Связанные обетом

Возможно, это был последний раз, когда Гермиона видела Гарри и Рона. Эта мысль пришла только с завершением аппарации, ощущением мокрой травы под ногами и необычайно свободного пространства вокруг. Гермиона упала на колени и несколько раз глубоко вдохнула, борясь с кашлем и слезами. Малфой не церемонился, слишком резко и без предупреждения вырвав ее из одного места и перенеся в другое. Она вцепилась пальцами в траву, ощущая капли росы и запах влажной земли. Мысли пришли вместе с паникой, захлестнув ее разум и заставив дрожать. «Мерлин, что я натворила! Почему мы так быстро аппарировали?» Она что-то упустила? Быстро перебрав в голове слова клятвы Гермиона охнула: они забыли сказать самое главное. Гарри не попросил Малфоя пообещать, что он не убьет ни его ни Рона. Что если Драко этим воспользуется и теперь ее друзья в смертельной опасности? Что если это все-же был «Малфой-убийца»? Гермиона зажмурилась и забормотала проклятия. «Как я могла бросить их? Что если они уже мертвы?» Все эти мысли заняли буквально пару секунд, но казалось, что она медлит вечность. Если бы тут была западня или толпа Пожирателей смерти, ее бы уже схватили и повязали. «Где это, здесь?» Гермиона вскочила и огляделась. Первым, что бросилось в глаза — черный силуэт Малфоя посреди райграсового поля. Он шел куда-то вперед, подминая под собой траву и даже не подождав Гермиону. Драко выделялся на фоне темно-синего неба и длинного, будто бескрайнего, озера, словно детская бумажная кукла, вырезанная наспех тупыми ножницами. В его фигуре не было ничего округлого или мягкого, и даже рассеянный лунный свет только резче выделял его единственную светлую черту — волосы, будто они были чем-то чужеродным. Гермиона прищурилась. За озером, если чуть присмотреться, узнавались силуэты гор, подернутые дымкой тумана. «Горы? Как далеко нас забросило? Мы же еще в Англии, но где?» Малфой бросил на нее быстрый взгляд и отвернулся. Она снова видела только его ровную спину и напряжённый затылок. Он смотрел куда-то в сторону леса на окраине огромного поля и напряженно прислушивался. Гермиона рванулась к нему и бросила парой оглушающих заклинаний, что даже не достигли цели. Малфой не глядя назад взмахнул рукой и поставил Протего, отразив заклинания. Когда она уже была вплотную с Малфоем, то дернула его за плащ, вынуждая повернуться к ней. — Ты, мерзкий, отвратительный червяк! Почему ты не дал мне попрощаться? Зачем было так резко выдергивать меня? Что с Гарри и Роном? Драко безразлично посмотрел куда-то поверх ее головы. — Не трогай меня. — Он вырвал плащ из ее рук. — Твоим «друзьям» ничего не угрожает. А вот мы должны быстрее добраться до коттеджа. Схватив ее за запястье, он потянул Гермиону за собой, быстро шагая вперед по полю в сторону леса. Гермиона еле поспевала за ним, не понимая, куда и зачем они так спешат. Ей совершенно не нравилось как Драко сжимает ее запястье, буквально силой тянет вперед и не отвечает на вопросы. Когда они приблизились к лесу, Гермионе удалось выдернуть руку. Драко остановился. — Почему мы бросили Гарри и Рона? — она повысила голос. Драко закатил глаза. — Потому что мне нужна только ты, — он поперхнулся, будто эти слова были совсем не тем, что он хотел сказать. Внимательно осмотрев Гермиону с ног до головы он едва заметно сморщился. — Если бы ты хотела взять их с собой, нужно было включать это в свои требования. — А ты бы на это согласился? — Конечно нет, — фыркнул он. Гермиона застыла на месте, переваривая его слова и повторяя их у себя в голове раз за разом. Кажется, Малфой за сегодня исчерпал весь свой запас «дружелюбия» и на все ее вопросы только огрызался и закатывал глаза. Она решила все же переспросить: — Почему ты не пообещал, что не убьёшь Гарри и Рона? Мы договаривались! — Нужно лучше выбирать связующего клятву, — Драко пытался снова схватить ее за руку, но Гермиона увернулась. Он дернул уголком рта и опустил взгляд на свои руки, сжал и разжал пальцы в кулак. — Поттер предпочёл закрепить Непреложным обетом твою безопасность, а не свою собственную. Поэтому я должен как можно скорее отвести тебя в коттедж. Иначе, — он усмехнулся, — если с тобой сейчас что-то случится, я умру. «Ну и пусть!» — чуть не ляпнула Гермиона, но вовремя прикусила язык. За то время, пока они шли