Связанные обетом

Сон был будто один большой кошмар: лица, звуки, образы. Глаза Драко Малфоя, глядящие прямо на нее. Его руки смыкались вокруг шеи Гермионы и ее резко выбрасывало из сна. Она вскрикивала, хватаясь за сердце и пытаясь отдышаться. С каждым пробуждением она думала, что произошедшее сегодня вечером — дурной сон, что сейчас она проснется и снова будет в палатке, а рядом спят Гарри и Рон. Но натыкалась взглядом на серый прямоугольник кровати и отделанные досками стены. Наверное, это должно было быть базой отдыха. «Возможно, тут даже кто-то раньше жил, — подумала Гермиона, впиваясь взглядом в единственный предмет мебели, будто загипнотизированная. Кровать, с виду удобная и свежая, казалась ей источником опасности, предзнаменованием скорой участи. — И Малфой выгнал всех маглов, присвоил дом себе. Может, даже не церемонился и кого-то убил». Гермиона была уверена — что бы не говорил Малфой, все это было блефом. Он не мог просто так захотеть взять ее в жены. Это было глупо. Нерационально. Дико. У всего этого должно было быть разумное объяснение. Но как она ни пыталась — уставший разум не мог дать ей хоть какую-то подсказку или зацепку. Они всегда были врагами. Еще до войны он всегда задирал ее, смеялся над ее волосами и зубами, оскорблял и презрительно кривился, когда видел ее в коридорах. Еще одна вещь, что не давала Гермионе покоя: почему он решил во всеуслышание заявить о своем желании вступить с ней в брак? Если он так «влюблен» — можно же было потребовать, чтобы она была его пленницей. Зная о его возможности достать крестражи, Гермиона бы все равно согласилась. Но он все извратил, опошлил, возвел ее в ранг трофея и объявил это перед Роном и Гарри. Для чего? Зачем? «Ты согласилась на это добровольно». Могло ли это быть подсказкой? Обязательно ли для Драко было ее согласие? По его поведению, по взгляду можно было решить, что его все это забавляет. Но в глазах иногда проскакивало что-то… что-то странное. Гермиона не решалась лечь на кровать, она продолжала просто лежать на полу, заставляя себя думать. Глаза снова начинали закрываться против воли, а в груди теплилось тянущее чувство жалости к самой себе. Она отворачивалась от кровати, притягивала колени к груди и пыталась снова подремать. Несколько раз она спиной чувствовала чей-то внимательный и изучающий взгляд. Но каждый раз, когда оборачивалась — в комнате никого не было. В еще одно пробуждение за дверью послышался какой-то скрежет или шуршание, словно кто-то скребся к ней в комнату. Грейнджер вскочила и тихо подошла к двери, чтобы послушать. Гермиона прижалась ухом к гладкой, обработанной поверхности, задержала дыхание. Ей показалось, что за дверью кто-то еле слышно дышал, сбивчиво и болезненно. Но, стоило попытаться осмыслить и прислушаться еще раз, как все стихло. Она еще немного постояла у двери и вернулась в свой угол, попыталась успокоиться. Возможно, это просто игры ее уставшего разума, и за дверью никого не было.

***

Требовательный стук в дверь заставил Гермиону вырваться из дремы, вскочить и вжаться в стену. Без палочки она чувствовала себя особо уязвимо. Кто знает, что Малфою придет в голову на этот раз. Она окинула комнату быстрым взглядом и заметила, что окно чуть приоткрыто. С улицы доносился сильный запах свежескошенной травы и едва уловимо пахло петрикором. Начинался дождь, мелодично шурша и путаясь в кронах деревьев, стучал по подоконнику, будто хотел передать морзянкой какое-то сообщение. Кажется, это было раннее утро, но из-за дождевых туч свет почти не проникал в комнату. Гермиона поежилась. Если окно открыто, значит Малфой заходил к ней в комнату и увидел ее, лежащую на полу. А она даже не услышала и не проснулась. В дверь снова постучали. Гермиона сердито фыркнула. «Вчера бесцеремонно хватал за руки, а сегодня вежливость проявляет, ну-ну!» Она решила ничего не говорить и просто подождать, когда Малфою надоест. Мысль о том, что он может выйти из себя и сделать с ней что-то нехорошее, неприятно ухнула в животе. И тут же из него же раздалось голодное урчание. Гермиона прижала руки к животу, пытаясь вспомнить, когда она последний раз ела. Кажется, это было