Часть 17
4 сентября 2023 г. в 05:54
– Что ты знаешь об этом Нортоне? – спросил Уилл, не отрывая глаз от открытой вкладки браузера. Вечерело, и в гостиной горели только два торшера в разных концах комнаты. Из-за приглушенного мягкого света, в стёклах очков мужчины так и пробегали строчки текста с экрана монитора.
– Не так много, как ты думаешь, – ответил Ганнибал, бесшумно перелистывая страницу небольшого томика. – Ты наверняка уже разузнал всю его криминальную историю, не так ли?
Серые глаза стрельнули в сторону Лектера пронизывающим взглядом.
– Было бы что узнавать, – недовольно признал профайлер. – Он чист, как белый лист. Меня это напрягает.
– Тебя напрягает, что молодой человек не был замечен ни в каких правонарушениях? – с лёгкой полуулыбкой уточнил Ганнибал.
– Нет, не это, – выдохнул он, закрыв ноутбук и обратив на мужа всё своё внимание. – Скорее тот факт, что я ничего не знаю об этом типе.
Ганнибал слегка наклонил голову в бок, не уводя глаз от Уилла: тот убрал ноутбук на кофейный столик и забрался с ногами в кресло. Удивительно, но кажется, он перенял эту привычку от Лидии.
– О младшем Нортоне мне известно не так много, – Ганнибал убрал книгу, выражая свою полную вовлечённость в диалог. – Он появляется на мероприятиях, зачастую вместо своего отца, составляя компанию матери. Единственный наследник художественной коллекции Нортонов. Насколько мне известно, изучал экономику и менеджмент в колледже.
– Ты так говоришь, будто пытаешься мне его продать, – фыркнул Уилл, в тысячный раз рассматривая ковёр на полу. Он не мог долго держать зрительный контакт, намного проще было сосредоточиться вглядываясь в равномерный ворс полотна на полу, чем в чьи-то глаза. У глаз слишком много побочной информации, которая в данном случае только сбивала бы с толку.
– Вовсе нет, – улыбнулся Лектер. – Я лишь делюсь тем, что мне известно о парне.
– Ты не сказал о нём ничего компрометирующего.
– Это потому что на благотворительных вечерах я предпочитаю светские беседы сплетням.
Уилл закатил глаза: Ганнибал во всей своей красе порой просто невыносим.
– Ну конечно, как я мог забыть, – с сарказмом усмехнулся он. – Где доктор Лектер, и где все невыносимые любители посплетничать.
Было очевидно, что на разных континентах.
– Почему тебя так волнует Нортон? – одним вопросом перевёл тему мужчина.
– Он обидел мою дочь, Ганнибал, – вкрадчиво ответил профайлер.
– Нашу дочь, дорогой, – поправил его муж. – Она достойно справилась с этой проблемой, Уилл, нам не стоит вмешиваться.
– Ага, а как Хатчинсону руку отрубать, это ты тоже так не вмешивался, да?
Ухмылка Ганнибала была до оскорбительного самодовольной.
– Я говорил тебе, что займусь им сам, если у тебя не выйдет, Уилл, – он равнодушно пожал плечами.
Ганнибал не исказил ни единого слова. Он действительно тогда сказал мужу, что намерен разобраться с подонком лично, чем и занялся в ближайшем будущем. Ганнибалу было непросто воспринять подобные нападки от Уилла, они казались ему оскорбительными и умаляющими его вклад в защиту собственной семьи. Он ведь даже не пытал этого болвана! Всего лишь лишил руки. Аккуратно, без грязи и инфекций. Подстроил всё так, чтобы Хатчинсон пенял на себя и не смел лезть в это дело. По мнению доктора Лектера, он сработал чисто и милосердно. Руке можно всегда добыть рабочий протез, это не глаза. Да, Ганнибала тяготило, что придурок никогда не узнает истинной причины потери конечности, однако то, что он винит во всём алкоголь и свой длинный язык тоже хорошо.
Когда Хатчинсон первый раз появился на работе со свисающим пустым рукавом, Уилл насторожился. А когда тот отмахнулся оставшейся ладонью, мол, не волнуйтесь, это я сам виноват, профайлер горько вздохнул и потёр переносицу. Не стоило приводить Хатчинсона к ним домой.
– А ты ведь обещал мне, Лектер.
– Обещал больше не убивать без причины, – кивнул он.
– И не калечить, Ганнибал, – дополнил за него муж.
– В этой ситуации была причина, и ты прекрасно её знаешь, родной. Даже не пытайся пристыдить меня за защиту нашего ребёнка, – серьёзно ответил Ганнибал. – Я жалею, что остановился на руке. Всё-таки стоило вырвать ему язык.
– Лектер! – Уилл прикрыл ладонью лицо в попытке скрыть своё разочарование.
Он держал ситуацию под контролем несколько лет, и Ганнибал прекрасно справлялся без этого запретного наслаждения полного обладания человеческой жизнью. Грэм понимал, что один срыв может привести к чему угодно. Как бы им вновь не пришлось переезжать…
– Хатчинсон заслужил это. Он заслужил намного худшего, Уилл. И я надеялся, что ты поддержишь меня в этом решении.
