Пепел

*период с 15.05 по 5.06*       Ванда ушла на занятия с детьми, прокручивая в голове слова Эймонда. Конечно, она понимала, что он имел ввиду, но что ей с этим делать и как себя вести, не понимала. Может быть стоило бы все пустить на самотек, отпустить ситуацию и положиться на волю случая? Но тогда можно совершить ошибку и потом жалеть о содеянном до конца своих дней. Больше всего на свете Ванда ненавидела ошибаться, потому что жизнь – не школа, в ней нет возможности выдернуть испорченную страницу и переписать все заново. Хотя, честно говоря, девушка не была так убеждена в этом утверждении, потому что четыре года назад начала все с нуля, она попала в новую среду, туда где ее никто не знал, жизнь дала ей возможность предстать перед миром в ином обличии и ведьма воспользовалась этим. Из домашнего, тепличного цветка, она превратилась в сильную духом женщину, да, девятнадцати лет, но уже женщину, познавшую одну из самых страшных потерь. Она осталась ромашкой, чистой, светлой, доброй и отзывчивой, тянущейся к солнцу и жизни, но на прекрасном белом цветке появились черные вкрапления. Ромашка с перцем. Ванда нравилась себе – она знала, что красива и далеко не глупа, что она талантлива и целеустремленна, амбициозна и коммуникабельна. Ей нравилось, что вокруг нее много людей, что у нее есть друзья, которые ее ценят и она была готова многое сделать и отдать, ради их блага, а больше всего ей нравилось, что она может постоять за себя. Ей нравилось в ее жизни все, у нее было все, кроме любви. И именно любви она и хотела, именно о ней она мечтала, именно к ней тянулась. Девушка помнила своих родителей, помнила какими они были, помнила их чувства и хотела, чтобы у нее было также.       Когда урок закончился, Ванда пошла провожать детей обратно в школу и проходя мимо спортплощадки увидела Феликса и Эймонда, которые отрабатывали энергетические удары. Видеть своего брата серьёзным и сосредоточенным было непривычно, потому что обычно Феликс кривлялся и шутил. Будто бы в доказательство ее мыслей, парень отвлекся и улыбнулся сестре, а потом кивнул головой, приглашая к ним. – Я провожу детей и приду, – бросила она и прибавила шаг.       Они расстались в лесу на странной ноте всего пару часов назад, а Эймонд, увидев ее, не мог перестать смотреть ей вслед. Ванда шла среди детей, она улыбалась им, отвечала на вопросы и уделяла время каждому, хотя вокруг нее шли по меньшей мере пятнадцать человек. За два месяца он настолько привык ощущать ее рядом с собой, что научился слышать ее сознание, даже когда она шла в десятках метров от него, даже если он стоял спиной. Эймонду пришлось платить за свою рассеянность – Феликс ударил и почти сбил его с ног. – Мари спит? – спросила Ванда, проходя мимо парней к скамейкам. – Да, – на выдохе ответил брат, отражая очередной удар. – Как прошёл патруль? – Скучно, – пожал он плечами. – Мы задолбались друг друга будить под утро. И как ты одна не засыпаешь? – Я? – спросила Ванда, закидывая ногу на брусья. – Я бегаю. – Бегаешь? – Ну да. Лисбет каждый раз смеется, когда просматривает мои патрули. Она мне на днях рассказала, что включила мой последний патруль на случайном моменте, а я там вешу вниз головой, – она вдруг выпрямилась, а потом села на землю, складывая ноги по турецки. Ванда оторвалась от земли и медленно перевернулась вниз головой. – Тебе в цирк нужно идти, там такого еще точно не видели, – усмехнулся Феликс, наблюдая за ней. – Мы, кстати, собирались в город. Мари что-то хотела купить, а мне надо в музыкальный. Ты не хочешь поехать? – Хочешь, чтобы я вас отвезла? – Да, ты же знаешь, я плохо вожу. – Между прочим, это ты хотел машину, – сказала девушка, возвращаясь к растяжке. – Ты водишь нормально, просто неуверенно. – Ну на трассе я могу сесть за руль, но этот чёртов лес, – парень поморщился. – Я боюсь застрять где-нибудь. Все-таки у нас тут много болот. – Когда вы хотите ехать? – Сегодня. – Тогда тебе следует разбудить Мари. Я не хочу ехать в темноте. – Ты права, да. Ты не против, если мы позанимаемся позже? – Феликс обратился к Эймонду, который все это время молча наблюдал за действиями Ванды. – Конечно, – кивнул он и сел в кресло. – Через полчаса у гаража, – бросил Феликс и ушёл домой.       Ванда красилась, стоя у зеркала, в своей гостиной и подпевала играющей на фоне музыке. Эймонд сидел за её спиной и читал. Хотя, скорее, он делал вид – он наблюдал за девушкой и вскоре она заметила это и улыбнулась. – Самые лучшие концерты даются около зеркала, ну или в ванной. – В ванной? – Эймонд изогнул бровь. – Ну да. Там же замкнутое пространство, акустика прекрасная. – И как же попасть на этот концерт? – вызывающе спросил парень. Настала очередь Ванды изгибать бровь. – Будем считать, что я этого не слышала, – фыркнула девушка и вернулась к макияжу. Раздался стук в дверь и она двинулась в коридор. На пороге стояла Мира. – Ты что-то хотела? – спросила Ванда у девочки. – Да, мне нужно спросить, – неловко ответила она и ведьма поманила ее за собой. Когда они оказались в гостиной, Мира слегка смутилась, увидев Эймонда и коротко кивнув ему в знак приветствия, отвела глаза. Девочка протянула Ванде тетрадь и та, оперевшись поясницей на комод, принялась читать записи. Мира училась в 7 классе и заклятия, которые преподавали им, были достаточно сложными, состоящими из минимум пяти звеньев. – Я так понимаю, проблема в этом? – Ванда провела по последнему звену. – Это какая-то задача? Откуда условия? – Из учебника. Только я его забыла взять, сейчас схожу, – Мира собиралась было уйти, то Ванда покачала головой. – У Эймонда должен быть этот учебник, – ведьма зашла на кухню и в стопке книг, нашла нужную. Ведьма опустилась на диван, а рядом робко села Мира. – На, ищи свою задачу. – Вот эта, – девочка отыскал страницу и ткнула пальцем в нужный номер задания. Ванда быстро прочитала его и хитро улыбнулась. – Эймонд, что скажешь? – она отвлекла принца от чтения и он заглянул в учебник. Поняв, что не дождется ответа, ведьма отдала книгу Мире. – Мне нужно уехать, а вы сидите и думайте. Коллективная работа. Тому, кто сможет решить задачу, подарю что-нибудь. ***       Мира Лукина – рыжеволосая девочка с темно-карими глазами, худощавая и невысокая. Мира контролировала зеленый нестабильный поток и умела лишать органов чувств, помимо этого ей была подвластна