«Люди и лица — ему всё равно Красок границы — стёрлись давно»
Он шёл тяжело дыша. От волнения спирало дыхание и казалось, что грудную клетку сдавливали в железных тисках. Сам того не замечая, ускорялся, игнорируя нарастающую боль в правом колене. «Быстрее. Я должен идти быстрее», — раздавался в голове его же взволнованный голос. Боль продолжала пронзать ногу, человек стал заметно прихрамывать, но темпа почти не сбавил. Он поморщился, зашипел, потом резко и гулко выдохнул воздух носом, тем самым одергивая себя. Не время отвлекаться на неприятные ощущения. Колено потерпит, его заветная цель — нет. Мимо проходили вереницы людей. Некоторые изредка посматривали на человека, но никто не задерживал на нем своего взгляда, — мало ли странноватых людей ходят каждый день рядом с нами. Надел зимнее пальто в теплый майский день? Ну, всякое бывает. Хромает и озирается? Наверное, тяжелая выдалась неделя на работе. Он в свою очередь оглядывал прохожих с беглым отвращением. Пусть нижняя часть его лица и была прикрыта высоким воротником, все же глаза с чуть расширенными зрачками и слегка желтоватыми белками, часто щурились, а брови сводились к переносице, прокладывая две глубокие складки между собой. Ему не нравились люди. Он знал, был уверен почти наверняка, что они на него смотрят с неприязнью, осуждением и желанием обокрасть. «Все они воры и подлецы, — думал он, отвлекая себя мыслями от пронзающей боли. — Все они желают лишь отбирать чужие вещи». Человек прошел еще один квартал, обогнул уже знакомую ему детскую площадку, и остановился перед антикварным магазином. По ту сторону стеклянной витрины, что отделяла помещение от улицы, за кассой стояла девушка. Она добродушно улыбалась пожилому мужчине, который держал в руках старенький патефон. Старичок нежно поглаживал каждую деталь устройства кончиками скрюченных пальцев. Спустя несколько минут их явно тёплой беседы, он протянул патефон девушке, на что она в ответ положила на стойку перед ним несколько крупных купюр. Пожилой мужчина запихнул деньги в кошелек трясущимися руками и вышел на улицу все еще широко и беззубо улыбаясь; девушка возле кассы провожала его слегка грустным, но добрым взглядом. Высокий человек в черном пальто неотрывно глядел на нее сквозь яркие блики солнца на стекле. Она его не замечала, видимо, задумалась о чем-то своем, и лишь стоило ему подойти почти вплотную к витрине, как девушка перевела слегка удивлённый взгляд на худой мрачный силуэт на улице. Когда ее глаза посмотрели в его — девичье сердце часто и тревожно забилось, а по желудку и дальше вниз прокатился неприятный спазм. Она поспешила отвернуться и не смотреть в ту сторону, где стоял подозрительный незнакомец. Встреча взглядами длилась всего несколько секунд. Всего лишь мгновение — тревожное для нее и такое желанное для него. «Она посмотрела на меня. Заглянула прямо в мои глаза. Впервые с тех пор, как я заметил её… Так долго… Долго ждал», — человек нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он широко улыбался, хотя губы его были скрыты, но в уголках глаз образовались мелкие морщинки. Усталый и больной взгляд озарился радостью. Он простоял ещё пару минут, наслаждаясь этим мигом, этой короткой встречей с женским взглядом, и уже все для себя решил окончательно: она будет смотреть на него так всегда, стоит только захотеть. Человек еще раз попытался высмотреть в глубине магазина девушку, но она ушла с рабочего места быстро и не заметно для своего наблюдателя. Посетителей в помещении не было. Он решил сделать робкий шаг в сторону двери, но одёрнул себя и резко развернулся на стоптанных каблуках остроносых туфель, уходя обратно торопливым шагом. Сегодня больше незачем испытывать удачу. Он подождет. Он умеет ждать. Скоро все обязательно случится, нужно лишь набраться терпения. Его слегка сгорбленный силуэт удалялся все дальше от антикварной лавки, из тени прилавков которой за ним наблюдала девушка. Она сама не знала зачем спряталась, что́ хотела высмотреть в этом человеке. Но что-то холодное и колючее пробиралось изнутри ее сердца наружу. Ощущение скорой трагедии явственно начало запускать свои корни ровно в тот момент, когда ее зеленые глаза посмотрели в карие, почти чёрные глаза человека.
