Помоги ему

      Дверной колокольчик оповестил о приходе очередного покупателя.       Сабин Чен, стоявшая за прилавком, натянув дежурную улыбку, подняла глаза. Она обомлела и застыла на месте, пытаясь понять, не обманывают ли её глаза.       — Привет, мам, — расплывшись в улыбке, сказала Маринетт и подошла ближе.       — Дочка! — на облегчённом выдохе произнесла Сабин и кинулась к дочери, которую тут же заключила в объятия и выкрикнула в сторону кухни пекарни, — Том!       На пороге спустя минуту появился высокий темноволосый мужчина плотного телосложения.       — Дорогая, ты меня звала? — спросил он, обратившись к женщине, но, заметив девушку, бросился к ним, обняв обеих, и тихо, с трепетом произнёс, — Маринетт.       Дружно проронив несколько слезинок счастья от встречи, они направились домой, предварительно закрыв пекарню.       Габриэль, отдав распоряжения, зашёл в кабинет, закрыв за собой дверь. Пройдя до дивана, он обречённо выдохнул и, медленно опустившись, откинулся на спинку и глубоко задумался.       «Она назвала это место домом, — улыбаясь, размышлял Агрест-старший, — Значит, ей здесь хорошо, уютно... — он оборвал себя, а заодно и отчитал, — Не о том думаешь, великий и ужасный сноб по имени Габриэль Агрест. И что теперь делать? Ума не приложу. А она ведь обиделась. Сильно обиделась. И права... Как я мог так про неё подумать?! Ну, спасибо, отец! — мужчина сжал руки в кулаки и чуть ли не зарычал от злости, — Ну и как теперь вымаливать прощение? Нам ведь ещё работать вместе нужно... Какой же я идиот».       Габриэль совсем поник и, закрыв глаза рукой, откинул голову назад.       — Как он тебя отпустил? — удивлялся Том.       — Не знаю, — пожав плечами, выдала Маринетт, — Мы только из Италии вернулись. Из аэродрома меня сразу сюда привезли. А завтра в одиннадцать утра за мной приедет машина. Нужно будет ехать в особняк.       — Это ничего, — говорила Сабин, обнимая дочь, — Мы счастливы хоть немного времени провести с тобой.       — Да, дочка, это так, — подтвердил слова жены мужчина, — Как ты себя чувствуешь, кстати? Сейчас уже лучше?       Девушка была удивлена такому вопросу.       — Да вроде всё хорошо, — говорила она, — А почему ты спрашиваешь?       — Нам месье Агрест сообщил, что тебе доктор поставил анемию, — поясняла за него Сабин, — Мы очень испугались за тебя.       — Месье Агрест вам об этом сообщил? — удивлению Маринетт не было предела, но она всё же решила ответить сначала на вопросы, чтобы успокоить родителей, — Да. Это так. Доктор поставил мне анемию и назначил лечение и специальную диету. И сейчас мне намного легче. Голова давно уже не кружилась. Но я всё равно ещё принимаю препараты железа и питаюсь по специальной диете, которую прописал мне доктор.       — От сердца отлегло, — сказал отец, облегчённо выдохнув.       — Месье Агрест нам периодически пишет, что происходит в твоей жизни, — рассказывала женщина, — Не каждый день, конечно. Но мы рады, что узнаём о тебе, хоть и не можем общаться. Нам так спокойнее. И мы ему за это благодарны.       — Я об этом не знала, — всё ещё прибывая немного в шоке от только что услышанного, произнесла девушка. — С другой стороны, это даже хорошо.       Наконец приняв новость, она расслабленно выдохнула.       — Дочка, а это правда, что ты и Адриан... — Том немного замялся, задавая вопрос, — Правда, что вы начали встречаться?       — Да, — кивнув и слегка смутившись, ответила Маринетт и расплылась в улыбке, — Это правда.       — Мы так рады за тебя, дочка, — сказал отец со слезами умиления, стоявшими в глазах.       — Да, — подтверждала слова мужа Сабин, — Ты ведь давно уже в него влюблена. И вот вы теперь вместе. Это же прекрасно.       — Да, — расплывшись в улыбке, произнесла девушка и сидела некоторое время с мечтательным видом.       — Значит, то, что сказал месье Агрест журналистам, — начал Том, раскрыв газету, — на открытии бутика в Италии всё-таки правда.       Маринетт обратила внимание на первую страницу и ахнула, прочитав, как была подписана фотография, на которой была изображена она с месье Агрестом.       — Не обращай внимания, дочка, — успокаивающим тоном говорила мама, — Чего только они не напишут. Не бойся, мы с папой в эти россказни не верим.       Она обняла дочь за плечи и погладила по волосам.       — Да, дочка. Не переживай так, — подбадривал её отец, — Тут просто процитировали месье Агреста. Он представил тебя как свою протеже и как девушку его сына. И раз уж мы всё-таки выяснили, что вы с Адрианом встречаетесь, то думаю, что и вторая часть того, что он сказал, тоже правда.       — Да, — кивнула девушка, — Сейчас Адриан находится в реабилитационном центре с Натали. И вся организационная работа теперь упала на плечи месье Агреста. А я немного помогаю ему с этим. Но когда он начнёт создавать эскизы к новой коллекции, обещал меня и к этому привлечь... — она мечтательно вздохнула, — Очень хочу этого. Это ведь такая ценная практика.       — Мы за тебя рады, дочка, — улыбаясь, произнесла Сабин.       — А почему месье Агрест сам не поехал с сыном? — неожиданно спросил Том.       — Он заболел, — поясняла Маринетт, — Вернее, заразился, когда я болела. А Адриану нельзя болеть. Поэтому нас от него отгородили.       — А, понятно, — лаконично заключил он и отложил газету.       — Да что ж я сижу, — спохватилась женщина, — Сейчас я чай нам принесу.       Сабин ушла на кухню.       Девушка с улыбкой проводила её взглядом, невольно окунувшись в воспоминания о прежних временах. Вкусный, невероятно ароматный чай и папина выпечка. Стало неимоверно тепло на душе от уюта домашней обстановки. Все волнения и переживания отступили. И она отдалась во власть этого момента.       Вскоре мама вернулась с подносом, на котором были тарелки с полноценным ужином.       — Сначала поужинаем, а потом будем пить чай, — ответила она на немой вопрос, застывший на лице Маринетт.       Девушка улыбнулась, и они принялись за трапезу.       Габриэль сидел за своим рабочим столом и в который раз уже перечитывал очередной документ. Работа не шла. Он постоянно сбивался, уносясь мыслями в тот момент, когда Маринетт на него обиделась. Горечь в её словах. Обида, засевшая прямо в сердце и отражённая на лице. Её слёзы, которые она пыталась скрыть. Мужчина не мог об этом не думать. Его тяготило чувство вины. Из-за этого все его попытки занять себя работой были тщетны. Поэтому видеозвонку от Натали он даже обрадовался.       — Привет, дорогая, — наконец, отложив злосчастный документ, произнёс Габриэль и изобразил на лице подобие улыбки.       — Привет, — подозрительно косясь на него с экрана, сказала женщина, — Как дела? Вы вернулись уже? Ну, судя по тому, что ты сидишь в своём кресле, то вероятнее всего, вы уже дома, — рассмеялась она, — Прости. Я просто здесь уже совсем со днями запуталась.       — Ничего, — ухмыльнулся он, — Да. Вернулись.       На последней фразе мужчина поник и не смог больше держать лицо. Уж очень его тяготила эта ситуация.       — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Натали, заметив это.       — Я обидел Маринетт, — ответил Агрест-старший и отвёл взгляд.       — Каким образом, интересно? — женщина немного напряглась, — Неужели то, что вы спали с ней в одной кровати, всё-таки сыграло злую шутку?       — Нет. Нет. Боже, Натали, нет, — поспешил успокоить он её, — Ничего такого. Просто я плохо о ней подумал. И из-за этого замешкался, прежде чем её спасти, когда Максвелл на неё напал. Хорошо, что до неизбежного не дотянул...       — Неужели снова твой снобизм, Габриэль? — закатив глаза, предположила Натали.       — Угадала, — подтвердил её догадку Габриэль и как-то горько улыбнулся.       — Бедная девочка, — тяжело вздохнув, выдала она, — Хотя ты, в принципе, мог и не говорить ей об этом. Зачем рассказал?       — Знаешь, Натали, — угрюмо начал он, — После моего тёмного прошлого мне хочется стать другим человеком. Более честным, более правильным, что ли... Не знаю, как объяснить.       — Да поняла я всё, — сочувствующим тоном говорила Натали, — И понимаю. А, кстати, твоя эта честность на всех распространяется или только на юную мадмуазель?       — Тебе ли жаловаться, — укорил её Габриэль, — Ты про меня и мою жизнь и так всё знаешь.       — Это так, — согласилась она, — А некоторое и рада бы не знать. Хорошо, что ты всё-таки пришёл в себя. Жаль только, что осознание тебя настигло при таких печальных обстоятельствах.       — Да, жаль, — тяжело вздохнул он, вспомнив тот злополучный день, — Как там Адриан?       — Ну, — протянула Натали, — Как по мне, всё очень даже хорошо. Но у Адриана свой взгляд на это. Он себе поставил на сегодня какую-то цель, а достичь её не смог. Расстроился. Поэтому и общаться ни с кем сегодня не будет. Хотя с утра у него было желание пообщаться. Даже с Маринетт.       — Это даже хорошо, что Адриан сегодня не будет общаться, — задумчиво произнёс он.       — Почему? — недоумевала она.       — Просто, — Габриэль замялся, — Сегодня Маринетт нет в особняке.       — Очень интересно, — хмыкнула Натали, — И где же она?       — Маринетт у себя дома, — пояснил он, — Я отпустил её до завтра побыть с родителями.       — Это ты так пытаешься загладить свою вину перед ней? — живо поинтересовалась она.       — Нет, — отмахнулся Габриэль, — Я планировал это ещё до отлёта в Италию. Да, и это не так долго. В одиннадцать утра за ней приедет машина.       — Что ж ты сам за ней не поедешь?       — Я надеюсь, что к тому времени моя завтрашняя встреча уже закончится. — говорил как-то приглушённо мужчина, — Не хотелось бы, чтобы Маринетт это видела и слышала.       — Стоп. Встреча будет с той, о ком я сейчас думаю? — в душе надеясь на отрицательный ответ, спросила Натали. Увидев едва заметный кивок Габриэля, она тяжело вздохнула, — И почему нам нужно до сих пор с ней сотрудничать? Напомни мне, пожалуйста.       — Это важный бизнес-партнёр, — серьёзно отозвался он, — Но я с тобой согласен. Без личного общения с ней я бы обошёлся.       — Держись, — хихикнув, произнесла женщина, — Надеюсь, всё пройдёт тихо. И в одежде.       — Натали, — осуждающе посмотрев на неё, сказал Габриэль, — Откуда такие мысли? Кстати, — он слегка ухмыльнулся, — Я тебя вспоминал. Там, в Италии.       — Надеюсь, не только тогда, когда принимал душ, — игриво произнесла Натали и рассмеялась от многозначительного выражения его лица, — Ладно, прости. Но всё же? Ты... Неужели ты по мне всё-таки соскучился?       — А ты в этом сомневаешься? — ответил мужчина вопросом на вопрос.       Женщина смущённо опустила глаза и слегка покраснела.       — Просто я и не думала, что ты хоть раз обо мне вспомнишь, — немного грустно начала она, — Ведь ты был рядом с девушкой, которую полюбил. Так близко. Да что там говорить, в одной кровати спали.       — Вот представь себе, нашёл время подумать и о тебе, — немного нервно выдал он, — Мне тебя очень не хватает. Особенно сейчас. Я бы тебя обнял, и уверен, что мне стало бы намного легче.       — Ну, ничего не поделаешь, — развела руками Натали, — Придётся какое-то время пообниматься с подушкой. Но я рада, что хоть что-то для тебя значу.       На последних словах её голос предательски задрожал, и она поникла.       Габриэль шумно выдохнул носом.       — Ты мне очень дорога, Натали, — тихим ласковым голосом говорил мужчина, — Ты мне очень нужна. И не только потому, что помогаешь мне во всём. Я нуждаюсь в том, чтобы ты была рядом со мной.       Натали еле сдержала слёзы от нахлынувших эмоций. Ей было безумно приятно слышать то, что он говорил.       — Я рада, — собравшись, сказала женщина и расплылась в улыбке, — Я тоже по тебе соскучилась, любимый... — она осеклась и тут же себя поправила, — то есть дорогой.       — Можешь называть, как хочешь, — говорил Габриэль, наметив мягкую улыбку, в которой всё же читались отголоски боли. Чужой боли, — Я предложил этот вариант лишь потому, что ты мне и вправду дорога. Так что я не настаиваю, чтобы ты называла меня так же, как я называю тебя.       — Хорошо, — выдохнула женщина, — Долго не засиживайся.       — Не буду, — ухмыльнулся он, — Спокойной ночи, дорогая!       — Спокойной ночи, любимый! — произнесла Натали и отключила видеозвонок.       Габриэль тяжело вздохнул, поднялся с кресла и, погасив свет, вышел из кабинета.       Ужин в кругу семьи Маринетт проходил в тёплой весёлой обстановке. Разговоры обо всём и ни о чём. Счастливые воспоминания былых времён. И, конечно же, знаменитый чудесный, наивкуснейший чай, которым они завершали трапезу.       В какой-то момент Том присмотрелся к дочери и нахмурился.       — Дочка, откуда у тебя такой синяк на руке? — спросил он вдруг, — Я сначала подумал, может, испачкалась. А сейчас отчётливо вижу, что это синяк. Это месье Агрест, что ли, сделал?       — Нет, что ты, — отмахнулась с улыбкой она, — Месье Агрест, наоборот, меня спас. Мы сидели, обедали в кафе под открытым небом. Месье Агрест ненадолго отлучился. А в это время какой-то мужчина схватил меня за руку и куда-то хотел увести. Я отчаянно сопротивлялась. От этого и синяк получился.       Том облегчённо выдохнул.       — Хорошо, что месье Агрест оказался рядом вовремя, — подытожил он и зевнул.       — Ой, что это я, — спохватилась Маринетт, — Вам же уже пора ложиться спать.       — Да ничего, дочка, — успокаивала её Сабин, — Откроемся завтра попозже.       — Не хочу, чтобы из-за меня страдала репутация пекарни, — спорила девушка, — а вы теряли прибыль. Так что ложитесь спать. Да и я с дороги. Тоже немного устала.       — Ну, хорошо, — сдался отец, — Значит, все, ложимся спать.       Том удалился. А Маринетт с мамой убрали со стола. Девушка мыла посуду, а женщина протирала полотенцем насухо. Они быстро управились, и Сабин засобиралась идти спать.       — Мам, — остановила её Маринетт и, немного замявшись, спросила, — А можно мне почитать письма, которые вам на электронную почту присылал месье Агрест.       — Конечно, — легко улыбнувшись, произнесла женщина и, взяв со стола планшет, передала его дочери, — Вот. Держи. Спокойной ночи, милая.       — Спокойной ночи, мам, — отозвалась девушка, целуя мать в щёку, — И спасибо.       Сабин, обняв её, ушла в спальню.       Маринетт, открыв сумочку, достала оттуда таблетки. Закинув их в рот, запила водой. Затем девушка поднялась по лестнице и, открыв люк, оказалась в своей комнате. Как же давно она здесь не была. Закрыв люк, Маринетт не спеша прошлась по комнате, осматривая всё вокруг, проводя пальцами по мебели, прикасаясь к предметам. Казалось бы, обычные вещи, безделушки, а сколько тепла от них. Всё такое родное. И чистое? Ни пылинки. Видимо, мама убиралась тут. Так хорошо стало на душе. Ведь это означало, что её тут всегда ждут. Девушка, расплывшись в улыбке, постояла немного, о чём-то подумала и, поднявшись по лестнице, присела на кровать.       