воздушная стихия. В общине проживает с младенчества. ***       Ванда, Феликс и Мари ездили по городу долго, хотя большую часть времени девушка сидела в машине и ждала брата и его жену, пока те ходили по магазинам. Молодые люди уже собирались ехать домой, когда ведьма вспомнила, что обещала приз своим "ученикам", которые ждали её дома и вышла из машины. Пройдя несколько кварталов, она увидела небольшую лавку, где продавались разные зажигалки, ножи, фляги и ещё много всего. Ванда вдруг вспомнила, что Мира, кажется, занималась метанием ножей. Не найдя подобных наборов, ведьма выбрала складной нож с изображением масок, а потом её взгляд зацепился за нож с зелёным драконьим глазом. Расплатившись с продавцом, девушка вернулась в машину, где ее уже ждали Мари и Феликс и завела мотор. Когда они приехали в общину, было уже темно, на улице поднялся ветер, предвещающий скорое начало дождя. Добравшись до дома, Ванда быстро скинула куртку и прошла в гостиную. – Ну что тут у вас? – спросила она. Мира и Эймонд сидели на кухне друг напротив друга и что-то обсуждали. Ванда порадовалась тому, что они нашли общий язык, потому что оба были отшельниками и их обоих нужно было заставлять контактировать с людьми. – Мы сделали, – гордо ответила Мира и протянула листок. – Вы так буквально поняли мои слова о коллективной работе? – улыбнулась ведьма. Бумага была исписана вдоль и поперек, одновременно двумя почерками. – Всё верно. Только как мне вас оценивать, я купила один подарок, – слукавила Ванда. – А пополам поделить нельзя? – спросила Мира и девушка отрицательно покачала головой. Ванда достала из кармана нож с масками и положила на стол. – Ой, – выдохнула девочка, глаза её загорелись. – И правда не получится поделить, – грустно добавила она. – Бери, ты первая догадалась, – подал голос Эймонд. – Ну как же, а вы? Это ведь не честно. – Всё честно, забирай. – Спасибо, – щеки девочки залились румянцем, она быстро собрала вещи, обняла Ванду и убежала, разглядывая нож.       Ведьма не спеша переоделась, сходила в душ и только после этого вернулась на кухню. Пора было ложиться спать, когда она вдруг подошла к Эймонду и обняла, укладывая голову на его плечо. Он тут же отвлёкся от от книжной страницы и посмотрел на девушку. Она развернула его руку ладонью вверх и положила на неё второй нож. – Я не стала отдавать при Мире. Пусть ребёнок думает, что выиграл, – улыбнулась она. – Мне показалось, что тебе понравится. Вот, если нажать сюда, он раскроется, – Ванда надавила на кнопку и раздался щелчок. – Спасибо, – на выдохе ответил он, разглядывая рукоятку. В это время девушка осторожно прислонилась к его щеке и потерлась об нее носом, а после невесомо коснулась кожи губами.       Она много думала о случившемся той ночью, но так и не смогла вспомнить их поцелуй. Ванда изо всех сил напрягала память, пытаясь уловить хоть что-то в своих воспоминаниях – она вспомнила свое падение в ванной, вспомнила как коснулась губами его ключицы, но никакого поцелуя в ее голове так и не всплыло. Все что у нее было – воспоминание Эймонда. Ей показалось, что у него к ней что-то есть. В конце концов, он не был похож на человека, который целуется со всеми подряд просто из интереса. Это все в конечном итоге вывелось в единое решение сложившейся ситуации – нужно забыть о той нелепой ситуации. Забыть, чтобы начать все так, как полагается. – Я рада, что тебе понравилось. Я плохо запомнила, но, кажется, у Вхагар были зелёные глаза, да? – Да, – Эймонд сжал её руку и Ванда ощутила как задрожало его сердце – это была тоска. Он скучал по ней. – Ты делаешь большие успехи и я скоро смогу научить тебя гулять в подсознании. Ты сможешь вспоминать о ней, снова сможешь увидеть её, летать на ней. Конечно, это будет плод твоего воображения, но такие видения можно сделать очень реалистичными. Сначала ты научишься контролировать картинку, затем вспомнишь её движения, повадки, вспомнишь ветер, звуки, что окружали тебя, запах и все сложится в плотное воспоминание, – она снова поцеловала его щеку, так нежно и осторожно. – Тебе станет легче, когда ты этому научишься. Знаешь, у меня есть одно воспоминание, оно очень личное, о нем никто не знает, я никогда и никому его не показывала. Я сделала свой дом.       Ванда замолчала, она уткнулась лбом в его затылок, рвано выдыхая воздух и обливая принца потоком невыносимой боли. Он ещё крепче сжал её руку и интуитивно потянул её чувства на себя, помогая ей справиться. Девушка обняла его сильнее, задышала ровнее и вдруг выпрямилась и потянула его за собой. – Ложись, – кивнула она на кровать, когда они были в гостиной. Пока Эймонд выполнял её просьбу, она выключила свет и, обернувшись, рассмеялась – принц спешно снимал с себя футболку. – И о чем ты только думаешь? Веди себя прилично, – она легла рядом с ним и, взяв его за руку, закрыла глаза. Он тут же последовал её примеру.       Ванда привела его на какую-то длинную узкую улицу с множеством небольших домиков и повела за собой, крепко держа за руку. Это было так странно – раньше он видел только улицы Королевской Гавани, но они были совсем другими. Они замерли напротив дома и девушка вздохнув, шагнула ко входу. Внутри была гробовая тишина и идеальный порядок. Они вошли в прихожую, но надолго в ней не задержались и сразу же двинулись дальше. Эймонд внимательно смотрел по сторонам, зачем-то стараясь запомнить все что видел. Ванда замерла в гостиной, которая представляла собой студию, смежную с кухней и дала своему спутнику немного времени, чтобы он осмотрелся, а после повела его наверх. *Здесь жили мои родители* – указала она на первую, встретившуюся им дверь. –*А напротив Теона*       Они пошли дальше, приближаясь к концу коридора и Ванда снова замерла между двух дверей. *Это комната Феликса, а это – моя* – она толкнула дверь и увлекла его внутрь. Как и весь дом, комната Ванды была наполнена светом, везде был порядок и чистота. Он обвел глазами интерьер – кровать, застеленная пледом в клетку, шкафы – с одеждой и книжный, письменный стол и стул с высокой спинкой, два больших окна с невесомыми светло-зелеными занавесками, на стенах фотографии и рисунки, синтезатор, похожий на тот, который хранился в подсобке актового зала. *Я всегда сюда прихожу, когда мне плохо и хочется побыть одной. Чаще всего я ложусь здесь спать, потому что за 4 года я так и не привыкла спать на той кровати, что стоит в моем доме в общине* *Ты сказала, что никого не приводила сюда. Почему привела меня?