Гунгун

      Пробуждение мучительно долгое. Тэхена сознание то выбрасывает в реальность, то снова затягивает в небытие. И единственное, что он отчетливо распознает и запоминает тогда — это чужое теплое дыхание в шею.       Когда Ким в очередной раз приходит в себя, он цепляется взглядом за одеяло. Удерживать внимание приходится силой, чтобы снова не отключиться. Тэхен сосредотачивается на нем — это клетчатая теплая ткань мелкой вязки в крупные рубчики. Такие обычно берут в походы или держат на даче. Под ним в какой-то момент что-то слабо начинает шевелиться, и парень запоздало-тревожно осознает, что нет — это двигается не он. После аккуратные движения вновь повторяются, но он чувствует их уже на своей талии: его обхватывают поперёк живота и подтягивают к себе.       К себе... прямо на мужскую теплую грудь.       Глаза Тэхена расширяются, и тело резко подается вперёд – мышцы реагируют быстрее, чем воспаленный мозг осознает, что он сейчас лежит на ком-то. Более того, его ноги оказываются сплетенными с чужими, мощными и горячими.       — Ну-ну, тише.       Чужое дыхание по новой опаляет кожу шеи, и низкий голос с мягким тембром пробегается болезненными мурашками по коже.       Ким судорожно начинает вырываться: цепляется окаменелыми руками за чужие запястья и принимается скидывать их с себя. Он пытается привстать, вскочить, но человек за спиной решительно окольцовывает его по новой и сильнее прижимает к себе. Силы неравны. Ослабленный, измученный Тэхен не может сдержать эмоции в себе – вымученно скулит, всхлипнув и исказив лицо в жалкой гримасе:       — Отпустите... — шёпотом, буквально одними губами.       — Тебе нужно согреться, — снова шикают. Чужие ладони ложатся ему на грудь, и Тэхена показательно придавливают спиной к теплому телу. — Я помогу.       Силы на этом снова иссякают: темнота быстро и безжалостно поглощает его по новой, приправив теперь уже и без того беспокойный сон кошмарами. В них Тэхен, спасаясь, снова и снова кидается в воду, и те самые бандиты смотрят на него тонущего. Под ним плавает целая стая белых акул, которые по очереди, одна за другой, утягивают в темное дно за ноги. Приходит в себя он в очередной раз, дернувшись, словно от пощечины, захлебнувшись во сне морской водой. Причем уже один — никто от кошмаров его сон не охраняет. Голова оказывается на подушке, он укрыт белым мягким одеялом и сверху еще накинут тот самый плед мелкой вязки и фольгированная накидка спасателей.       Ким пробегается быстрым взглядом по пространству вокруг. Нет сомнений: он на корабле – его покачивает. Причем на очень дорогом – довольно широкая удобная кровать со свежей, чистой простыней, узкая консоль у двери и встроенный шкаф. Тэхен обнаруживает мини-бар за стеклом, под ним – подвешенные хрустальные бокалы. Все выполнено из массива дерева – выглядит стильно и дорого, и персиковый пушистый ковер на полу добавляет в какой-то мере ощущение домашнего уюта. Здесь тепло, сухо и светло, а еще пахнет дорогим мужским парфюмом.       Яхта?       Дверь каюты резко для Тэхена отворяется, и на пороге появляется мужчина — азиат лет тридцати в одних боксерах. Черное белье красноречиво обтягивает чужую внушительную эрекцию. Вот она - уверенность: ходить по палубе в одном белье с привставшим естеством. И одному богу известно, что вызвало у мужчины подобную реакцию. Об этом Тэхену не хочется размышлять — и так понятно. Стыдоба какая.       Взгляд его скользит снизу вверх — темные волосы на голенях, мощные, накаченные бедра. О, ягодицы, не каждая прекрасная представительница слабого пола подобным похвастается. И если у Тэхена было худощавое бледное тело, то у незнакомца оно жилистое и мясистое — мощные плечи, широкая грудь и накачанные бицепсы. А еще красиво загорелая кожа; Тэхен фантомно ощущает ее тепло. Будь у него такое же тело, он тоже пощеголял бы полуголым под солнцем.       