Солнечное сплетение

— Узумаки, к доске! Рано или поздно эта херня должна была произойти. То, что Наруто спокойненько отсиделся на прошлом уроке математики было, скорее, чистой случайностью, подкрепленной желанием Данзо погонять Саске по материалу и убедиться в его несусветной гениальности. Ради этого старикашка даже отложил на потом измывательства над Наруто — ну нравится ему, видимо, смотреть, как тот стоит у доски дебилом. Умнее и лучше, что ли, себя от этого чувствует? Наруто нехотя, медленно встает из-за парты, одернув подвернувшийся рукав свободной футболки — он доходит почти до локтя. Он обожает свободную, как у скейтеров, одежду, да и не только одежду — при любой удобной возможности берет с собой потрепанный лонгборд (даже рюкзак у него специальный, с креплением). В школу на нем добираться глупо — идти и так всего ничего, но вот на работу из дома — всегда очень удобно было. Топчась у расслоившейся по краям темно-зеленой доски, Наруто берет кусок мела и с тоской думает, что сейчас охотно покатался бы на скейте или потренировался бы в готовке, а не вот этой бесполезностью занимался. — Переписывайте первое уравнение из пятого упражнения, Узумаки, — нудит Данзо, — и не копошитесь! У нас здесь не коррекционная школа, знаете ли… Учебника Наруто, конечно, не захватил, и милая, добрая Хината, сидящая на первой парте, протягивает ему свой. Сосредоточившись, он корябает на доске какой-то пример и, вернув учебник, смотрит на написанное. Застывает. Уравнений решать Наруто не умеет: алгебру он не понимает в принципе, вот геометрию еще более-менее, там все-таки наглядно. За счет нее и вытягивал всегда итоговую оценку. А эти непонятные цифры с буквами… ну кому они, блин, нужны? Данзо смотрит на доску и поджимает и без того тонкие губы. — Даже переписать пример нормально не способны, — ехидно скрипит он и поднимается со своего места, чтобы демонстративно добавить пару закорючек. — Ну, теперь решайте. И ведь понимает, что Наруто ни хера не знает! В голове абсолютно пусто, и так от этого обидно, так стыдно и зло, как будто он снова в средней школе оказался. В старшей Наруто это как будто бы перестало волновать (к тому же в классе перестали смеяться над его тупостью), но теперь, когда за позором наблюдает Саске, с которым сегодня еще заниматься… — Наруто, — еле слышно зовет его Хината и пытается подсказать, что нужно писать, пока Данзо отвлекается на изъятие у Кибы телефона, а у Шино — очередного контейнера с жуками. На математике лучше вообще ничего постороннего не доставать — Данзо обожает и конфискованные записочки развернуть, чтобы на весь класс прочесть, и в телефон заглянуть, выясняя, что может быть важнее математики. Да вообще-то, уверен Наруто, все что угодно — важнее. Он продолжает сгорать со стыда, записывая под диктовку Хинаты, и щеки пылают так, что к глазам почти подступают слезы. Ему хочется провалиться сквозь землю, и он не понимает, почему реагирует на, можно сказать, привычную ситуацию так остро. Ну подумаешь, уравнение не может решить, ну подумаешь, Саске смотрит — не похуй ли? Не похуй. От злости на себя и все(х) вокруг Наруто окончательно теряет контроль над почерком, и тот превращается в совсем уж нечитаемые каракули, съезжая куда-то вниз. После очередной остервенелой загогулины мел ломается пополам, Хината заканчивает шептать ответ, а Данзо наконец бросает наводить порядки, чтобы обернуться к доске. — Отвратительно. — Слово это он смакует, чуть ли слюну не сглатывает. — Как вы экзамен сдавать собираетесь? Экзамен по математике — один из трех обязательных, и пугать им Данзо начал еще года два назад. — На проходной балл сдам как-нибудь, — тихо, но четко отвечает Наруто, поднимая отколовшийся кусок мела, — там дофига задач по геометрии. Он еще перед летом посмотрел варианты и успокоился. Набрать нужно всего десять процентов — значит, парочки правильно решенных задач хватит. Уж с