«Звездный».

Теплые солнечные лучи пробирались сквозь тонкие шторы, привычным блеском освещая небольшую питерскую квартиру: цветастый ковер над кроватью и тумбочку возле окна, запылившуюся гитару и множество картин, которые остались от прошлых жильцов и предавали комнате особенную атмосферу советского времени. Посиделки у окна уже вошли в привычку и стали обыденностью, из форточки веял прохладный ветерок с запахом цветущей сирени, а птицы раздражающе пели, издавая свистящие звуки: прекрасная картина уходящей весны на фоне недовольного мальчишки, сложившего руки на груди. Казалось бы, ничего не испортит настроение в такой день, но неустойчивый характер и новость о том, что на целый месяц его планируют отправить в летний лагерь дают о себе знать… Чтобы хоть как-то отвлечься, утихомирить свой вспыльчивый характер — сейчас он наблюдал за соседскими ребятишками, чьи звонкие голоса раздавались во дворе многоквартирного дома. — Скара, — позади послышался женский голосок и приближающиеся шаги, вынуждая старые половицы предательски заскрипеть. Она кашлянула, прежде чем продолжить. — Родители сказали зайти… Напомнить, что в семь ты уже должен быть на остановке. Поворачиваться он не стал, зная кому принадлежит такой нежный голос, за которым прячется неприятная натура. Эта девушка — дочь знакомых его семьи, живущих по соседству: растрепанные фиалковые локоны, небрежная одежда, бледная кожа, и «большие», выраженные глаза (как-то в детстве парень назвал их так и она обиделась, хотя это было комплиментом). Он перевел взгляд на деревья, чьи ветки лениво покачивались из стороны в сторону, и едва ли слышно произнес свое «угу». — С вещами сам справишься? Могу помочь. Девушка заприметила незаправленную постель, усаживаясь на кровать и, выдохнув, с какой-то непонятной тоской оглядывала комнату. «Да уж… Время здесь явно застыло. Ничего не меняется.» В последний раз она была здесь… Года три назад, когда её родители, напившись в преддверии нового года, потеряли ключи от квартиры и не могли попасть домой. Добродушные соседи пригласили отпраздновать эту ночь вместе. Шум, алкоголь, за окном непрерывно падал снег и звучали салюты… В тот день Скар показался ей тихим и добрым, был немногословен и не влезал в разговоры взрослых… Но, как говорится, года идут — люди меняются. Он окинул Мону взглядом своих необычно спокойных глаз, но вскоре в них можно было заметить неприязнь. Уж что, а когда так внаглую хозяйничают в его комнате — Скара раздражало больше всего. Уголки его губ заметно дрогнули. — Свали, сам разберусь. — именно так выглядит момент, когда он вроде и старается держать себя в руках, но одновременно с этим теряет контроль. В общем, девчонку это только раззадорило, об этом говорила ее улыбка и еле сдерживающийся смех. Скарамучча, ростом ниже среднего, с более женственными чертами лица, но пытается строить из себя злого. Предугадывая, что сейчас в нее точно прилетит что-то, вскочила с мятой постели и выбежала из комнаты, заливаясь смехом и захлопыхая дверь, кинув на последок коротенькое: «До завтра!».

***

На часах уже давно пробило семь. Несколько пропущенных будильников (и звонков), яркие лучи солнца, светящие прямо в лицо, привычное пение птиц… Обычно просыпаться приходится часов так на пять позже. Мальчишка поморщился от слепящего в закрытые веки солнца и потянулся, протягивая тихое: «Черт…». Предчувствие подсказывало ему, что автобус опоздает минут на двадцать как минимум, еще десять будет стоять, поэтому… Скара вполне себе успевает! Откинул в сторону одеяло, решив, что это поможет в пробуждении. И вправду, холодок пробежал по его коже и пришлось уже открыть глаза. Вернее, сделать он этого не успел: в комнату ворвалась знакомая физиономия. Они начали в один голос: — Стучать не учили? — Ты за временем хоть следишь?!

***

Душно. Вдвоем они опоздали всего на пятнадцать минут и уже сидели по разные стороны автобуса. Она — с какой-то девушкой, своим свободным стилем и внешним видом напоминающую хиппи, а он — с черезчур разговорчивым юношей, который рассказывал уже десятую историю подряд. — Так вот… — рассказчик вдруг перевел взгляд на Скара. — Ты меня слушаешь? И он кивает. — Подобрал я этих котят, сейчас живут у меня дома. Целых семь, представляешь? — он шумно вздохнул, поворачиваясь к окну. — Вот теперь переживаю, забудут покормить или еще чего. Скар, хоть и слушал, но особо не вникал. Он взглянул на свою «подружку», которая все это время даже не отрывала от него взгляда, улыбаясь и изредка что-то шепча той девчонке. Из этого диалога ему удалось узнать имя своего нового знакомого — Кадзуха. Любит путешествовать и находиться на природе, пишет стихи и помимо этого имеет еще несколько увлечений, в лагерь едет впервые. Рассказывал, что многие устают от разговоров с ним: Скара ни за что не признается, но ему нравятся такие яркие личности. По крайней мере, гораздо приятнее мрачных молчунов. — Ты, должно быть, в лагерях часто бываешь. Интересно там? Только сейчас он обратил внимание на его лицо. Оно было обворожительным, светлым и чистым, словно январский снег, сияющие глаза гранатового оттенка, родинки на щеках, пряди светлых волос, которые небрежно спадали на лицо и… Улыбка. лучезарная и даже детская. — Ну! — и Скар получает легкий толчок в плечо. — Чего замолчал? — Задумался, — «о твоих обворожительных глазах», хотел было сказать, но вовремя остановился. Нежность — не его черта. — С чего ты вообще решил, что я бываю там? Казуха или как тебя… Улыбка собеседника словно мягче стала, он хмыкнул и посмотрел на мальчишку. Такой взгляд едва можно выдержать, каким бы добродушным снаружи он не казался. «Что ты скрываешь?» — мысль мельком проносится в голове и странник даже не успевает её уловить. — Все верно… Запомнил. — на вопрос он решил не отвечать, через пару минут вновь возвращаясь к своим безобидным рассказам.

