерживая того за одежду и заглядывая в слишком наглые глаза и ловя на себе уверенный взгляд. Тогда это невероятно злило его. Как он сдержался и не избил его, сам не понимает. Сейчас они словно местами поменялись. От накативших воспоминаний Чонгук расплывается в улыбке. — Что смешного? — Да ты такой борзый иногда. А так по тебе и не скажешь. Ходишь по университету, на хромой козе не подъедешь. А задеть тебя так легко. — Чонгук! Я сказал «не нарывайся!» — Вот об этом я и говорю, — уже во всю смеется парень. Но Тэхен не разделяет его веселья. Он хмурит брови, вызывая такими действиями волну приятных мурашек у своего «собеседника». — Ладно, я не буду говорить с тренером. Но ты не можешь подвергать себя такому риску. — Я не понимаю, какое тебе дело до моей травмы? Боишься, что из-за меня вы проиграете? Не переживай, я заинтересован в том, чтобы вы выиграли. Я преследую свои цели, — Тэхен все еще удерживает Чонгука за футболку, заставляя того наклоняться вперед. Ткань, наверное, уже полностью смялась, но Киму все равно. — Мне плевать на игру. — О, конечно, расскажи это кому-нибудь другому. Давай, Чонгук. Что там Тэхен говорил про разум и умение всегда прислушиваться к нему? Забудьте все. Когда рядом Чон, все заповеди Тэхена перестают работать и обязательно дают сбой. Все, что он делает, говорит или чувствует, противоречит его мировоззрению. В своем «здоровом» состоянии Тэхен ни за что бы не стал вовлекаться в эти грязные игры под названием «вытряси из Чонгука правду самым необычным способом». Да и вообще о том, что его ладонь сейчас оказалась между ног капитана баскетбольной команды, он подумает позже. — Ну же, Чонгук-и, я плохо расслышал, что ты сказал? Тебе плевать на игру? — Тэхен сильнее сжимает пальцами отзывчивый на прикосновения член и почему-то слишком радуется такой реакции Чонгука. Тот скручивается, практически заваливаясь на Тэхена, извивается и шипит, словно гремучая змея. — Мать твою, что за игры, отпустил быстро! — Я не расслышал, что ты сказал. Повтори, и я отпущу, — веселится Тэхен. — Блять, вот же мудак. — Давай, скажи правду, Гукки. — Ладно-ладно, — скулит Чон. — Мне не все равно на игру, но я, правда, беспокоюсь о тебе, а ты себя ведешь как… — Чонгук затыкается, проглатывая обидное прозвище. Он ловит себя на мысли, что они такое уже проходили. Все эти ярлыки, которые он и другие студенты успели повесить на Тэхена, не соответствуют действительности. И говорить о таком становится стыдно. Тэхен разжимает пальцы, и Чонгук облегченно вздыхает. Не для такой эмоциональной встряски он сюда ехал. Или для такой? По телу разливается приятное тепло, словно он только что принял наркотики. В голове становится тихо, разве что в области паха назревает очередная буря. — Я все равно буду играть, — завершает этот диалог Тэхен, выпуская из другой руки футболку и давая Чонгуку возможность отстраниться. Все-таки сидеть в такой позе на столе уже становится неудобно — ноги затекают. Но Чонгук не отходит, он неожиданно резко притягивает за поясницу Тэхена к краю стола, заставляя того упираться руками в свои плечи. — Вот же принципиальный осел. — Сам ты осел! — Тшш. Хочешь играть, играй. Но тренировки ограничим. И я буду контролировать этот процесс. — Да пожалуйста, контроллер хренов, — усмехается Тэхен. Вроде как они достигли компромисса, и никто никому не дал в нос. Новое достижение. Все было бы отлично, если не считать того, что они не просто общаются, а обнимаются, словно парочка в конфетно-букетный период. — Не собираешься меня отпускать? Ты приехал сюда, чтобы просто узнать про мою ногу? У Чонгука нет ответа на этот вопрос. Он стоит, медленно поглаживая парня перед собой по спине, и улыбается, ощущая, как тот реагирует и прогибается, стоит только настойчивым пальцам надавить сильнее на поясницу. Чон заглядывает в темные глаза с отблеском ярких софитов и неоновой вывески на стенах бара. Сегодня они оба трезвые. Свалить на алкоголь не получится. Тогда что ими движет? — Нет. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Руки со спины медленно поднимаются вверх. Чонгук проводит ими по плечам и обхватывает крупными ладонями лицо Тэхена. Тот вынужден смотреть только на него одного. Щеки горят от такого настойчивого поглаживания и прикосновения. Он снова поддается этому магическому воздействию, не в силах сопротивляться. Все-таки, наверное, он слабый, раз не может сказать «нет» какому-то Чон Чонгуку. — Со мной все в порядке, — голос пропадает, и Тэхен шепчет, прокашливаясь. Чонгук смотрит на него, не отрываясь. Заглядывает в глаза, будто пытается разглядеть что-то. Тэхена такой взгляд прошибает насквозь, Чонгук словно раздевает его одними лишь глазами. Перед таким взглядом он чувствует себя обнаженным, слишком открытым и беззащитным. Но ведь ему же все равно. И Тэхен повторяет это про себя, как мантру, пока Чонгук нежно поглаживает его теплые щеки и задевает большими пальцами уголки приоткрытых губ. Ким балансирует где-то на грани сознания, пытаясь ухватиться за разумные доводы. Но его разум спит и совсем не отвечает. Зато во всю бодрствует тело, посылая миллиарды импульсов в солнечное сплетение. Тэхен первым наклоняется вперед, накрывая губы напротив своими. Он прикрывает глаза, будто так сможет обмануть себя. В голове еще эхом отзывается его собственное «мне все равно на тебя, Чонгук». Но собственный голос быстро стирается настойчивым поцелуем, выбивающим не только лишние мысли, но и воздух из легких. Тэхен обнимает крепкую спину, прижимаясь к парню напротив, а тот, удерживая одной рукой подбородок, перебирает пальцами позвонки под футболкой. Они целуются слишком напряженно, жадно, и каждый ловит флешбэки вчерашней ночи. Только сейчас это ощущается более явственно. — У тебя стоит, — успевает выдать Тэхен, как только отрывается от Чонгука, чтобы сделать глубокий вдох. — У тебя тоже, — без шутки отвечает Чон, возвращаясь к своему занятию. Он снова вторгается в чужой рот, задавая темп и направление. Голова кружится не от самого процесса, а от того, насколько Тэхен в его руках податливый и не тянет на себя одеяло. Пусть в жизни они готовы перегрызть глотки друг другу, но не здесь. Сейчас Тэхен уступает ему. Чонгук точно сойдет с ума. Наверное, он тоже слабый, раз не может отказать какому-то Ким Тэхену. Он наваливается на Кима, подвигая его ближе к себе, улыбается в поцелуе, как только ощущает сцепленные вокруг своего тела ноги. Тэхен, пусть и неосознанно, требует близости. И Чон вжимается в его тело, ощущая своим стояком возбужденную плоть. — Экскьюзми? Третий лишний всегда появляется неожиданно и не вовремя. Чонгук нехотя отрывается от губ, поворачивая голову набок. Тэхен пребывает еще в полубессознательном состоянии, едва фокусируя взгляд на Чонгуке. Он смаргивает наваждение, поворачиваясь в сторону и, едва увидев третьего лишнего, отпихивает от себя Чона. — Джин! Это не то, что ты подумал. Лучший друг стоит в растерянности, удерживая в руке стаканчик с коктейлем. Он молча сканирует Чонгука и Тэхена, переводя взгляд с одного на другого. — А что я подумал? Я еще не успел ничего подумать. Я только просто АХУЕЛ, — выдает Сокджин. — Это… это что вообще сейчас было? Тэхен с Чонгуком переглядываются, все еще пытаясь восстановить дыхание и прикрыть свое возбуждение. Ким-старший все еще надеется, что это глупый розыгрыш, и что сейчас из-за его спины выпрыгнет Юнги со словами «шутка». Но сегодня не первое апреля, Юнги бы так в жизни не сделал, а эти двое напротив не выглядят как заядлые шутники. — Скажите мне, что вы пьяные… Хотя, стоп, какие пьяные. Чонгук, ты же сказал, что тебе надо поговорить с ним?! — Начинает возмущаться Джин. — Мы и разговаривали. — Со своим языком у него во рту? Так это теперь называется? А ты, — Джин поворачивается в сторону друга, сверля того сердитым взглядом. Обычно это срабатывало, и Тэхен начинал испытывать муки совести. Ну, так думал Сокджин, — Ты ведь всегда говорил, что он тупой качок, да еще и мудак редкостный. А сейчас что? Тэхен с опаской смотрит на Чонгука, ловя на себе его заинтересованный взгляд. Но тот лишь коротко усмехается. — Мудак редкостный? — Давай не сейчас, — шепчет Ким. — Я не мешаю вам выяснять отношения? — Сокджин все еще пытается привлечь к себе внимание. — Ким, успокойся, ладно? — Ты-то я смотрю спокоен как удав. Короче, я не хочу знать, что вы обсуждали, что ваша беседа кончилась ЭТИМ. Будем считать, что я ничего не видел. Спишу это на паленый алкоголь. Уходи, Чонгук, — в приказном тоне говорит