этим он справится. А если нет, то… ну не закончится же жизнь на этом? Университет, да и вообще любая дальнейшая учеба, ему все равно не светит. — Проходной балл! — Голос Данзо сочится презрением. — У вас, видимо, на все в жизни низкие стандарты? Такие как вы, Узумаки, порочат престиж Академии и портят общие результаты… А потом Департамент образования… И бормочет, и бормочет, и бормочет какую-то муть — Наруто успевает уже стереть с доски написанное и вернуться на свое место, а тот все продолжает гундосить что-то про проценты, баллы и рейтинги. Вызванный следом Киба справляется чуть лучше — хотя бы пишет отчетливо. Сегодня Данзо решает пройтись по отстающим, и общий тупняк немного сглаживает Нарутов позор. Рука у него воняет теперь мелом и тряпкой, и он без энтузиазма частями переписывает примеры с доски, даже не пытаясь вникнуть в решение. Просто чтобы занять себя чем-то, а то с Данзо станется приебаться, что он сидит, ничего не делая. Лихорадочный нервоз и злость схлынули, оставив после себя на спине и шее неприятное ощущение остывающего пота. А ведь это только начало учебного года. Едва Данзо отпускает класс, Наруто со всех ног мчит на улицу, в магазинчик неподалеку от школы. Времени мало, но ему кажется, что он просто чокнется, если не глотнет свежего воздуха и горячего кофе. К тому же следующим уроком физика, и Какаши себе изменит, если не опоздает минут на пятнадцать-двадцать. Вечно уставшая усатая продавщица ставит перед ним пластиковый стаканчик и смахивает себе на ладонь монеты. — Мне крепкие красные. Которые по девяносто пять. Сука! Нигде, блин, покоя от него нет! Наруто скрипит зубами, опять отчего-то злясь, хватает стаканчик и быстрым шагом, вдохнув по пути уже знакомого дорогого парфюма, выходит, направляясь в сквер у школы. Курить туда не ходят, поэтому можно будет спокойно выпить кофе, заняв любимое место на качелях. Спокойно все равно не получается: Наруто нервничает с того момента, как Данзо вызвал его к доске, и после кофе на голодный желудок начинает даже немного подташнивать. Хотя, может, его просто от всей этой каши в голове и странного ощущения в грудине мутит. Он не понимает, что и почему чувствует — от этого еще хуже. Остаток учебного дня проходит мирно и как-то даже сонно, но неприятная тревога усиливается по мере того, как приближается занятие с Саске. Сегодня он и слова Наруто не говорит, и взгляда на него не бросает — в столовой снова садится рядом с компанией Карин, а всю физику и историю сосредоточенно записывает учительский бубнеж. — Ты заниматься сейчас пойдешь, да? — сочувственно переспрашивает Сакура после того, как Хирузен заканчивает свой рассказ о действиях Суны во время Третьей мировой войны. Наруто еще во время большой перемены поделился с Сакурой новостями о работе и упомянул договоренность с Саске. — Угу, — мычит он, вяло сгребая учебник и тетрадь в рюкзак. — А у меня сегодня Орочимару… — Сакура поудобнее перехватывает увесистую папку — через прозрачную обложку видно убористо исписанную страницу. — Удачи тебе! Не успевает Наруто кивнуть, как слышит над ухом спокойное, холодно-сука-повелительное: — Пойдем. Он поэтому помогать Наруто не отказался — чтобы почувствовать себя боссом? — Куда? — вскидывает Наруто голову. — Можем в классе остаться, нас никто не выгонит. — Я с Ямато договорился, — отрезает Саске, — будем заниматься в библиотеке. Там, если понадобится, есть все нужные книги. Спускается на первый этаж Наруто за Саске как на расстрел — еле ноги волочит. А вот Ямато им очень рад — он выглядит реально счастливым каждый раз, когда кому-то из учеников требуется библиотека. — Привет, ребята, — ослепительно улыбается он. — Рад, Наруто, что ты взялся за учебу. Выпускной класс как-никак! Вы располагайтесь, а я загляну к учителю Ируке — у него продленка, расскажу первоклашкам о нашей библиотеке, о том, какая у нас есть интересная литература… Он берет небольшую