еще прошлым утром. В третий раз вместо стука визитер просто отворил дверь. Это был Малфой («Ну а кто же еще?») одетый в водолазку с высоким горлом и черные брюки. Сегодня он выглядел довольно… по-магловски. Что одновременно сбивало с толку и резонировало с его вчерашним облачением. Он скрестил руки на груди и привалился спиной к косяку двери, наблюдая за Гермионой. Она лишь подняла голову и вызывающе улыбнулась. «Ну, вот она я! Попробуй только тронуть, я еще помню, как бить в лицо!» Малфой старался держаться как можно дальше от нее, будто был в клетке с гиппогрифом. Через пару минут, не сводя с Гермионы глаз, он отлип от стены, медленно прошелся по комнате и сел на краешек кровати. Он локтями оперся о колени, переплел пальцы рук между собой и положил на них подбородок. Какое-то время он просто смотрел, внимательно разглядывал ее одежду и прическу. Гермиона насупилась. Выглядела она сейчас, конечно, не как писанная красавица. Она не видела, но чувствовала запутавшиеся в джемпере хвойные иголки и веточки, а уж волосы, кажется, после беспокойной ночи на жёстком полу счесались в один большой клок. Да даже просто умыться и расчесаться она не успела и сейчас чувствовала липкую испарину на коже после сна. «И зачем же ты пришел, Малфой? Я тебе ничего не скажу». — Чего бы ты хотела, Грейнджер? — будто прочитав ее мысли, спросил он. Гермиона фыркнула. — Мою палочку. И вернуться к Гарри и Рону, конечно же. Малфой цокнул языком: — А есть более приземлённые варианты? Гермиона отвернулась. Живот снова требовательно заурчал и она сконфуженно сжалась, мысленно чертыхаясь. Драко усмехнулся. — Давай я отведу тебя в столовую, — он встал. — Пока ты не вернешь мне палочку, я и с места не сдвинусь! — отчаянно выпалила Гермиона. Малфой закатил глаза и дернул уголком рта. — Твоя упрямость меня раздражает, — он сел обратно на кровать. — Грейнджер, палочку я тебе не верну. Если ты не воспринимаешь слова на слух, я могу их напечатать и обклеить текстом всю комнату. — О, это будет просто замечательно! — Гермиона передернула плечами. — Хоть какое-то развлечение в этом заточении. — Ты тут добровольно, — напомнил он, почему-то дернув рукой, будто хотел поправить горло вололазки, но в последний момент передумал. — И можешь свободно ходить по дому и вокруг, в границах защитной территории. Не обязательно сидеть именно здесь. — О, ка-а-ак замечательно, — она опустилась на пол, решив назло ему не выходить из комнаты. Если так надо, пусть сам бегает вокруг и пытается делать вид, что ему на нее не плевать. — Уникальное предложение: тюремная камера размером с маленький остров. Просто мечта. Заточение люкс класса. — Ну и сиди тут, Грейнджер, — скривился он. — Выглядишь ужасно. Гермиона фыркнула и подняла подбородок. Внизу живота резануло неприятной болью и она пожалела, что вчера так и не посмотрела, что с ней. А сейчас даже и смотреть не нужно было: такая привычная тянущая боль может быть только в одном случае. Между ног хлюпало от скапливающейся крови. Хотелось принять душ и переодеться. Но при Малфое идти в ванную, означало признать свое поражение. Показать, что она повиновалась и приняла свое положение. Да и запасного белья не было. А если она спросит о сменной одежде… Гермиона зажмурилась, сдерживая злость и ощущая неприятное чувство зависимости от другого человека. В таком унизительном положении она еще никогда не находилась. Грейнджер скрестила руки на груди и оперлась щекой о стену, стараясь не смотреть в сторону Малфоя. «Пусть уйдет, пусть уйдет, пусть уйдет», — как мантру повторяла она, еще сильнее вжимаясь в угол. Горькая усмешка мелькнула на губах: если у нее месячные, Драко точно побрезгует ее телом. Он так часто говорил о ее чистоте крови, что Гермиона была уверена — от вида ее настоящей крови он точно в обморок упадет. Папенькин сыночек. Избалованный высокомерный придурок. Но Малфой не уходил, продолжая буравить ее взглядом, что необычайно бесило. Гермиона принялась сосредоточенно скрести ногтем по дереву на стене, чтобы хоть чем-то занять свои руки. В животе, казалось, поселился бушующий жмыр, раздирающий ее изнутри. Наконец Драко встал. Он прерывисто выдохнул