Сокджин. Но тот с места не сдвигается, лишь складывая руки на груди. — Ты мне что, приказываешь? — Чонгук, — Тэхен осторожно кладет ладонь поверх сложенных рук, привлекая внимание Чона к себе. Тот моментально оборачивается и смотрит на парня. Тэхен отрицательно кивает. Сокджин поражается такому взаимопонимаю, что даже пропускает мимо ушей угрозы Чона. — Если Юнги узнает об этом, то тебе не поздоровится, — Джин пускает в ход весь свой стратегический запас запугиваний. — Серьезно? — Чонгук смеется. Это сейчас была угроза? — И что он сделает? — Тебе лучше не знать. Чонгук, конечно, не верит. Угрозы от лучшего друга Тэхена звучат совсем неубедительно. А его нудный и монотонный бубнеж он в состоянии пережить. Джин смотрит на самодовольного старшекурсника и даже на секунду теряется. Вот же кретин. — Скажи ему, — обращается за помощью к Тэ. — Гукк-и, тебе, правда, лучше уехать сейчас. Все хорошо. Поговорим потом? Чонгук раздумывает несколько секунд, бесстыже разглядывая Тэхена. И почему Сокджин должен быть свидетелем этого странного контакта? Он нервно крутит в руках стаканчик, делая несколько больших глотков. Сторонник справедливости и мира во всем мире, пацифист до мозга костей и жизни по правилам, Джин даже не представляет, как теперь жить, став свидетелем этого инцидента. Чонгук кивает и, мешкая еще пару секунд, обходит Джина, останавливаясь за ним: — Джин, надеюсь, что ты не… — Я не первая сплетница универа, Чон! Они смотрят друг на друга недолго, но этого вполне хватает, чтобы Чонгук понял, что просить сохранить в тайне увиденное, нет необходимости. Чонгук вздыхает и скрывается в толпе. — Поверить не могу! — Выдает Сокджин, обессиленно опираясь спиной о стену напротив Тэхена. — Гукиии?! Он еще и слушает тебя. Ну, и? — Что ты хочешь услышать? — Как давно вы так…общаетесь? — Джин выдает первое, что приходит в голову. Но реакция Тэхена говорит сама за себя. Он тяжело вздыхает, запуская руки в волосы и приглаживая их. — Стой, не говори, что это происходит не первый раз. — Не первый, — единственное, что может выдать Тэхен. — Блять, ты серьезно? — Давно не слышал, чтобы ты ругался, — грустно вздыхает Тэхен. — Давно не видел, чтобы ты так себя вел. — Так — это как? — Не начинай, Тэ, я же не это имею в виду, — тут же пытается забрать свои слова назад Сокджин. У каждого человека есть своя больная тема. И Тэхен не исключение. — Сказать за тебя? — Я сказал успокойся. Я не имел в виду это! — Нет, ты именно это и имел в виду, Джин. Говори уж открыто, раз начал. Вел себя как шлюха. — Ты просто никогда не делал так. Не переходил черту. — Вот именно, Джин! Я никогда не делал так. И ты, мой лучший друг, знаешь это лучше других. Какого хера сейчас ты меня упрекаешь в этом? — Я не упрекаю, я просто не ожидал от тебя такого! Это ведь…блять, он же в отношениях! Тэхен, вспомни, когда ты начинал всю эту историю с подкалыванием, я тебя предупредил, чтобы ты не лез в их отношения. — Не начинай сейчас свои наставления, и без тебя тошно. — Тошно? А от того, что вы вдвоем делаете вам не тошно? — Блять, ты, конечно, такой праведный у нас, молодец, Сокджин-и. Хоть кто-то в институте будет честолюбивым до мозга костей. — Тэхен! — Да иди ты к черту! Тэхен резко спрыгивает со стола, опираясь на больную ногу и, шипя от боли, уходит от друга. Джин не сразу идет за Тэхеном. Дает ему и себе пару минут. Юнги монотонно начищает бокалы полотенцем, периодически окидывая бар взглядом. Сегодня людей не так много, поэтому бармен не напрягается. Тэхен подлетает неожиданно, наваливаясь на барную стойку. — Дай мою куртку. Юнги хмурится, отставляя бокал. Тэхен выглядит каким-то заведенным, нервным. Волосы на голове взъерошены, а дыхание прерывистое. — Тебя Чон отжиматься что ли заставил? — Шутит Юнги, протягивая верхнюю одежду другу. Тэхен выхватывает куртку из чужих рук и, небрежно натягивая на руки, спешит из бара: — Иди к черту, Мин. Юнги смотрит вслед убегающему Тэхену, размышляя о том, что сейчас словил пару галлюцинаций от слишком долгого пребывания в замкнутом пространстве без кислорода. Это что сейчас было? — Тэхен? — Парень спешит выйти из-за барной стойки, но его тут же останавливает рука Сокджина. — Не сейчас. — Что случилось? — Мы немного поругались. — Вы? Поругались? Тэхен, конечно, мягким и покладистым характером не отличается, зато Сокджин никогда не был замечен в каких-то конфликтных ситуациях. И чтобы Джин и Тэхен поругались, должно было случиться что-то из ряда вон выходящее. Джин расстроенно вздыхает, забираясь на высокий стул перед барной стойкой. Он ставит свой стаканчик на стол и гипнотизирует оставшуюся жидкость в нем. — Ты можешь нормально объяснить, что произошло? Почему сначала отсюда Чон вылетел, как ошпаренный, а теперь Тэ? Сокджин не отвечает, а лишь в очередной раз вздыхает. — Блин, Юнги, я слегка переборщил и сказал ему кое-что. Вернее, я не сказал, но он сразу понял. — И что это? — Не заставляй меня снова это говорить, — всячески сопротивляется Джин, заливая свое «горе» алкоголем. Юнги выхватывает стаканчик, расплескивая жидкость. — Сокджин, говори. Но друг молчит. Юнги и так уже догадывается, что могло вывести из себя Тэхена, но хочет услышать это от Джина. — Да ну правда что ли? Серьезно, Джин? Вы опять заговорили по Шина? — Нет, слава богу, но про него мы не говорили. — Какого черта тогда его как ветром сдуло? Юнги качает головой. Не самая любимая его роль — примерять двух лучших друзей. С учетом, что они в принципе никогда не ругались, эта задача кажется вообще непосильной. — Юнги-а. — Чего? — Когда ты уже перестанешь топтаться на месте и сделаешь хоть что-то? — Чего? — Юнги смотрит на друга удивленно, пытаясь скрыть свое волнение. Будь у него в руках стакан или что-то еще, предмет обязательно бы выпал из рук и разбился. — Я серьезно. Перестань ходить вокруг и около, скажи ему, что ты к нему чувствуешь. — Чего? Джин, ты… — Юнги замирает на месте. Он следит за другом, который, судя по всему, не шутит, а говорит на полном серьезе, еще и с каким-то отчаянием, — так, это уже не смешно. Отдай мне сюда свою алкашку, тебе противопоказано. Ты начинаешь нести всякую чушь. — Я по-твоему совсем идиот? — Я не понимаю, о чем ты. Джин устало качает головой, вздыхая. Кажется, все его друзья включают дурачка, стоит только раскрыться какой-то правде. Слава богу, что Сона никогда не пытается строить из себя кого-то другого. — Ладно, не понимай дальше. Ссориться и ругаться не хочется, но вечер давно испорчен. Джин отодвигает алкоголь, встает со своего места и, не оборачиваясь, уходит в толпу на танцполе. На самом деле Юнги знает, что настроение сейчас у друга совсем не танцевальное, и Джин просто решает, что на сегодня достаточно общения. У Мина в голове тысячи вопросов. Он-то что сейчас сделал неправильно? — Кхао, заменишь меня? Молодой парень лет 18 радушно принимает из рук своего наставника фартук. — Да, хен, конечно. У тебя и так смена заканчивается через двадцать минут, я могу начать раньше, — с неподдельным энтузиазмом говорит шатен. Юнги на это лишь усмехается. Он не ошибся, когда решил взять на работу парня. Все-таки обновление коллектива пошло на пользу всем. — Ты не знаешь, Чонсон уже ушел? — Нет, я пришел минут десять назад, он был в раздевалке, крутился в своих проводах. — Отлично, — Юнги жмет младшему руку и спешит в ту самую раздевалку. Ли Чонсон — хороший знакомый Мина, в баре он начал работать примерно в то же время, что и Юнги, вот только занимался он в основном вопросами безопасности: камеры, датчики движения, дыма, настройка роутеров, аппаратура — все было на нем. — Чон, слушай, а камеры ты ведь не почистил еще? — Нет, я оставляю записи примерно на полгода. А что случилось? Ты ведь сказал, что не хочешь смотреть, что там на днях было. Или хочешь вычислить того козла, который клеился к Тэ? О случае, произошедшем на днях, Юнги, конечно же, рассказали в красках. Внимание к этой истории добавило еще и то, что во главе всего инцидента стоял не просто какой-то посетитель, а лучший друг практически первого лица бара. Мину такая «популярность» не нравилась, и он вообще не любил, когда что-то случалось в его отсуствие. А то, что к Тэхену клеился какой-то мерзкий тип, вообще посчитал ударом в спину, и всячески винил себя в том, что не позаботился в полной мере о безопасности друга. — Ага, типа того. — Ну, тогда просто в кабинете у меня перемотай все, что интересует. Знаешь, как пользоваться, а я пойду домой. Я и так тут завис на лишние пару часов.