стопку тонких пестрых книжек — сразу видно, детских — и с целеустремленностью продавца, который ходит по домам и предлагает купить косметику из каталога, исчезает за тяжелой дверью. Библиотека в Академии большая — ну, Наруто так, по крайней мере, считает, потому что в других не бывал. Прямо напротив входа — солидный деревянный стол, похожий на стойку в гостинице, где обычно сидит Ямато: здесь умещается принтер, компьютер, стопки бумаг и коробки с учетными карточками. Справа, там, куда сразу же направляется Саске, — несколько парт с компьютерами, за которыми высятся стеллажи с книгами. Рядов пятнадцать или даже больше. Наруто следует за Саске по узкому проходу, в конец помещения, где перед большим зарешеченным окном, выходящим на внутренний двор, стоят старые парты. Никого, кроме них двоих, в библиотеке нет — и неудивительно. Сюда ходить начинают только к концу семестра, а то и года, когда подготовка к контрольным и экзаменам достигает лихорадочного пика. Рюкзак у Саске не такой, как у Наруто, — не спортивный, а кожаный, минималистичный. Видно, что дорогой — аж рука тянется пощупать. Он вешает его за лямки на один из стульев и садится. — Могли бы и в классе остаться, — буркает Наруто, усаживаясь рядом. Парты стоят впритык друг к другу, так что Саске оказывается куда ближе, чем обычно. От этого Наруто снова начинает подташнивать; он не знает, куда деть глаза и руки. Саске его ворчание пропускает мимо ушей. Он размеренными, экономными движениями достает учебник по математике, тетрадь, ручку и не спеша закатывает рукава темной рубашки. Кожа у него бледная, и на внутренней стороне запястья хорошо просматриваются голубоватые вены. У Наруто по сравнению с ним — курортный загар. Хотя не в этом дело, думается ему как-то отстраненно, оттенок кожи просто такой. Нарутова испещрена мелкими и не очень шрамами на пальцах и костяшках — от богатого на драки прошлого, еще пониже локтя на правой руке — со скейта позапрошлым летом грохнулся, думал тогда, что сломал вообще… — У тебя большие проблемы с алгеброй. С нее и начнем, — ровным, почти безразличным голосом говорит Саске и выжидательно смотрит на Наруто. Тот, спохватившись, отводит взгляд от его жилистых пальцев и, покопавшись в рюкзаке, выуживает помятую тетрадь с ручкой. Быстро перелистывает страницу, где что-то калякал на сегодняшнем уроке (это совершенно нечитаемо), а Саске уже пододвигает к нему учебник, открывая в самом начале. У Наруто желудке завязывается мерзкий узел, снова окатывает волной нервного стыда. На какой бы пример Саске ни указал, решить он все равно ничего не сможет. — Перепиши вот это уравнение. — Такое ощущение, что Саске в свободное время репетитором подрабатывает. Или он перед зеркалом тон тренировал? Наруто хмурит брови, вглядываясь в строку, на которую тот указывает. Ногти у Саске аккуратные, коротко стриженные, и в другой ситуации Наруто непременно хихикнул бы, представив, как он их вечерами полирует. Уравнение оказывается тем же, что сегодня задавал Данзо, поэтому Наруто всеми силами старается не ударить в грязь лицом повторно — выводит буквы и цифры, стараясь не ошибиться. Это сложно: нужно сверяться с учебником, следить за тем, что уже написано, и делать это так, как будто никаких усилий ему прилагать не требуется. И сложно вдвойне — потому что за каждым движением следит Саске, положив подбородок на сцепленные в замок руки. Наруто это основательно раздражает. Хочется рявкнуть ему что-то вроде «чё пасешь?!», но он сдерживается: все-таки не хочется сраться со старта. От Саске еле уловимо пахнет сигаретами; видимо, теми, крепкими красными, по девяносто пять, парфюмом (конечно же), чем-то еще, очень приятным, наверное — стиральным порошком, ну или шампунь у него такой… На секунду внимание Наруто рассеивается, но этого хватает для того, чтобы то ли буква, то ли цифра превратилась в бесформенную закорючку. Он словно спотыкается