и вышел, задержавшись только на секунду. — Я попрошу, чтобы тебе принесли еду и чистую одежду. Дверь за ним с грохотом захлопнулась из-за сквозняка, и Гермиона осталась одна. Она недоверчиво втянула носом запах с улицы, снова чувствуя такой притягательный аромат свежескошенной травы. Очень захотелось выйти из дома на свежий воздух, но она не смела даже пошевелиться. Что если это уловка? Что если она попробует выйти, а за дверьми ее ожидает что-то опасное? Гермиона медленно встала и вперилась взглядом в дверь. Это просто дверь. Ей можно выходить. Драко Малфой пообещал, что с ней ничего не случится. Он поклялся, что будет оберегать ее. На цыпочках она приблизилась к двери и отворила ее. Днем коридор выглядел живее. Тусклый из-за туч дневной свет, проникавший сквозь мутные грязные стекла освещал пустой холл, в который выходили еще три двери, если не считать дверь в комнату Гермионы. Все одинаково скучно-коричневые, без надписей и табличек. Где-то справа, со стороны лестницы, послышались размеренные шаги, и Гермиона быстро закрыла дверь, вернувшись в свой угол. Спустя пару секунд к ней в комнату заглянула девушка. Гермиона удивлённо сощурилась, не веря своим глазам: ей казалось, что в этом доме живут только она и Драко. Девушка выглядела на пару лет младше Гермионы. У нее были светлые, отросшие темным у корней волосы, тонкие запястья и круглое лицо. В руках она держала плотную холщовую сумку. За ней стоял домовой эльф в серой наволочке и с деревянным подносом в руках. Девушка увидела Гермиону и скривилась. Ее выражение лица смутно напомнило Гермионе кого-то, но она не могла вспомнить кого. Может, кого-то из Хогвартса. «Она волшебница? Но где ее палочка? — подумала Гермиона, глядя, как девушка бросает на пол сумку, а домовой эльф ставит на пол поднос с едой. — Хотя, может, она тут тоже пленница, как и я. Зачем Малфою ещё одна девушка? Что за шуточки?» Девушка поправила осветленные волосы, одернула юбку платья и пихнула ногой холщовую сумку к Гермионе. Та опустила взгляд и тут же подняла, вернувшись к разглядыванию лица. Кажется, девушка не выглядела испуганной заложницей. Скорее… сердитой хозяйкой дома, к которой во двор залезли садовые гномы. Но Гермиона все же решила попытаться с ней поговорить: — Ты тут тоже пленница? — голос дрогнул. Девушка только фыркнула. Эльф покосился на нее и, сгорбившись, трансгрессировал из комнаты. — Малфой тебя силой сюда привел? — снова попыталась спросить Гермиона. — Я могу тебе помочь сбежать. Девушка с издевкой рассмеялась. Она презрительно закатила глаза и прижала руку к груди. Гермиона сморщилась. — Чем мне поможет волшебница без своей палочки? И как ты собираешься выбраться из защитного купола? — Что-нибудь придумаю, — Гермиона закусила губу, сбитая с толку такой грубостью. — Мне самой нельзя уходить, но я могу найти свою палочку, разгадать ключ к сосне и… Девушка прервала ее взмахом руки. — Хватит. Я не заложница. Я живу тут по своей воле. — Не понимаю, — Гермиона сморщила лоб. — Это твой дом? — Это убежище нашли мой брат, Крэбб и Малфой через полгода после окончания школы. И если бы мой брат не… — она сглотнула и сердито сдвинула брови. — Я бы никогда не разрешила приводить в свое убежище грязнокровок! Какие-то малфоевские замашки. Высокомерный вид, презрительность во взгляде, ощущение собственного превосходства… Но если она волшебница и действительно живет здесь по своей воле, то у нее должна быть палочка. Если только не… — Ты сквиб? — догадалась Гермиона и едва заметно улыбнулась. — Если бы ты была волшебницей, ты бы сейчас сражалась в рядах Пожирателей смерти, не правда ли, мисс Гойл? Ну конечно! Третьим другом Малфоя был Гойл! Вот чья она сестра.