***

У Тэхена совсем нет сил, чтобы думать о всем дерьме, случившемся сегодня. Хочется упасть лицом в подушку, уснуть и проснуться тогда, когда не будет никаких мук совести. С каких пор его беспокоит это? Последние недели эмоционально вымотали парня. Поначалу он списывал это на учебу, ранние подъёмы и энергозатраты на изучение скучного материала для лекций и семинаров. Но теперь, кажется, он понимает, что дело не только в учебе. Все дело в этом Чон Чонгуке, будь он неладен! Надо было слушать Джина, он ведь никогда плохого не советует. Но Ким, как обычно, советами частенько пренебрегает. Тэхен медленно заходит в подъезд, еле волоча ноги и шаркая больной. Консьерж приветствует парня кивком, и Ким давит из себя уставшую улыбку. Слава богу, что попутчиков в лифте нет, и он быстро добирается до нужного этажа. Выбирая между сном, алкоголем и принятием горячей ванны, Тэхен останавливается на первом, он выползает из лифта и замирает: на пороге квартиры стоят пакеты из ресторанчика японской еды. — Мама? Тэхен поворачивает голову и тут же натыкается на обеспокоенный взгляд женщины. Та подрывается с места. — Ты что тут делаешь? Ты давно сидишь? Почему ты не позвонила вообще? Тэхен не любит непрошенных гостей, особенно родителей. Но мать ни за что не стала бы приходить просто так к нему домой. А если учесть последнюю информацию о разводе, Тэхен переживал. Хоть и старался не показывать этого. — Не беспокойся, я недавно приехала, совсем недолго ждала. Зато успела заказать нам на ужин суши. — Женщина сконфуженно улыбается, цепляясь за пакеты, и отходит в сторону, пока Тэхен открывает входную дверь. — Тэ, я знаю, что тебя такое совсем не радует… — Все нормально, мам. Правда, — спешит успокоить мать и забрать пакеты из ее рук. — Ужин очень кстати. Сегодня у него нет сил на выяснения отношений. Ему не хочется ругаться. Он не спрашивает у мамы, как ее дела. По ней все видно: дело дрянь, а все из-за развода. Для Тэхена эта новость по-прежнему кажется выдуманной. Он все ещё искренне верит, что это глупая шутка. Но наличие матери в его квартире сейчас говорит совсем об обратном. Впервые за много лет Тэхен ловит себя на мысли, что вдвоем с матерью проводить время на так уж неприятно. Они раскладывают суши, открывают бутылку вина из домашних запасов Тэхена, которые ему при переезде отложила мать, и обсуждают кино, книги и всякую чепуху, которую никогда не обсуждали. Тэхен даже ненадолго забывает об университете. Вот только мать есть мать. — Тэ, мне сегодня звонили из университета. — Что? Когда? И зачем? — Тэхена это удивляет, потому что они знает, что деканат не будет просто так беспокоить студента или родителей, если ничего серьезного не произошло. — Сообщили про твою травму. Тэхен облегчённо вздыхает. — Мам, все норм, на тренировке упал неудачно. — На тренировке? На какой ещё тренировке, Тэ? Я думала, ты завязал со спортом. — А я и завязал. Но мне поступило предложение от нашего тренера, — заманчиво улыбается в надежде успокоить мать. — Только не говори, что из-за оценки ты решил рисковать здоровьем. — Не драматизируй, мам. Я помогу старшекурсникам. У нас, между прочим, серьезная игра с другим институтом. Какие-то чиновники даже приедут. — Гордо произносит Тэхен, отправляя в рот очередную суши. — Тээ, боже. Разве ты забыл, как долго восстанавливался? Какие боли были. — Женщина, кажется, серьезно переживает, хмуря брови. — Дай я посмотрю колено, — настаивает она. Тэхен знает: сопротивляться бесполезно. Он протягивает перебинтованную ногу, и мать взмахивает руками. Взгляд у нее такой, будто она увидела оголенную кость. — Хватит строить из себя неженку и слишком обеспокоенную, тебе это не идет, — пытается прервать этот ужасный спектакль Ким. — Ты, возможно, плохо помнишь, потому что с травмой ноги у тебя еще и мозги отшибло, но мы с отцом потратили много сил и времени на твое восстановление, — продолжает причитать мама, на что Тэхен лишь усмехается. О, да, времени и сил потрачено было немерено. — Особенно ты, — подкалывает женщину Тэ. Он, может, и не все события того периода помнит, все-таки сотрясение дало о себе знать. Но то, что мать укатила в Европу спустя неделю после его травмы, Тэхен запомнил хорошо. Судя по реакции матери, она тоже хорошо об этом помнит, а потому прикусывает язык и не развивает эту тему. — Поговорим лучше о вас с папой. — Не о чем говорить. — Вы же образец для подражания. Как такое произошло? — Ты вроде не маленький мальчик, должен понимать. Люди взрослеют, меняются… — Я в это не верю, — перебивает Тэхен с набитым ртом. — Ну, ты можешь и не верить, но у меня опыта куда больше, чем у тебя. Ты поймешь, когда будешь в моем возрасте. Любовь проходит… — Пф, и что это за любовь, раз она прошла? — Как-то так, — женщина не находит, что сказать, пожимает плечами, делая большой глоток из своего бокала. Кажется, что она совсем не огорчена таким положением вещей. Ну, подумаешь, развод. Словно не она прожила больше тридцати лет с человеком рука об руку. Как вообще можно спокойно о таком говорить? Тэхену очень любопытно, что об этом думает отец. Но с ним у него вообще натянутые отношения, и тот точно не будет откровенничать на подобные темы. — Ты, как я смотрю, не согласен с нашим разводом. — Да мне так-то плевать, разводитесь вы или нет, — честно заявляет Тэхен. Он знает, что это в некотором смысле заденет мать, но он все еще не может ничего поделать с собой. Словно каждое его слово — урок для нее и укор за прошлое. — Я просто удивлен. — Тэхен, такое бывает, что люди перестают быть интересны друг другу. — Тридцать лет были интересы, а на тридцать первый что-то пошло не так? — Не ерничай. Ты, в силу возраста, не понимаешь этого. Надеюсь, что ты в такую ситуацию не попадешь. — Есть шанс, что вы помиритесь? — Что, тебе уже не все равно на наш брак? — Приходит очередь матери Тэхена язвить в ответ. — Не все равно на свою золотую кредитку, — шутит Тэ. Хотя в каждой шутке, как известно, скрывается правда. — Ну ты и циник! — Какой есть. — Можешь не переживать по поводу своей кредитки. Отец всегда был на твоей стороне, на ней и останется. Тэхен удивленно смотрит на мать, пытаясь понять, шутит она или говорит серьезно. Отец никогда не говорил открыто, что поддерживает сына. Да и разговоров по душам у них не случалось. Поверить в то, что Ким-старший обеспокоен жизнью единственного наследника, было сложно. — Что ты так смотришь? Не веришь? Понимаю. Твой отец умеет держать эмоции под контролем. Эмоции, чувства. Как и ты. Видимо, это наследственное, — смеется женщина, вытирая губы салфеткой. — Особенно после той аварии. Ты вообще повесил сто замков на себя, как и твой отец. Я между вами разрывалась, ни до кого не достучаться! — Ой, мам, не начинай, хорошо? Ты постоянно об этом вспоминаешь. Может, к психологу сходишь? — Продолжаешь язвить. Знаешь, я была очень зла на отца тогда, потому что он всячески потакал твоим слабостям и сомнительным увлечениям. Тэхен хочет в магазины — держи кредитку, Тэхен хочет машину — вот купленные права и автошкола, Тэхен хочет в закрытый бар — охрана и вип-место. — Ты меня упрекаешь этим? — Я упрекаю, скорее, твоего отца в том, что он никогда не мог тебе отказать! Сколько раз ты попадал в неприятности из-за своей странной компании с этими…да я даже не знаю, кто были эти ребята! Столько раз отец тебя вытаскивал из полиции. И, да, Тэхен, может, я непутевая мать, но я постоянно возвращаюсь мыслями в тот день, когда нам позвонили оперативные службы. Мы с отцом, кажется, за секунду примчались к месту аварии. Тебя еще даже на скорой не увезли. Знаешь почему? Делали тебе искусственное дыхание! Ты мог умереть, и совершенно непонятно отчего: от потери крови, внутренней черепно-мозговой травмы или передоза наркотиками! Тэхен молча копается палочками в тарелке, тяжело вздыхая и слушая воспоминания матери. После той аварии в семье никогда не обсуждали то, что произошло. По большей части из-за того, что Тэхен многого не помнил, да и в сознание полноценно пришел спустя пару недель. А тогда страсти немного улеглись. Мать улетела в Европу не по своей прихоти. Отец Тэхена отправил жену в клинику, подлечить нервы. На фоне происшествия у женщины случился нервный срыв. — Я же не умер, м? Все хорошо. — Пытается реабилитироваться Тэхен. — Но ты верно сказала: «Я даже не знаю, кто они были». Вот именно, мам. Ты даже не знаешь. Как и отец. Вы никогда не спрашивали, с кем я общаюсь или дружу. — Разве? Мы знаем Юнги и Джина! — Я не проводил с ними 24 часа, как ты уже успела догадаться. Кстати, с одним