и угрюмо смотрит на написанное. Саске же внимательно — на его руку, судорожно сжимающую ручку. — Тебе сложно переписать уравнение? — спрашивает он, но не с издевкой, как мог бы Данзо. Не с жалостью и растерянностью, как могли бы Сакура или Ирука. Он спрашивает просто, отрешенно даже, как будто констатирует факт. Как будто делает лабораторную работу по химии: смешивает растворы и фиксирует полученный результат. Наруто не хочет становиться чьим-то подопытным экземпляром. — Нормально мне, — буркает он. — Что не так-то? Вдруг Саске выдергивает из-под его руки тетрадь, перелистывает на пару страниц назад (Наруто для верности побольше пропустил, чтобы каракули не просвечивали) — и пялится на накорябанное на уроке. Прямо вот внимательно смотрит, изучая — как, наверное, какие-нибудь ученые в льняных рубашках, которые находят в песках древние таблички с нечитаемыми надписями. Наруто по телеку видел. К концу выпуска они так ничего и не расшифровали. От наглости Саске Наруто немеет и реагирует не сразу — запоздало прижимает кулак к парте, вместо тетради ощущая исцарапанную поверхность. У него такое чувство, какое было, когда завалившийся в гости Киба стал бесцеремонно рыться в ящиках стола в поисках зажигалки (говорил же, что нет ее там!), а наткнулся на фотографию Сакуры, еще классе в седьмом вырезанную из школьного альбома. Наруто ее даже, блин, в рамочку вставил. Вот Киба тогда наржался… Но Саске не ржет. — Эй! — запоздало возмущается Наруто почему-то чуть севшим голосом. — Охерел?! Тот не сразу реагирует на грубость. В глазах у него мелькает что-то вроде интереса — как будто и правда древние письмена нашел. — Это ты охерел врать, — спокойно отвечает Саске, — тебе определенно сложно переписать уравнение. С обычными текстами так же? Как ты пишешь сочинения? Наруто не хватает дыхания. Такое ощущение, словно его поймали на какой-то позорной слабости. — Уж пишу как-то, — огрызается он, — не твое вообще дело! — Пока я вынужден тебя подтягивать — мое. — Тебе же на хер это все не сдалось! Зачем тебе дополнительные баллы? Ты и так хорошо учишься! — Наруто хочется вскочить с места и… вырвать у Саске из рук тетрадь, чтобы разорвать в клочья? Втащить по его смазливому лицу? Просто молча свалить? Но он лишь вскакивает, со скрежетом отодвигая стул. — Мне эти баллы не нужны. К тому же я их получу, только если ты начнешь лучше учиться, а это маловероятно… — С меня достаточно, — мрачнеет Наруто. Ему кажется, что чем сильнее он злится, тем спокойнее выглядит Саске. Вот бы уязвить его тоже, задеть так, чтобы увидеть расползающийся по его физиономии красными пятнами стыд, или страх, или злость, а не это гребаное безразличие. Но уязвить или задеть сейчас не получится. Наруто понимает: на этом поле боя ему не выиграть. Здесь Саске в своей тарелке. Он умный. Ему легко переписать пример или настрочить хорошее сочинение. Ему легко даже заметить, что Наруто это дается с трудом — остальные всегда считали, что он ленится, или вредничает, или попросту не хочет. Разубеждать их было незачем, да и как объяснить, что ты, получается, умственно отсталый? Лучше выглядеть обычным раздолбаем. Саске, в общем, и без всяких дополнительных баллов за занятия с дебилом сдаст на отлично и поступит… куда он там хотел — на юридический. Даже звучит престижно. А Наруто — с любыми занятиями ничего лучше нынешних оценок не получит и никуда дальше учиться не пойдет. Да и не больно-то нужно. Ему другие вещи интересны. — Уходишь? — бесстрастно спрашивает Саске, складывая на груди руки и наблюдая, как Наруто запихивает растрепавшуюся еще сильнее тетрадь в рюкзак. Отвечать он ничего не будет. Что-нибудь ответишь — и Саске обязательно отвесит гадость. Не хочется давать ему такой возможности. Но тот говорит все равно: — Собираешься и дальше позволять этому старому пердуну себя унижать? Или ныть перед экзаменом по литературе? Наруто сжимает в руках лямку