Но где сам Грегори? Неужели, он погиб? Теперь понятно, почему Малфой укрывает сестру друга здесь. Ребенок-сквиб, наверное, был серьезным ударом для семьи Гойлов. И потому ее, после возвращения Волдеморта, спрятали. Какой позор для магического аристократа, кичащегося чистотой крови. Гермиона сочувственно посмотрела на девушку. Ей даже было слегка ее жаль. А та, словно прочтя ее мысли, досадливо дернула щекой и уязвлено скрестила руки на груди. Кажется, ей не нравилось, как быстро Гермиона разгадала секрет. Она молча скользнула сердитым взглядом по кровати у окна. Потом перевела его на сумку и ухмыльнулась: — Драко сказал принести тебе одежду. Извини уж, маглорожденная, новой у меня уже не осталось. Так что придется ждать, когда он снова полетит в город. Советую заранее подумать, что у него заказать, для меня бюджет всегда почему-то ограничен. Потом пнула поднос, чуть не развернув кружку с чаем и пошла к выходу. — Подожди, — Гермиона вскочила, и нерешительно приблизилась. Девушка сверкнула глазами, сердито насупившись. — Чего тебе еще? — У тебя есть… чистая марля или бинты? — Гермиона понадеялась, что мисс Гойл если не проявит женскую солидарность, то хотя бы побрезгует испорченной одеждой. Хотя, учитывая такую ненависть к маглорожденным, — Гермиона усмехнулась про себя, — после нее одежду ждет церемониальное сожжение. Девушка смерила ее с ног до головы оценивающим взглядом. Поняв, в чем дело, ее глаза расширились, а на губах заиграла презрительная ухмылка. — Так у тебя месячные? — она рассмеялась Гермионе в лицо. — А это интересно… Ладно, найду что-нибудь для тебя. Жди. И Гермиона снова осталась одна. Она прошлась вокруг подноса, нерешительно подняла сумку. Внутри обнаружилась песочного цвета длинная юбка и пара футболок. На самом дне лежал запечатанный набор нижнего белья. Гермиона отложила вещи и уставилась на поднос. Чай и тосты. Максимально простая и немудреная еда. Вряд ли ее хотят отравить. Не будет же Малфой нарушать обет. Есть хотелось просто безумно. Но Гермиона заставила себя отвести взгляд от еды и вернуться в угол, ожидая возвращения девушки. Прошло минут пять с ухода внезапной гости. Издалека послышались торопливые шаги. Гермиона было уже обрадовалась, но вместо незнакомки в комнату влетел Драко. Он окинул Гермиону обеспокоенным взглядом и поджал губы. — Ты ранена? — быстро пробормотал он. Вцепился в косяк двери так, что побледнели костяшки на руках. — Эмили сказала, что тебе нужно обезболивающее зелье. Сзади за ним послышалось хихиканье и Эмили вплыла в комнату, покачивая бедрами. В руках у нее была пачка прокладок, ярко-синим квадратом стыдливо выделяющаяся на фоне белого платья. Эмили замахнулась из-за спины Малфоя и бросила упаковкой прямо в Гермиону. Она попала в стену в паре сантиметров от ее головы, а после с улыбкой уставилась на Драко. Весь ее вид так и кричал: видел, как я ее? Так ей и надо. Пришла сюда и в первый же день что-то требует от меня. Я поставила ее на место! Скажи, я молодец? Малфой медленно перевел взгляд с упаковки прокладок на сердитое, начинающее заливаться краской от его взгляда, лицо Гермионы. В его глазах не появилось перемен, только щеки побледнели, а губы еле заметно дрогнули. Он медленно, будто робот, опустил руку на пол. Гермиона заметила, как в его пальцах блеснул пузатый бутылек. После он отвернулся и уставился на Эмили. Ухмыльнулся. И не отводя взгляда от сестры друга сказал, обращаясь к Грейнджер: — Эмили тебя больше не потревожит. Я сам зайду в следующий раз. Он отступил на шаг назад, пропуская девушку в дверь. Та оскорбленно фыркнула, гордо подняла голову и прошагала вперед. За ней вышел и Малфой. Дверь снова оглушительно захлопнулась из-за резкого порыва ветра из открытого окна. Гермиона сбросила с себя оцепенение и вскочила, подбежала к двери и прижалась к ней ухом. Ей очень хотелось услышать, будут ли они обсуждать возникшую ситуацию. Конечно, она не ожидала ничего, кроме оскорблений в свою сторону. Но вдруг удастся узнать планы Драко? — О чем ты думала! — зашипел Малфой за дверью. Гермиона прислушалась. — А в чем дело, Драко? Она же просто попросила помочь. А я проявила сочувствие и подумала о том, что ей нужно будет еще и обезболивающее. — Если ты еще хочешь жить в этом доме, то не стоит пытаться испытывать границы моего терпения. Я дал твоему брату клятву, что позабочусь о тебе, но ты просто плюешь на мое гостеприимство. — Драко, я… — Напомнить тебе, почему брат и отец прятали тебя? Напомнить, что стало со сквибами Рэйес? В ответ прозвучал всхлип. — И если ты хочешь и после совершеннолетия жить здесь, в безопасности и отдалении от