***
– Может, вытащим Лию из дома сегодня? Достаточно ей сидеть в четырёх стенах, – предложил Лектер, притормозив на светофоре. – А неделя уже прошла? Уилл рассеянно посмотрел на часы, будто они являлись ещё и календарём. Ганнибал только усмехнулся и кивнул. – Прошла, Уилл. Ты и не заметил, – он окинул мужчину взглядом и остался не очень доволен. Казалось, будто Грэм пропадал где-то несколько дней, а не просто пережил один день на работе. Одежда мятая, один рукав закатан, в отличие от второго, да ещё и этот запах мазута. Ганнибал сделал себе несколько пометок, как привести его в порядок, когда они прибудут домой. – Я думал, было бы неплохо нам всем выбраться из дома. Поужинать где-нибудь всей семьёй. – Да, если хочешь, конечно… – мужчина снял очки и протёр глаза. – Непростой день? Ганнибал не отрывал взгляда от дороги. До дома оставалась всего пара минут. – Слабо сказано, – горько усмехнулся Уилл. – Работы невпроворот. И было бы проще, если бы все отделы занимались своим делом, а не совали свои носы куда не нужно за чашкой кофе, – он попытался расслабить плечи. Вышло не с первого раза. – Да, думаю, ты прав, сменить обстановку было бы неплохо. Только выбирай сам, куда поедем, хорошо? Я не в силах принимать решения. – Конечно, Уилл. Если ты просишь, – кивнул Ганнибал, уже перебирая варианты на этот вечер. Открывая входную дверь, Грэм мечтал прилечь. Можно в ванну. Ненадолго, ему не нужны часы, пятнадцати минут будет достаточно. Просто дать телу расслабиться и почувствовать себя дома. Вдалеке от тревог, проблем, жёлтых лент и шуршащих чёрных мешков сто на двести десять. На его плечо опустилась рука. – Я наберу тебе ванну, а ты проведай дочь. Как он это делает? Не иначе как мысли читает. Он поблагодарил мужа лёгким поцелуем и отправился вверх по лестнице. – Принцесса, мы дома… Чего Уилл точно не ожидал, так это увидеть его дочь, стоящую на подоконнике распахнутого окна. – Папа! – радостно отреагировала она, оборачиваясь к нему. Её пальцы некрепко держали оконную раму, то и дело скользя вниз. – Пап, смотри, что могу! – Лия, стой! – он рывком потянулся к дочери, но хватать её за руку побоялся, не хватало, чтобы она поскользнулась от неожиданности. – Что, по-твоему, ты делаешь? Девушка задумалась, наклонив голову в бок. Осенний ветер растрепал ей волосы. – Я учусь летать, – уверенно ответила она. – Вот оно как, – удивлённо вскинул брови Уилл, достав телефон из кармана. – Да, и теперь ты тоже увидишь, это же волшебно, – расплылась в улыбке девушка, переминаясь с ноги на ногу и слабенько держась руками за оконную раму. – Малыш, думаю, твоему отцу нужно тоже посмотреть на это, – ответил он, нажав на пару клавиш и прикладывая телефон к уху. – Наверх. Срочно. Он решил позвонить, а не просто позвать Ганнибала, чтобы не спугнуть Лию громким звуком. Сердце у Уилла колотилось как бешеное, он старался подобраться к ней ближе, всё с большим подозрением приглядываясь к дочери. С ней что-то не так. Абсолютно точно. Ганнибал не стал медлить. Всего два слова по телефону, без объяснений, значит, вопрос серьёзный. Примчав в комнату дочери, он сперва опешил от увиденной картины. Это было именно то, чего он никак не мог предположить. С чего это его дочери желать выпрыгнуть из окна? У неё не было депрессии, суицидальных наклонностей раньше не проявлялось... – Детка, расскажи отцу, что ты делаешь, – осторожно попросил её Уилл, явно паникуя и не зная, как спустить дочь. Девушка с улыбкой помахала отцу ладонью и радостно сообщила, что собирается шагнуть в окно, потому что уверена в своих способностях левитации. Ганнибал сделал шаг к окну и строго посмотрел на дочь. – Спускайся вниз, – сказал он всего два слова. Лия замешкалась. Её руки вспотели и слегка дрожали, отчего держаться было непросто. Однако, подумав несколько секунд, она отвернулась от отца. – Лидия, – ледяным тоном позвал её Лектер. Та содрогнулась в плечах. – Вниз. Сейчас же. Он понимал, что одним своим тоном может припугнуть дочь. Сейчас он этого и добивался. Ему нужно было, чтобы она его слушалась. Неизвестно, какие эмоциональные качели она бы продемонстрировала, уговаривай они её спуститься с окна. Воздействуя лишь на одну эмоцию, исход становится куда очевиднее. Лида медленно села на подоконник и спустила ноги, опуская ступни на пол. Ей было непонятно, отчего отец на неё злится. Разве она что-то сделала не так? – Подойди ко мне. Первые несколько секунд его слова кружились в её голове, повторялись, накладывались, дублировались, но смысл отказывался доходить… – Ко мне, Лидия, – уже жёстче повторил он. Девушка оттолкнулась от подоконника кончиками пальцев и подошла к