Тут Тэхен ловит взгляд незнакомца на себе. Скорее всего, он все это время наблюдал за тем, как еще не соображающий Ким его внаглую разглядывал. Благо, без едких комментариев тот хмыкает про себя и молча тянется за своей одеждой, скинутой на пол. Неторопливо натягивает на туловище через голову черную майку, а на бедра - брюки, оставшись босиком.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он неожиданно на корейском, шагнув в сторону Тэхена. Ким безэмоционально скользит взглядом по татуированной руке, по карим лукаво прищуренным глазам и демонстративно поджимает губы.       — Разговаривать не будем? — догадывается.       Язык липнет к небу, и мозг буквально кричит ему: «С незнакомцами не разговариваю!», прямо как в детстве на игровой площадке, когда странный подозрительный дяденька подходит познакомиться или угощает конфеткой.       — Как зовут?       Тэхен снова молчит. На самом деле, его сознание занято прокручиванием события вчерашнего вечера: этот страх и ужас, который он испытал, и бесконечный океан, который мог его безжалостно поглотить. Поверить невозможно, что он пережил подобное. Ужасно, что он так рисковал закончить на этом свою только начавшуюся жизнь. И, главное, как? Как долго он пробыл в воде? Как не утонул?       Он ощущает себя потерпевшим. Обида, страх и бессилие поглощают его с головой, истощив и физически, и эмоционально. Хочется обнять подушку и развернуться к стенке, укрывшись с головой теплым одеялом. Его организм испытал дичайший стресс, поэтому сил и желания разговаривать совсем нет.       — Хорошо, — и с этим соглашается мужчина, а после пытается по-другому. — Как ты оказался в открытом океане?       Но и здесь безуспешно: в ответ тишина, будто поссорившиеся супруги в одной спальне. Незнакомец напряженно втягивает щеки, нахмурившись, что-то считывая с лица Кима, а после выходит, громко, будто бы рассерженно хлопнув дверью. Однако одиночество длится недолго: вскоре он возвращается снова, но уже с бокалом, на дне которого плещется янтарная жидкость. И мужчина в этот раз действует решительнее: садится рядом на кровать и преподносит к губам бокал.       — Теплое виски, пей.       Тэхен демонстративно поджимает губы, а после вовсе отводит лицо. Пары прогретого спирта больно бьют по ноздрям. Алкоголя не хочется, просто пить тоже, тем более с рук незнакомца. Слышится тяжелый вдох, дальше — уговоры:       — Тебе нужно, не упрямься, парень. С такого количества ты не опьянеешь, но тело заметно согреется. Тяжело сказать, что будет с твоими руками и ногами, если мы не восстановим кровообращение и не расширим сосуды. Ты ведь не хочешь лишиться своих пальцев рук и ног? Верно?       И действует: в сознании Тэхена красочно обрисовывается его будущее без пальцев. Отец и без того говорил ему, что он безнадежен. А лишившись конечностей, Тэхен вовсе станет беспомощным. Кошмарно, даже страшно подумать.       — Давай, залпом, — наставления тоже действуют, только вот его никто не предупреждает, что теплое виски — жгучая жидкость. Тэхену в рот плещут высокоградусный алкоголь, и он давится воздухом, вцепившись в одеяло и комкая его. Лицо искривляется, ощущения сродни с теми, если бы ему по пищеводу пустили лаву. Тэхен отчетливо чувствует, где у него в брюшной полости находится желудок.       — Попробуем еще раз? — довольный проделанной работой, тот убирает бокал. — Ты помнишь свое имя?       Ким кивает. Действительно, с бокалом теплого виски организм словно оживает, а извилины в мозгу начинают шевелиться: по голове ударяет адреналин. Тэхен размыкает губы, озвучивая свое имя.       — Хорошо, Тэхен, ты молодец, — хвалят, и Тэхену снова становится тепло. Думается, от виски. — Меня зовут Чонгук, но здесь называют Гунгуном. Ты помнишь, как ты оказался в воде? Что произошло?       "Гунгун"       Тэхен растерянно смотрит на мужчину: он действительно походит на того Гуна, который мог бы бороться с преступниками. В карих глазах напротив - решительность, в движениях – уверенность, а в голосе – сила. Он точно тот, кто мог бы спасать людей. Так почему он не спас тогда Тэхена? Почему Тэхен спасал себя сам?       «... Гунгун перекрывает все пути торговли людьми...».       Тэхен в очередной раз зависает, прокручивая горькое: «Гунгун, Гунгун, Гунгун...». Его словно снова выкидывают в открытое море, и он снова оказывается в поглощающей его темноте. По оголенным нервам ударяют страх, безысходность и неподъемная злость на этого самого Гуна. Господи, как же он в бреду звал его… Тогда в воде, на краю своей гибели, он снова и снова прокручивал чужое имя. Тэхен злился на него и в то же время молился, словно богу.       Мужчина зовет его по имени, выдергивая из мыслей. И сейчас, не в силах совладать своими чувствами, Ким резко приседает. Его рука сама замахивается, и Тэхен залепляет мужчине оглушительную пощечину.       «Получай, подлец!».       Легче становится моментально.       Удар выходит несильным, но получается звонко. Чужое лицо отлетает в сторону, и Гун сжимает свою челюсть — под кожей лица отчетливо играют сильные желваки. На пару секунд виснет тишина — он видит, как мужчина проводит языком по внутренней стороне щеки.       — Ого, — потемневший взгляд направлен прямо на него. — А за что?       Ким словно не может поверить, что сделал это. Злость да, проходит, и Тэхен удачно переживает свои эмоции, но вот теперь следовало бы разбираться с эмоциями Гуна. С этим он, ну, разбираться никак не хочет — не знает, как, поэтому поджимает губы и руку к груди прижимает, плюхнувшись на кровать спиной.       Может... просто отстанет?       — Тэхен, зачем ты меня ударил? — настойчиво и властно. Юноша закрывает глаза свои, наивно полагая таким образом избежать дальнейшего контакта с мужчиной.       — А ну-ка, идем.       Видимо, терпение Гуна на этом кончается. Его хватают за предплечье и рывком стягивают с кровати. Секунду назад ему говорили «ты молодец», а сейчас швыряют с постели – контраст ударяет по стрункам нервов. Ноги не слушаются, колени прогибаются — Тэхен рухнул бы на пол, если бы не руки, крепко удержавшие его. Грубо, с ним незнакомцы впервые так обращались - его, словно нашкодившего ребенка, вытаскивают наружу, а после толкают к перилам.       Что?.. Не может быть…       — Нет, пожалуйста!       Ким вскрикивает, вцепившись руками за ладони, что удерживают его, висящего вниз головой на перилах. Он встречается с взглядом Гуна, полного решимости. Внутри все сжимается, мышцы моментально немеют, и кровь стынет в жилах.       — Слушай сюда, Русалочка. Либо ты сейчас послушно отвечаешь на все мои вопросы, либо дальше продолжаешь плыть восвояси! — это псих, кажется, говорит на полном серьезе.       — Пожалуйста, не надо! — из глаз брызжут слезы. У Тэхена кружится голова, а перед глазами плывут темные круги. Парень пугается, что прямо сейчас потеряет сознание.       — Я очень не люблю, когда что-то не понимаю, а тебя я не понимаю от слова совсем. Кто ты? Откуда? Почему был в воде?       — Пожалуйста, отпустите!       — Кто ты такой? — цедит сквозь зубы, решительно приспустив ниже. Тэхен отчетливо слышит в ушах свое сердцебиение.       — Я... я направлялся в Ко Чанг! Нанял катер, и меня куда-то увезли. После появились мужчины, я подслушал их разговор, а после прыгнул в воду! — на одном дыхании выпаливает Ким.       — Почему ты прыгнул в воду?       — Я спасался.       — О чем они говорили?       — Про торговлю людьми. Две тысячи долларов! Они хотели заплатить за меня катерникам!       На пару секунд лицо Гуна меняется. Он медлит и поджимает губы, видимо, сделав определенные выводы.       — Почему ты меня ударил?       — Я разозлился!       — На что?       — Вас долго не было, они говорили про вас! Я чуть не умер!       — Что они говорили про меня?       — Что вы перекрыли им все пути торговли!       И тут же все кончается также неожиданно, как и началось — плохой коп завершает свой допрос, стянув Тэхена обратно на борт и аккуратно отпустив на пол. Ким еще какое-то время бешено дышит, уставившись куда-то, и не может поверить, что только что угрожали его жизни. Тут одни психи, и он тоже сходит с ума; его штормит, к горлу подкатывает тошнота от адреналина и тахикардии, но он находит в себе силы, чтобы вскочить и замахнуться на мужчину по новой:       — Псих!       