Откинувшись на подушку, Маринетт разблокировала планшет, зашла в почту и, пролистав в начало, начала читать письма её родителям от месье Агреста.       Сон не шёл. Мысли не давали покоя. Ведь так или иначе, все сводились к одному. А именно к тому, что так задело Маринетт. Перебрав в голове уже все возможные варианты того, что можно было бы сделать, чтобы девушка его простила и отметя их все, Габриэль в очередной раз перевернулся на другой бок и тяжело вздохнул.       Заснул он под утро.       Будильник неумолимо и навязчиво возвестил о том, что пора вставать. Нехотя поднявшись, мужчина поплёлся в ванную комнату, решив, что холодный душ сейчас — это лучшее решение.       Утром Маринетт проснулась и первое, что почувствовала, была мышечная боль. Вчерашняя прогулка неприятно отзывалась во всём теле. Но особенно болели ноги. Потянувшись, девушка промычала и слегка поморщилась. Взяв телефон и посмотрев на нём время, она подскочила и начала одеваться.       Спустившись, Маринетт зашла на кухню и, приняв лекарства, огляделась. Она заметила тарелку, накрытую крышкой, возле которой была записка:       «Обязательно поешь».       Маринетт улыбнулась от разлившегося внутри тепла. Присев и подняв крышку, она приступила к запоздалому завтраку.       Закончив трапезу, Маринетт спустилась в пекарню.       — Почему вы меня не разбудили? — немного раздосадованно спросила девушка родителей, — Мы могли бы ещё немного времени провести вместе.       — Ты вчера же прям с самолёта к нам приехала, — с улыбкой начала Сабин, — И мы решили дать тебе отдохнуть. Ведь ты же сейчас поедешь работать.       — Да, и увидимся ещё, я думаю, — мягким тоном говорил Том, — Месье Агрест может ещё когда-нибудь тебя отпустить. Ну, либо когда контракт закончится.       — Вы у меня такие хорошие, — умилённо смотря на них, сказала Маринетт и обняла родителей, — Я вас люблю.       Попрощавшись, девушка вышла из пекарни на улицу, где её уже ждал автомобиль. Маринетт села в него. Пристегнувшись и посмотрев в последний раз на пекарню, она тяжело вздохнула. Автомобиль увез её в направлении особняка Агрестов.       Проводив гостью, Агрест-старший снял галстук с шеи и яростно откинул его куда-то на стол. Ему стало душно, и он, расстегнув две верхние пуговицы рубашки, направился к окну. Мужчина открыл его и с жадностью вдыхал свежий воздух.       Попытка успокоиться имела успех. Но ровно до того момента, как послышался звук открывающихся ворот.       Автомобиль заехал на территорию особняка. Из него вышла Маринетт.       Сердце Габриэля бешено забилось при виде девушки.       Он дошёл до своего рабочего места и устало опустился в кресло.       Спустя некоторое время послышался стук в дверь.       — Войдите, — отозвался Агрест-старший, тяжело дыша и обмахиваясь ладонью.       Маринетт вошла в кабинет и приблизилась к рабочему столу, за которым сидел мужчина.       — Добрый утро, месье, — произнесла она. Затем, обеспокоенно взглянув на него, спросила, — С Вами всё хорошо?       — Доброе утро, — начал Габриэль, запив водой волнение, — Со мной всё более-менее. А вот некоторым своим бизнес-партнёрам я бы посоветовал обратиться к доктору. К определённому специалисту... — он нервно выдохнул и, посмотрев на девушку, сказал, — Простите, Маринетт. Это эмоции.       — Ничего, — отмахнулась Маринетт, — Я всё понимаю.       — И простите меня за мой внешний вид, — слегка покраснев, выдал Габриэль, заметив, как девушка внимательно и слегка нахмурившись, его осматривала, — Просто мне неожиданно стало душно. Я открыл окно. Но если Вам холодно, его можно закрыть.       — Нет, — отрицательно покачав головой, произнесла она, — Мне не холодно. Да и на улице тепло.       — Маринетт, скажите, а есть ли шанс на то, что Вы меня всё-таки простите? — спрашивал он девушку. Маринетт молчала и, пройдя к окну, стояла к мужчине спиной, — Вернее, даже не так. Что мне сделать для того, чтобы Вы меня простили?       Девушка недовольно фыркнула.       — Поднимите мне зарплату, чтобы я не сбежала к Вашему бизнес-партнёру! — раздражённо кинула она.       Габриэль тяжело вздохнул, встал с кресла и подошёл к ней, остановившись в шаге от неё.       — Ну, я же серьёзно спрашиваю, — умоляющим тоном произнёс он. — Скажите, что мне сделать, чтобы Вы меня простили. Я сделаю. Что угодно.       — Что угодно? — переспросила Маринетт, не меняя тона, — Хорошо. Разденьтесь догола, выйдите за ворота. Затем поверните налево и пройдите до конца Вашего забора, в конце той улицы за поворотом. Сделаете, и я Вас прощу.       «Боже, Маринетт, — пытался вразумить её внутренний голос, — Что ты творишь? Он же тебя уволит к чертям. И будет прав».       Габриэль жалобно посмотрел на неё и поник.       — Хорошо, — спустя минуту раздумий выдал он тихим голосом, — Я это сделаю.       — Не думайте. Останавливать Вас я не намерена, — безразличным тоном бросила девушка.       —Я понимаю. Я только хочу кое о чём Вас попросить, — замялся Габриэль, — Можно, я разденусь в кабинете только до нижнего белья? Обещаю, я сниму его, как только окажусь за дверью дома. Просто мне будет неудобно перед Вами.       — Можно, — тихо произнесла она, не поворачиваясь, стараясь скрыть накатывающую панику.       «Он что, и вправду собирается это сделать? — пронеслось у неё в мыслях, — Господи, месье Агрест, одумайтесь».       Тем временем мужчина уже снял пиджак, рубашку и принялся за штаны.       Спустя пару минут волнительной тишины Маринетт услышала, как по полу зашлёпали босые ноги Агреста-старшего.       Девушка с ужасом обернулась. Она не спеша отправилась вслед за ним.       Габриэль стоял возле двери, собираясь с духом.       Маринетт остановилась в трёх шагах от него и ждала, что же будет дальше.       Агрест-старший глубоко вдохнул, открыл дверь и сделал шаг из дома.       Но тут же был утянут девушкой за руку обратно. Маринетт закрыла дверь и встала перед ней.       — Маринетт, пустите, — просил он грустным голосом, — Я должен это сделать. Я хочу, чтобы Вы меня простили.       — Месье, вернитесь в кабинет, — сквозь зубы процедила она и чуть громче добавила, — Немедленно!       Габриэль жалобно посмотрел на неё, но ничего не сказал и направился в кабинет.       Девушка зашла за ним и, закрыв дверь, возмущалась:       — Вы с ума сошли?! — она смотрела на него где-то полминуты, пытаясь подобрать культурные слова. Но, заметив, что на нём из одежды по-прежнему были только трусы, тяжело вздохнув, выдала, — Месье Агрест, оденьтесь, пожалуйста.       Тот, бросив очередной жалобный взгляд на неё, начал одеваться.       Маринетт, кипевшая от возмущения, начала понемногу успокаиваться.       Габриэль, уже полностью одетый, подошёл к ней. Пиджак он не стал надевать, как и застёгивать две верхние пуговицы рубашки, ибо ему всё ещё было душно.       — Если честно, — серьёзно посмотрев на мужчину, говорила девушка, — Я до последнего надеялась, что Вы этого не сделаете. — она провела растопыренными пальцами правой руки ото лба до затылка, немного нервно расчесав ими волосы, пытаясь таким образом привести всё ещё метающиеся мысли в порядок, — Зачем? Скажите мне, зачем?       — Я хочу сейчас только одного, — угрюмо начал он, — Чтобы Вы меня простили. Поэтому и решился на это.       — А! — резко отреагировала Маринетт, — То есть Вы на полном серьёзе смогли предположить, что я заставлю Вас это сделать, — послышался разочарованный выдох девушки, — Месье, может, Вы уже перестанете так плохо думать обо мне?       — Простите, — жалостливо смотря на неё, говорил мужчина, охватив руками её плечи, — Я почти всю ночь не мог уснуть. Всё думал, что же сделать, чтобы Вы меня простили. Но так ничего путного и не придумал. И, услышав Ваше предложение, зацепился за него, как за спасительную соломинку. Я особо и не думал. Просто делал то, что Вы сказали мне сделать. А выходит, что я ещё больше усугубил ситуацию. Простите. И сейчас я ума не приложу, что мне делать, чтобы заслужить Ваше прощение.       Габриэль, ненадолго задумавшись, опустил глаза, а потом, подняв их, посмотрел на Маринетт, явно осенённый какой-то идеей. Ни слова не говоря, он опустился перед девушкой на колени.       От неожиданности Маринетт отшатнулась, сделав назад пару мелких шагов.       — Что Вы делаете? — ошарашенно спрашивала она, — Нет. Вы правда сошли с ума. Встаньте немедленно.       — Не встану, пока Вы меня не простите, — серьёзно заявил Габриэль.       Маринетт опешила от такого поворота событий.       — Ну я же могу просто уйти, — пытаясь хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию, бравировала она.       — Тогда мне придётся ползти за Вами на коленях, — нашёлся он, не меняя тона.       — Месье Агрест, встаньте, — жалостливо смотря на него, говорила девушка. — Неужели Вам не жалко коленей и костюм?       — На костюм мне всё равно, — ухмыльнувшись, произнёс Габриэль, но чуть серьёзнее добавил, — А вот колени действительно жаль. Но Ваше прощение для меня важнее. Простите меня, Маринетт.       — Ну хорошо. Я прощаю Вас, — под напором жалобного взгляда сдалась Маринетт.       — Вы правда прощаете меня, — решил уточнить он, — или Вы так говорите лишь из жалости к старику?       — Я Вас прощаю, — сказала она и искренне улыбнулась. Затем, отведя взгляд, чуть слышно добавила, — И Вы не старик.       Габриэль слегка ухмыльнулся её последней реплике.       — Правда прощаете? — на грани безудержной радости спрашивал он.       — Правда, — кивнув, мягко произнесла Маринетт.       Мужчина поднялся на ноги, расплывшись в довольной улыбке.       — Спасибо, — произнёс он, чуть ли не задыхаясь от счастья, — Я так рад.       Тихое, еле слышное короткое «А» Габриэля и ладонь, прислонённая к груди, заставило девушку обеспокоиться его состоянием.       — Месье, что с Вами? — начиная нервничать, спросила она.       — Всё хорошо, — поспешил успокоить её он, — Просто сердце немного кольнуло.       Маринетт жалостливо посмотрела на него и провела пальцами по его щеке.       И тут Габриэль заметил синяк на левой руке девушки, которую до этого ей удавалось прятать в широких складках юбки платья. А сейчас, забывшись, она её случайно показала. Он нахмурился. Аккуратно взяв за запястье, мужчина мягко притянул руку девушки, чтобы рассмотреть повреждения.       — Какой же он урод! — гневно бросил Габриэль, вспомнив Максвелла и его выходку. Затем, жалостливо посмотрев на девушку, предположил, — Наверное, сильно болит.       — Вы знаете, месье, — начала Маринетт, слегка улыбаясь ему, — Если бы Вы не пришли... Если бы Вы не нашли, куда он меня уволок, я думаю, что сейчас не только рука бы болела. Но и все те места, какими бы я отчаянно сопротивлялась тому, что он хотел со мной сделать, — затем, ненадолго отведя взгляд, намного тише добавила, — А также душа.       