Две могилы

      Снег падал тяжелыми серыми хлопьями, создавая промозглый, мрачный и едва просматриваемый туман. Пусть байки о ядерной зиме были всего лишь байками, здесь, в Юте, они казались особенно реалистичными. Джон Сорроу так и не успел привыкнуть к здешнему холоду, хоть покинул горячие пески Мохаве два десятка лет назад. Два десятка лет назад он оставил титул, что носил долгое время. Он перестал быть мессией, перестал быть Курьером, чтобы стать человеком.       И все же, прошлое так просто не проходит. Говорят, пули нагоняют и через десятки лет. Были ли это отголоски второй битвы за Дамбу, или же просто ужасы пустошей -- Джон не знал. Его это и не волновало. Он шел по старому, довоенному кладбищу, капая кровью на снег и ища две могилы, в которых лежало его прошлое. В одной -- верный друг и наставник, Стивен Рендалл. В другой -- злейший враг и опаснейший стрелок пустоши, Человек в Черном, Марко.       Легкий ветер трепал изорванную шляпу, что висела на кресте. Символ. Лишь один из многих. Оставив шляпу здесь, на могиле Рендалла, он думал похоронить с ней и прошлое. Не вышло. Ирония, но именно по шляпе он нашел искомое. Провисевшая годами она совсем не истрепалась, лишь слегка выцвела под тусклым солнцем. Курьер подошел к могиле и поклонился. "Ты был прав, старый друг. Те, кто берут в руки оружие единожды, обрекают себя на эту судьбу. Но ты все еще не ошибаешься, если думаешь, что это ты меня во все втянул".       Он отошел от могилы Рэндалла и навис над крестом Человека в Черном. Достал лопату, навалился всем телом. Копать промерзшую землю было тяжело, а боль в боку замедляла его еще больше. Впрочем пламя, что горело в нем, превратило бы в пустыню даже девятый круг ада.                                           ***       Ему мерещился этот коготь смерти уже не первую неделю. Стоя на крыльце дома, наблюдая за играми детей или помогая любимой с готовкой ужина, Джон Сорроу всегда краем глаза замечал что-то. Там, в лесу ему виделся знакомый силуэт твари, которая просто не могла оказаться здесь. И все же вот он, высокий, под два метра мутант. Детище довоенных ученых с острыми как бритва когтями, рогами и прочной шкурой. В один день Джон просто не выдержал. Он поцеловал жену, потрепал по голове детей, сняв со стены "Ловец снов" направился в лес. Роковая ошибка.       На охоте Джон пробыл недолго. Всего за несколько часов преследования он выяснил, что ему не померещилось. В лесу действительно был зверь. Впрочем, не коготь смерти, а Яо-гай. Куда менее опасный, но все еще представляющий угрозу. Мужчина проследил за медведем до его берлоги и, дождавшись, пока тот уснет, напал. За годы без практики Джон слегка растерял сноровку, но неожиданность была на его стороне. Прежде чем зверь опомнился, несколько быстрых выстрелов из медвежьего ружья сделали свое дело. Кажется, большая часть из них ушла в корпус, но крупный калибр все равно нанес достаточно повреждений, чтобы медведь больше никогда не поднялся.       Он понял, что случилось ужасное издали. Столп дыма, бьющий в небо, было видно за несколько миль. Джон Сорроу бежал домой так быстро, как не бегал никогда, даже будучи гораздо моложе. Бежал как марафонец, как спринтер, даже когда почувствовал вкус крови во рту он бежал. Недостаточно быстро.       Тело его жены было брошено во дворе рядом с детьми, глотки вскрыты подобно старым консервным банкам. Грязные рваные отвратительные раны. Весь дом подожжен, в воздухе запах паленой шерсти и плоти. Его ждали. Рейдеры, голодные дикие псы пустошей ждали пока он уйдет и дождались.       Раньше он не понимал, что такое "ноги подкашиваются". В Мохаве он видел много боли и смерти, много грязи и крови, но почти всегда сохранял спокойствие. Но не сейчас. Его ноги будто стали тряпичными, как у куклы. Он почувствовал боль и страх. Он не смог защитить. Впервые за годы ему понадобились силы и он не смог защитить. Вот они, его враги, искупавшиеся в крови его близких. И вот он Джон Сорроу. Слабый и беспомощный. И вдруг его глаза застила ярость. Может он и не смог их защитить, да, но хотя бы отомстит. Умрет, но отомстит. Сердце, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку, а глаза его будто подернулись пленкой и он начал кричать. Кричать и стрелять, идя вперед на врага. Медвежье ружье больно било в плечо, но каждый удар только подпитывал кипящую кровь. Выстрел, мимо. Следующий, мимо. Еще, и еще, и еще. Он шел на сближение не замечая, что патроны давно кончились и он стреляет вхолостую. И вдруг, в последний момент Джон будто услышал вскрик за спиной. "Осторожней, папа". Он обернулся и в глазах у него потемнело. Он очнулся спустя несколько минут. Над его телом стоял человек, одетый в рваный балахон. За ухом у него была сигарета, на поясе несколько ингаляторов винта и огромный армейский нож. "Команчерро", -- нож, который Курьер забрал у Красного Медведя. Его же нож. Джон запоминал все детали. Лицо рябое и щетинистое. Рост футов шесть. Худощавое телосложение. Джон знал, что не отпустит свою цель. -- Знаешь, в чем дело, Шестой?, -- прошепелявил рейдер, -- Дело в породах. Такие как ты и такие как я здорово отличаемся. Ты овца. Я волк. Таких как ты едят. Такие как мы едим, ты понял?! Тебе конец, ты понял?! По-настоящему! К-О-Н-Е-Ц! Ты умрешь здесь, засранец. Умрешь, как померла твоя тупая семейка, а я буду жить. Жить и резать дальше таких как ты!                                           ***       Лопата ударилась о деревянную крышку гроба. Внутри уже давно не было истлевшего тела Человека в Черном. Но были демоны, было забытое прошлое и была сила. То, чего Курьеру не хватало. Два верных револьвера черный как ночь Ремингтон 1858 "Сладкая месть" и серебристый, зловещий Кольт 1851 "Старый шрам". С ними рядом старый кожаный пыльник, под которым лежал комплект брони пустынного рейнджера. Потертый, но всё еще прочный. Тут же рядом несколько мешочков с патронами, три стимулятора, запас препаратов и золотой слиток, вынесенный из Сьерра-Мадре.                                           ***       Он очнулся день спустя, ослабленный и иссохший. Рядом лежали тела его близких, уже сожженные вместе с домом. Останки малыша Джошуа вплавились в стену так, что его больше нельзя было отделить. Тела его жены и дочери были расчленены и брошены в огонь. Сейчас уже невозможно было понять, где кончалась одна и начиналась другая.       Из живота Джона торчал нож. И всё же он был жив. Моноцитарный мультипликатор сыграл свою роль. Те 12 тысяч крышек Последователи давно отработали и, кажется, только что покупка вновь спасла ему жизнь. Около часа он просто лежал не в силах подняться и смотря на пепелище, которое когда-то звал домом. Спустя еще час он услышал в голове голос. Голос звал его туда, где он перестал быть Курьером. Туда, где он снова мог им стать. Туда где его ждал путь к силе и к мести.