– В самосуде! – сдерживаться стало трудно. Уилл хмурился, пытался вернуть себе спокойный тон. – Ганнибал, прошу, давай не будем возвращаться в две тысячи пятнадцатый. Мы уже потеряли одну дочь.
Лектер не стал это комментировать. Он действительно не хотел для Уилла подобной участи, – пережить ещё раз нечто подобное сломит его профайлера окончательно. А он нужен Ганнибалу целым. Настолько, насколько это возможно. Да, разбитую чашку не собрать вновь. Но он пытается. С каждой их семейной вылазкой, каждым вечером, проведённым с Лией, разбитый кусочек будто вставал на место. Им обоим было это нужно.
Через пару минут на лестнице послышались лёгкие шаги. С лестничного пролёта вниз почти слетела их дочь, устроившись на диване рядом с Ганнибалом. Она опустила голову ему на плечо, и тот с лёгким удивлением приобнял её одной рукой.
– Вы с Питером поругались? – негромко спросил он дочь. Та молча кивнула. – Не хочешь поделиться, милая?
Лия только спрятала лицо у него на плече. Ей было так уютно в объятиях отца, что обсуждать свои проблемы совсем не хотелось. Было бы здорово, если бы вся эта ерунда просто испарилась, а она бы так и сидела рядом с отцом, слушая его успокаивающий голос. Как же не хотелось вспоминать тот разговор с Питером… Но, видимо, они действительно пару раз повысили голос, и это не осталось без внимания родителей.
– Всё в порядке, солнышко, если не хочешь, то не нужно, – мягко заверил её отец.
Для Ганнибала такое расположение дочери было в новинку. Раньше она прибегала к Уиллу, когда ей не хватало внимания, а к Ганнибалу приходила только за советом и помощью. У него было несколько мыслей на этот счёт: возможно, за последнее время им всё-таки удалось сблизиться, а может и совсем наоборот, может она испугалась резкого Уилла, и теперь искала утешения в спокойствии другого своего родителя.
– Нет, я хочу, просто… – она вздохнула, пытаясь привести мысли в стройный ряд. – Просто теперь мне кажется, что он прав, и я зря затеяла вот это всё.
– Так бывает, – кивнул Ганнибал, размеренно поглаживая её плечо. – Очень трудно признавать свои ошибки. Ты молодец.
Лие было стыдно признаться, что она вела себя как ребёнок, намеренно выводя друга из себя просто по своей прихоти. Но неожиданная похвала отца немного придала ей сил.
– Питер переживает, что Алекс и другие мальчики старше меня никак не могут стать для меня достойной парой, поэтому не даёт мне покоя, – стоило высказать ей это вслух, как тут же проснулось уже знакомое девушке упрямство и желание закатить глаза.
– Он прав, дочка, – подал голос Уилл. – Алекс тебя значительно старше. В твоём юном возрасте такая разница имеет вес.
Уиллу удалось не добавить ничего про то, насколько он уже заочно не одобряет этого парня.
– Я и не рассматриваю Алекса как что-то такое, пап, правда, – от её отца пахло домом, хвоей и какими-то цитрусами. Возможно, именно этот запах успокаивал её и не давал вновь разгореться недавно остывшим эмоциям. – Тут скорее дело в том, что он будто решает за меня, что для меня лучше. Мне так не нравится.
– Ты действительно достаточно взрослая для принятия самостоятельных решений, – кивнул Ганнибал, прижимая дочку к себе. – Питер лишь пытается уберечь тебя от ошибок, которые могут повлечь подобные решения. Таким образом он проявляет заботу, малыш.
Лидия молча грелась в объятиях отца, так и не продолжив этот разговор. Родители вроде бы старались её подбодрить, но вместе с тем заняли позицию Питера в этом вопросе. Хотя, чего она ожидала, конечно же родители будут против всяких мыслей о парнях и всём таком. Уилл сам недавно в этом ей признался. Да и по правде говоря, ей самой сейчас не до этого всего, она первый день как ходит на своих двоих.
Взгляд девушки упал к левой руке отца, на которой блестело серебряное кольцо. Она осторожно взяла его руку своими небольшими ладонями и стала рассматривать его обручальное кольцо, на которое раньше совсем не обращала внимания. Оно было простым, без каких-либо украшений, с острыми гранями снизу и сверху.
– Нравится? – улыбнулся Ганнибал.
Его дочка кивнула и оглянулась на Уилла, заметив, что тот носит идентичное кольцо на левой руке.
– А кто выбирал кольца?
Ответили они одновременно, жаль не одно и то же:
– Мы оба.
– Ганнибал.
Уилл усмехнулся и с большой теплотой посмотрел на мужа.
– Ну конечно же этим занимался твой отец, Лия. Ты же знаешь его.