из этих ребят ты знакома, — Тэхен усмехается, откладывая палочки. Насыщение приходит быстро, и потому парень откидывается на спинку дивана, запрокидывая голову. Ему почему-то становится смешно от будущей реакции матери. — И кто это? — Твой обожаемый Хан Шин. Была не была. В конце концов, может, если мать будет в курсе, то сможет как-то повлиять на отца, и тот снимет розовые очки? Женщина внимательно смотрит на сына, пытаясь переварить услышанную информацию. — Погоди, Тэ. Причем здесь твой преподаватель? — Тогда он не был моим преподавателем, и лет ему было чуть больше, чем мне сейчас. — Подожди, Тэ, — мать делает большую паузу, обдумывая услышанное, — ты хочешь сказать… — Вообще не хочу, если честно, но говорю. — Хан Шин — это тот самый парень, который… Ах! — Ой, давай только без вот этой драмы? Ничего не было, сразу говорю. А то у тебя сейчас сердечный приступ случится. — Погоди…почему отец ничего не говорил мне? — Про что? Про Шина? Он не знал. Шин благополучно свалил под шумок, как раз тогда, когда папа прошелся по всем моим новым знакомым, — Тэхен делает особый акцент на последнем слове. В то время он считал людей, находящихся рядом, друзьями, и слишком поздно понял, что они таковыми не являются, а находятся рядом лишь из-за статуса и денег Кима. На матери нет лица, и Тэхен уже не рад, что развел тут вечер откровений. Так-то ему плевать: он давно уже отпустил ситуацию и «переболел». Возможно, несколько лет назад это все воспринималось иначе, все-таки первые чувства не проходят бесследно. Но мать выглядит такой обеспокоенной, что Тэхену становится не по себе. — Надо сообщить отцу. С какой целью он стал с ним сотрудничать? — Начинает злиться женщина. — Даю добро. Можешь обратиться в детективное агентство, — веселится Ким-младший. Но вот его матери совсем не смешно. — Тэтэ, у вас…что было между вами? — Ничего, я же сказал. Прибереги нервы. — Знаю, что ты мне не доверяешь. Я лишь надеюсь, что у тебя есть человек, с которым ты можешь быть открытым. Может, Юнги или Джин… — Мам. — Все-все, я поняла, не стоит так заводиться. У нас так хорошо начался ужин. Давай его продолжим в том же духе? Никаких личных бесед. Тэхен слабо улыбается и вздыхает. Приятно, что мать начала хотя бы чуточку прислушиваться к нему. Возможно, у них есть будущее.

***

Если так посудить, то отдыхать там же, где ты работаешь, с одной стороны, хорошо. Тебя все знают, ты всех знаешь. Знаешь внутреннюю кухню, поваров. Твои ожидания совпадают с реальностью. С другой стороны это один большой и жирный минус. Потому что посещая работу в качестве клиента, а не сотрудника, все равно есть риск включиться в общую движуху и невольно начать контролировать процесс. Тем более, если только ты этим и занимаешься. Юнги, взвешивая все плюсы и минусы, склоняется к последнему, а потому выбирает не самый известный в городе бар, расположенный примерно в часе езды от дома. Тут не только вкусные острые крылышки барбекю из его любимого европейского меню, но и хорошее фильтрованное пиво. После полуночи тут наливают виски за полцены, а все потому, что в богом забытом районе никто не тусуется. Все предпочитают центр Сеула. Юнги чисто по-человечески разделяет тоску бармена, который с грустью поглядывает на пустующие столики. А потому Мин, занимая центральное место рядом со стойкой, делает щедрый заказ, чтобы хоть немного обрадовать молодого работника. Он проводит свободный вечер в гордом одиночестве. Но его не беспокоит такой расклад. Наоборот, сейчас можно спокойно привести мысли в порядок. Бармен щедро до краев наливает Юнги пиво и протягивает парню стакан. Завтра у Мина официальный выходной. Причем и на работе, и в университете. На работе он дал возможность стажёру набираться опыта, а будни проходили для этого лучше всего: более спокойная обстановка. А вот в университете отменили две лекции из-за болезни преподавателя. Так что курсу Юнги повезло. Третий курс, говорят, переломный. Или ты полностью окунаешься в выбранную специальность, или, наоборот, понимаешь, что это не твое. Юнги был уверен в первом. Быть it-специалистом для Юнги проще простого. В первую очередь из-за того, что не приходится общаться с людьми. Юнги никогда не отличался коммуникативными навыками. С детства было понятно, что оратором ему никогда не быть. Мин Юнги всегда был сдержанным ребенком, и мама часто переживала, что сын не проявляет бурных эмоций. С возрастом это превратилось в какое-то семейное достояние, чем постоянно хвастался отец. Непонятно только, как Юнги все держал в себе. Джин шутливо называл друга асоциальным и психопатом, и Мину потребовалось несколько лет, чтобы привыкнуть к идиотским шуточкам Сокджина. — Юнги? — Раздается откуда-то сбоку, когда Мин заканчивает пить четвертый стакан крепленого. Ему даже кажется, что это галлюцинация. Кто мог узнать его здесь в чужом районе? Парень лениво поворачивает голову и сталкивается со знакомым взглядом. — Чимин? — Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, так это тебя, — парень качает головой, усаживаясь рядом и откладывая свой портмоне на стойку. Снимает куртку и вешает ее на спинку стула. — У себя в баре не пьется? — Ага, на работе не пью. Чимин едва заметно улыбается, и Юнги успевает заметить, как тяжело это дается. Похоже, у него тоже что-то случилось, проносится в голове у Мина. Но это не его дело. — Я выбрал самый неприметный бар, чтобы наверняка никого не встретить из знакомых, а тут ты. Хах, видимо, это судьба. Юнги ничего не отвечает на это. Возможно, если он будет молчать, то Пак сможет найти себе другого собеседника на вечер. Бармен уже тут как тут: крутится около Чимина. Ясное дело, парень выглядит так, словно перепутал двери в подвал и в магазин «Кристиан Диор». Что там говорят про спортсменов, которые постоянно ходят в растянутых трениках? Так вот это не про Чимина. Тренировки — это одно, а в жизни совсем не скажешь, что этот парень связан со спортом. Бармен слишком любезен и обходителен, отчего Юнги незаметно фыркает, словно чайник, который кипит уже минуту, и никто не обращает на него внимания. Мин никогда не позволяет себе ласкать клиентов словами. Хотя прекрасно знает, что лесть — отличный способ получить чаевые в свой карман. Но это не его дорожка, поэтому Юнги не разделяет подобное поведение, он делает большой глоток, растворяя в нем свои же впечатления от общения Чимина с «коллегой». — Мне бутылку соджу. — Воу, сегодня какой-то особенный день? — Все-таки интересуется Юнги. — Ага, отмечаю кое-что. Бармен быстро приносит все необходимое и оставляет «друзей» наедине. Юнги поворачивается к Чимину, внимательно наблюдая за его действиями. Тот выглядит взволнованным и немного дерганным, руки дрожат. И почему Юнги раньше не заметил этого? В организме достаточно алкоголя, поэтому он не сразу замечает, что парень, сидящий рядом, уже где-то успел «набраться», а сейчас лишь «догоняется». Чимин же, наполнив стопку практически до краев, даже не задумывается о том, чем ему закусывать. Он резко выдыхает и опустошает прозрачную жидкость, морщась от горечи. Юнги молча, но не без любопытства, наблюдает за происходящим. Чимин же, не успев отойти от горячительного напитка, наполняет стопку повторно, успевая второй рукой почесать красные глаза. И Мин думает, что это может быть аллергия на какой-то из компонентов соджу. Чимин снова опустошает стопку, прикрывая руками рот, будто это послужит барьером к тому, чтобы содержимое его желудка не вырвалось наружу. Когда третья стопка заполнена, и Пак вот-вот собирается выпить и ее, Юнги решает, что пора прекращать этот аттракцион невиданной щедрости. Он резко накрывает рукой чужую стопку, вызывая недовольный смешок со стороны Чимина. — Не знаю, что у тебя случилось, но это точно тебе не нужно, — кивает головой в сторону алкоголя. — Ты что мне в папочки решил заделаться? Юнги будто откидывает взрывной волной куда-то к двери бара. Чимин! Тот самый Пак Чимин, который является образцом самого терпения, сейчас язвит? В него вселился Тэхен? Юнги ничего не отвечает, но на всякий случай перестраховывается: забирает стопку и резко опустошает ее сам. Пришло время удивляться Пак Чимину. — А у тебя что случилось, что ты сидишь и заливаешь тут горе алкоголем? — Я, кажется, кое-кого потерял, — откровенничает Юнги, не особо заботясь о своем имидже волка-одиночки. — В смысле? Это как? — В прямом. Был человек рядом, а сейчас его нет. — Поругались? — Мы не можем поругаться, потому что нам нечего делить, мы даже не встречаемся. Просто бывает такое, что человек отдаляется. Не может