отцу, буравя взглядом пол. В эту секунду Уиллу удалось быстро захлопнуть окно и выдохнуть. Опасность миновала. – Посмотри на меня, – холодным тоном приказал отец, медленно поднимая её лицо за подбородок. Та, с некоторой опаской, подняла глаза. – Я так и думал. Что ты приняла? Слово застряло в бесконечном кругу: приняла, приняла, приняла… Словно гонка, коррида, ипподром, слово зациклилось и по кругу, по кругу, по кругу. – Приняла? – девушка растерянно воззрилась куда-то в воздух и негромко забормотала: – Приняла, поняла, принялась укорять, головою красивой качала, стала слёзы платком вытирать… Уилл осмотрел её стол и нашёл пустой блистер без опознавательных обозначений. Передал его мужу. – Боже, только этого не хватало, – вздохнул он. Девушка удивлённо посмотрела на него, будто с трудом разбирая, о чём он. Слова носились кругами, но были пустышками без значений. Язык стал серым, безликим, чужим. Девушку напрягло, что её папа говорит на непонятном ей языке. – Что это, Лидия? – Ганнибал показал ей пустой блистер. Та только растерянно переводила глаза с упаковки на отца. Мужчина и так старался говорить с ней только короткими фразами, но этого оказалось недостаточно. Он повторил вопрос. – Что это? – J'sais pas, papa, – вдруг ответила она. – Je t'assure que je n'sais rien. – La tablette, où l'as-tu eu? – перешёл он на французский, чтобы хоть что-то из неё вытащить. – C'est pas à moi, papa, – замотала она головой. – Je te crois. Dis-moi, où l'as-tu eu? – Dans mon sac à dos… – Уилл, проверь её рюкзак, – обратился он к мужу. Тот кивнул и отыскал сумку дочери у письменного стола. Пусто, больше никаких подозрительных объектов. Ганнибал кивнул и вновь обратился к дочери. – Tu dois aller au premier étage et nous attendre dans le salon. Compris? Он дождался, когда дочь кивнёт и попросил её повторить, что он сказал. Она повторила. На удивление, французский язык в этот момент казался ей намного понятнее безликого английского. Девушке все ещё было непросто держать равновесие, поэтому путь вниз по лестнице оказался не из лёгких. Зато поистине захватывающим, – каждая ступенька была отдельным рывком, прыжком, достижением. – Почему французский? – спросил Уилл, стоило ей уйти из комнаты. – И что ты ей сказал? – Сказал ждать нас в гостиной. Там безопаснее, – мужчина сложил упаковку от таблетки себе в карман. – Не могу точно сказать, почему французский. Но хорошо, что не русский, иначе нам было бы трудно коммуницировать. – Боже, только наркотиков нам не хватало, – Уилл приоткрыл злополучное окно и достал пачку сигарет. – Если это Питер ей подсунул, я ему голову откручу, – затянувшись сигаретой и вспомнив, с кем он ведёт разговор, для ясности добавил: – Фигурально, конечно. – Я не думаю, что это мог быть Питер, – покачал головой Лектер. – Но в любом случае, позвонить ему стоит, – выдержав недолгую паузу, он попросил: – Не мог бы ты не дымить в детской? Завязывай с этим. Уилл понимал, что это действительно перебор и постарался побыстрее прикончить сигарету. Однако она была ему необходима, теперь он мог чётче смотреть на вещи. – С ней сейчас бесполезно разговаривать? – Абсолютно, – подтвердил Ганнибал. – Думаешь, она понимала, что делает? – Грэм прикусил изнутри щёку. – Намеренно попробовала? – Возможно, – беспристрастно ответил Лектер. – Но время странное. Она же знала, когда мы возвращаемся домой. – Знала, – кивнул Уилл. – Может, она не понимала, что это. Или перепутала. Он искренне надеялся, что где-то здесь кроется коварный обман, и его девочка не могла исполнить вот такую глупость. Верить в это было проще. – Но в любом случае, эта таблетка каким-то образом оказалась в у неё в сумке. Этого изначально не должно было произойти. Уилл закрыл окно. Ганнибал прав. Такого изначально не должно было случиться. Каким бы образом к Лие ни попала эта дрянь, нужно искоренить её в зачатке. Для этого нужно выяснить, кто такой умный, что подсовывает их дочери подобное. – Вот и провели семейный вечер, – вздохнул Грэм. – Эй, – Ганнибал дождался, когда муж поднимает на него свой усталый взор и ободряюще ему улыбнулся. – Ничего страшного. Лия отоспится и будет в порядке. Тогда сможешь прочесть ей лекцию о безответственном поведении, – на это Уилл неловко усмехнулся. По его мнению, воспитатель из него никудышный. – А пока не волнуйся об этом. Там вода в ванной набирается не просто так. – Знаешь, твоё предложение принять ванну в данной ситуации больше не кажется уместным, – нехотя заметил он. – Тогда это не предложение, а просьба, Уилл, – уже серьёзнее ответил ему Лектер. – Просьба позаботиться о себе. А я пригляжу за Лией. Можешь не