*       Ванда ничего не ответила, она подошла к нему ближе и взяв его руки, уложила к себе на плечи, а потом прижалась к его груди. *Потому что я хочу, чтобы ты знал обо мне больше* – отозвалась она. –*И знал, что я доверяю тебе*       Они долго стояли, обнимая друг друга, иногда Ванда плакала, предаваясь воспоминаниям, стоя в родных ей стенах. А иногда она что-то рассказывала ему о себе, своей семье и своём детстве. Они сидели на ковре возле её кровати друг напротив друга и разговаривали, девушка держала его за руку, осторожно поглаживая костяшки и внимательно слушала. Ему льстило, что Ванда пустила его в такое личное место и он решил ответить на ее порыв своим. Эймонд рассказывал ей о своем детстве, рассказывал, чем любил заниматься, но упорно обходил любых упоминаний своей семьи. Ванда была тактичной и никогда не задавала ему вопросов об этом, даже когда диалог упирался в эту тему, она сама переключалась на что-то другое, говоря, что каждый имеет право на прошлое, что им выпал шанс жить по-другому, исправить все, о чем каждый из них жалел. Принц был благодарен ей за это, за то, что она его понимала, даже когда это казалось невозможным. *Когда ты меня научишь делать такие видения, я познакомлю тебя с Вхагар*       Ванда кивнула ему, улыбаясь и вдруг оперевшись руками о кровать, села на неё, а потом легла и постучала по покрывалу рядом с собой. Эймонд не стал уточнять что она имеет ввиду и лёг рядом. Кровать и правда была другой, она была уютней и удобней, теплее и мягче. *Ты ведь говорила, что так нельзя* – усмехнулся он, обнимая её. Ванда, как тогда ночью, уложила свои руки ему на грудь и посмотрела в глаза. *Мы ведь в подсознании, здесь можно все* – отозвалась она. –*Я давно не дополняла это воспоминание и хочу его дополнить вот этим. Хочу, чтобы я могла побыть с тобой в любой момент. Ну, на случай, если ты опять превратишься в ворчливого вредного принца*       Впервые за долгое время над общиной не было видно ни единого облачка, светило солнце и почти не было ветра. Жители Второй Северной стремились каждую свободную минуту этого дня провести на улице, чтобы впитать в себя весь витамин Д, который витал в воздухе, вместе с солнечными лучами.       Эймонд сидел в кресле около крыльца дома и читал книгу. Мимо него проходили люди и он заметил, что поселенцы действительно привыкли к здешней погоде – почти все они были очень легко одеты, в то время как он сам отдал предпочтение темно-серому джемперу.       Прошло два месяца с того момента как он попал в общину и за это время у него появились некоторые личные вещи. Лисбет ещё в самом начале предложила ему забрать вещи из Королевской Гавани, но подумав несколько дней, он отказался от этой идеи – раз уж жизнь дала ему шанс все исправить – он воспользуется им по полной.       Эймонд опустил глаза и погладил пальцами ткань джемпера. Пару дней назад Ванды не было дома почти весь день, хотя у неё был выходной и он рассчитывал, что ему удастся как можно больше времени провести с ней, но девушка куда-то ушла сразу после завтрака, а вернулась когда смеркалось. Почти сразу ведьма протянула ему какой-то свёрток, развернув который, он обнаружил там серую материю. Она уже и до этого приносила ему вещи – какие-то были куплены, а какие-то принадлежали её брату и все они были чёрными. – Я хотела взять белый, но решила, что не стоит так резко выводить тебя из зоны комфорта. Тебе и так хватает стресса, – прокомментировала она, а потом поцеловала его в щеку. Эти чёртовы поцелуи выводили его из себя, заставляя испытывать чувство стыда за свои порочные мысли о ней. Она была дерзкой, иногда самоуверенной, могла сказать что-то острое и даже ударить, но в ее глазах отражалось то, что сбивало его с толку – детская и всепоглощающая чистота и невинность. Ванда держала дистанцию с ним, ограничиваясь робкими касаниями губ, оставленными на его щеке, и короткими прикосновениями в виде поглаживаний или объятий. Иногда во время разговоров она случайно засыпала на его плече, а потом извинялась за это на утро и отводила глаза. Эймонд не понимал как ему вести себя с ней – ждать пока она осмелеет было явно бесполезно, но и пугать ее своими порывами он не хотел. Он был уверен, что полностью контролирует себя, до тех пор, пока она не появлялась рядом. Ночами, когда она случайно засыпала с ним, принц старался даже дышать тихо, лишь бы она не проснулась и не сбежала от него.       Его взгляд переместился на нож, закрепленный за пояс – ещё один её подарок, с которым он не расставался, постоянно прокручивая его в руках. Ванда вообще слишком часто ему что-то дарила и Эймонду было неловко от этого, но вместе с тем он испытывал приятные ощущения, когда она подходила к нему вплотную, пряча руки за спину и лукаво улыбалась. Абсолютно все вещи, которые она ему дарила были нужными и несли какой-то смысл.       Услышав ее голос рядом, он повернул голову – Ванда шла вместе с Джансу и Наргиз в сторону дома и что-то рассказывала, тепло улыбаясь. Они коротко поздоровались и прошли в дом, все, кроме Наргиз, девочка почему-то осталась во дворе. Малышка села на скамейку около кресла и опустила свои глаза в книгу, что лежала на коленях Эймонда. – О чем эта книга? – спросила девочка. – Она, эм, знаешь, я сам не очень-то понимаю, – бессильно вздохнув признался он. – Ты уже умеешь читать? – Да, немного, моя мама учит меня. Мы учим с ней буквы и цифры, а ещё, мама учит меня плести. – Плести? – Да, мы делали с ней браслеты и ещё кукол. Кукол мы делаем часто, а потом отдаём их людям. – Зачем? – Чтобы они оберегали их. На самом деле я не довольна собой, мои куклы пока что не так хороши, как у моей мамы. Я все стараюсь, стараюсь, а они все равно получаются неаккуратными, – пожаловалась Наргиз и грустно вздохнула. – Зато я умею писать. Когда мы делаем кукол, то внутрь них кладём молитву написанную на небольшом листочке бумаги, – она вдруг сняла со спины маленький рюкзак и открыв его, высыпала содержимое на скамейку. Эймонд увидел несколько небольших, от трех до пяти сантиметров, кукол. Он взял одну и покрутил в руках, разглядывая. – Эта кукла бережет от кошмаров и улучшает сон, – проговорила девочка, а следом сама дала ему в руки другую замысловатую тряпичную игрушку. – А эта – забирает боль. Я не помню слово, мама мне объясняла, – Наргиз задумалась и замерла, а потом прислонила маленькую ладонь к своей груди. – Когда болит вот тут.       