Мужчина чуть ли не зарычал от злости на Майерса.       — Надо было всё-таки ему врезать, — тяжело дыша, говорил он, — Но я побоялся, что Вы ещё сильнее испугаетесь.       — И правильно сделали, — жалостливо посмотрев на него, сказала она, — Не люблю насилие. И, несмотря на некоторые обстоятельства, я Вам всё же благодарна за то, что Вы меня спасли.       Габриэль от слов девушки в мгновение остыл и расплылся в улыбке.       — Кстати, а почему Вы не воспользовались кулоном, что я Вам дал? — задумчиво выдал мужчина, — Я бы гораздо раньше пришёл бы Вам на выручку.       — Я сначала растерялась, — немного угрюмо отвечала она, — А потом и возможности не было.       — Простите, что оставил Вас, — винился он, — Я и предположить не мог, что всё так обернётся.       — Всё хорошо, месье, — на мгновение улыбнувшись, говорила Маринетт, — Давайте забудем об этом.       — Конечно, — понимающе кивнул Габриэль.       — Месье, я хочу Вас поблагодарить, — начала девушка, на что мужчина удивлённо поднял брови, а она продолжала, — Спасибо, что присылаете моим родителям письма. Рассказываете, что происходит в моей жизни. Им так спокойнее. Спасибо Вам.       Маринетт обняла Габриэля и прильнула щекой к его груди.       — Значит, они Вам рассказали, — озвучил он очевидное.       — Да, — подтвердила она, не разжимая объятий, — И они Вам очень благодарны.       — Просто, — пояснял Габриэль свою инициативу, которая до этого была тайной, — я сейчас стараюсь стать хорошим отцом для Адриана. И, поставив себя на место Ваших родителей, я подумал, что мне было бы невыносимо тяжело, не знай я, что с моим ребёнком. И нашёл такой выход из сложившейся ситуации.       Маринетт, подняв голову, посмотрела на него, умилённо улыбаясь, и чуть громче шёпота произнесла:       — Спасибо.       Она вернула голову обратно, прижавшись к его груди.       Счастье переполняло мужчину изнутри, отчего он, широко улыбаясь, аккуратно приобнял девушку.       Но вдруг вновь послышалось тревожное, тихое «А» Габриэля, больше похожее на короткий резкий выдох. Он слегка, но ощутимо для девушки дёрнулся.       — Что с Вами? — обеспокоенно спросила Маринетт.       — Снова сердце кольнуло, — выдал Габриэль как-то надрывно. Затем, улыбаясь, добавил, — Просто слишком много счастья.       — Пойдёмте присядем, — сказала она и, немного развернувшись, поддерживая, повела Агреста-старшего к дивану, — И нужно доктора Вам вызвать.       — Да не нужен мне доктор, — жалобно смотря на неё, отмахивался он.       — Не знаю ничего, — бросила Маринетт и, усадив Габриэля на диван, метнулась к рабочему столу за телефоном, который спустя пару мгновений вручила мужчине, сказав, — Позвоните доктору, пожалуйста.       Агрест-старший тяжело вздохнул, но просьбу девушки выполнил.       — Вот я дура! — отчитывала себя вслух Маринетт, — Вам же нельзя нервничать. А я...       — Вы не дура, Маринетт! — резко оборвал её самобичевание Габриэль. — Не говорите так про себя. Да и обидеться на меня Вы имели полное право.       Девушка умилённо улыбнулась. Присев рядом, Маринетт обняла мужчину и прижалась к его груди.       — Я просто переживаю за Вас, — сказала она тихим голосом.       — А Вам, кстати, тоже нельзя нервничать, — улыбаясь, говорил он, — Я ведь тоже за Вас переживаю. А Вы, переживая за меня, начинаете нервничать. Отчего я также начинаю нервничать. Так что нам нужно как-то разорвать этот порочный круг.       Девушка рассмеялась.       — Да, Вы, наверное, правы, — призналась она и на мгновение чуть сильнее прижалась к его груди.       И так, обнявшись, они сидели, пока в особняк Агрестов не приехал доктор.