Рука оказывается пойманной в воздухе в нескольких сантиметрах от невозмутимого лица Гуна.       — Дай угадаю, — и совсем без злости. — За то, что чуть не скинул в воду?       Наконец-то Тэхен может тщательно обмозговать произошедшие события: он чудом избежал похищения, и то, что он выжил - тоже чудо. Мужчина по имени Чонгук, известный в этих островах как Гунгун, нашел его рано утром. Как объяснил: увидел в воде примерно в четыре утра, когда вышел проверять палубу. Сам же он ночевал в океане.       Ким делает вывод, что своими силами плыл часа четыре, а после в бреду лежал на поверхности воды - он не помнит ни рассвета, ни Гуна, ни само спасение. Ему повезло, что вода оказалась достаточно соленой – его, не соображающего, не потянуло на дно.       — Теперь ты в безопасности.       Ему от этих слов мужчины хочется истерично засмеяться в чужое лицо. Минутой ранее, помнится, тот угрожал скинуть его в воду. Но спорить с ним он не начинает - нет сил, а еще присутствует страх. Тэхен хозяина яхты боится, но переживать этот страх по-настоящему и защищаться нет ресурса. Обессиленно рухнув на пол мешком картошки, он обхватывает руками голые колени. Хочется плакать. Внутри все напоминает месиво, безобразную кашицу: стресс беспощадно вывернул его наизнанку, а Гун добил.       Мужчина же на этот жест молчит, а после вовсе оставляет одного лежать на полу. Возвращается с тем самым клетчатым пледом на руках через пару минут и накрывает им его нагое тело, а после склоняется в попытке взять его на руки. Тэхен опешил, грубо оттолкнув от себя протянутые ладони. Оказывается, мужчина собрал ему лежанку под солнцем на палубе и всего лишь хотел туда отнести, чтобы продрогшее тело еще раз прогрелось.       Ким соглашается, без сил самостоятельно расстелившись под открытом небом на удобной лежанке. Лучи ласково греют тело, и мозг постепенно начинает отключаться – он и не замечает, как в очередной раз благополучно засыпает. Хорошо, что мужчина время от времени будит его и просит перевернуться, чтобы не сгореть. Также он приносит воду, после таблетку ибупрофена. Один раз Тэхен просыпается от того, что его челку откидывают в сторону и ко лбу прикладывают ладонь - в этот момент Тэхен открывает глаза и сталкивается с пронзительным, изучающим его взглядом Гуна. Неожиданно для себя парень смущается, густо покраснев.       Мужчина ухаживает за ним, а Тэхен в свою очередь почему-то позволяет ему это делать. Здесь нет отца, что мог упрекнуть его за слабость, нет вечно жалеющей его матери. Рядом с Гуном обнаженность в какой-то мере ощущается, и это не касается его тела. Скорее, тут речь идет о его душе.       — В Камбоджу. Дела появились, — отвечают Тэхену, когда его вдруг озаряет: а плывут-то они куда?       Тэхен растерянно промаргивается. В Камбоджу? В одну из самых криминальных стран, где количество преступлений на один квадратный метр превышает всевозможные лимиты в несколько сотен раз?       Незапланированное путешествие никак не сочетается ни с состоянием Тэхена, ни с его ситуацией. Ему бы вернуться на берег и обратиться в полицию, а еще связаться с родителями и обратиться к врачам. Попытка попросить Гуна отвезти его на остров оказывается безуспешной. Как позже выясняется, мужчина неприлично богат, ему его деньги даром не нужны. Когда Тэхен пытается потребовать выполнить его просьбу, Чон беззаботно разводит руками:       — Можешь плыть, русалочка. Я тебя не удерживаю.       Тэхена от несправедливости пробивает на слезы по новой. Лежа на лежанке спиной к Гуну, он шмыгает носом и тайком утирает слезы, упиваясь жалостью к себе. Новость о том, что им, помимо этого, придется еще заночевать в океане, добивает его вовсе: он ощущает себя отрезанным от мира и от общества.       