к лесу, она успела многое обдумать и составить план. Самое главное было понять, зачем Драко Малфою была нужна она в качестве жены. Если она сможет понять, зачем он решил рисковать всем, что у него есть, рисковать статусом, влиянием, жизнью ради нее, то появится хоть какой-то просвет в этом темном деле. Что было в ней такого, что заставило его отказаться от своих убеждений и помогать им с крестражами? С виду Драко был вполне обычным. Он не выглядел сумасшедшим или безумцем, готовым бросить свою жизнь и умереть за идеалы света. Он все так же бросался колкостями и даже не делал попыток как-то проявить свои чувства, если они у него на самом деле были. Гермиона сделала мысленную пометку и решила вернуться к обдумыванию его поведения позже. — Но если ты заметил, что он этого не произнёс, — Гермиона потупилась. Она и сама забыла о такой важной детали. Как она вообще потеряла бдительность? Наверное, слишком сильно беспокоилась о самой себе. От осознания она досадливо цыкнула, но решила закончить фразу, ощущая себя полной дурой. — Ты мог бы… напомнить. Драко расхохотался. Он смеялся недолго но так презрительно, будто издевался над ней. Наверное, в этом и было дело. Ему просто хотелось поиздеваться. «Оберегать и защищать» ещё не означало, что нельзя глумиться или издеваться. Ведь насмешки не приносят вреда… с точки зрения Малфоя. Гермиона закусила губу и нервно дернула плечом. — Ох, Грейнджер, — резко перестав смеяться, он наклонился к ней и начал шептать. — Если бы ты знала, сколько на мне обязательств… — он чуть прикрыл глаза и тут же его лицо стало равнодушным. Будто до этого настоящий Драко на секунду выплыл из бурной реки, глотнул воздуха и его снова затянуло течением куда-то под лед. — Я не собирался связывать себя еще одним. Гермиона кивнула. Это было логично. Драко поднял голову вверх, на небо, покрытое темными грозовыми тучами. В воздухе витал запах недавнего дождя, мокрой травы и смолистых пихт. Гермиона отвернулась от него и уставилась на длинное узкое озеро и зелено-серые горы. Она чуть нахмурилась, пытаясь вспомнить это место из учебников или путеводителей, и наконец поняла, где они находятся. Озерный край — на северо-западе Англии, — холмистое и горное место, излюбленное туристами для отдыха. Когда-то очень давно Гермиона уже была здесь. Они с родителями останавливались в городе Уиндермир и пару дней отдыхали в маленьком домике у озера. Скорее всего, сейчас они как раз в паре километров от этого города, если судить по окружению. Драко прошелся по кромке леса, легко касаясь стволов деревьев. Гермиона осталась стоять на месте, даже когда он ушёл довольно далеко. Спустя пару шагов Малфой застыл у большой сосны, корни которой выглядывали из-под земли и хищно тянулись к ближайшим деревьям, разрушая их и подминая под себя. Он медленно ощупал кору и коснулся ее палочкой. Обернулся к Гермионе. Она не слышала, но могла поклясться, что, увидев ее далеко от себя, он раздраженно что-то пробормотал. — Сюда, — громче скомандовал Малфой. Гермиона осталась стоять на месте, нервно крутя палочку в правой руке. Захотелось все бросить и сбежать. И от Малфоя, и от Рона и Гарри, и от войны. Всего на мгновение, ведь всерьез она никогда не бросит миссию. Война оставила на ее душе глубокие шрамы. След тяжелого принятия своей судьбы в случае поражения. Ответственность за жизни сотен волшебников, с нетерпением ожидающих победы, слушающих новостные сводки, становящиеся с каждым днем все печальнее и ужаснее. Она, Гарри и Рон обещали сделать все что возможно, лишь бы покончить с Волдемортом. И Драко Малфой был просто одним из этапов ее борьбы за будущее. Если она сейчас не повинуется, бросится бежать или попытается вернуться к друзьям… Ей хотелось убежать. Хотелось убежать не просто от Малфоя, хотелось убежать от этой жизни. Ей не хотелось класть свою молодость и чистоту на алтарь военных стратегий. Ей не хотелось считать себя «приемлемой жертвой». Но она была таковой. Она сама себя связала по рукам и ногам, пообещав стать женой Малфоя в обмен на крестражи. Нет, не так. Женой Малфоя в обмен на победу. Она закусила губу и сделала шаг вперед. Драко ждал, глядя на ее издалека. Он сам не ступил и шагу вперед, ожидая, что она послушно выполнит свои обязательства. Еще один шаг. Ногу пронзила