Темное солнце

В тихой чаще леса, скрытой среди изумрудных деревьев, располагалась незаметное поселение. Полузаброшенные сооружения, оставшиеся от промышленной эры, словно молчали о былом процветании. В центре, возвышалось величественное сооружение, однако, несмотря на прогресс, оно осталось пустынным и забытым. Но ничто никогда не исчезает полностью. Здания, небрежно и неумело заделанные, все же сохранили свою сущность. А над центральной площадью витало черно-красное знамя, символизирующее принадлежность к культу Темного Солнца, известной также как "Община Света". На улице царила знойная погода, делая дыхание тяжелым. Особенно для Третьего. Он, сдерживая слезы, внимательно наблюдал за своими родитялими, когда к ним подошел посланник Визора в деревне, Льи. "-С радостью я приношу вам весть, Восьмой и Тридцатая. Сегодня ваша миссия будет выполнена, и вы сможете принести себя в дар солнцу!" - проговорил Льи с восхищением в голосе. Третьего охватила душевная боль. Как могло случиться такое... его родителей предстояло сжечь?! И все это во имя Солнца. Однако, он не мог не сомневаться в правдивости всех сказаний, что прививались ему с детства. Семя сомнения укоренилось в его размышлениях давным-давно. В горле словно застрял ком, но он упорно старался не проявлять своих эмоций, бесцеремонно задавая Льи вопрос, который стоял намного выше его положения. "-Простите... разве не пора на Девятого в этом двухлетье?" - произнес он, стремясь скрыть свою тревогу Посланник Визора, с надменной улыбкой, приветливо гладил волосы Третьего, словно играя роль утешителя. "-О, дорогой Третий, просвети меня, пожалуйста, своим глубоким знанием расписания. Разве я, Лья, не способен отличить Девятого от Восьмого? Возможно, я ошибаюсь, и твоя бесконечная мудрость должна указать мне на правильный путь? Или, может быть, ты всего лишь стремишься подчеркнуть свое превосходство, задавая такие вопросы?" Слова Льи прозвучали как ироническая насмешка, пропитанная уверенностью в собственном положении, но он продолжал сохранять маску безразличия. Возникнувшее насмешливое слово и касание заставили Третьего вздрогнуть. Он принялся извиняться, стараясь придержать трепет в своем голосе. "- Прошу прощения... Я... никаким образом не имел намерения задеть ваши чувства," прошептал Третий, стараясь скрыть свою волну. "- Я просто хотел уточнить..." Лья лишь ухмылялся, будто наслаждаясь его страхом. "- Вас ожидают на центральной площади, Восьмой и Тридцатый, а вы, Третий, будете свидетелем," произнес он, нарушая обычные порядки, в которых свидетелями были другие члены общины. Это была явная месть Льи за его дерзость. Как только посланник исчез, мать обняла Третьего. "Дорогой... не расстраивайся! Ты уже взрослый мальчик... пойми, что все это для высшего блага... мы принесем себя в жертву во имя блага Солнца!" - Слова матери пронзали Третьего как острый нож. Ее слепая вера вызывала ужас... Отец же, как всегда, оставался в стороне. Он только поправил одежду Третьего. "Постарайся не плакать... мама права," сказал он с обычной суровостью. Минуты тянулись медленно, их пульсация словно превращала время в безбрежные часы. Сердце билось неистово, раскачиваясь на громкий ритм, который наполнял каждую клеточку его груди. Родители медленно одевали на себя особые одеяния для этого мрачного ритуала. В то время ноги Третьего казались хрупкими, словно из хлопчатобумажной ваты, едва удерживающей его на земле. Голова разболелась и закружилась, словно водоворот мыслей и сомнений. Его разум настойчиво шептал, что все это не больше чем кошмар ночи, но реальность неумолимо наступала. И вот, они двигаются в направлении пламени, навстречу своей неминуемой судьбе. Он стоит неподвижно и наблюдает... без силы предпринять что-либо. Слезы, незаметные и бесшумные, капали с его щек, когда мать, окутанная огнем, улыбалась ему. В нем пробуждается грусть, а чувство отвращения к культу и их закрытому обществу усиливается, сливаясь с огнем, который пожирает его родителей. В этот момент его последние сомнения разгораются с яркостью никогда прежде. С его изможденными ногами, он неспособен удержаться на месте. Перевернувшись, он бросается в бегство, погружаясь в объятия дремучего леса. Слезы безудержно текут по его опаленным щекам. Готовые уже начать погоню, проводники ритуала неожиданно останавливаются, внимательно выслушивая указания самого Визора. "- Пусть идет, пусть убегает," произносит Визор с голосом, полным безразличия. "- В нем слишком много мыслей, которые нам не нужны, а в этот день пепла будет слишком много если мы возмем и его. Все равно, ему не суждено выжить там."