рюкзака и всерьез думает о том, чтобы размахнуться и двинуть им по этой роже. А рожа у Саске презанятная. Он — удивительно — не смеется, даже не усмехается. — Я сказал уже: не твое дело! — Ты придурок, который не может даже нормально принять помощь. — Помощь? Так, по-твоему, ее предлагают?! Наруто злится, а сверх этого злится еще сильнее на себя — за то, что до сих пор не ушел. — Ты реагируешь слишком остро. — Саске смотрит на него и, Наруто сквозь пелену возмущения кажется, задерживает взгляд на губах, которые он наверняка комично кривит, пытаясь найти слова. — Это потому, что ты уязвлен. Тебе за себя стыдно, не так ли? Но тут нечего стыдиться. Наруто аж лямку из рук выпускает, и рюкзак шлепается на пол с глухим звуком. Слова так и не находятся. — Что за фигню ты несешь… — Ты все понял. Наруто опускается обратно на обшарпанный стул. — Ничего я не стыжусь, — говорит он из чистого упрямства. Саске, видимо, пропускает его слова мимо ушей. — Тебе сложно читать и писать? — переспрашивает он, глядя прямо в глаза. Наруто вспоминается первая их встреча. Не та, которая состоялась в детстве, а недавняя, на школьной линейке. Он тогда так же провалился в этот тягучий взгляд. Смотри так — и спрашивай что хочешь, я не смогу соврать. — Да, — говорит Наруто, и жуткое напряжение, сковывающее грудную клетку, отпускает. Больше всего было неприятно, что за его слабостью наблюдает Саске, но почему тогда признаться именно ему в этом кажется таким правильным? Из-за этого взгляда? Из-за спокойного тона, которым он задал вопрос? Саске кивает, чуть нахмуриваясь. — Что об этом говорили учителя? Как-нибудь с этим пытались работать? — Они ругались просто, — буркает Наруто. Даже Ирука тяжело вздыхал и в итоге опустил руки. Отправил к школьной психологичке, и в ее кабинете Наруто, устав от бесконечных тупых тестов и фальшивого елейного голоска, расколотил горшок с растением. После этого Цунаде вызвала в школу Джирайю, и он пришел — похмельный, опухший. Было неприятно, когда, увидев его такого, за спиной зашептались одноклассники. Чей это? Да это опекун Наруто, чей же еще, фу, как пасет, да у нас даже собаки, когда в грязи вываляются, так не воняют… Он тогда снова чуть не подрался с Кибой, остановило только, что и так устроили выволочку. И не только ему, но и Джирайе. Еще один скандал сверху сделал бы куда хуже, это Наруто даже тогда понял и сдержался. Правда, потом вылил Кибе прямо в рюкзак целую бутылку газировки, снизу аж капало, все учебники и пенал вымокли. Кроме Наруто подозревать было некого, но доказать ничего не смогли. Потом они с Кибой еще года три цапались, пока их однажды — обоих сразу — не выгнали из класса за то, что едва не сорвали урок (Киба, сидевший сзади, пытался пнуть ножку его стула так, чтобы Наруто грохнулся). Но, оказавшись за дверью, они стали поносить учителя, а не друг друга. Отправились на площадку в школьный двор мяч погонять, пока и оттуда не выгнали. С тех пор и сдружились. А Джирайя после того вызова на ковер в школу больше никогда не ходил. Так дома и сказал: мое дело тебя было туда устроить, а ты сам разбирайся, пацан взрослый уже. Бьют — давай сдачи, учеба не идет — возьмись за голову, я тут при чем? Взрослая жизнь, повторял он, штука такая: или ты, или тебя. Как ты потом свои проблемы решать будешь, если сейчас не научишься самостоятельности? Мужиком надо быть! Цунаде в кабинете тогда на него посмотрела-посмотрела, морща нос от перегара, и поняла, наверное, что вести беседы о воспитании Наруто с ним бессмысленно. Сам Наруто тогда неловко переминался с ноги на ногу, ожидая приговора. Исключат? Заставят новый цветочный горшок покупать? Он его, на самом-то деле, случайно задел, когда сгребал со стола листы со странными вопросами, чтобы швырнуть их на пол. И потоптаться как следует. Но Цунаде не исключила и горшок новый покупать не заставила, хотя психологичка была в ярости и все