еле заметная судорога от напряженных мышц. Гермиона упрямо мотнула головой и продолжила идти. В ее голове вспыхивали и угасали сотни планов побега. Десятки идей неповиновения. Возможности оттянуть миг, когда она станет принадлежать Малфою. Но ничего из этого она не станет делать. Потому что им нужны сведения. Потому что им нужны крестражи. Она была безумной чудачкой, решившей шагнуть в клетку с тигром. И только услышав, как за спиной захлопнулся замок, она поняла, что совершенно не умеет с этим тигром обращаться. Гермиона встала рядом с Малфоем, держась от него на расстоянии вытянутой руки. Тот хмыкнул в ее сторону и отвернулся, протянув руку к сосне. Его пальцы беспрепятственно провалились сквозь кору. — Помнишь стену на Кингс-Кросс? Путь на платформу девять и три четверти? Тут похожий принцип. Он отдёрнул пальцы и протянул руку Гермионе. Она молча уставилась вниз. — Дай свою палочку. Гермиона заколебалась. Расставаться с палочкой ей совершенно не хотелось. Это было равносильно тому, чтобы предстать перед Малфоем голой. Хотя, уж даже лучше голой, но с палочкой, чем одетой и без. Он заметил ее волнение и сердито выдохнул. — Я оставлю магический отпечаток, чтобы ты могла пользоваться проходом. Иначе ты не зайдешь и не выйдешь без меня. Хотя… — его глаза блеснули. — Ты права, Грейнджер, не стоит тебе выходить за пределы защитной территории. А то еще напорешься на ищеек. На прошлой неделе я видел тут двоих. «Что за ищейки? Новое название егерей?» Гермиона открыла рот, но Драко не дал ей даже начать фразу. Кончиками пальцев коснувшись ее спины он с напором подтолкнул ее к дереву. Вместо твердой коры она почувствовала магический всплеск, иглами впившийся в ее лицо: проход взбунтовался. Но, почувствовав знакомую магию Малфоя, неохотно пропустил вперед. Гермиона сделала пару шагов, зажмурившись и наугад шагая в пустоту. Она будто проваливалась в вязкий кисель, неприятно холодивший открытые участки кожи. Проход бунтовал, хоть и пропуская, но исходя волнами вокруг ее тела. Если бы он умел говорить, Гермиона уверена, в ее сторону уже сыпались бы проклятия и оскорбления. Когда Гермиона перестала ощущать липкое прикосновение ко всему телу, она позволила себе распахнуть глаза. Прямо перед ней, ярким пятном на фоне темного леса, выделялся двухэтажный, обшитый досками дом с двускатной крышей-треугольником. Он выглядел достаточно ново, будто был только недавно построен, и со дня на день ожидал своих жильцов. Которые, если и были, не ухаживали за домом — все вокруг обросло высокой травой. Где-то справа за домом, по темной синеве, угадывалось озеро, к которому вел пологий отделанный камнем спуск. Вокруг дома же, слева и сзади, одной стеной стоял сосновый лес. Этот дом так не вписывался в окружающее пространство, будто вырос тут по волшебству. Сложно представить, что когда-то какому-то маглу захотелось построить жилище посреди леса, вдали от города. Гермиона обернулась. Драко вышагнул из дерева и коснулся палочкой прохода, зачаровывая и «запирая» его. По ту сторону сосны виднелось поле, большой «хвост» озера, горы и место, откуда они пришли. Гермиона поняла концепцию чар. Она раньше читала о таком, но применять на практике не приходилось — уж слишком много усилий нужно было приложить. Им с Гарри и Роном заводить такое убежище было слишком рискованно, потому они просто кочевали с места на место. Но для Малфоя… Чтож, это имеет смысл. Людям снаружи, не знающим секрета, будет казаться, что за Большой сосной (Гермиона решила так называть зачарованное дерево-проход к коттеджу) только непроходимый лес. Тем же, кто перешагнул барьер и находится внутри защитного пространства, будет видно все, что происходит за пределами границы. «Хитро. Получается, я сама себя заперла тут, — у Гермионы внутри все похолодело. — И если Малфой однажды… Если он когда-то не вернется, то я останусь тут навсегда». Кажется, первым, что ей придется сделать — разгадать ключ к проходу в Большой сосне. Драко еле слышно выдохнул и окинул дом оценивающим взглядом. — Я планировал привести тебя сюда позже, когда все будет готово. Постараюсь в ближайшие дни привести все это в надлежащий вид, — бросил он устало. Гермиона подавилась. «Он планировал? — она изумлённо уставилась на Малфоя. — Как давно он думал о том, чтобы заполучить