Не считай до десяти

Внезапно свет гаснет, а время замедляется, и ты бежишь к двери, но она заперта, несмотря на сломанный замок. Зажмуриваешь глаза, судорожно вдыхая — он уже дышит в затылок, и ты не хочешь оборачиваться. Чужие шершавые ладони обвивают шею, поглаживая порезы, и ты вздрагиваешь, выдавливая хриплое: "Почему?" — и слышишь в ответ лишь тихий смешок, намекающий — ты и так должна всё понять. Ты устала строить догадки, устала превозмогать, тебе больше не нужны ни друзья, ни прежняя жизнь, ты жаждешь лишь избавиться от гнетущего чувства неизвестности, загоняющего, словно зверя, в угол. Ты готова принять правила игры, лишь бы освободиться, но что-то подсказывает, что и на этот раз решать не в твоих полномочиях. Уже слишком поздно. Нужно было думать раньше. Быстро опускаешь руку в карман, нащупывая телефон в надежде успеть нажать кнопку удалённого включения света, и у тебя получается. Комната озаряется пламенем, и ты надрывно кричишь, не понимая, почему не скончалась во мгновение. Спустя секунду квартира вновь погружается во тьму, и лишь ванная комната залита больничным светом, куда тебя и тащат, схватив за обугленную ладонь. Фредерик отпускает тебя, только чтобы вновь схватить за шею, посылая очередные волны боли, и поднимает твоё чудом уцелевшее лицо к зеркалу, демонстрируя, что ты натворила. С трудом фокусируешь плывущее зрение на том, что осталось от твоей оболочки. Тело превратилось в кусок мяса, покрытый волдырями, всюду сочилась сукровица, а на лице даже виднелись мышцы. Крюгер смеётся, обнажив острые зубы. "Я польщён твоим желанием подражать мне, — молвит он и бросает тебя в душевую, включая кипяток, — но не стоит отбирать мою работу". Тело содрогается в конвульсиях, и ты вопишь, надрывая глотку. Подобные процедуры уже давно бы окончились гибелью, если бы то ни был мир, созданный патологическим садистом. Ты вынуждена терпеть условия на грани человеческих возможностей только потому, что кто-то так проявляет собственнический инстинкт. Из последних сил стискиваешь зубы и приоткрываешь слипшиеся глаза, направляя пустой взгляд на мучителя. Он тут же выключает воду и протягивает ладонь. Тянешься к ней, но, едва ты касаешься чужой руки, как стены исчезают, и ты падаешь в пустоту, отчаянно крича. Ударяешься о камни, чувствуя, как ломаются кости. Упираешься взглядом вверх, не в силах пошевелиться. Слышишь приближающиеся шаги, но даже не пытаешься повернуться в их сторону. Над тобой склоняется девочка. Та, что с лицом лучшей подруги. Она на мгновение смотрит тебе в глаза и, скривив гримасу отвращения, закрывает твои веки. Поднимаешь голову, обнаруживая себя за партой. Пытаешься пошевелиться, но понимаешь — тебе не дозволено управлять, лишь наблюдать. Звенит звонок, и ты ныряешь в портфель, доставая пластырь. Выбегаешь на улицу, направляясь на площадку. С осторожностью подходишь к Фредерику — он выглядит понурым. Теперь ты уже знаешь, почему. Маленькая ладошка тихонько касается израненной руки, наклеивая пластырь на самый большой из порезов. Поднимаешь взгляд и встречаешь обожжённое лицо Крюгера. Нынешняя ты отскочила бы в сторону. Прошлая ты лишь встревоженно спрашивает, что случилось с её другом.