Наргиз не было ещё и 5 лет, но она разговаривала и рассуждала иногда как взрослая. Как и её мать, она была ведьмой. Конечно, её способности только только начинали проявляться, но девочка уже многое могла. В отличие от других детей её возраста, проживающих в поселении, она понимала, что в её руках кроется смертельная сила и вела себя осторожно. У малышки уже начинали появляться способности эмпата, а ещё она имела тесную связь с животным миром – девочку преследовали толпы насекомых, птиц и небольших животных. Полгода назад Наргиз заблудилась в лесу и каково же было удивление, когда её оттуда, держа за шиворот, вынесла волчица.       Наргиз вдруг взяла Эймонда за руку и вложила в его ладонь ту куклу о которой недавно рассказывала. – Мама говорит, что у людей чаще всего болит душа, – сказала девочка и ушла в дом искать мать.       Вскоре Джансу и Ванда вышли обратно и направились в сторону актового зала. Кажется, у них должна была быть репетиция. Немного подумав, Эймонд двинулся вслед за ними. Когда он переехал через порог зала увидел, что почти все девушки, которые обычно участвовали в репетициях, сидят около сцены. Феликс и его группа что-то играли и сюда по лицу Ванды, парни явно задерживались. – Ты мне обещал, что вы освободите зал вовремя, – сказала Ванда, когда музыка прекратилась. – Нам нужно было закончить, – пожал он плечами. – Аппаратура перегрелась, – девушка коснулась какой-то коробки руками и тут же отстранилась от неё и подула на свою ладонь. – Да брось, включи вентилятор, она быстро остынет, – махнул рукой Феликс.       Вся группа переместилась в зрительный зал, а девушки начали свою репетицию. Наргиз, которая сидела рядом с Эймондом вдруг вскочила и побежала вперёд, широко расставив руки. – Мартин! – она неслась навстречу парню, который уже был готов её ловить. – Привет. Как твои дела? – спросил он, поднимая малышку на руки. Девочка обняла его и засмеялась. – Всё хорошо. – Почему ты не в саду? – Я не захотела идти и мама разрешила мне остаться сегодня с ней.       Вскоре Наргиз снова села рядом с Эймондом и стала наблюдать за происходящем на сцене. За их спинами сидели все участники группы Феликса и обсуждали предстоящее выступление. На сцене прекратилась музыка и это привлекло внимание всех присутствующих. Звуки музыки сменились треском и вспышками искр, после этого со стороны розеток и аппаратуры повалил дым. Раздался хлопок и начался пожар. – Все на улицу! Быстро! – рявкнул Феликс и бросился к сцене, чтобы найти жену. Его примеру последовал Мартин, который уводил Джансу. Эймонд помог Наргиз сесть к себе на колени и спешно прокручивая колеса кресла руками, вывез девочку на улицу. Следом выбежал Якоб, который держал на руках Нур – девушке стало плохо, она надышалась дымом, потому что стояла рядом с источником пожара. Вслед за Якобом на улице оказался Янис, который вывел Ингу, Этэль и Клер. – Все вышли? Никого не осталось внутри? – тяжело дыша спросил Мартин. – Кажется, да, – кивнул Янис. – Я уходил последним, на сцене больше никого не было. Нужно срочно звать кого-то и тушить это все. – Мама! – Наргиз начала плакать, ища глазами мать, продолжая сидеть на коленях принца. – Я здесь, милая, – отозвалась Джансу. Девушка на эмоциях обняла Эймонда. – Спасибо, что помог ей. Иди ко мне, – она забрала девочку и Наргиз заплакала ещё сильнее. – Всё хорошо, не плачь. Наргиз, тише. – Мама! Ванда! – Что такое? – Мама, Ванда там! – Где? – Мама, она там! – девочка не могла сказать ничего связного и все судорожно оглянулась, понимая, что девушки нет среди них. – Нур! – на поляне появился Аид – мужчина увидел из окна госпиталя как процессия выбегала из горящего зала. – С тобой все в порядке? Ты цела? – Да, все хорошо, – ответила иранка, обнимая мужа.       В здании раздался треск и ещё несколько хлопков, а потом что-то упало. Феликс заглянул внутрь, пытаясь понять в чем дело, но ничего не увидел за толстой пеленой дыма. – Наргиз! – слишком резко обратился к ребёнку Феликс от чего девочка уткнулась лицом в мать. – Ты пугаешь её! – процедил Мартин, отодвигая друга от ребёнка. – Прости. Милая, пожалуйста, скажи, где ты ее видела. – Она там! Она куда-то побежала, – задыхаясь от слез объясняла Наргиз. – Мы все побежали на улицу, а она побежала в другую сторону.       Пока все рванули к выходу, Ванда побежала к розеткам и попыталась обесточить аппаратуру, чтобы предотвратить развитие пожара. В панике она схватилась руками за провода и ладони тут же окатило болью, в глазах потемнело, она осела на пол и стала терять сознание. Последнее что она смогла сделать – толкнуть дверь в подсобку и сползти вниз по ступеням. Огонь не успел добраться до каморки с инструментами, но она была полна едкого дыма, так что сделав несколько вдохов, Ванда отключилась. – Мне нужна вода, – нервно сказал Якоб и снял с себя футболку. Янис достал бутылку из своего рюкзака и дал её парню. Якоб облил футболку водой, отжал и прислонив мокрую ткань к лицу, бросился обратно в зал. – Ванда! – позвал он, но ответа не последовало. – Кто видел её? Где она была? – спросил Феликс. – Она стояла рядом со мной у аппаратуры. Там было много дыма, она могла потерять сознание, – ответила Нур. Раздался грохот, а потом из здания выбежал Якоб, тяжело дыша и пытаясь откашляться. – Потолок обвалился, – еле проговорил он. – Я не смог пройти к сцене, но, – он снова судорожно вздохнул. – Что но?! – рявкнул Феликс. – Сцена уже сгорела, – сказал он. Феликс схватил камень и бросился к окну, намереваясь разбить его. В последний момент его сбил с ног Аид. – Совсем рехнулся! Идиот, туда наоборот нельзя пускать кислород, пожар только усилился! – отчитывал мужчина. Феликс прорычал и куда-то побежал, не долго думая Якоб бросился за ним. Парень вспомнил о том, что в актовый зал есть второй вход – через дверь ведущую в подсобку. Притянув телекинезом лопату, он стал сбивать замок и когда, наконец, справился с ним, распахнул дверь и сквозь толстую пелену дыма увидел сестру, которая лежала на полу. Её вынесли на воздух и рядом с ней тут же опустилась Нур. – Она не дышит, – сказала девушка. – Что значит не дышит. Ты же, мать твою, врач. Сделай так чтобы она задышала! – Феликс упал рядом с сестрой на колени. – Считай пульс, – скомандовал Аид и принялся проводить реанимацию. – Ну давай, приходи в себя. Давай!       