***
Дни сменялись друг за другом, растворяясь в тягостной будничной суете. Очередная смена в антикварной лавке начинается с поворота ключа в замочной скважине двери магазина. Небольшое помещение окутал мрак, а тяжёлый спёртый воздух сразу намекал на то, что здесь давно не проводили влажную уборку. Старые вещи, какую цену им не припиши, остаются все тем же старьем, видавшим времена получше и пережившим всех своих хозяев. Девушка включила свет, зажмурилась с непривычки, и медленно волоча ноги подошла к рабочему месту: это и прилавок, и касса, и упаковочный стол. Многофункционально, но тесно, оттого и неудобно. Взяв со стола пожелтевший от времени бейдж с надписью «Бьянка», она с обречённым выдохом рухнула на стул. Новый стул. Удобный стул. И из всех вещей в лавке этими параметрами обладал только он. Девушка вытянула ноги, запрокинула голову на спинку и уставилась глазами в потрескавшийся потолок. Ее длинные каштановые волосы почти коснулись пола. Бьянка не ждала посетителей ближайшие пару часов, они вообще здесь довольны редки, — особенно те, что хотят что-то купить. В массе своей многие заходили сюда как в музей: походить, посмотреть антиквариат, подержать в руках рассыпающуюся книгу, а после положить на место и молча уйти. Эта работа не была пределом мечтаний для молодой женщины, скорее наоборот, но Бьянка не стремилась к чему-то большему. Ей платили вовремя. Мало, конечно, но на жизнь хватало, зато большую часть времени ее окружали тишина и покой. Никаких волнений и стресса, — все как она любит. Девушка жила так уже несколько лет, за которые толком ничего не происходило, но с некоторых пор в ее сердце, покрытое антикварной пылью, поселилась тревога. С того самого дня… Шатенка уже неделю прокручивала в голове то мимолетное столкновение взглядами со странным типом, что стоял за стеклом витрины. Что за человеком нужно быть, чтобы за несколько секунд поселить в другом столь сильное и мрачное напряжение? Она не желала называть это чувство страхом, считая его слишком громким для подобной ситуации, хотя именно «страх» лучше всего описывал чувства Бьянки. Даже во снах она теперь натыкалась на этот неясный мутный образ: худой высокий мужчина в чёрном пальто, лица почти не видно, но глаза… эти черные жуткие глаза, смотрящие прямо на неё. Смотрящие в неё. Где-то в районе желудка снова появился неприятный спазм. Бьянка поморщилась, подобрала ноги, и сидела теперь ровно. Все ее тело, поза, говорили о сильном внутреннем напряжении. И причиной этого стало всего лишь одно воспоминание о том человеке. — Вот же чёрт, — девушка выругалась на выдохе и растёрла ладонями лицо. — Надо перекурить это дело и браться за уборку. Она захватила из сумки пачку сигарет и зажигалку, и придавая своей походке уверенность, вышла через чёрный ход магазина на задний двор. Там стояла чуть покосившаяся от времени беседка, обвитая плющом. Девушка уселась внутри неё и закурила. Уже много лет Бьянка подумывала бросить эту вредную привычку, — здоровье поберечь, да и деньги. Но на мыслях об этом все и заканчивалось. Не хватало силы воли. И терпения. Его вообще никогда не хватало. В очередной раз делая затяжку, девушка услышала позади себя хруст сухих веток под чьим-то ногами. Звук приближался, а Бьянка застывшая на скамейке беседки застыла с сигаретой в руках, так и не решаясь обернуться. Человек позади нее остановился в паре шагов. Казалось, что все звуки затихли. — Ну и долго ты ко мне спиной будешь сидеть? — раздался насмешливый женский голос. Бьянка облегченно выдохнула и развернулась лицом к нарушительнице своего покоя, — то была Лиз — подруга девушки. — Ты меня напугала, — Бьянка рвано и нервно усмехнулась. Это не ускользнуло от ее приятельницы. — С тобой все хорошо? Ты какая-то… На иголках вся. — Разве? — Бьянка неловко отвела взгляд. — Да. Еще ты дёрганая всю неделю и видно, что плохо спишь. — В смысле видно? — девушка посмотрела на подругу заранее обиженно, будто знала, что сейчас услышит какую-нибудь грубость. — Выглядишь отвратительно, — Лиз широко улыбнулась и прошла в беседку, посмеиваясь. Бьянка по-детски закатила глаза и, возможно, тоже посмеялась бы вместе с подругой, если