же он сказать прямо, что объект его симпатии, а по совместительству лучший друг, неоднократно обжимался с другим парнем в его же баре. И кому такое понравится? И как на это реагировать? Интересно, как много знал Джин об этом? Юнги хмурится, пытаясь выкинуть из головы навязчивые картинки с камер наблюдения, на которых были Чонгук и Тэхен. Так, как разговаривали они, Юнги никогда не общался ни с кем. Возможно, это какой-то особый язык. Интересно, знает ли об этом все Чимин? Хотя… Юнги поворачивается в сторону сегодняшнего собутыльника, выставляет руку на стойку и, подпирая голову, пристально смотрит на парня. Да, тот совершенно точно пьян. Сидит, и все равно шатается. Тянется рукой к свободной стопке, медленно наполняет ее, правда, уже наполовину. Юнги в этот раз не останавливает, и Чимин выпивает. — Понимаю, о чем ты говоришь, — сквозь зубы выдает Пак, сжимая кулаки. То ли от злости, то ли от горького жгучего вкуса. — Сомневаюсь, — хмурится Мин. Он и правда не думает, что Чимин понимает. Если бы он знал хоть толику той правды, которая так надежно спрятана в сознании Юнги, парень так бы не рассуждал. Хотя, кто его знает? Раздает звонок мобильного телефона, и Юнги отвлекается от своих мыслей. Чимин смотрит на экран и, тяжело вздыхая, отклоняет звонок, переворачивая телефон экраном вниз. «Ну да, хороший вариант защиты от назойливых звонок», — думает Юнги. Чимин снова и снова закидывает в себя стопку за стопкой, и Юнги является невольным свидетелем этого зарождающегося алкоголизма. Не может же он контролировать парня, тем более он и сам пришел сюда, в полном желании забыться. Хотя бы на сегодняшний вечер. — У меня полная жопа с Чоном, — решает пооткровенничать Чимин. «Не те уши он себе нашел», — думает Юнги. Но не отталкивает парня, дает возможность выговориться. — Не знаю, когда все началось. Кажется, что целый мир рушится, — Чимин качает головой. — Мне казалось, я знаю его лучше всех, а сейчас кажется, будто вообще живу с незнакомцем. «Я знаю его лучше всех…», «с незнакомцем», да-да, это очень знакомо Юнги. Он тоже чувствует именно это. Чужая душа, как и голова, — потемки. Стоит ли в них разбираться? По мере появления новых открытых бутылок, язык Чимина больше и больше развязывается, Юнги уже буквально чувствует себя героем какого-то подкаста, слушая историю знакомства, каждого года их отношений и, видимо, текущего кризиса. Не то чтобы он хочет это знать, но дело в том, что один из элементов этой истории переплетается с Тэхеном. А все, что связано с ним, интересует Юнги. Поэтому он, будучи пьяным и разморенным, все равно старается сосредоточиться и не упустить ни одного слова. — Блять! Наверное, я так устал от этого всего, — буквально хнычет Чимин, падая на сложенные руки. — Ого, ты и ругаться умеешь, — шутит Юнги. — Я все умею. Я не блюститель порядка. Это Чонгук озабочен тем, что о нем подумают и скажут люди. Это ему нужно быть первым во всем! Первым и единственным, — выдает как на духу Чимин. Первым и единственным. Вот как. Юнги заметно напрягается, медленно прокручивая стакан в руке. В голове тут же складывается пазл: что нужно такому помешанному на лидерстве парню от Тэхена? Его внимание? Вот только Тэхен уже был в похожей истории много лет назад. Мин уверен, что Тэ — умный парень, который ни за что в жизни не наступит на грабли повторно. Из собственных мрачных мыслей Юнги вытягивает Чимин, который издает странные звуки. Он осторожно поднимает голову, и Мин успевает заметить, как тот плачет. Плачет? Вот это попадос! Пришел, называется, в бар, спокойно выпить. — Чимин, — осторожно протягивает руку к парню, укладывая свою ладонь поверх его. Щеки у парня красные, а на них — яркие и блестящие дорожки от слез. «Тоже мне боец», — думает Юнги. — Никто же не умер, наладится все, — хотя сам не верит своим словам. Хреновый из него терапевт. На что Чимин еще больше всхлипывает и, укладывая локти на столе, падает лицом на руки, давая слабину эмоциям. Ну, приехали. На горький плач тут же прибегает бармен, обеспокоенно кидая взгляд то на Чимина, то на Юнги. Второй пожимает плечами, мол, алкоголь творит свои дела, и бармен, успокаиваясь, уходит подальше, оставляя ребят одних. Надежда Юнги на то, что бармен будет успокаивать парня, тут же рушится. Значит, как деньги с красавчиков брать, так он первый. — Эй, Чимми, ну, перестань. — Юнги неловко, потому что успокаивать кого-то — не его конек. Он вообще не нанимался нянькой на сегодняшний вечер, у самого на душе кошки скребут. Парень встает со своего места, подходит ближе к Паку и медленно поглаживает того по спине. Вроде как это должно успокоить. Но тот лишь громче всхлипывает, пытаясь еще сильнее спрятать лицо в руках. — Тише, ты перебрал с алкоголем, это все эмоции, — пытается объяснить Юнги. Чимин отрывает поднимает голову, переводя заплаканный взгляд на Юнги. Тот смотрит с беспокойством, отчего у Пака буквально сжимается сердце. Ему нужно, чтобы так обеспокоенно на него смотрел Чонгук! Он в этом нуждается! А вместо этого его успокаивающе гладит теплая рука Мин Юнги. Чимин снова всхлипывает и пытается скрыть свои рыдания, утыкаясь носом в грудь Юнги и цепляясь за края его куртки. Мин пару секунд стоит как истукан. Что нужно делать в таких случаях? Он вздыхает. Кажется, на сегодняшний вечер у него есть особая роль. Парень укладывает руки на спину и макушку Чимина. Он точно знает, что лучше выплакаться. — Ладно, поплачь, — почти шепотом произносит парень, — будет легче. Впервые Юнги счастлив, что выбрал малознакомый для его друзей бар. Невозможно произойти сразу нескольким совпадением. Пусть Чимин будет сегодняшним исключением. Парень протяжно скулит, пачкая слезами чистую футболку. Юнги бы и сам заскулил, но только у него сегодня на руках «ребенок», с которым он продолжает возиться. Черт бы побрал это хорошее воспитание! Кое-как удается оторвать парня от себя, и Юнги осторожно цепляет ладонями подбородок. Он лишь хочет удостовериться, что тот в порядке. Стоит посадить его в такси и отправить домой. Это будет единственным верным решением. Чимин смотрит на него своими большими круглыми глазами, наполненными слезами. Его взгляд буквально умоляет сделать хоть что-то, чтобы прекратить эти душевные терзания. Но что он может? Кто бы облегчил его страдания! Юнги тяжело вздыхает. Взгляд Чимина, выдававший полную безысходность положения, меняется за долю секунду. Его глаза успевает сверкнуть разъяренным огнем прежде, чем он резко подается вперед и накрывает губы Юнги своими. Чимин упирается руками в грудь Мина, сжимая пальцами мокрую от своих же слез футболку. Он пытается быть настойчивым, слизывая с чужих губ горечь напитка, и проникает языком глубже, сталкиваясь с чужим. Новый запах кружит голову, и Чимин закрывает глаза, совсем теряясь в пространстве. Для Юнги все происходящее кажется нереальным. Разум начинает вопить лишь тогда, когда он понимает, что переплетает пальцы рук за спиной у Чимина. Он распахивает глаза, зависая на влажных подрагивающих ресницах, и рывком отрывает от себя парня. — Тормозим. Чимин смотрит растерянно. И Юнги, который собирался секунду назад возмутиться такому наглому поведению, сам теряется. И что это было? — Ты пьян. Да и я тоже. Нам не стоит, — Юнги осторожно, но довольно настойчиво удерживает Чимина за плечи на безопасном от себя расстоянии. Чтобы в случае чего прервать резкие порывы. Юнги не испытывает неприязни, он просто немного ошеломлен. Не в его стиле пускаться во все тяжкие и назло кому-то поступать безрассудно. Хотя сейчас очень хочется, и он вот-вот готов сорваться. Но он ведь Мин Юнги. Разве он может воспользоваться слабостью человека, который буквально находится в похожем положении, что и сам Мин? Юнги качает головой, прикусывая губу. Отдаться бы сейчас этим эмоциям, которые бушуют у него внутри, словно раскаленная лава на дне спящего вулкана. Но он сильнее инстинктов. Он им не поддастся. — Нельзя, — еще тише произносит Юнги, не отводя взгляд от Чимина, словно убеждая себя своими же словами в верности принятого решение. — Я не тот, кто тебе нужен. Не тот, в ком ты сейчас должен искать утешение, — довольно холодно отчеканивает Мин и видит, как этот ответ отпечатывается на лице парня напротив. Тот корчится, пытаясь удержать слезы, но алкоголь для того, кто не привык употреблять его в больших количествах, способен сыграть злую шутку: он берет контроль над телом, а потому слезы льются из глаз нескончаемым потоком, как ручеек. — Прости, — Юнги еще тише шепчет, переводя руку на теплую щеку и смахивая слезы. Юнги видит