В это время жители общины тушили пожар. Вокруг царил хаос, но Феликс не видел ничего вокруг, кроме бледнеющего лица сестры. – Аид, пульс пропал, – со слезами на глазах проговорила Нур. – Отойдите все! Быстро! – рявкнул мужчина и все сделали несколько шагов назад. Аид на мгновение закрыл глаза, а потом быстро совершил прекардиальный удар. Ванда судорожно вздохнула и закашлялась, оповещая о том, что пришла в себя. – К Джеймсу её!       Ванда лежала в госпитале. Здание ещё не до конца восстановили, так что её положили в палату реанимации, а рядом с ней лежал Якоб – парень получил изрядную порцию оксида углерода, пока пытался найти её. Девушка подняла свои руки и посмотрела на них. Все ладони были в чудовищных ожогах, но их Ванда не видела, потому что Джеймс уже успел сделать перевязку. – Очнулась? – подал голос Якоб и ведьма повернула голову. – Ты как всегда в своём репертуаре – все спасают себя, а ты всех. – Я думала, что смогу обесточить аппаратуру и это поможет избежать пожара. Что с тобой случилось? – Всё в порядке, просто надышался немного, – ответил он. – Болят? – он кивнул на её обожженные кисти. – Да. Больше никто не пострадал? – Нет, все успели выбежать.       Раздались шаги, а потом в палате появилась Мира. Она присела на край койки Ванды и кисло улыбнулась ей. – Я узнала, что с вами случилось и решила проведать, – сказала она. – Спасибо, милая. Как твои дела? – Явно лучше, чем ваши, – пожала плечами девочка.       Через два дня Ванду отправили домой, строго настрого запретив перенапрягаться. У девушки болела и кружилась голова, так что ей пришлось согласиться с постельным режимом. Зайдя в гостиную она увидела Эймонда, который читал сидя на диване. – Решил прочитать все книги в общине? – спросила она. – Этой цели я не преследовал, но ты подала мне хорошую идею. Тебя отпустили или ты сбежала? – Если скажу, что сбежала, ты меня сдашь? – Мм, пожалуй, следовало бы, но нет. – Джеймс сам меня отпустил. Тяжело лечить врача. На меня жаловались девушки, работающие в госпитале, потому что я придиралась к ним, – Ванда села на противоположный край дивана и тяжело вздохнула. – Как твоя спина? – Мне становится лучше, – кивнул принц и вернулся к чтению. Он почти сосредоточился на книге, когда к нему постучалась чужая боль. Эймонд повернул голову налево и посмотрел на Ванду. Она сидела, опустив лицо вниз и смотрела на свои забинтованные кисти, но ощутив на себе взгляд тоже повернулась. – Я скучала по тебе, – сказала она вдруг и села ближе, а потом прислонилась к его плечу и судорожно вздохнула.       За эти два дня Эймонд вспомнил как паршиво быть одному. Впервые в жизни он не был рад одиночеству, стены и тишина давили на него. Ванды не было, но даже находясь в госпитале на больничной койке она думала о нем и просила женщин из общины относить ему еду, потому что понимала, что сам он вряд ли что-то себе приготовит. Эймонд приходил несколько раз, чтобы навестить её, но почти всегда сталкивался с Якобом. Ванду забавляло то как он реагирует на него. Девушка была абсолютно несведуща в эмоциях любви, но ревность она знала хорошо.       Все эти дни Эймонда терзало чувство стыда, потому что он обманул её и почему-то именно сейчас он решил сознаться. – Мы не целовались, – на выдохе сказал он и Ванда тут же подняла на него глаза. – Что? – То воспоминание, – начал Эймонд. – Оно не полностью правдиво. Ты и правда легла спать со мной, но мы не целовались. Я сделал это воспоминание, чтобы, – объяснял он, но его речь прервал заливистый смех. Ванда снова уткнулась в его плечо, стараясь успокоиться, но не могла. – Ты что, не злишься? – А ты хочешь чтобы я злилась? – спросила она, изгибая бровь. – У тебя хорошо получилось почти все, за исключением моих умений. Ты явно меня переоценил.       Мира стала частой гостьей в доме Ванды. Ведьма помогала ей с заданиями и занималась с ней самообороной, насколько это позволяло ее состояние. Мира была умной и схватывала все на лету, однако ей было тяжело принять тот факт, что нужно драться, она боялась причинять боль людям. – Хотите я помогу? – спросила она, наблюдая как Ванда пытается готовить. Кисти её рук все ещё были в бинтах и это доставляло много неудобств. – Я могла бы помогать вам готовить. – Честно, я бы не отказалась от помощи, – она он успела договорить, а Мира уже принялась за дело. Через полчаса на кухне вкусно запахло едой, а ещё минут через пятнадцать она оповестила, что закончила. Это вошло в привычку. Даже когда руки ведьмы почти пришли в норму, Мира все равно часто приходила к ней и помогала. Они очень сблизились, вечерами после занятий, девушки пили чай и разговаривали, совершенно не замечая разницы в возрасте.       В один из дней Мира попросила Ванду показать ей штабное оборудование для слежки за туманной областью. Когда они шли мимо площадки, то увидели Феликса и Эймонда, которые занимались. – Он не взлетит, – бросила Ванда, проходя мимо сетчатого ограждения и парни замерли. – Почему ты так решила? – уточнил Феликс. – Потому что я видела депо его позвоночника. Ты забыл что я врач? Попробуй заставить его бегать. – А почему ты раньше молчала? – Я думала, что ты догадаешься сходить в госпиталь и прочитать его карту. Вообще возьми себе за правило – полезное занятие, – фыркнула девушка и оперлась на сетку. – Я думаю, что он сможет бежать достаточно быстро. Не быстрее Криса, конечно, но Якоба он обгонит. Джеймс делал отдельные проекции его органов, у него в ногах два дополнительных депо и в сердце – три. – Ого, а я его жалею, боюсь, что он не выдержит нагрузки. Да с таким сердцем можно сутками заниматься, – сказал Феликс, а потом обернулся к Эймонду и кивнул. – Нападай.       Ванда и Мира понаблюдали за ними ещё несколько минут и двинулись в штаб. Ведьма часто тайком смотрела за их занятиями. Во-первых, она переживала за него, боялась, что ему действительно может стать плохо. Мало того, что его организм резко приобрел большое количество энергии внушительного уровня, так ещё сверху ложилась нагрузка от ран.       