годы, пока не ушла на пенсию, зыркала на Наруто с нескрываемой неприязнью. Цунаде отправила Джирайю домой, чтоб проспался, а с Наруто просто… поговорила. Не так, как взрослые любят, — назидательно и пальцем еще погрозить. Она по-человечески ему сказала: так и так, за твои выкрутасы бесконечно прикрывать тебя не смогу. Старайся хотя бы на минимальный проходной балл учиться. И в столовую ходи обедать, тебе пока бесплатно положено, а то вон, вся одежда висит. И Наруто прислушался. Стал выполнять: пока не перешел в старшие классы, каждый день бесплатно обедал, смог научиться вытаскивать себя на минимальный проходной балл. Потом и Сакура стала помогать. Сосредоточившись, он вполне приноровился писать не совсем ужасные сочинения, запоминать сказанное учителями на уроках, чтобы кое-как выполнять тесты и отвечать у доски, решать несложные задачи по геометрии. Так он, в конце концов, рассчитывал сдать и выпускные экзамены. А теперь у него — в двенадцатом классе! — спрашивают, сложно ли ему писать и читать. Саске чуть склоняет голову набок, и на лоб ему падает черная прядь. — Когда ты видишь какое-нибудь слово, ты как бы угадываешь его по отдельным буквам, а не читаешь целиком? Наруто теряется. — А так не все разве делают? — Путаешь буквы, которые друг на друга похожи? — Ну, бывает, да… — Бывает… — эхом отзывается Саске, и вид у него задумчивый. — У моего опекуна так же. Наруто несколько секунд молчит. Потом, решившись, спрашивает: — Это болезнь какая-то, что ли? — Это особенность твоего мозга. Она не так уж редко встречается. Просто ты иначе воспринимаешь информацию. На слух тебе ведь легче? — Если говорят интересно, — жмет плечами Наруто, — и голос не такой заунывный, как у старика Хирузена, то да. Саске хмыкает. Чего он не уберет волосы с лица? Мешают ведь. — Еще я комиксы люблю читать, — осмелев, продолжает Наруто. — Если есть картинки, а текста мало — вообще кайф. Мне Ямато подкидывает интересные. Только что он чуть не двинул Саске по роже, а теперь вот — откровенничает. — Слушай… — несет его, — а твой опекун… он кем работает? Неужели он с таким особенным мозгом живет как Джирайя, только романчики не пишет? — У него свой клуб боевых искусств, — отвечает Саске, и в его голосе как будто бы слышится… гордость? — Он учит детей и подростков. Бесплатно дает уроки тем, над кем издевались в школе. Не какой-нибудь алкаш, а человек, который занимается настоящим делом. И для этого не обязательно знать логарифмы и писать километровые сочинения. — Здорово, — говорит Наруто и не может скрыть восхищения. И вдохновения. — Раз или два в неделю я готов с тобой заниматься, — приступает к делу Саске, — если не будешь меня доставать и нарываться. Наруто снова смотрит ему прямо в глаза, и обидные слова (ну вот обязательно ему было говорить про доставать и нарываться!) застревают в горле. — Договор. И — тело, честное слово, само двигается — протягивает руку. Саске, не замешкавшись, жмет ее — уверенно, сильно. Момент ощущается до странного серьезным. Когда Саске размыкает рукопожатие, внутри на мгновение становится пусто. Хлопает библиотечная дверь: Ямато вернулся. Оставшееся время Саске пытается объяснить пример, но быстро понимает: у Наруто туго даже с основами. Встает, отыскивает учебник за десятый класс. Наруто, пока тот не видит, не может оторвать от его спины взгляда. Потом тушуется и прячет глаза, делая вид, что занят изучением тетрадной страницы. Пока Саске не садится, раскрывая потрепанный учебник, и не начинает объяснять материал попроще. До Наруто кое-что даже доходит. — А к Орочимару ты на дополнительные не пошел, значит? — спрашивает он в конце, когда уже застегивает рюкзак. — Я не собираюсь тратить время на эту фигню. А на занятия со мной, значит, собираешься. Значит, они, что ли, не фигня, думает Наруто, когда позже под чутким наблюдением Теучи нарезает овощи. И, задумавшись, чудом не рубит себе по костяшкам.