В какой-то момент сопли надоедают, кажется, и Гуну - тот садится на лежанку, заглянув в глаза Кима. А они у него большие, обрамленные рядом длинных влажных ресниц. Заплаканные, полные обиды и непонимания, они смотрят в ответ с укором.       — Извини, что угрожал скинуть за борт. Я бы никогда этого не сделал.       Секундой ранее Тэхен был уверен, что никогда не простит и не поймет этот поступок мужчины. Это было очень жестоко, опасно и не поддавалось никаким объяснениям. Но сейчас, из-за каких-то коротких, пустяковых извинений, Тэхен вдруг понимает, что на самом-то деле злость отпустила его... получается, слишком простодушный. Благо, принимать извинения вслух он не спешит, лишь делает вид, что не слышит, и спешит отвернуться.       — Ты всегда молчишь? — чужая ладонь опускается ему на плечо, и большой палец нежно гладит кожу. Тэхен в шоке от неожиданного физического контакта. Видно, что Гун пытается вывести его на диалог. Пожалуй, получается: неожиданное прикосновение заставляет его коротко ответить:       — Нет.       — Тогда почему же ты молчишь, русалочка?       Кличка ему не нравится. В гуновском "русалочка" Тэхен наблюдает какой-то ласковый, нежный подтекст. Так ему бы к своей девушке обращаться. Или к жене. Интересно, а он женат?       — Не называйте меня так, — взгляд скользит по чужим рукам к безымянному пальцу. Кольца нет.       — Почему?       — Это странно. Мы же мужчины.       — Но я же нашел тебя в воде. Да и быть русалочкой тебе идет.       — Тем более... странно.       Тэхен вновь встречается с ним взглядом. Чон смотрел внимательно, молча что-то считывая со стеклянных глаз напротив, а после придвигается ближе и тихо спрашивает:       — Было страшно, да?       Это какой-то "бум".       Одного вопроса оказывается достаточно, чтобы Тэхена закрутило водоворотом эмоций в очередной раз. Мужчина словно этого и ждет: ловит за плечи и тянет к себе, заключив в объятия. Тэхен пытается отстраниться - руку кладет на чужую грудь, отталкивая Гуна, но... так нехотя. На груди Гуна невероятно тепло и уютно, а еще от него вкусно пахнет. Ким доверчиво льнет к чужому телу, роняя горькие слезы, а Чонгук в ответ шепчет слова утешения. Говорит о том, что все уже позади и ему просто нужно поплакать (куда уж больше?).       — Все хорошо.       В последний раз, когда Тэхен плакал перед кем-то, отец ему голову пробил об стену и отхлестал ремнем. Чонгук же на него странно влияет - Кима кидает из крайности в крайность, будто он наконец-то позволяет выйти всем своим эмоциям и слезам, что накопились в нем за столько лет. И, главное, в чужих глазах Тэхен видит лишь одно принятие его чувств. Такими, какие они есть. На душе становится легче...       Конец истерики при зрителях - неловкость. Это он и ощущает, когда отдаляется от чужого, почему-то такого уютного плеча. Гун еще какое-то время пребывает рядом и в основном молчит, а после предлагает наконец-то поужинать. Получив согласие, тот исчезает на добрых полчаса, но оно того стоит: возвращается Гун с двумя большими плоскими тарелками: по две сосиски из цельной свинины с пряными специями, омлет с бататом, прожаренная ветчина, сырые овощи, все это щедро полито соусом, а еще ему положили золотистые тосты. Именно такие и любит Тэхен. От вида и запаха еды у него обильно текут слюни.       Кушают они в тишине – Гун о чем-то размышляет, уставившись в горизонт, где уже садится солнце, а вот у Тэхена на кончике языка назревают вопросы. Получается, Гун борется с контрабандистами? Он из полиции? Или, может, вовсе ФБР? И что ему нужно в криминальной Камбодже?       Вопросы так и остаются неозвученными: Чонгук позвал в каюту, предложив лечь сегодня пораньше. Признается, что не спал из-за кое-кого с четырех утра, а после плотной еды его всегда невыносимо клонит в сон.       Как полагается незваному гостю, Тэхен сразу примечает расстеленный на полу матрас и двигается к нему. Чон останавливает его и говорит, чтобы он забирался на кровать: его тело еще слабое, мягкая постель ему нужней.