Lecter Family

      С утра болели ноги. Такое уже бывало, поэтому Лия лишь недовольно поджала губы и глубоко вздохнула. По утрам боли становились обычной практикой, и ей это не нравилось. Она попыталась припомнить утро, когда её суставы не вели себя как суставы дамы преклонного возраста, и это оказалось непросто.       "Надо бы об этом поговорить с папой", - сделала она себе заметку, ожидающую галочки " выполнено".       Девушка ничего не делала, чтобы снять эту утреннюю боль, только немного растяжки. И то ли это действительно раньше могло ей помочь, то ли ей руководила госпожа Внушаемость, но она была уверена, что как только прохрустели все косточки, дальше будет лучше.       Когда она дошла до ванной комнаты, то ясно осознала, что чистить зубы как обычно, - стоя и даже пританцовывая, - сегодня не её вариант. Поэтому Лия присела на край ванны, и старалась расправиться со всеми утренними ритуалами в таком положении. Закончив, девушка смело поднялась на ноги, и тут комната ушла у неё из-под ног, будто еë повернули, как кубик Рубика. Лия приземлилась на спину. На пол. Ничуть не грациозно.       Она слышала шаги по лестнице, слышала, как к ней спешат, и закрыла лицо рукой, чтобы не видеть своего позора.       – Лия, детка, ты в порядке?       На вопрос Уилла она лишь глубоко вздохнула, мол, разве и так не видно, абсолютно не в порядке.       Уилл помог ей подняться и усадил в комнате на кровать. Он надеялся, что его дочь просто неуклюже подскользнулась и ничего себе не повредила.       – Как так вышло? Ты ударилась, что-то болит?       – Я... – девушка погоняла эту мысль в голове, будто играя в пинг-понг, не решаясь поднять этот вопрос, стоит ли, а может и ничего серьёзного, а зачем, но это же здоровье, – У меня ноги болят, пап.       – Ты всё-таки ударилась?       – Нет, это немного другое, – ей отчего-то было стыдно признаваться, что она тянула с этим столько времени. – У меня каждое утро болят ноги, и сегодня просто больше обычного, и я не удержала равновесие, вот.       Она крутила в руках край одеяла и не отводила от него глаз. Ей было стыдно. Ей часто бывало стыдно за себя, Ганнибал с этим работал, конечно, но не всё даётся сразу.       – Почему ты раньше нам не рассказала, малыш? – он накрыл своей рукой её обе руки. – Нужно рассказать Ганнибалу. А он уже обязательно займётся этим вопросом.       – А можешь ты рассказать, пап?       – Нет, не могу, это твой отец, учись с ним коммуницировать, – он чмокнул её в лоб.        Эх, не удалось. Не то, чтобы она не любила отца, но он часто её настораживал своим ледяным спокойствием. Отец редко улыбался, и Лия никогда не могла прочесть его эмоции. А она привыкла их читать. Это ещё из приюта повелось. Чтобы не попадаться под горячую руку, подгадать идеальное время, чтобы спросить что-нибудь... Чтение эмоций было способом выжить. Ну и да, немного это было и методом манипуляции, а с её отцом ничего из этого не работало, поэтому иногда она его даже побаивалась.       – Сама сможешь спуститься на завтрак, или тебе нужна помощь?       Она грустно улыбнулась и снова испытала тёплую благодарность за своих родителей.       – Мне нужна помощь, папа.

***

      – Ганнибал, тут одна принцесса хочет тебе что-то рассказать.       "Спасибо, папа, кто тебя просил" - именно эти пять слов Лия проглотила вместе с омлетом.       – Да... Я хотела сказать, что очень вкусно, правда, – ну не готова она пока к разговору, не готова. Она всё обязательно выложит, просто пока она даже не знает, как и что говорить. Ей бы подготовиться немного. Больше всего на свете она боится больниц и врачей, и мало того, что её отец сам врач, так ещё и после этих новостей он точно потащит её по всяким клиникам, сдавать анализы, фу, аж мурашки по спине пробежали...       – Что-то серьёзное, Лия. Выкладывай.       – Дочка, что случилось? – если бы не его совершенно спокойный тон, можно было бы предположить, что он встревожен.       Как же страшно было поднимать глаза на родителей. Во избежание осуждающих взоров, она уставилась на свой завтрак и обхватила двумя руками горячую чашку чая.       – У меня болят ноги. Каждое утро. Сегодня я не смогла выйти из ванной комнаты и упала, – очень тихо созналась девушка. Отчего так стыдно-то?       – Как давно? – строго (или это только ей показалось) спросил ее отец. Лия выпрямилась.       – Где-то... ну, полгода, наверное, – она закусила губу, хотела же сказать "неделю", отчего вдруг такая искренняя?       – И почему мы узнаем об этом только сейчас? – боковым зрением она заметила, что Ганнибал откинулся на спинку стула.       – П-прости, отец, – растерялась девушка.       – Это не ответ на мой вопрос.       За столом стояла напряжённая тишина. Лие понадобилось время, чтобы найтись с ответом.       – Я не думала, что это стоит внимания... – кажется, у неё тряслись руки от напряжения. Хотя, казалось бы, обычный разговор, но отчего-то именно такие разговоры с её отцом и вселяли в неё какой-то неосознанный страх и трепет.       – Есть ли ещё что-то, что ты не удостоила внимания?       – Нет, сэр.       Ганнибал ухмыльнулся. Он прекрасно осознавал, что этим обращением его дочь пытается от него дистанцироваться, но и причины такого выбора не были для него загадкой. Пусть он и прекрасно видит её страх перед ним, заглушать эти её эмоции он не планировал. Его вполне устраивала позиция авторитета в семье. К тому же, он питал надежду, что, когда его дочь вырастет, то возьмёт что-то от его позиции, его подачи, поведения. Ей это пойдёт на пользу в будущем. А пока ей нужен авторитет, и он готов занять эту роль.       – Отлично. Тогда завтра же мы идём выяснять, что с тобой случилось, – он отпил кофе. – А ты, пожалуйста, доедай свой завтрак. И без того уже валишься с ног.