войны и Пожирателей, будь любезна, не рушь мои планы и не издевайся над Грейнджер. Я бы хотел иметь на это единоличное право. — Драко, я… мне жаль. Ты же знаешь, ты всегда… Просто она… — почти шепотом. — Она же грязнокровка! — А ты сквиб. Как считаешь, мне стоит привести тебя к Темному Лорду? — Драко безжалостно и громко щелкал словами, будто хлыстом, вызывая на каждую фразу новый всхлип. — Чтобы ты рассказала ему, как ты сейчас оскорбила волшебницу без палочки? Думаю, он посмеется. Сразу после того, как убьет тебя. — Не посмеешь! — в голосе Эмили слышался явный испуг. — Обет действует до моего совершеннолетия! — А что помешает мне сделать это позже? Ответ потонул в рыданиях и из-за двери донесся только топот ног. Кажется, Эмили убежала, а Драко остался возле двери Гермионы. Но из коридора больше не было слышно ни звука. Гермиона досадливо цыкнула и опустилась на пол, схватив с пола пузырек. Действительно, это было обезболивающее. Гермиона узнала его по резкому травяному запаху, щекочущему ноздри. Она откупорила зелье и приняла только одну каплю, на случай, если Малфой мог туда что-то подмешать. «У Малфоя на меня планы. Скорее всего, он будет пытаться передо мной играть добренького мальчика, раскаивавшегося и влюбленного. До поры до времени. А потом, когда я к нему привяжусь и посчитаю человеком, покажет свое истинное лицо, — Гермиона горько усмехнулась, чувствуя как после выпитого зелья жмыр, раздирающий внутренности, понемногу успокаивается. — Ну уж нет, Малфой, я как никто другой знаю, кто ты на самом деле! Меня просто так не проведешь». Поднявшись, Гермиона вошла в ванную. В пузырьке еще осталось немного обезболивающего, нужно было его спрятать на будущее. Вряд ли Малфой снова станет делиться с ней зельями, а оно ей может пригодится. Кто знает, каким он будет в первую брачную ночь. Гермиона невольно вздрогнула. Потом замотала головой, выбрасывая мысли о будущем и сосредотачиваясь на настоящем. Отодвинула панель у ванной и спрятала зелье между бутылок шампуней. Но мысли о том, что Малфой имеет над ней полную власть и может творить что угодно, все никак не выходили из головы. Рука сама собой взметнулась к шее, туда, где висел лунный камень на шнурке. Она вытащила его на свет и успокаивающе погладила большим пальцем тонкие грани. Потом тихо прошептала: — Гарри. Кристалл едва заметно вспыхнул и тут же погас. Гермиона кивнула. С ним все хорошо. — Рон. Лунный камень показал тоже самое. Гермиона облегченно кивнула и прижала его к груди. С друзьями все в порядке. Она вернулась в комнату и, скрестив руки на груди, задумалась. Распущенные волосы путались и мешались. Голова начинала чесаться от неприятного ощущения грязи. Внизу живота все еще разливалось противное болото. Гермиона вздохнула. Если она примет душ и переоденется, это же не будет считаться поражением? Все же, если ей предоставляются такие блага, глупо будет отказываться. Гермиона кивнула своим мыслям и взяла с собой сумку с одеждой. Вернулась в ванную. Украдкой рассмотрела себя в зеркало. Запавшие щеки, круги под глазами, колтун волос на голове. Если Драко Малфой за что-то и полюбил ее, то точно не за внешность. Вздохнув, Гермиона принялась раздеваться и включила воду, чтобы набрать в ванную побольше воды. Сняла прохудившиеся кроссовки, бросила джемпер и джинсы, чтобы позже постирать. Забралась в душ, радуясь теплому пару и травяному аромату шампуней. «Просто блаженство», — мимоходом подумала она, ощущая укол совести. Где-то далеко Рон и Гарри так и остались в походных условиях, без нормального душа и мягких спальных мест. Она будто предала их, сдалась и сошла с дистанции, оставив справляться одних. Гермиона принялась ожесточенно втирать в волосы шампунь, разбирая пальцами непослушные пряди и прогоняя навязчивые мысли. Выйдя из душа, она набросила на плечи мягкое полотенце. И, не одеваясь, начала стирать одежду в ванной. Руки отвыкли от такой тяжелой работы и быстро стёрлись до крови. Джинсы и джемпер были одним тяжелым пластом ткани. Гермионе еле удалось выжать их, но одежда все равно была мокрой. Придется одеваться в вещи, принесенные Эмили. Вздохнув, Гермиона снова начала перебирать