***

К всеобщему удивлению, к лагерю они подъехали достаточно быстро, из-за чего сложилось впечатление, что приехали куда-то не туда. Но нет, это был именно тот лагерь. Скара успел задремать, слушая «интересные» истории, но остановка разбудила его сразу. Он оглядел автобус, людей в нем, которые уже собирали свои вещи, некоторые — выходили. — Хорошо спалось? — с улыбкой сказал обладатель белоснежных волос, с которым Скара ехал всю дорогу, — Так мило спал, аж будить тебя боялся. Как и все остальные, Кадзуха взял свои вещи и вышел, не дожидаясь, пока это сонное чудо опомнится, напоследок улыбнувшись ему. Он дождался Мону и вышел вместе с ней. Скару совсем не нравилась царящая здесь атмосфера и захотелось поскорее уехать. Зная его характер — он сбежит быстрее, чем закончится его смена. — Бля, еще и интернет не ловит, — начала его подруга, пытаясь поймать сеть, — Стой, не хочу идти вместе с толпой. Скар тоже собирался предложить остановиться, но она снова опередила и, даже не отрывая взгляда от телефона, отошла в сторону, а он — следом. — Еще и жара, пизда просто, — она тяжело вздохнула, наконец отводя взгляд и наблюдая за детьми, которые входили в большие ворота лагеря. Сейчас эта девчонка, которую он всегда считал странной, открылась совершенно с другой стороны и тот сам не заметил, как пропало его привычное раздражение. — Не пойму, побыстрее никак? — он тоже ждал, пока дети разойдутся и они спокойно смогут зайти, потому что толпежку не любил. Сложил руки на груди, смотря уже на свою подругу, — Всю дорогу смотрела на меня как идиотка, аж жутко стало. Мона в ответ громко рассмеялась. — Ты уж извини, сложно было отвести взгляд от твоего недовольного лица! Сзади, резко и неожиданно, на плечи обоих ложатся чьи-то чужие руки, мужские и тяжелые. Скар поворачивается первым и прежде, чем он успевает рассмотреть лицо, с его уст слетает громкое: «Блять!». Мужчина наклоняется ближе к ним, заливаясь смехом от такой реакции. — О чем беседуем, м? — он обращается и к Скару, и к Моне одновременно, а эмоции на его лице меняются моментально. Рыжие волосы завораживающе переливались при свете солнца, а голубые глаза не нарушали зрительного контакта. Он переводил взгляд со Скара на Мону, и наоборот. — Совсем ебнулся? — прошипел последний, скидывая чужую руку со своего плеча и тут же получил локтем в бок от своей любезной подруги. Она наклонилась к нему и прошептала тихое: «Это наш вожатый, придурок!». Скарамучча никогда здесь не бывал и уж точно не мог знать всех и каждого, какого хуя она вообще его попрекает? Вожатый в лице ничуть не изменился и хитрая улыбка никуда не делась, точно лис. Мону он знал еще с прошлого года, когда она была в его отряде и отличилась своими странностями, таро и гаданием по руке... А вот Скарамуччу, который сейчас недоверчиво осматривал его с головы до ног, он видел впервые. — Следить за вами входит в мои обязанности. Представляться перед девчонкой он не стал, а повернулся к страннику, тот лишь снова руки на груди сложил. — Тебя как звать-то? — Тарталья чуть вперед наклонился, опираясь на колени и теперь был одного роста с мальчишкой. — Будем надеяться, что не принесешь нам проблем. — Он не ответит вам, — вместо своего дружка раздраженно ответила девушка. — Скара его зовут. Тарталья лишь на мгновение взглянул на Мону. — Вот как… — он тихо усмехнулся, протягивая руку. — А меня Тартальей звать, молчаливый ты наш. Рукопожатия не последовало, более того — Скарамучча на него даже не смотрел. Он кинул девчонке демонстративно: «Пошли» и взял в руки сумку с вещами, которую до этого положил на землю. «Упертый». Чайльд подошел сзади и по голове потрепал, испортив уложенные волосы. Но ушел прежде, чем последний успел возмутиться. — Сука! — говорил он возмущенно, смотря вслед, тут же переводя дыхание и успокаиваясь, как его учил врач. — Да ты это, блять, видела? — Да он всегда такой, — она улыбнулась, уже не удивляясь вспыльчивости собеседника, — Не обращай внимание. Первый день обещал быть спокойным.