Все было странно. Девушка не хотела ощущать на себе косых взглядов и вне дома почти не контактировала с ним, хотя даже когда они находились дома – не всегда проявляли друг к другу чувства, которые испытывали. Их мотало из стороны в сторону словно маятник. Они оба были влюблены, но оба боялись – она боялась привязаться, а он – стать слабым.       После просмотра аппаратуры Ванда и Мира вернулись домой и девочка вдруг положила перед своей наставницей тетрадь. – Знаете, я пишу стихи. Я никогда никому их не показывала, но почему-то захотела показать их вам. Я была бы очень рада, если бы вы их оценили. – Оценила? Я же не поэт, милая. Я могу просто прочитать их и сказать свое мнение.       Ванда открыла тетрадь на случайной странице и её глаза забегали по строчкам. Мира затаила дыхание, в ожидании оценки. – Ты правда сама их написала? – Да, а что – плохо? – Скоро в общине будет проходить творческий вечер, я запишу тебя. Стихи замечательные, я хочу, чтобы ты поделилась ими с теми, кто в этом смыслит больше меня.       За несколько недель упорных занятий Мира сделала огромный скачок в своих умениях и стала достойным противником, а главное – стала близкой подругой для ведьмы. Ванда находила в ней ту чистоту, доброту и честность, которой не было ни в одном взрослом. Мира жила с душой нараспашку, верила в чудо, верила в то, что однажды наступит мир, закончится война между тёмными и светлыми и тогда все будет хорошо.       Время подбиралось к 3 часам ночи, когда взвыла сирена. Ванда и Эймонд одновременно сели в своих постелях и переглянулись – дом трясло, словно под ним разъезжалась земля. Наспех одевшись, они выскочили из дома и сразу поняли в чем дело – над их крышей завис кто-то из лазутчиков. – Роберт, – процедила Ванда, разглядев лицо и рванула вверх. Этот парень раньше жил в их общине, пока случайно не выяснилось, что он предатель из тёмных. Таких как он называли метеоэнергетиками, он умел управлять погодой и сейчас пытался вызвать мощное торнадо.       Ванда налетела на него сзади и вцепилась в голову, пытаясь завладеть его сознанием. Роберт контролировал чёрный поток, так что справится с ним было нелегко. Поняв, что борется с ним слишком долго, Ванда раскрыла портал и потянула противника за собой. Они оказались в незнакомом лесу, за пределами общины. Набрав скорость, она снова открыла портал и вернулась в общину. Ванда всегда использовала этот фарс, когда понимала, что не может справится. Оказавшись в поселении она посмотрела вниз и улыбнулась – ведьма увидела Эймонда. Парень сражался внизу, передвигаясь с чудовищной скоростью.       Поток Эймонда больше не увеличивался, хотя и оставался нестабильным. Его обучением занимались сразу трое – Феликс, Лисбет и Ванда. За те месяцы, что он провел в общине, у него стало получаться наносить весьма серьезные энергетические удары, а еще лишать противника слуха и зрения. Кроме того ему был подвластен огонь, правда стихия оказалась довольно вредной и в бою он пока что ее не использовал. Ванда попросила его об этом, после одного из набегов темных, когда принц чуть не поджог рядом стоящий дом. Конечно, главным его оружием было умение вторгаться в чужое сознание – его морок и гипноз мало кто мог выдержать, а в совокупности с его физической силой, они становились убийственным сочетанием. – Смог все-таки, – сказала она сама себе. Феликс пытался разбудить в нем умение быстро передвигаться несколько недель, но у него все никак не получалось и сейчас, на выбросе адреналина, принц все-таки побежал.       Ванда снова ринулась в бой. Она видела как внизу бьётся Якоб, Аид, Нур в обличье зверя, а мимо неё летали Феликс, Лисбет и Клер. Вдруг мимо пронеслась знакомая рыжая копна. – Мира! – крикнула Ванда. – Какого черта?! – Вы же сказали, что я уже готова. – Гросс, не возмущайся, – вмешалась Лисбет. – Я видела её в деле и разрешила ей вступить в бой. Нам не хватает рук.       Ванда хотела было возразить, но услышала треск внизу и опустила глаза, а потом рванула вниз. Эймонд бился отдельно от кресла и какая-то девица ударила его по спине от чего он упал на колени, но продолжил сражаться. – Вставай, – сказала она, оказавшись рядом с принцем. Она помогла ему подняться и хотела вернуться в небо, но тут раздался голос Лисбет. – Гросс и Таргариен за мной на границу, – скомандовала она. Ванда обняла Эймонда и оторвалась от земли. – Мира, ты тоже идёшь с нами. – Что там случилось? – спросила ведьма у старшей. – А как ты думаешь? Границу прорвали, что там случилось, – Лисбет и Мира рванули вперёд, а Ванда и Эймонд летели сзади, отставая. Все-таки она была девушкой и тащить на себе лишний вес было нелегко. – Я видела, – шёпотом сказала Ванда. – Ты молодец. Как ощущения? – Это случилось резко, меня чуть не стошнило, – ответил он, поджав губы. – Да, такое часто бывает, – кивнула Ванда, а потом подняла на него глаза и улыбнулась. – Адреналин страшная вещь, в ком-то он открывает новые способности, помогает стать сильнее, а кому-то дарит смелость, развязывает язык, – она провела по его щеке. – Ты такой красивый, когда дерешься, – сказала Ванда и осторожно прислонилась к его губам. Эймонд тут же запустил пальцы в её волосы и прижал ближе к себе. У девушки не было никакого опыта и принц взял инициативу в свои руки. Он смело исследовал её рот, сминая губы, касаясь их языком, пробуя на вкус и упивался теплом, что исходило от неё. Их эмоции слились воедино, уже было непонятно кто и что испытывает – чьи это руки дрожат, чьё сердце бьётся со скоростью света, чьё дыхание стало тяжёлым и прерывистым, в чьём животе завязался крепкий узел. *Ты был прав, это действительно приятно* – раздался голос девушки в подсознании Эймонда, а потом она отстранилась от него, разрывая контакт. – Что это вдруг? – спросил он, севшим голосом. – Решила придать тебе сил перед битвой. Будь осторожен, – тихим шёпотом попросила Ванда, а потом положила его руку на свою грудную клетку и последний раз посмотрев на него, опустила на землю.       