пьяных людей практически ежедневно. Радостных, грустных, раздраженных, озлобленных или потерявших всякую надежду. У людей много причин, чтобы напиться, и он никогда не осуждает их. Так легко совершить ошибку. И пусть все можно исправить. Но Юнги не хочет заниматься разбором полетов. Самое верное — разойтись. Именно поэтому свежий воздух должен помочь обоим прийти в сознание. — Дай мне тоже, — дрожащим голосом просит Чимин, наблюдая за тем, как ловко Юнги стряхивает пепел с сигареты. Они сидя около бара на скамейке, а вокруг нет ни души. Хорошее место, чтобы уединиться, и совсем плохое для того, чтобы открывать здесь бар. Где этот гений-предприниматель? Мин хочет посмотреть ему в глаза. Чимин шатается, словно тонкая ветка дерева на ветру. А ветер, и вправду сильный, порывистый. Он заставляет щуриться и сильнее вжимать шею в плечи. Парень едва способен усидеть на скамейке, то и дело заваливаясь в сторону. Он дергает ногой, трясясь от холода, и клацает зубами. Несмотря на то, что алкоголя в нем немало, тело все равно не может оставаться равнодушным к такой погоде. В отличие от Мин Юнги. Юнги затягивается и прикрывает глаза. Горький дым оседает внутри, приятно смешиваясь с терпким послевкусием от алкоголя. Он расслаблен и почти не чувствует холода, разве что ледяные руки говорят о том, что на улице уже далеко не лето. Для него такое состояние привычно. Правда, он немного на взводе: не так он планировал проводить вечер. Не нанимался он нянькой для примерных мальчиков. А совесть добропорядочного гражданина привела к тому, что они поцеловались. Юнги все еще думает об этом и надеется, что Чимин на утро все забудет. Мин сидит на скамейке и терпеливо ждет, пока Пак Чимин протрезвеет. Но тот, кажется, пьянеет еще сильнее от холода. Его глаза тяжелеют, и он едва ли не клюет носом. — Дай, — снова вырывается со стороны, и Чимин уже переходит к действиям, вынимая трясущуюся руку из кармана и протягивая ее к манящей сигарете, зажатой губами Юнги. Тот усмехается, перехватывая тонкий стик. — Эй, ты во все тяжкие решил пуститься? Завтра пожалеешь. — Да ты кто, ангел-хранитель мой что ли? Чего так печешься? — Возмущается парень, чертыхаясь себе под нос. И это даже умиляет Мина. Слишком злой и недовольный Пак Чимин, пьяный, едва способный концентрировать внимание на чем-либо, зрелище забавное. — Жалко сигарет, так и скажи, я пойду и сам куплю, — Чимин ловко вскакивает с места, но из-за резкого головокружения тут же делает шаг назад, наступая на Юнги и теряя равновесие. — Блять, — только и успевает вскрикнуть Мин, ухватывая падающую тушу за пятую точку и откидывая выкуренную наполовину сигарету. — Сядь на место, — строже говорит парень, поворачиваясь корпусом к непоседе. — Тебе повезло, что я оказался рядом. Вместо меня мог быть нехороший человек, который легко бы воспользовался твоим положением. Ты понимаешь это? Чимин кивает. Но что-то подсказывает Юнги, что нихрена он не понимает. Его глаза пьяные и вообще не фокусируются. Возможно, Чимин даже не совсем понимает, кто находится рядом с ним. Как же это раздражает. А еще больше раздражает, что парень, сидящий рядом, напился из-за одного хорошо известного мудака. Мало того, что настроение Юнги сегодня полностью на нуле из-за него, так еще и не ему одному хреново. Интересно, в курсе ли Чимин о том, что сегодня успел лицезреть Юнги? Он отмахивается от воспоминаний, как от назойливой жужжащей мухи. Картинки в памяти отвратительные. Хочется поскорее забыть, но алкоголь бессилен. Чужой поцелуй и руки Чона, облапывающие Тэ, сильно врезались в память Юнги. Чимин возится на скамейке, разговаривая сам в собой, пока наконец не отрубается от усталости, роняя голову на плечо Мина. И тот лишь сейчас возвращается из своих дум в реальность. На улице полная темень. Фонари освещают улицу. Из бара периодически выходят разгоряченные гости, шумно переговариваются и раскуривают сигареты. Юнги хочет вернуться и погрузиться в эту же безмятежную атмосферу. Но с грузом на руках сделать это сложно. Он смотрит на парня, мирно посапывающего на своем плече и проводит рукой по его щеке, пальцы осторожно повторяют ту самую дорожку из слез, которая успела застыть на горячей розовой щеке. Среди немногочисленных контактов в телефонной книге Юнги находит нужный и терпеливо ждет ответа. — Это Юнги, я тебе кинул локацию, приезжай и забирай Чимина домой, — спокойно проговаривает Мин, снимая с себя куртку и накрывая ей спящего «собутыльника». Еще не хватало, чтобы парень заболел. Юнги может потерпеть. Ему сегодня все равно. Холоднее уже не будет. — Какого хрена он делает с тобой? — Сам у него и спросишь. Какой противный этот человек. Вместо того, чтобы сорваться, устраивает допрос. У них точно не все в порядке. — И ради кого, Чимми? — С усмешкой шепчет Юнги, наблюдая за парнем. Он убирает телефон обратно в карман, потирая руки. Ему сложно понять обаяние Чона. Может быть, все дело в его коммуникабельности. Но разве эта дорога ведет к тому, чтобы заслужить внимание хороших парней? Отнюдь. Но те, кажется ведутся. Чимин, Тэхен… Черная иномарка медленно останавливается под деревом. Чонгук буквально выпрыгивает из авто. Он в пару шагов преодолевает тротуар и подлетает к скамейке. — Какого черта здесь происходит? И что Юнги ожидает увидеть? Он смотрит на Чонгука: распаханная куртка, домашняя серая футболка. «Хорошо, что хоть не в трениках приехал», — думает Мин. Хотя…какая разница в чем этот черт? Мин все еще удерживает за спину Чимина и только сейчас понимает, что это выглядит неоднозначно. — Руки от него убрал, — звучит первая угроза от Чонгука. Забавно. Юнги смеется, осторожно вынимая руку из-за спину. — Вспомнил, что он твой парень? — Чего? — Такой собственник, даже страшно стало, — язвит Мин, — сидеть рядом с ним можно или бошку открутишь? — Ты что напился и смелее стал? — А по-твоему я таким не был? — Немым был, и мне таким больше нравился. В последнее время что-то ты слишком часто открываешь свой рот. Я спросил тебя о том, что вы здесь делали? Юнги смеется, поднимаясь на ноги. Лучше сразу занять оборонительную позицию. Чертов Чон Чонгук парень горячий, руки распускает только так, особенно, когда свидетелей рядом нет. Есть шанс, что разговор может закончиться по классике жанра: дракой у ночного клуба. Руки чешутся, но Юнги старается не вестись на поводу у эмоций. Эмоции — зло, он уже сто раз это понял. Он тянется в карман за сигаретой, чтобы успокоить напряженный организм. Запах никотина всегда помогает ему взять себя в руки. — Мне повторить вопрос? — Чон злится, усаживаясь рядом с Чимином, и срывает с его плеч чужую куртку. — Я пил, как и он. — Как вы оказались в одном месте? — Стечение обстоятельств — Что-то я смутно в это верю, — Чонгук занят тем, что укутывает пьяного и не реагирующего парня в свою безразмерную кожанку. — Пфф, мне плевать, во что ты веришь, а во что нет. Чон хмыкает, переводя строгий взгляд на Юнги. Он качает головой. — Скажи кто твой друг, и я скажу, кто ты… — многозначительно выдает Чонгук. — И что это должно значить? — У Тэхена научился? Имя лучшего друга звучит как выстрел в голову. Улыбку тут же смывает с лица, и Юнги медленно обводит горячим языком сухие и холодные губы, слизывая горечь от никотина. Даже сейчас этот мудак думает о нем. Думает о его лучшем друге, когда рядом находится его парень! Это какой-то абсурд. Вмазать бы ему как следует, вот только Юнги не сторонник решать конфликты таким образом. Разве что исключительные случаи. Может быть, сейчас как раз такой? — Забирай своего парня и уебывай, — Юнги снова затягивается, поднимая голову наверх и выдыхая тонкой струей дым. В темном небе ни одной звезды. Погода совсем испортилась. Нет ни единой надежды, что завтра будет что-то хорошее. — Я с тобой не договорил. Объяснишь мне, что произошло. — Бегу и падаю. — Юнги, не зли меня. — Не злись сам, Чон. И вообще, — Мин выкидывает окурок, растаптывая его ногой, — определись для начала в парнях. Чимин тебе нужен или, может, кто-то другой. Юнги знает, что может последовать за этим: как минимум — уточняющий вопрос, как максимум — драки не избежать. Он готов ко всему, но видеть противную рожу напротив не хочется. Он и так достаточно насмотрелся сегодня на это лицо на камерах. Эти скулы, нос и глаза так въелись в память, что теперь будут в страшном сне преследовать. Юнги разворачивается и, засунув руки в карманы, спешит обратно в бар. Он едва различает за спиной возгласы: «Что ты имеешь в виду?», но делает вид, что из-за шума не слышит ничего. Пусть разруливает это сам.

