В мире, где магию не заменили словом физика

      Когда память только начинает возвращаться, у тебя нет приятного ощущения от осознания и понимания, потому что ты чувствуешь только боль, ужасную мучительную боль, которая возникла из-за потока информации, открывающегося в сознании. Память не щадит тебя, она просто бросает всё до кучи, даже не удосужившись разложить всё по полочкам. ***       Сколько времени я провела без сознания, я не знала, но когда открыла глаза очутилась в покоях, которые уже вспомнила: это была моя спальня, где я провела детство. — Розочка, ты очнулась? Почему ты лежала без осознания посреди леса, если бы не Леший, не знаю, что могло и произойти?! — со всем теплом приобнимал Отец мои плечи, будто убаюкивал всю ту же малышку много лет назад. — Отец, я, кажется, всё вспомнила. Но я была без сознания далеко за пределами леса, не знаю, как оказалась снова там. — А где ещё ты могла быть, если не в лесу? — Я случайно зашла в мир Яви, в царство Ивана-Царевича.       Как только я произнесла имя, Отец насторожился, будто понял, что значат мои слова про вернувшиеся воспоминания. — И что ты успела сделать? — более холодными и отстраненным голосом спрашивал Кощей. — Последнее, что я помню, как упала в руки к Папочке. — Замолчи! — крикнул Тёмный Повелитель, — Не разрешаю тебе его так называть, он больше не твой папа. — Но почему? Что произошло, после того как вы отправили меня расти на Землю? Почему, когда я пришла к тебе, ты так ужасно выглядел, насколько давно ты не питался? Я хочу знать… Должна, — с каждым словом всё тише и осторожнее начинала я говорить, понимая, что для Отца это больная тема и сам он мне ничего не расскажет. — Розочка, прошу забудь всё снова, не ходи больше в Тридевятое. Если нужно, покажи мне дыру, мы залатаем, поверь она не первая, много уже я перекрывал купол, но он почему-то всё равно лезет, — не со злостью, а даже с приторной скорбью говорил мне эти вещи Кощей. — Пап, знаю, что это не совсем мои проблемы, но что, если дыры появляются, потому что вы оба не можете забыть или отпустить? Раньше вы много разговаривали, сами говорили мне, что самое важное это разговор между влюблёнными, чтобы наладить отношения, перейти на больший уровень сближения, — я всё пыталась преодолеть хлам из воспоминаний, чтобы помочь понять, что не так и как это решить, но получалось плохо. — Дар, твой папа бросил нас, променял тебя и меня на своё государство, разорвал связи. Разговор бессмыслен, если одна из сторон уже давно всё решила.       Я не могла поверить, что люди, родители, которых я обрела недавно, но уже любила, в соре, даже не так, они расстались, распрощались. Но только один из них страдал, не забывал и держал любовь глубоко в сердце. — Сердце! — от неожиданно выкрикнутой мысли вздрогнул мой голос, останавливая уже собирающегося покидать мои покои Отца. — Что ты снова раскричалась? Отважной спасительницей себя возомнила? Ты? Обычный человек с кучей хлама вместо памяти и без грамма силы в душе?       Но я не могла замолчать, если это судьба двух дорогих мне людей, то я должна им помочь, помочь нам снова стать семьёй, ведь я всё-таки снова дома, снова всё помню и хочу это проживать, укладывать потихоньку память и мысли по полочкам. — Ты бы не смог выжить, если Иван забыл тебя, ведь тогда ваша связь на сердце ослабла и ты бы потерял жизнь, — выпалила я быстро и неразборчиво. — Откуда ты знаешь про связь? И почему так уверенна, что если бы он хотел меня разлюбить, то всё разрушилось? Может это был план, чтобы я долго умирал, дрях от невозможности питаться, пока во мне бьётся сердце? — Отец! Не смей так говорить, я видела вашу любовь, ощущала её, даже когда была совсем крохой. Не думаю, что тут мог быть злой умысел. — Прости, что срываюсь и отговариваю, просто я и сам уже не раз пытался с ним связаться, проникнуть через дыры в барьере, но всё тщетно, потому что он забыл меня, а вместе с ним и его мир. — А что если его принуждают, шантажируют, поэтому он ушёл, закрыл тебя в безопасности? — мысли были кашей, но я уже начала в ней ориентироваться, придумывая планы и возможные исходы. — Я против твоего вмешательства, знаю, что ты всё ещё наша дочь, а значит упертая вдвойне, но прошу становиться и не лезть на рожон, потому что всё, что я мог сделать, я пробовал, всё было в пустую.       