На границе их ждали Мари и Феликс. Лисбет раздала указания и все взялись за свою работу. Ванда, её брат и Лисбет принялись за починку пограничного поля, остальные держали оборону. Вскоре звуки боя стихли, темные были отброшены и поселенцы смогли выдохнуть. Ванда видела как к ней подлетела Мира. – Это так здорово. Я никогда раньше не видела поле. Вы меня научите? – улыбаясь спросила девочка. – Конечно, милая, конечно, – кивнула Ванда. Раздалось шипение, а потом глухой удар. Тело Миры вздрогнуло, улыбка медленно превратилась в маску. Девушка расставила руки в стороны и упала на землю. За её спиной стоял Роберт, который вынырнул из портала, а потом снова скрылся в нем. – Мира! – закричала Ванда и бросилась вниз. Она упала на колени рядом с девочкой и прислонила руки к её груди. – Милая, смотри на меня, смотри. Не закрывай глаза. – Простите меня, – она выдохнула в последний раз и замерла. – Мира! Нет, нет, нет! – Ванда взмахнула рукой, вызывая проекцию и зарычала – ее поле было равно нулю, он убил её. Девушка закрыла рот рукой, до боли сжимая кожу зубами. По ее щекам побежали слезы, которые стекали на еще теплое лицо Миры. Ведьма посмотрела в остекленевшие глаза, которые девочка не успела закрыть и опустила ее веки. Ванда мелко задрожала, вспоминая как четыре года назад ей пришлось закрыть глаза своей матери и уткнувшись лбом в лоб Миры, завыла. Она потеряла контроль над собой и ее боль передалась природе – поднялся жуткий ветер, стало невыносимо холодно и как-то жутко. Феликс оттащил сестру от мертвого тела и прижал к себе, пытаясь успокоить. Ванда вдруг вырвалась из его рук и принялась открывать портал. – Что ты делаешь? Остановись! – рявкнула Лисбет. – Ванда? – Я убью его! – рявкнула ведьма. – Я запрещаю тебе! Это нарушение устава! – Он убил её! Ты что совсем дура? – кричала Ванда. Феликс снова обхватил её со спины, не давая уйти. – Пусти меня, пусти! – Всё в общину! Быстро! – приказала старшая. – Гросс, отвечаешь за сестру. Таргариен, возьми Миру. Мари, идёт со мной.       Лисбет собрала всех в штабе. Новость о смерти девочки мгновенно разлетелась по общине и старшая боялась, что жители решат устроить самосуд. Да, Мира была мертва, на она не могла позволить ни единому человеку нарушить устав. Может быть Лисбет и казалась равнодушной, но на самом деле она дорожила каждым человеком в своей общине и должна была защищать тех кто находится под её шефством – живых. – Я призываю к вашему благоразумию. Наши крики, стенания и слезы не вернут девочку, они не воскресят ее. Ровно как и убийство виновного. Мне жаль, что сегодня нам пришлось потерять кого-то, но, согласитесь, что случившееся пару часов назад нападение могло закончится ещё плачевнее. – Да как у тебя язык поворачивается так говорить! Он убил её, а ты предлагаешь спустить ему это с рук?! – Ванда не смогла промолчать. – Роберт чуть не убил твою сестру несколько лет назад, посмотри во что он её превратил! Сколько всего он сделал за эти года, сколько вреда нанёс общине. О каком уставе мы здесь говорим?! Устав единый для всех – и для нас и для них, но он нарушил его и уже не один раз. То что Роберт сделал сегодня должно караться высшей мерой. Он должен заплатить за это и я взыщу с него этот долг. Во имя её памяти! – Я понимаю твой гнев, но нарушение устава нельзя карать нарушением. Мы не имеем права вмешиваться. Это могут делать только люди из "Ковчега" или же распределительной общины. – Да плевать мне на твой устав! Он убил ребёнка, Лисбет! Ей было всего 13, – Ванда вскочила со своего места, голос её сорвался на крик. – Я не собираюсь сидеть и ждать пока эта тварь покалечит или убьёт кого-то ещё. Я заставлю его заплатить и за Элис и за Миру, а ты как хочешь, – ведьма двинулась на выход. – Ты не имеешь права нарушать мои приказы! Ты член моей общины! – бросила Лисбет вслед. Ванда сорвала часы с запястья и бросила их на пол не оборачиваясь. – Больше нет. Счастливо оставаться! – она громко хлопнула дверью. На улице Ванда села на землю, опираясь спиной на стену штаба и закурила. Девушка думала о том, что ей взять с собой и нужно ли ей вообще что-то. Все чего она сейчас хотела – мести. Она не могла оставить жизнь Миры не отомщенной.       В это время в зале гудели люди. Лисбет пыталась их успокоить, но голоса затихали, а потом вновь становились громче. Все замолчали лишь когда встал ещё один человек. Эймонд двигался в сторону выхода и все смотрели ему вслед, не понимая что это значит. – Вернись на свое место! Я никого не отпускала! – рявкнула Лисбет. Таргариен молчал. – Я сказала – вернись! Ещё один шаг и я выгоню тебя! – напирала Вебер. Эймонд замер, тяжело вздохнул, а потом вышел из зала так ничего и не сказав.       Он нашёл её быстро – ведьма так громко всхлипывала, что её не нашёл бы только глухой. Эймонд сел рядом с ней и взял за руку. – Лисбет закончила собрание? – Нет, – покачал он головой. – Я сам ушёл. – И она позволила тебе? – Я не спрашивал разрешения. – Она тебя накажет, Лисбет ненавидит нарушения дисциплины, – сказала Ванда и затянулась. – Думаю, что к тому моменту как она придумает для меня наказание, меня уже здесь не будет. – Что? – опешила она и повернулась на него. – Что ты сделал? – Ванда поднялась на ноги. – Вернись в зал и извинись перед Лисбет. – Я вернусь только если вернёшься ты, – он поднялся следом. – Эймонд, ты не понимаешь, ты ещё не до конца восстановился и вообще, – она нервно вздохнула. – Скорее всего я не вернусь оттуда. Ты большую часть жизни провел среди войн, интриг, среди ужасных людей и ты заслужил спокойной жизни. У тебя ведь появись здесь друзья и, – он прислонил пальцы к её губам, заставляя замолчать. – Спокойной жизни? Ты считаешь, что я смогу спокойно жить, если отпущу тебя сейчас, зная, что ты там умрёшь?       Ванда обомлела. Она ушла из зала, надеясь, что её поддержит брат, Якоб ну или хотя бы кто-то из девушек – Нур или Джансу, но нет. Все они остались сидеть там и только Эймонд пошёл за ней. Ведьма смотрела на него, не понимая, что ей делать и говорить. Они почти не знали друг друга, а он был готов пойти за ней, даже не зная куда она собирается и чем это все закончится. Ванда обхватила его лицо руками, осторожно погладила пальцами его щеки, а потом обняла. – И что мы теперь будем делать? – пробубнила она в его плечо. – Решать тебе – мы или сейчас идем и извиняемся перед Лисбет, или собираем вещи и уходим. Так или иначе мы делаем это вместе.       