Девушка почувствовала, как её отец негромко посмеялся, а Уилл снял кольцо, покручивая его в руках. Ганнибал немного подвинул дочку и тоже снял своё кольцо, демонстрируя ей внутреннюю сторону, на которой красовались две буквы "WG".
– Это папины инициалы? – подняла она глаза на отца, тот кивнул в ответ.
– Да. Хотелось, чтобы эти кольца значили больше, чем просто наличие пары. Это обет верности и почтения.
Лия с большим интересом рассматривала кольцо отца, прикидывая, как мало она на самом деле знает о своих родителях. Она прекрасно видит, что они оба с трепетом поддерживают атмосферу домашнего уюта, дарят ей столько заботы, будто пытаются наверстать упущенное время, когда они ещё не были семьёй. Её родители не проявляли свою любовь друг к другу при каждом удобном случае, скорее это были небольшие детали, – рука на плече, кофе в постель, слова поддержки.
– Очень красиво, папа, – улыбнулась она, возвращая отцу кольцо. – А вы давно вместе?
– Сложно сказать, – пожал плечами Уилл, прикидывая, с какого момента можно вести отсчёт. – Лет восемь. Может девять.
– Я бы сказал девять, – согласился Ганнибал.
– Ого, – Лия не удержалась, чтобы просчитать, сколько ей было лет, когда её родители стали парой. Шесть. Она только попала в приют, только познакомилась с Питером… Нет, думать об этом не стоит. Всё вышло так, как должно было. Девушка прилегла, опустив голову отцу на колени. – А вы хотите ещё детей?
Вопрос поставил её родителей в тупик, заставив встревоженно переглянуться. Если Лидия задала такой вопрос, значит её это волнует? Они, конечно, хотели бы ещё детей, но точно не сейчас. Пока они только учатся быть родителями и стремятся уделить максимум своего внимания дочери.
– Пока нет, милая, – Ганнибал медленно перебирал пряди её волос. –Ты наша единственная девочка.
– Ты бы не хотела других детей в семье? – осторожно уточнил Уилл.
– Нет, что вы, я не против, – она прикрыла глаза, наслаждаясь касаниями отца. – Просто мне уже пятнадцать, я почти выросла, а вы так и не нянчились с детишками. Вот я и подумала…
Ганнибал тихонько посмеялся. Надо же, он совсем не ожидал от дочери, что она будет подталкивать их к подобному шагу. Удивительно.
– Тебе не стоит об этом волноваться, дочка, – убедительно сказал он. – Если мы задумаемся о втором ребёнке, мы обязательно тебе сообщим.
Лия подложила ладонь под щёку и так и лежала на коленях отца, пока те продолжали разговор между собой. Конечно же, темы были достаточно нейтральными, от необходимости закупки продуктов до планирования семейного отпуска летом. Ничего такого, чего не стоило бы слышать их юной дочери.
Девушку убаюкивали их размеренные тихие разговоры, и в какой-то момент ей показалось, что в камине напротив сам собой зажёгся огонь. Лия с трудом могла отличить, сон это или реальность. Пока из камина не вышел человек и не повлёк её за собой. Вся необходимость в уточнении истины отпала сама собой.
– Спит? – спросил Уилл почти шёпотом.
Ганнибал посмотрел на дочку, устроившуюся у него на коленях,и убрал в сторону рыжие волосы, закрывающие её лицо.
– Спит, – кивнул он, опустив руку на её плечо.
– Хочешь, я отнесу её? – предложил Уилл.
Ганнибал только отрицательно покачал головой.
– Пусть отдыхает. Я посижу с ней.
Уилл легко улыбнулся: надо же, его муж проявляет нежность к кому-то ещё, помимо него? Наконец-то. Прошло уже полгода, как они жили втроём, и Уилл действительно переживал, что Ганнибал так и останется для дочери строгим отцом, к которому она сама без надобности не подойдёт. Но он сам держал с ней эту дистанцию, поэтому её отношение к нему не было чем-то неожиданным. В отличие от мирной картины, которую Уилл мог наблюдать сейчас, – их дочь заснула на коленях мужа, а тот не хочет её тревожить. Лия так скоро совсем растопит ледяное сердце доктора Лектера. Интересно, каким он будет отцом ещё через полгода?
Ганнибал вспоминал, как его дочь плакала у него на плече в ту проклятую ночь перед побегом. Тогда её психика не выдержала всего этого напряжения за такой долгий день, и девочка разразилась рыданиями. Несомненно, ему было тяжело наблюдать её срыв, но он был рад быть рядом. Быть её опорой. Тогда она впервые заснула у него на руках. Вымотанная, пустая от слёз. И если до этого он звал Лию дочерью, то в тот вечер он смог ощутить это. Она – его дочь. Его ребёнок. Кажется, им обоим стало значительно комфортнее в обществе друг друга.
Уилл говорил ему, что их дочка ласковая и нуждающаяся в заботе, как подобранный с улицы котёнок. Ганнибал никогда не питал особой любви к животным, поэтому сравнивать ему было не с чем. Но, кажется, теперь он смог это почувствовать.