***

Залог хорошего настроение — здоровый сон. Это Тэхен запомнил с детства. Ему это постоянно говорила гувернантка, укладывая маленького Ким Тэхена спать после обеда и ровно в 21:00 вечером. Сегодня Тэхен не планировал соблюдать детский режим сна, но он так устал за день, что, проводив мать домой, прилег отдохнуть и буквально отрубился на диване. Возможно, он бы хорошо проспал до утра, если бы настойчивый звонок не побеспокоил его в начале третьего часа утра. Тэхен даже не сразу понял, что случилось. — Алло, — шепотом произносит парень, словно в доме есть кто-то еще, и он боится разбудить всех спящих. — Чего? Мужчина на другом конце провода звучит бодро. На фоне слышится какая-то громкая музыка. — Не могли бы вы приехать и забрать вашего парня? — Кого забрать? — Тэхен занимает вертикальное положение, протирая пальцами сонные глаза. После сна ему сложно сразу сориентироваться в обстановке, поэтому ему требуется время, чтобы понять, кто ему звонит и о чем просит. — Вашего парня. Он не называет адрес, чтобы вызвать ему такси. Он изрядно напился. — Да…конечно, можете скинуть мне геолокацию? Что это за бар? — Без разбора соглашается Тэхен. Он уже поспешно поднимается с дивана, пытаясь разгладить мятую одежду. Впрочем в темноте ее не видно, а в три часа ночи никому не будет дела до того, как он выглядит. Тем более он будет занят благородным делом — спасать своего парня. Вот только… — погодите, а о каком парне речь? — А у вас что, много парней? — Простите, нет, у меня вообще нет парня. — Ну, это уж вы сами разберетесь, — усмехается неизвестный мужской голос. Пауза затягивается, и Тэхен думает, что помехи на линии срывают звонок, но мужчина через секунду говорит, — скинул Вам местонахождение. — Это же вообще окраина города! — Ну, да. У нас неплохой бар, между прочим, сюда приезжают даже из пригорода Сеула, — мужчина пользуется случаем и начинает нахваливать свою забегаловку. — Ладно-ладно, я уже выхожу. Можно передать ему трубку? — Не думаю, что он в состоянии… Тэхен включает громкую связь и заказывает в приложении такси. Благо, что ночью машины приезжают за 2-3 минуты к своим клиентам. — Я буду у вас через 20-25 минут, — предупреждает Ким — Ждем вас. Поверьте, он точно не уйдет, — смеется мужчина, а затем вешает трубку. Тэхен запрыгивает в авто, захлопывая дверь и сильнее кутаясь в шарф. Он успел дома пригреться, а потому выходить на мороз хочется меньше всего. Он уже сомневается в том, что Чонгук — лучший на своем факультете. Столько проблем лишь с ним одним! Тэхен даже успевает подумать о том, что у Чона скрытая форма алкоголизма. Сколько раз за последнее время он видел его пьяным или слышал об историях со спиртным? И какого хрена он вообще едет ночью за ним? Черт бы его побрал. Он ему точно вмажет. Все равно Чонгук вдупель пьяный. Время в поездке кажется Тэхену вечностью, хотя машина едет быстро, и они даже не стоят на светофорах. Тэхен благодарит водителя и выскакивает около бара. Он осматривает территорию вокруг и качает головой. Что это вообще за место? Внутри не так много людей. Под утро, видимо, вся энергия сходит на нет. На танцполе человек 10, которые крутятся в непонятном танце. Музыка под стать состоянию — уже не такая бодрая и активная. Все диванчики заняты распластавшимися и пьяными посетителями. За барной стойкой, удобно устрившись, лежит парень, и Тэхен облегченно вздыхает: «Точно мой». Мужчина средних лет подлетает к Тэхену еще до того, как тот успевает преодолеть танцпол, кланяется: — Здравствуйте, простите, что пришлось вас разбудить. Разве так заметно, что он спал? Тэхен уверен, что выглядит хорошо. — Кхм, ничего, — любезно выжимает улыбку Тэхен. Он подходит к барной стойке, укладывая руку на спине парня и… — Юнги? — Мхахм, — что-то невнятно бубнит Мин. У Тэхена от удивления открывается рот. Он в жизни не видел Юнги таким пьяным. — Это точно ваш парень? — Начинает сомневаться мужчина? — Просто он утверждал, что вы его бойфренд, и чтобы мы звонили именно вам… Чжунсон! — Мужчина обращается к бармену, — ты точно не перепутал контакты? — Точно, — вступается за молодого паренька Тэхен, — вы все правильно сделали. Просто…просто он никогда так не напивался. — Ну, все бывает впервые. Может, что-то случилось? Вы не ругались? — Ээ…нет, вроде. Тэхен моментально вспоминает, как грубо отмахнулся в баре от Юнги. Он хмурится. Ну, ведь не стал бы друг из-за такого напиваться? Это вообще бред! Из-за чего вообще Юнги может написаться ТАК? Сейчас бы мозги Джина! — Спасибо в любом случае, — Тэхен снова мило улыбается, желая поскорее ретироваться из этого места. Он тормошит Юнги, забирая со стойки его телефон. — Юнги… Юнги, пожалуйста, пойдем домой? Парень снова что-то невнятно отвечает, но спустя минуты три активной тряски Тэхена, отрывает голову от стойки и щурится. — Тээээ, ты приеееехал? — Расплывается в идиотской улыбке, распуская руки и щипая пальцами щеки Тэхена. — Разумеется, я ведь твой парень, — подыгрывает Ким, одаривая друга такой же дурацкой улыбкой. Вот только в отличие улыбки Мина она у Тэ шикарная. И Юнги не может отвести глаз. Что ты делаешь, алкоголь? — Мой парень? — Ага, сам не знал, представляешь, — язвит Тэхен, помогая Юнги слезть с барного стула. Парень обхватывает Тэхена за шею, повисая на нем. — Кудааа мы идеммм, ээ. — Домой, куда же еще, ты на ногах едва стоишь, — пыхтит Ким, удерживая на себе пьяную тушу. — А говорил, блять, что не качаешься. — А? Я хожу в зал… Тэээ, знаю, что тебе нравятся красавчики, — глупо выдает Юнги. — Чего? Боже, ты пьяный такую дичь несешь. Кое-как Тэхен волочит Юнги на себе к машине. Таксист любезно открывает заднюю дверцу, помогая затолкать пьяного Мина внутрь. Тэхен выдыхает и благодарит водителя, он собирается сесть рядом с Юнги, который уже успевает задремать, как его за руку хватает бармен. — Простите, он забыл кошелек! — Ох, спасибо… — Тэхен мнется на месте, а потом до него доходит, что парня неплохо бы отблагодарить. Он достает из кармана свое портмоне и протягивает парню две купюры. Тот отмахивается, но Ким настаивает, и парень застенчиво улыбается, — простите, что он доставил хлопоты. — Ничуть, все в порядке. Я хотел…не знаю как сказать, — мнется бармен, — не хочу лезть, это не мое дело, но может, вам будет проще разобраться. Сегодня он тут был с другим парнем. И между ними был… — Был что? — Ну, был такой разговор оживленный, а потом поцелуй, — парень переходит на шепот, опуская глаза вниз. А вот это уже любопытно. Тэхен старается никогда не нарушать личные границы. Вместе с Джином они постоянно смеялись, что Мин Юнги вечный монах, намекая на отсутствие каких-либо контактов в его жизни. Может, Юнги просто устал от шуток, поэтому ничего не рассказывает друзьям? — Серьезно? — Да, простите, вам неприятно это слышать, понимаю, но, может, если вы будете знать, вам будет проще потом разобраться… — Ага, мы разберемся, спасибо! Тэхен сегодня играет роль примерного парня. Что ж, так тому и быть. В целом ему плевать, кого там целует Юнги. Но раз уж он играет в обманутого парня, то образ должен держать до конца. Поэтому он тяжело вздыхает, усаживаясь в машину и хлопает дверью. Дома они оказываются через двадцать минут. Тэхен кое-как затаскивает кряхтящего Юнги в квартиру. Но тот по дороге все-таки успевает чуть-чуть прийти в себя, поэтому Тэхен не приходится волочить его по земле или просить таксиста подработать еще и грузчиком. Ким закидывает Юнги в спальню на кровать, а сам отправляется в коридор, снимает пальто и обувь. Секундная стрелка быстро скользит по циферблату, отматывая время. За окном темнота, и Тэхен еще