меня?» Нужно было расспросить его обо всем, вывести на разговор. Чем быстрее она узнает его истинные цели, тем будет проще строить свой дальнейший план. — Только не говори, что ты мечтал об этом со школы, и фантазировал о нашей свадьбе, — фыркнула она, закатив глаза, даже не пытаясь сделать тон проще. Малфой ухмыльнулся. — Не буду. Он пошел вперед, пробираясь через заросли, подсвечивая себе огоньком на кончике палочки. Гермиона, обернувшись пару раз, пошла следом. Драко вошел в дом, Гермиона за ним. Внутри оказалось абсолютно пусто: что в холле, что в комнатах, в него выходящих. Ни мебели, ни зеркал, ни растений. Пустота была настолько осязаема, что их шаги эхом отдавались под потолком. Малфой поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и распахнул перед Гермионой ближайшую дверь. — Это твоя комната. Там есть кровать и ванная. Прошу, — он махнул рукой. Гермиона несмело вошла внутрь, крепко сжимая палочку и готовая к любой пакости. Несмотря на Непреложный обет, она была уверена, что доверять Драко не стоит. «Заботиться и не причинять вреда» вспомнила она слова клятвы. Но это же Малфой. Такие обеты в первую очередь базируются на восприятии того, кто должен исполнять возложенное на него обязательство. Малфой вполне мог трактовать «заботиться» как кормить три раза в день, а «не причинять вреда» как не убивать. Он мог воспринимать ее как игрушку, домашнего питомца. «Эй, все, смотрите! Драко Малфой завел себе ручную грязнокровку!» Гермиона вздрогнула. Но он почему-то решил поставить ее равной себе. Заключить с ней союз. Помочь в войне. Это было очень нелогично и потому пугало. Комната оказалась просторной и почти пустой. Вместо ровного потолка — треугольный скат крыши, под ногами чуть слышно скрипел паркет, а стены обрамлены широкими деревянными панелями. Справа у треугольного окна стояла двуспальная кровать, заправленная серым постельным бельем, а слева небольшая дверь, скорее всего в ванную. «Кровать и больше ничего. Ни шкафа, ни стола ни стула». — Я думала, Малфои живут побогаче, — хмыкнула она. — С чего ты взяла, что это одна из наших резиденций? — Драко прислонился к косяку двери, пристально разглядывая ее. — Не думаю, что объявись я в родовом поместье с тобой в руках, тебя приняли бы за мою подружку. Максимум — пленницу. Или трофей для Темного Лорда. — А разве сейчас я не пленница? — Ты согласилась на это добровольно, — с нажимом сказал он последнее слово, прожигая ее взглядом. — Малфой, я не могу понять, — Гермиона сердито обернулась к нему. За сегодня на нее навалилось столько, что впору сойти с ума. — Ты каким-то образом находишь нас, заявляешь, что можешь помочь с поиском крестражей взамен на свадьбу со мной, — он хмыкнул. — А потом выясняется, что ты давно планировал меня похитить? Ты перечитал сказку о Красавице и Чудовище? Или, может ты так надеешься получить искупление после войны? — Красавица и чудовище? — он прыснул. — Искупление после войны? — Я не вижу в твоих поступках логики, — она скрестила руки на груди. — Чего ты добиваешься? Ты влюблен в меня? Или ты ненавидишь меня? Что тебе от меня надо? — Ты задаешь слишком много вопросов, Грейнджер. — Драко шагнул к ней, чуть нахмурив брови. Его рот сжался в тонкую бледную полосу. — Ты спрашиваешь слишком много того, на что я пока не готов дать ответ. Он наступал на нее, с каждым шагом становясь все ближе. Гермиона попятилась и спиной уперлась в стену, но он все еще приближался. Когда между ними осталось расстояние меньше ладони, Драко опустил взгляд и протянул руку к своему воротнику, другой рукой упираясь в стену и нависая над ней. «Что он собирается делать? — сердце забилось так часто, что Гермиона слышала его стук в висках. — Неужели он все же хочет… Хочет меня…» Драко разглядывал ее лицо долго и внимательно, будто искал в нем разгадку на тайны вселенной. Может, он был зол. Или возбужден. Или пылал яростью. Гермиона не могла даже угадать то, что он чувствует. Его лицо не выражало ничего, оно казалось застывшей маской. Ей казалось, что с таким лицом он мог бы стоять над ее трупом. Драко оторвался от разглядывания, склонил голову к ее шее, обдал дыханием нежную кожу и вздрагивающую артерию. Его рука скользнула по ее правому плечу, не касаясь, просто очерчивая и знакомясь, словно он собирался