Слушая Отца, я видела, что его руки опустились, но я ведь ещё ничего не пробовала и в отличие от Отца я могу пройти в мир Яви, выяснив всё в живую, а надежды прибавляет то, что, упав в руки к Папе, меня не стали держать в Тридевятом, напротив, отправили обратно, будто тоже оберегая. А значит, если он что-то да помнит, то нужно бежать к проходу, пока и на меня не поставили блок. — Отец, я поняла. Могу я остаться одна? — просьба, чтобы снова улизнуть из-под его зоркого взгляда. — Конечно, пока ты рядом мне и правда становится лучше, а значит нужно и своим царством заняться, — сказал Кощей и, поцеловав меня в лоб, удалился.       Ждать было нельзя, поэтому, напрягая память, я начала искать возможность выйти отсюда не через главный вход, но замок, будто поняв меня, переместил в туже секунду меня на улицу, и я побрела искать проход.       Долго идти не пришлось, будто по-моему велению первый же мираж расступился передо мной, пуская в мир Яви. Уже не зов управлял мной, а я пыталась схватить его, чтобы он подсказал дорогу. Но в памяти уже был не такой беспорядок и где-то далеко, я нашла информацию, как добраться до цели, доверившись своему чутью, я побрела к Царевичу. ***       Долго ли, коротко ли шла я но до дворца дорогу нашла. Тогда меня встретил пустой двор и открытые ворота, через которые я пошла в покои. — Царевич ещё на приёме, девицу он ждёт позже, можете пока подождать в комнате для блеска, — произнесла мне какая-то служанка и провела в комнату, где было множество украшений, косметики и нарядов.       Однако я почувствовала неладное. Какую такую девицу он ждёт, не уж то… — Варвара, можешь выходить, я уже закончил.       Варвара? Так Иван и правда всё забыл, но почему? Надо что-то накинуть, чтобы он меня не узнал и я смогла выудить как можно больше информации, прежде чем уйду. — Думаю, сегодня был самый трудный день, поэтому даже изображать ласки я не собираюсь, мне сейчас нужен друг, который выслушает.       Пора выходить. Раз, два, три! — Почему ты закрыла лицо? Хотя так даже лучше. Я встретил девушку отдалённо напоминающую мне кого-то. И что если мне не показалось, тогда почему она вернулась раньше срока, неужели Он решил так себя утешить. Варвара, подойди ближе, ближе, — всё более заинтересованней начал говорить Иван.       Я с опаской подходила, тянула момент, но, подойдя, я зацепила шаль и она упала прямо в руки к Ивану. — Дара? Что ты здесь делаешь? — тише и тише говорил Царевич, — Думала, меня можно провести просто натянув шаль? Я твой аромат не спутаю не с чьим, а ещё примесь Его запаха выбивает меня из колеи и так и кричит, что ты моя девочка. — Тогда я могу начать расспрос? — Да. Но могу тебе сразу сказать, что ничего не вспомню, как только ты выйдешь отсюда. — Почему? — На всём царстве чары, кто их поставил, не знаю, но они забирают всю мою память о Временах Великого перемирия. — Но сейчас то ты помнишь. — Помню, но лишь потому, что ты моя дочь, которая несёт Свет и Тьму, а эта связь сильнее, чем заклинание или артефакт затмения. Но, увы, действовать всё может лишь в приделах видимости, а потом снова пустота. — Но зачем тебе это? Почему не развеешь магию, почему не попросишь Кощея помочь? — Потому что оберегаю Его и тебя от того, кто это заклятие тут оставил, кто пригрозил мне раскрытием тайны твоего существования и Перемирия, если я не выполню его условия. — Какие? — Я должен служить своему государству, а Кощей своему, нас не должно ничего связывать, чтобы никто не узнал о тебе и твоём предназначении.       Какой-то механизм самозащиты работал внутри меня, я знала что мне нужно время, чтобы понять план обидчика, придумать способ спасти память всего царства и его правителя, но задерживаться было нельзя. — Иван, я ещё вернусь, и мы обсудим всё до конца, но сейчас мне пора уходить. — Прошу, не нужно формальностей, пожалуйста, дай не снова почувствовать любовь, называй меня Папочкой, как раньше, хотя-бы когда мы вдвоём. — Хорошо, Папочка, я вернусь так скоро, как смогу, — с улыбкой на лице говорила я, уже убегая из покоев.