волноваться. Сопротивляться Ганнибалу было попросту невозможно, и Уилл быстро сдался. Тем более, он действительно сейчас не в лучшем состоянии, и было бы неплохо разгрузить голову и дать телу небольшую передышку от этой череды стресса. Более того, он прекрасно осознавал, что только что именно Ганнибал сумел спустить дочь с подоконника, пока он сам неуместно поддавался панике. Тоже мне. Запаниковать в такой ситуации? Как нелепо. Так, всё, достаточно упаднических мыслей. Надо просто немного перезарядиться, отдохнуть и выйти из ванной вновь свежим человеком. Отличный план. В это время не только слова в голове у Лии наворачивали круги, – девушка сама описывала восьмёрку, обходя два кресла в гостиной и что-то зачитывая себе под нос. Стихи? Да. Какие-то стихи. Иногда она забывала слово или строчку и додумывала их сама. Ей нравился подобный альянс с поэтами, – они будто работали вместе. Не успела она закончить произведение, как Ганнибал опустил руки ей на плечи и усадил на диван. Девушка подняла на него вопросительный взгляд. – Посиди здесь. Хорошо? – мужчина дождался, пока дочь кивнёт. – Отлично. Держи. Ганнибал включил телевизор, который никогда не исполнял роль приёмника телеканалов, скорее средства для просмотра фильмов всей семьёй. Но сейчас он пощёлкал каналы, остановил на каком-то красочном мультфильме и передал дочери пульт. Это должно было её отвлечь на какое-то время. Сам Ганнибал отправился на кухню, чтобы чем-нибудь занять свободные руки. Кухня была смежной с гостиной, и ему было хорошо видно дочь на диване. Он, конечно, представлял себе, что рано или поздно им придётся говорить с дочерью о вредных привычках, но в его понимании это скорее были сигареты. Такого даже сам Лектер не мог предположить, уж слишком подобное поведение нехарактерно для его Лии – взять и принять таблетку с неизвестным веществом прямо перед их приходом? Но зачем? В этом нет никакого смысла. Глупость какая. – Пиро! – воскликнула девушка, обернувшись к отцу. Кажется, она ждала от него реакции. – Что, милая? – отозвался Ганнибал. – “Пиро” это же огонь? – негодующе поинтересовалась девушка. Лектер оценил внезапность подобного вопроса и даже усмехнулся. – Да, дочка. “Пиро” означает “огонь”. – Тогда почему пираты это морские бандиты?! – её явно раздражала подобная лингвистическая нестыковка, девушка даже упала на подушки дивана, видимо, от отчаяния. Лектер улыбнулся. Тяжело знать много языков. – Потому что там другая основа, милая. В основе пирата лежит “нападение” и “грабёж”. Это не “пиро”, а “пира”. – Совершенно неоправданные созвучия сводят меня с ума, – горестно протянула девушка, позабавив отца. Очаровательная она у него. – A gde papa? Ну вот и пожалуйста. Знания французского у Лии они уже проверили, теперь настало время проверить русский доктора Лектера. – Papa v dushe, – да, он понимал, что это не совсем правда, но так ответить было проще. – On zlitsa? – обеспокоенно поинтересовалась девушка. – Niet, on ne zlitsa, – спокойно ответил он. – A ty zlishsya? – Niet, – коротко ответил Ганнибал, не очень уверенный в том, как ставить этот глагол в первое лицо единственное число. Он обязательно потом посмотрит. Просто в русском нельзя нигде ответить наугад, точно не угадаешь. – Khorosho, – выдохнула девушка и вернулась к просмотру телевизора. Ганнибал отметил, что стоит поговорить с Уиллом и попросить его общаться с дочерью посдержаннее. Не нравилось ему, что та постоянно волнуется, не разозлила ли она кого-нибудь из своих отцов. Со стороны казалось, что в семье Лектер самый обычный вечер, – подросток смотрит телевизор, отец на кухне готовит ужин, пока второй отец расслабляется после тяжёлого дня. Они старательно унормаливали свою жизнь. Возвращали её от критичных значений к общепринятым нормам, несмотря на очередные неожиданности, которые изо дня в день подкидывала им судьба.Часть 18
8 сентября 2023 г. в 09:26
Лия устало глянула на часы. Почти пять. Скоро вернутся родители. Неудивительно, что у неё разболелась голова, – сидеть за учебниками четыре часа без перерывов было утомительно. Ей осталось перевести ещё пару предложений и готово. Поначалу перевод со второго языка на третий казался ей невыполнимой задачей, кажется, она могла почувствовать, как физически плавился мозг, перескакивая между грамматическими конструкциями. Но с практикой стало легче. Французский поддался и перестал вести себя как насмехающийся набор нечитаемых символов. Теперь ей было даже интересно слушать французскую музыку и пытаться разобраться в текстах песен. На слух, конечно, было ещё пока трудно что-то уловить, но с письменными текстами она уже с удовольствием работала.