лепить из нее или высекать в камне. Пальцы Малфоя остановились у запястья, он сжал и легко провернул его. Гермиона охнула, — не от боли, от неожиданности, — и выронила свою палочку. Малфой подхватил ее раньше, чем Гермиона, и отошел на пару шагов назад, ухмыляясь. Лицо Драко было слишком бледным в лунном свете, пробивающимся из окна-треугольника. Он казался призраком или видением. Гермиона прижалась к стене, зло сверля его взглядом, но не решаясь броситься и отобрать палочку. Он пару раз резко выдохнул и прижал руку к своей шее, ощупывая высокий ворот костюма. Казалось, будто он задыхался. Гермиона даже удивленно подняла брови, видя, как он чуть склонил голову. Но это продлилось буквально пару секунд. Малфой вернул себе самообладание и его лицо снова разрезала косая ухмылка. — К сожалению, мне нужно конфисковать у тебя палочку до свадьбы, Грейнджер. Не то, чтобы я тебе не доверял, но я не хочу рисковать. А уж после с этим проблем не будет. — Так все-таки я пленница, — Гермиона сглотнула. — Ты заманил меня сюда и сейчас запрешь. «Попалась дважды, сразу с проходом, теперь с комнатой!» — она сердито сдвинула брови, проклиная свою рассеянность. — Верно, — он даже не обернулся, выходя из комнаты. — Но, уверяю тебя, это только ради твоего блага. Я честно блюду свой обет. У двери он остановился и замер, словно размышляя о чем-то. Но потом дернул головой и еле слышно сказал: — Спокойной ночи, Грейнджер. Гермиона фыркнула одновременно с хлопком двери. Она услышала, как Малфой запирает комнату и уходит, унося с собой ее единственное орудие для магии. Она осталась запертой в комнате, где есть только одна чертова кровать. Гермиона почувствовала, как внутри закипает злость. Ей хотелось что-то разбить, разломать, сжечь. Осознание того, на что она пошла, было слишком болезненным. Тогда, в лесу рядом с Гарри и Роном, она была уверена, что выдержит все. Что к каким бы последствиям не приведет ее выбор, она сможет их принять с гордо поднятой головой. Но сейчас она чувствовала себя загнанным зверьком в клетке. Ее обманули, заманив на лакомство, помахав красной тряпицей перед лицом. Улыбнулись, показали какие-то эмоции: и она с радостью прыгнула в самое пекло ради призрачной надежды. Она отлипла от стены и со всей силы бросилась плечом на дверь, но ее маленькое худое тело было неспособным выбить крепкое дубовое полотно. Она была в ловушке. Гермиона еще раз бросилась на дверь, но та не поддалась даже на миллиметр. Она забарабанила кулаками, тщетно пытаясь привлечь к себе внимание. Заорала в замочную щель: «Я тебя ненавижу!». Она стучала и кричала так долго, что костяшки оказались сбиты в кровь, а голос осип. Тогда она бросилась к треугольному окну, пытаясь понять, можно ли его как-то открыть. Она ощупала каждый сантиметр, от обычных прозрачных стекол снизу до цветного витража сверху. Ничего. Она попыталась выбить стекло локтем, но и тут потерпела поражение. Скорее всего, оно было зачарованно. Гермиона гневно фыркнула: похоже, Малфой позаботился, чтобы она не выпрыгнула из окна. Гермиона ощупала каждый сантиметр стены, простукивая и пытаясь найти тайник или потайную дверь. Ничего. Она ощупала пол, нажимая в разных местах ногой и слушая скрип. Попыталась (насколько доставали руки) проверить потолок. Пусто. Она ненадолго сдалась, но после решительно подобралась и обследовала ванную. Там не было окон. Только душ и ванная, огороженная деревянными панелями, туалет и маленькая раковина с круглым зеркальцем. Под ванной, за панелями, стояла пара шампуней и гель для душа, исключительно магловские. На крючке у душа висело одинокое серое полотенце. Ничего. Она заперта. Гермиона вздохнула и сдалась. Она скрутилась калачиком на полу в комнате, как можно дальше от большой кровати, и смотрела вперед перед собой. Мозг отказывался думать. Глаза болели, будто в них щедро насыпали песка, и закрывались. Сердце понемногу устанавливало привычный ритм. Гермиона глубоко вдохнула и выдохнула, сдерживая слезы обиды и попыталась подумать. В голове было пусто. Только одна мысль «Ненавижу» крутилась по кругу, как заевшая пластинка. Раз за разом. «Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» Она повторяла это так долго, что в конце концов потеряла значение этого слова, и провалилась в беспокойную дрёму.