одежду из сумки. Низ выбирать было не из чего — одна юбка до пят. А вот разнообразие и одновременно однотипность маек неприятно удивили. На каждой футболке явно вручную были выведены надписи. «Команда Малфоя», «Я люблю Драко Малфоя», «Малфой». Не было ни одной однотонной футболки или хотя бы с более нейтральным рисунком. Гермиона усмехнулась. Кажется, Эмили решила пошутить над ней еще одну шутку. Но, Гермиона все еще была без палочки. Так что высушить свою одежду быстро не получится. Придется подчиниться. Но, кто сказал, что Гермиона будет все делать по правилам? Вывернув футболку с надписью «Малфой лучший» наизнанку, Гермиона натянула ее на себя и взглянула в зеркало. Надписи не было видно. Гермиона победно улыбнулась. Она расчесала волосы, натянула кроссовки и вышла из ванной. Окно все еще было распахнуто настежь, пропуская в комнату запах сырости. Гермиона подошла, чтобы закрыть его. Выглянула на улицу. И замерла. Весь двор кишел маглами. Кто-то косил траву, кто-то заносил мебель внутрь, кто-то красил стену коттеджа. Гермиона отпрянула от окна и вжалась в стену, боясь, что ее заметят. Что это Малфой творит? Зачем он привел сюда толпу маглов, чтобы обустроить дом, когда у него есть палочка? Гермиона бросилась к двери и распахнула ее. Снизу доносились голоса, кто-то смеялся, кто-то ругался, кто-то командовал. Гермиона медленно закрыла дверь. Да что это за дурдом? Решив не выходить из комнаты, пока не удастся понять, что происходит, Гермиона вернулась к окну и покосилась на кровать. Потом фыркнула и, подложив под себя сумку, снова уселась в углу. «Вот уж нет! — решила она. — На кровать я уж точно не лягу, мне и здесь хорошо, спасибо!» После душа и обезболивающего в голове все прояснилось. Теперь она могла задуматься о планах и составить для себя в голове четкий порядок действий. Естественно, первым же делом, нужно было понять, как Малфой нашел их, и знает ли об этом кто-то другой. Если о том, как найти их, знает не только Драко, то Гарри и Рон были в большой опасности. Нужно будет заставить Малфоя либо уничтожить данные об их перемещениях, либо попросить его передать Гарри и Рону исправленную формулу скачков. Гермиона пожалела, что у нее под рукой нет пергамента и пера. Так было бы проще структурировать и разложить мысли. Но нельзя было терять и минуты. Гермиона вернулась в ванную и, пересмотрев весь небольшой скарб, вздохнула. Не было ничего, что могло бы помочь ей выводить буквы на стенах или полу. Хотя… Гермиона вцепилась в джинсы и оторвала железную пуговицу. Сойдет. Вернувшись в комнату, на самой большой стене она быстро нацарапала пару рун. Пуговица выскальзывала из пальцев и царапала кожу, но Гермиона не сдавалась, только сильнее нажимая на металл. Вообще, было бы лучше, если бы Гарри и Рон скрывались в каком-то убежище и не выходили на улицу вообще. Они смогли бы помочь с другими делами Ордену. Да, это было бы намного безопаснее. А она занялась бы Драко и крестражами. Но вот вызовет ли возвращение Поттера и Уизли без Грейнджер вопросы? Конечно вызовет. Вряд ли все поверят, что Гермиона бросила друзей и отправилась искать крестражи одна. Значит, нужно будет что-то весомое, что даст возможность мальчикам отдохнуть. Они должны вернуться с уничтоженным крестражем. Эта мысль неприятной волной прокатилась от низа живота до горла, засев там комом. Если им нужен крестраж как можно быстрее… То Гермиона должна всеми силами ускорить свадьбу и первую брачную ночь, чтобы заставить Малфоя действовать. Она замотала головой, сердито хмурясь. Какая разница, что она будет думать и чувствовать! Если это поможет обезопасить Гарри и Рона, то она просто обязана перетерпеть все, что от нее захочет Драко. Царапать доски металлической пуговицей было сложно, но реально. Постепенно на стене проявлялись ряды рун и формул. Гермиона держала пару важных переменных в уме, чтобы Малфой не узнал, что именно она делает. Кто знает, вдруг он потом это случайно выдаст кому-то, и все старания пойдут насмарку. За окном неистово бушевал дождь, требовательно стуча в окно и, словно обижаясь, что Гермиона не обращает на него внимания, становился все сильнее и яростнее. По