Закончив перевод, девушка откинулась на спинку кресла. Голова гудела. Неприятно так. Её взгляд упал на рюкзак, в котором всегда был обезбол. Но только не в этот раз, – пару дней назад она выпила последнюю таблетку и не попросила отца выдать ей новый блистер. Чёрт. Может, позвонить родителям? Но они ещё на работе, как они ей помогут? Лида выдохнула раздражение куда-то в потолок.
И тут она вспомнила, что у неё есть обезбол, который ей тогда дал Макс в машине. Во время её злополучного побега. Точно, он же тогда заверил её, что должно помочь, так почему бы просто не воспользоваться его предложением?
Девушка отыскала блистер с одинокой таблеткой. Странно, может, мощная какая, оттого всего одна? Да неважно. Фольга, надрываясь, шуршала, позволяя таблетке выпасть Лиде на ладонь. Та выпила и вернулась на кресло за стол, чтобы удостовериться, что выполнила все запланированные на сегодня задания.
После долгого перечисления в уме всех задач, она выдохнула. Боль отступала. На место боли пришла лёгкая дезориентация. Наверное, побочка.
Дезориентация, как волшебной красоты нимфа, ехидно выбивала ручку из её рук, накреняла в бок кресло и заплетала ей ноги своими сетями, коварно хихикая.
– Перестань! – возмутилась Лида, пытаясь совладать с потерянным равновесием.
А та только тихо смеялась, тыкая девушку своими длинными ногтями то в одно плечо, то в другое, явно радуясь её резкой реакции.
– Так, ты… – Лида попыталась обратиться к своей неприятности по имени, однако задумалась. "Дезориентация? Ориент? Это же восток. Как не универсально. Горизонт, вот что универсально. Дегоризонтация. Вот так лучше". – Дегоризонтация, свидимся позже. Благодарю.
Вот так просто девушка намеренно видоизменила слово по собственной прихоти. Хотела бы она так по собственной прихоти изменить больше, чем просто слово. Можно было бы изменить цвет волос, например. Или её болезнь. Или её способности.
Кстати, о способностях. Они же у неё есть? Точно есть. Она же не бесполезная, у неё обязан быть какой-то дар.
Телепатия? Это точно нет, отца не выходит прочитать, кажется, это его способность.
Невидимость? Нет, не работало в школе.
Телекинез? Хм, это надо попробовать.
Девушка развернулась на офисном кресле, встала на ноги и направила ладонь на книжную полку. Её целью была фотография без рамки, она достаточно лёгкая, чтобы поддаться ей. Лида уверенно вытянула ладонь и вложила в неё всё своё желание сдвинуть фото с места. Кажется, она даже перестаралась, поскольку быстро выдохлась и упала на колени. Кажется, фотка её обыграла. Но ничего, значит, телекинез вычёркиваем.
Реинкарнация точно не про неё. Только если супер-замедленная.
Сила и ловкость? Эх, тоже нет.
Есть ли что-то, что она ещё не пробовала? Хоть что-нибудь?
Полёты. Точно. Она не пробовала летать. И тут у неё в голове всё встало на свои места, – болезнь забирала у неё ноги только потому, что они ей не нужны. На самом деле она вполне вероятно может справляться и без них. Вариант казался ей до смешного очевидным! Как она раньше об этом не думала!