бы не была так напугана своим состоянием. Она поймала себя на мысли, что сердце пропустило пару ударов и застыло в груди, когда чье-то неожиданное присутствие стало явным, а каждый треск и шаг заставляли затаить дыхание. — Ну так что? — Лиз пригладила синие кончики своих волос и внимательно посмотрела на девушку. — Что? — Рассказывай, что случилось. Видеть тебя такой растерянной невыносимо. Тебе что-то говоришь — ты не слушаешь. Зовёшь выпить — ты отказываешься. С тобой точно что-то не так. — Ты, как всегда, наблюдательна. Особенно, если что-то касается выпивки, — Бьянка посмотрела на подругу и выдавила вымученную улыбку. — Расскажу вкратце. — Э, нет! — Лиз выставила указательный палец перед лицом Бьянки, перебивая её. — Никаких «вкратце». Нормально рассказывай, иначе я на тебя обижусь. — Ла-а-адно, — протянула девушка, вновь закатив глаза, — только пошли в магазин. У меня куча дел. Буду рассказывать, разгребая их. — Куча дел? В антикварной лавке? — Лиз громко и наигранно засмеялась. — Ты точно двинулась головой, подруга. Девушки вдвоем вернулись в помещение, где шатенка начала рассказывать о том странном человеке, что смотрел на нее сквозь стекло витрины; про свои ощущения и страхи. Лиз слушала ее не перебивая, часто хмурилась и кривила губы. Что-то скептическое и даже недоверчивое проскальзывало в ее взгляде. Бьянка это заметила, а потому, к концу своего рассказа поубавила пыл и теперь неловко стояла с тряпкой в руке, не поднимая глаз на подругу. Если бы не полумрак из-за слабого освещения в магазине, то подруга заметила, как сильно покраснела Бьянка. Между ними повисло молчание. — Ты придумываешь, — сказала как отрезала Лиз спустя пару минут. — Что? Нет! — Бьянка вспыхнула и недовольно всплеснула руками. Пыльная грязная тряпка от такого неожиданного трюка выпала из руки девушки и плюхнулась на пол. — Не, я не имею в виду, что ты мне врёшь, — поспешила объясниться девушка. — Я хочу сказать, что… Ты преувеличиваешь. Придаёшь этому слишком большое значение. Ничего страшного не случилось. Просто какой-то чудик глядел на тебя. И что? Мало ли этих шизоидов по свету ходит? Бьянка обиженно фыркнула. Она сама об этом думала, но услышать это со стороны оказалось неприятно, потому что после такого начинаешь чувствовать себя впечатлительной идиоткой. А Бьянка таковой себя не считала. — Ты обиделась? — Лиз подергала подругу за руку, та не отозвалась. — Ну и ладно. Я извиняться не буду, сказала, что думаю на этот счёт. Тем более, этот шизик ведь так больше не объявился. Забудь уже про него, а. — Ты права, — Бьянка уверено посмотрела на сидящую перед ней девушку. Та удивлённо глянула на нее в ответ. — Я права? Ого. Ого-го! Завтра снег пойдёт, если ты мне такое говоришь, — Лиз засмеялась. — Да иди ты, — Бьянка не удержалась и улыбнулась подруге в ответ. Ей наконец-то стало спокойнее, будто тяжелый груз упал с ее плеч. Нужно было всего-то с кем-нибудь поговорить, высказаться. Как же повезло, что у нее есть Лиз. К вечеру, ближе к закрытию лавки, когда подруга уже давно ушла, Бьянка скучающе сидела за стойкой и листала журнал. Старый выпуск, — девушка при желании могла пересказать все статьи, но все равно по привычке перелистывала глянцевые страницы. Посетителей в этот день было еще меньше, чем обычно. Девушка наслаждалась тишиной и отсутствием тревоги, такой привычной за эту неделю. До конца рабочего дня оставался всего час. «Нет смысла ждать, что кто-то вообще придёт», — думала Бьянка и именно в этот момент зазвенели китайские колокольчики над дверью, оповещая о прибытии посетителя. — Добро пожаловать, — еще не глянув на вошедшего сказала девушка. — Могу я… Бьянка подняла взгляд. Она была готова поклясться, что сердце действительно может упасть в пятки, потому что именно это сейчас с ней и происходило. Снова. Перед девушкой стоял он. Тот самый человек. — Можете вы «что»? — глухим голосом произнес человек. Взгляд его был устремлен прямо на девушку. Бьянка не ответила. Она лишь смотрела на него неотрывно и видела в этом мужчине воплощение всех своих едва поубавившихся страхов и тревог. Опять. Опять эти черные глаза впивались в неё, пробирая до костей.