крыше забарабанили град и ветви еловых деревьев. …Гермиона отступила на пару шагов, удовлетворенно любуясь своей формулой. Она потратила на нее весь день, но была просто невероятно горда собой. Этот принцип скачков был абсолютно новым изобретением. Он строился исключительно на идеях Гермионы. Осталось только зашифровать, записать и попытаться через Малфоя передать формулу Гарри и Рону. Грейнджер вздохнула. Увы, в таком положении, ей придется делать ставку на честность Малфоя. Ей самой никак не передать формулу. Без палочки она даже не сможет послать патронуса с сообщением. Остается только терпеливо ждать и надеяться, что Малфой согласится и не поднимет ее на смех. Меряя комнату шагами, Гермиона снова вернулась к размышлениям. Нужно заставить Малфоя говорить. Нужно выведать его истинные намерения. Нужно ускорить свадьбу. Гермиона поперхнулась от одной этой мысли. Она никогда не умела обольщать или флиртовать с парнями. Что если у нее ничего не получится? Что если Малфой ее раскусит и поймет, почему она так внезапно сменит гнев на милость? Нет, притворяться внезапно влюбленной у нее не выйдет. Уж слишком сильно она ненавидит Малфоя. Гермиона скривилась. Придется все же быть самой собой. Или хотя бы придумать более реальный способ показать свой «интерес» к Драко. Малфой снова объявился только когда за окном совсем потемнело. Без палочки и часов Гермиона даже приблизительно не могла сказать точное время. Да и она устала ждать, не имея возможности выйти из комнаты. Уж очень ее удивляло и настораживало все, что происходит вокруг. И маглы, и внезапная сестра Гойла, и такой интерес к ней в конце концов! Дверь тихо скрипнула, пропуская наследника Малфоев в комнату. Гермиона сердито обернулась и на одном дыхании выпалила: — Маглы? Ты серьезно, Малфой?! Драко изогнул бровь и ухмыльнулся. — И что тебе не нравится? — То, что ты используешь маглов как рабочую силу! — Гермиона сердито сдвинула брови. — Я уверена, они все под Империусом! Сейчас же освободи их! — Они тут работают и, вообще-то, за плату, — обиделся Малфой, разглядывая комнату. Увидел поднос с нетронутой едой. — Ты ничего не ела? Гермиона только фыркнула, не желая подтверждать очевидное. Она выглянула в окно, наблюдая, как несколько мужчин курят вдалеке от дома, возле озера. Они не выглядели так, будто были под заклятием. — Но, все равно, зачем? Ты не боишься себя скомпрометировать? — Этим всем должны были заняться Эмили и ее домовой эльф, Тобби. Но мисс Гойл обиделась на меня и запретила эльфу помогать. А у меня нет на это времени. Если я буду долго отсутствовать дома, отец может что-то заподозрить. Малфой вздохнул и устало провел рукой по лицу. — Они получат оплату, я сотру им память и перемещу с помощью порталов в назначенную точку. Они решат, что перебрали после удачного заказа и не будут переживать, — Драко встал с другой стороны кровати и тоже выглянул на улицу. — Маглы, — презрительно фыркнул он. — Мои родители тоже маглы. — Я так понимаю, мы возвращаемся к теме о тебе? Гермиона провела пальцем по стеклу, наблюдая, как капли дождя медленно скатываются по гладкой поверхности. Дождь почти стих. — Драко, ты же ненавидишь меня. Ты всегда меня ненавидел, как и маглов. Хватит притворяться, что якобы любишь меня. И уж тем более, хватит делать вид, что эта глупая сценка сестры твоего друга не позабавила тебя. Хватит играть в благородство. Давай быстрее сделаем то, что ты хочешь, и вернемся к крестражам! Драко надолго замолчал, перебирая пальцами по высокому воротнику. Гермиона решила было, что он не услышал ее слова и повернулась, чтобы повторить. Но тут он медленно проговорил: — Грейнджер, а хорошо ли ты помнишь наш уговор? — Я прекрасно его помню, — Гермиона обиженно хмыкнула. — Моя рука и сердце в обмен на крестражи. — А помнишь ли ты мое обещание, мой обет? — спросил Малфой, глядя на стену, туда, где Гермиона выцарапала пуговицей новую формулу вычисления мест для аппарации. Его пальцы замерли на воротнике. — Не причинять мне вреда и заботиться. Сделать все, что можешь, для поисков крестражей. — И тебя ничего не смутило? — Слушай, хватит ходить вокруг да около этой темы. У меня не