надеется урвать сладкий сон. Он возвращается к Юнги спустя несколько минут, уже переодевшись в домашнюю одежду и прихватив с собой комплект запасных штанов и футболки. Юнги мирно спит на спине, раскинув руки в стороны. Тэхен кладет вещи рядом с парнем и начинает медленно раздевать его. Ботинки сразу относит в коридор. Несмотря на количество алкоголя, сон у Мина чуткий, поэтому стоит только Тэхену прикоснуться к нему, парень начинает шевелиться и открывает глаза. Комнату освещает маленькая лампочка на прикроватной тумбочке. Ее света вполне достаточно, чтобы разглядеть, где кончается чужое тело и начинается кровать. Тэхен усмехается, наблюдая за пьяными попытками Юнги стащить с себя футболку. Он помогает другу и некстати отмечает про себя вполне себе спортивное тело. Пьяный Юнги — бдительный Юнги, а потому от него не удается скрыть эту маленькую секундную заинтересованность со стороны Кима. Юнги усмехается, но ничего не говорит. Думал ли он о том, что скажет Тэхену, когда увидит того? На самом деле, Юнги приготовил целую речь. Целую нотацию в стиле Джина о поведении Тэхена, о его связи с Чонгуком. И все лишь для того, чтобы показать себя заботливым старшим товарищем, лучшим другом, который просто сильно переживает за своего младшего. Алкоголь настоящее зло. Тот еще предатель, способный отключать мозги в самое неподходящее время. Юнги обычно всегда себя контролирует. И с кем не бывает, сорвался! — Что с тобой вообще произошло? — Возмущается Тэхен, пытаясь надеть на Юнги футболку. — Что ты вдруг отмечал? Где ты был на днях? И вообще, что за чел, с которым ты пил сегодня? Почему не рассказал, если у тебя кто-то появился? — Какой еще чел? — Юнги как будто холодной водой окатывают, как только он слышит Тэхена. Тот не думает останавливаться, кое-как стягивает чужие джинсы. Юнги еле удерживается на руках, в полумраке наблюдая за тем, как ловко его друг меняет одежду на домашнюю. Ситуация пикантная, и не будь он пьян настолько, возможно, его бы даже смогло выдать возбуждение. — Вот и мне интересно, какой. Если у тебя кто-то есть, тогда почему мне звонят и говорят, что я твой парень? — В шутку возмущается Тэхен, убирая со лба непослушные пряди волос. — Ты все равно приехал, — на выдохе говорит очевидные фразы Мин. — Я не знал, что речь о тебе. — А о ком ты подумал? Вопрос в лоб, и Тэхен замирает с грудой вещей в руках. О ком он подумал? Конечно же о Чон Чонгуке! Потому что только о нем он и может думать в последнее время: в плохом и в хорошем ключе. Он не выбирал. Оно само! И ехал на такси он все эти двадцать минут именно к Чонгуку. Тэхен облизывает губы и не смотрит на Юнги. Будто догадывается, что тот моментально поймет и прочитает его мысли. Парень отводит взгляд, вздыхая и комкая в руках чужую одежду, пропитанную запахом сигарет, потом и одеколоном. Юнги не хочет, чтобы он отвечал. Вопрос риторический. Он и без ответа понимает все, что нужно, даже находясь в таком состоянии. От этого выть хочется. Юнги готов волосы рвать на голове. Когда все успело измениться? Когда его лучший друг превратился в того, кого он хочет как маленький мальчик приватизировать словно любимую игрушку и не отпускать? Юнги кое-как сползает на край кровати, притягивая Тэхена за руку. Тот молча повинуется, подходит ближе. Мин забирает из его рук одежду и кидает ее на пол. Сейчас это все неважно. Он силой тянет Кима на себя и, опуская ноги на пол, утыкается лицом в живот Тэ, и обнимая за поясницу. Тэхен недоумевает. Что за приливы ласки? Возможно, все пьяные люди выглядят так нелепо. Но только не он. Мин Юнги — не все. Это же его ворчливый друг! Это же настоящий айсберг и глыба изо льда, которую невозможно пробить. Это же…он сейчас, уткнувшись лицом, и крепко сжимая пальцами за спиной, пытается сдерживать свои непонятные всхлипы. Юнги кажется, что он сходит с ума. Алкоголь паленый или просто ему что-то подсыпали. Определенно. Он последний раз плакал, когда ему было шесть лет, и на день рождения отец подарил ему коллекционную машинку. Тэхен осторожно вплетает пальцы в чужие волосы: — Юнги… Юнги. Он не шевелится, боясь сделать что-то не то. Он и говорить боится, потому что впервые видит Юнги в таком состоянии. Его уже не удивляет такое опьянение, теперь его обескураживают слезы. Что происходит? Что случилось? Тэхен кое-как выпутывается из цепкой хватки, опускаясь перед другом на колени. Он осторожно обхватывает руками лицо Юнги и поднимает на себя. Тусклый свет попадает на ресницы, заставляя их блестеть из-за слез. Видеть Юнги в слезах просто уму непостижимо, и Тэхен нервничает. Сердце колотится, а руки потеют. Но на это наплевать, лишь бы успокоить лучшего друга. — Эй, расскажи мне, что случилось? Юнги. Но он молчит, будто затеял какую-то нелепую игру в молчанку. Он лишь внимательно смотрит на Тэ, пытаясь сфокусировать взгляд. Обеспокоенный Тэхен буквально умоляет своими глазами признаться. Поделиться. — Юнги, клянусь, я убью того, кто тебе причинил боль! А боль сейчас причиняет именно он. Именно Тэхен. Своими словами, своим наивным желанием помочь. Он причиняет боль только тем, что сейчас сидит перед Юнги таким раскрытым и настоящим. Лучше бы Юнги не знал, какой он. Лучше бы он как и все видел эту маску безразличия, считал бы его легкомысленным, доступным, стервозным. Любым, но не самым близким. — Не молчи! Ты знаешь, как меня раздражает это! Не пугай меня! — Нервы у Тэхена совсем не железные, а любимый способ общения — манипуляция. И пусть Мин Юнги не из тех, кто на это ведется. Тэхен всегда продолжает это делать. Всегда переживает, хоть и говорит обратное. Юнги не может отвести взгляд от такого красивого лица. Уголки губ ползут вверх, и он с трудом натягивает грустную улыбку. Он накрывает холодные пальцы, удерживающие его лицо, своими и мягко поглаживает, как бы успокаивая. — Все в порядке, Тэтэ. — Не в порядке! Что случилось? — Уже тише произносит Тэхен, придвигаясь ближе. Он шепчет, будто их разговор подслушивают. — Ты же знаешь, что мне можешь рассказать абсолютно все. Перестань ходить вокруг да около и расскажи… Юнги вновь как будто окатывают ледяной водой. Вездесущий Ким Сокджин! Мин тут же вспоминает слова друга: «Перестань ходить вокруг и около Тэ, скажи ему, что ты к нему чувствуешь». И откуда он только узнал? Как догадался? Ведь Юнги так тщательно прячет все внутри. Он мысленно отвешивает себе оплеуху, потому что поддаваться чувствам и эмоциям недопустимо. Ведь если это случится, то он сделает первый шаг к тому, чтобы разрушить их дружбу. И кто такой разум, чтобы слушать его в такие моменты? Тэхен с тревогой смотрит на друга, который плотоядно пожирает глазами лицо напротив. Но он не убирает руки, не отодвигается. Юнги все еще ведет внутренний диалог со своими демонами. Он умоляет Тэхена отодвинуться. Просит всех богов, чтобы у него зазвонил телефон. Но в ответ тишина. Только напряженное и шумное дыхание Тэхена. Ну и пусть. Юнги делает шаг вперед — настоящий большой шаг в открытую пропасть. Он так не любит не чувствовать опору под ногами! Дыхание спирает. Он накрывает чужие горячие губы своими и перехватывает удивленный возглас из приоткрытого рта. Он не теряет ни секунды, а просто настойчиво целует, ощущая как ему слабо отвечают. Мин не хочет наглеть, он ведет руками по холодным пальцам, что продолжают крепко держать его щеки, проводит языком по чужому и отстраняется, убирая руки Тэхена. Тот открывает глаза и пребывает в полуобморочном состоянии. Но все равно уже ничего не переиграешь. Юнги не решается заговорить первым. Их игра в гляделки затягивается, и Тэхен не отводит взгляд. — Ты…