слишком много времени, чтобы тратить твое «драгоценное время», — Гермиона закатила глаза, — на твои загадки. Червячок сомнения вгрызся в сердце, но Гермиона не подала и виду. Что-то было не так. Какой-то подвох… «Заботиться и не причинять вреда». Сердце пропустило удар. — Как думаешь, если я возьму тебя силой, или тебе не понравится наша первая ночь, — он выплевывал слова так, будто они были горящими угольками во рту. Малфой скривился. — Что тогда будет со мной? Я умру сразу или успею напоследок увидеть ненависть в твоих глазах? Гермиона испуганно отшатнулась. Так вот зачем ему был обет! Он специально подначивал и Рона и Гарри на именно эту формулировку! Теперь у нее не осталось ничего, кроме как влюбиться в Малфоя. Иначе, — а она была уверенна, так и будет, — стоит ей притвориться, изобразить любовь или привязанность — это все не сработает. Она должна действительно влюбиться. Влюбиться и возжелать его. Как гнусно. — Мерзкий!.. Отвратительный!.. Ненавижу тебя, как я тебя ненавижу! — Гермиона шептала это, впившись взглядом в Малфоя. Он же только ухмыльнулся. — Ты заставил нас заключить обет, чтобы я потом вынуждена была влюбиться в тебя? Ты это спланировал? — Нет, но, признаюсь, вся эта ситуация доставляет мне определенное удовольствие. Гермиона резко выдохнула, возвращая самообладание. Стоит успокоиться. Если ему нравится наблюдать, как она страдает — она не должна доставить ему такого удовольствия. Грейнджер подняла голову и ледяным тоном сказала: — Чтож, признаю, ты пробил дно. Браво, Малфой. Теперь я вижу, кто ты на самом деле. — Если ты думаешь, что еще кто-то знает о ваших перемещениях, спешу успокоить, — он так быстро перевел тему, что Гермиона удивлённо замолчала. — Только я смог найти вас. Молодец, Грейнджер. Ты действительно выдающаяся волшебница. Если бы ты была на нашей стороне, у Поттера не было бы и шанса. Гермиона сжала кулаки. Вздумал ее дурачить? Зачем хвалит? Сбить с толку? — Ты разгадал мою формулу. Значит, и я не идеальна. Я где-то сделала ошибку, или… Малфой покачал головой. — Я не разгадал твою формулу. Я нашел другой путь. Не переживай, — он усмехнулся, достав палочку и стерев ее взмахом все Гермионины труды за день. — Принцип идеален. Ему не нужны исправления. Гермиона обеспокоенно пробежалась пальцами по складкам футболки, совершенно сбитая с толку. «Значит, он не разгадал формулу… но как тогда нашел нас?» — Ты уверен, что Гарри и Рону ничего не угрожает? — Абсолютно. — Малфой удивленно уставился на гермионину футболку, вывернутую наизнанку. — Это какая-то магловская мода? Первый раз вижу, чтобы вещь надевали таким образом. Или ты не в состоянии определить, где у нее лицевая сторона? Гермиона сердито вспыхнула. Да что с этим Малфоем не так! Стоит только подумать, что он не так плох, он будто бы специально доказывает, что может быть и хуже. — Эмили решила посмеяться надо мной, — Гермиона быстрым шагом подошла к сумке и достала оттуда одну из футболок. «Я люблю Драко Малфоя» — зеленая надпись на белом фоне. — Не то, чтобы мне было не плевать, но быть ходячей рекламой я не собираюсь. Малфой хохотнул, оценив ироничность ситуации. Потом склонил голову набок. — По будням я работаю в Министерстве. Но на выходных возьму тебя в город. Выберем тебе хоть целый новый гардероб. — С чего такая щедрость? — Гермиона вспомнила, что для Эмили у Драко не было «лишних денег». — И как ты собираешься это провернуть? — она презрительно изогнула бровь. — Я даже в магловском мире персона нон грата. Стоит нам появиться на улицах Лондона — меня тут же задержат. — Обратимся к Эмили и оборотному зелью, — Малфой ухмыльнулся. — Думаю, в качестве извинения, она предоставит нам пару своих волос. — Не думаю, что она согласится, — хмыкнула Гермиона. — Так и просить будешь не ты. — Мне ничего от тебя не надо. Драко хотел было что-то сказать, но выругался и схватился за предплечье. Закатав рукав, он обеспокоенно уставился на черную метку. Змея на ней изгибалась и вертелась вокруг черепа. Его вызывал Темный Лорд. — Черт, — сердито зашипел Малфой, крепко сжав зубы. — Мне нужно идти. Дверь за ним хлопнула, и Гермиона в который раз за день осталась одна.