На улице светало, а они сидели на крыльце дома и оба молчали. Ванда сходила в госпиталь, чтобы попрощаться с Мирой. Эймонд наблюдал за тем как она рыдала над её телом. Его разум пронзала боль девушки и он пытался хоть как-то помочь ей, сделать так, чтобы ей было легче, но это было невозможно. Сидя на крыльце Ванда прокручивала в голове воспоминания, связанные с девочкой и много курила, пока не поняла, что её попросту тошнит от сигарет. Вдруг по дорожке, ведущей к дому, раздались шаги. – Ну что, борцы за правосудие, успокоились? – спросила Лисбет и села рядом с Вандой. – Я должна извиниться, да? – спросила Ванда. – Да ну тебя. На, – она протянула ей часы. – Ещё раз так сделаешь – выгоню. Тебя это тоже касается, – Лисбет глянула на Эймонда. – Я дам тебе два дня, приходи в себя и возвращайся к работе. И да, сегодня вечером мы прощаемся с Мирой, я хочу, чтобы ты что-то сказала. – Спасибо, Лисбет.       Вся община собралась около озера Забвения. По традиции жители общины сплели венки, каждый из которых был соединен в плотное покрывало, на которое поместили тело девушки. Когда все попрощались, Лисбет толкнула тело направляя к середине водоёма, где уже была раскрыта воронка. – Я, Лисбет Вебер, провожаю Мирославу Лукину в последний путь и прошу хранителей озера принять её душу и помочь обрести покой, – сказала старшая и тело отправилось на дно. Ванда не смогла сдержаться, потому что в этот момент вспомнила эмоции Миры, когда та умирала. Забыв о всех своих стеснениях, она нашла глазами в толпе Эймонда и подойдя к нему, уткнулась в него и расплакалась. Как и девушка, принц наплевал на чужие взгляды – ему было невыносимо терпеть ее боль, все чего он хотел в тот момент – помочь ей успокоится. Ванда не могла совладать с собой до самого дома. И даже оказавшись в гостиной, она продолжала всхлипывать, устроившись на груди своего соседа.       По просьбе ведьмы в общине не стали отменять поэтический вечер. Она поднялась на сцену с опухшими от слез глазами и севшим голосом. – Мне жаль, что сегодняшний вечер посвящён такому ужасному событию, – начала она. – Я была учителем Миры, наставником, а она стала для меня другом. Я хотела научить её защищать себя, хотела помочь ей раскрыть все то, что заложено в ней, а научила её умирать. Многие мне уже успели сказать о том, что я ни в чем не виновата, но мне от этого не легче, я все равно испытываю вину и вряд кто-то сможет меня переубедить. Не так давно Мира поделилась со мной своей тайной. Она рассказала мне, что пишет стихи и дала мне прочитать их. Я не великий ценитель поэзии и, возможно, мало, что смыслю в этом, но я записала её на этот творческий вечер, потому что нашла её работы весьма талантливыми. Сегодня с этой сцены должен был звучать её голос, она должна была стоять здесь вместо меня, но, увы, этого не случится. Именно по этой причине я хочу прочитать вам стихотворение, которое я увидела самым первым. О, Боже, эта бесконечность, Когда закончится она? Ведь наша жизнь не длится вечность, Когда-то все дойдут до дна! Дай, Боже, мне проснуться завтра И дай спокойно мне заснуть И покажи мне, где же правда, И в чем же жизни нашей суть. Дай сил, Всевышний, для победы, Дай мудрость, чтобы не жалеть. Нас в жизни окружают беды, Но мы должны себя сберечь! Ты расскажи мне, где наш дом, В котором счастливы мы будем. Когда допишем жизни том, Кому принадлежать мы будем? Я верю, кончатся измены, Уйду обиды, слезы, боль. Приходят в жизни перемены, К тому кто в жизнь в свою влюблен. Иди на свет ты, за мечтой, Какой б далёкой не казалась. Лишь только б стала она той, Лишь только б в сердце оставалась. И воздадутся твои муки, Ты будешь счастлив целый век. Но только не умри от скуки, Ты меня слышишь, человек? – Кажется, неплохо для тринадцати лет, – сказала Ванда, после прочтения. – У меня осталась её тетрадь со стихами. В ней много написано, но знаете, что интересно? Тетрадь исписана больше чем на половину только лишь её стихами, но я случайно открыла последнюю страницу и увидела там стихотворение Бродского. "Прощай, позабудь и не обессудь. А письма сожги, как мост. Да будет мужественным твой путь, да будет он прям и прост. Да будет во мгле для тебя гореть звёздная мишура, да будет надежда ладони греть у твоего костра. Да будут метели, снега, дожди и бешеный рев огня, да будет удач у тебя впереди больше, чем у меня. Да будет могуч и прекрасен бой, гремящий в твоей груди. Я счастлив за тех, которым с тобой, может быть, по пути." – Она верила в то, что война прекратится, в то, что настанет мир. Так давайте добьемся этого мира во имя её памяти.       Каждый житель общины, который выходил на сцену в тот вечер, чтобы поделиться своим творчеством, говорил хотя бы несколько хороших слов о погибшей девочке. Больше всего Ванда запомнила как на сцену вышла Мари. Девушка прочитала стихотворение "Цветы лучше пуль", доведя добрую половину собравшихся до истерики. Даже Лисбет рыдала, хотя не позволяла себе этого почти никогда. – Спасибо, – тихо сказала Ванда, лёжа на плече Эймонда в полной темноте. – М? – девушка так долго молчала, что он и забыл, что она вообще лежит рядом с ним. Хотя нет, об этом было сложно забыть. В нем бились чувства – свои и её. В последние дни она все чаще спала с ним, потому что ей было плохо, она просыпалась ночами и вздрагивала, а иногда начинала плакать во сне. Но с другой стороны он ощущал отклики своего сердца и, седьмое пекло, тела. Оказавшись в общине, он стал эмпатом, но не перестал был мужчиной и ему было сложно игнорировать свою реакцию на неё. С того дня Ванда ни разу не позволила себя поцеловать, потому что в её голове засела прочная ассоциация их поцелуя и того, что случилось потом. Эймонд понимал её, но в то же время скучал по её губам, пусть это и случилось всего раз. – Мне нравится моя сила, все то что я приобрела попав в общину, но я бы с радостью отказалась от того, чтобы испытывать чужие эмоции. Мне хватает своей боли, а ещё сверху ложиться чужая, – она приподнялась и посмотрела на него. – Ты ведь не обязан мне помогать и терпеть мои слезы. – Мы лежим в одной постели, а ты продолжаешь думать, что я делаю это потому что просто хочу помочь? – Я чувствую себя паршиво от того, что мы лежим в одной постели, потому что мне кажется, что это все неправильно, что так не должно быть, – говорила Ванда и Эймонд вдруг надавил на её затылок, заставляя лечь обратно на его плечо. – Просто ляг и замолчи, – выдохнул он. – Если тебе от этого станет легче, то я испытываю удовольствие от того, что ты лежишь рядом со мной. – Я тоже. – Засыпай.       Ванда почти ни с кем не разговаривала и не виделась и все начали переживать за неё. Все думали, что она страдает в одиночестве, но никто не знал, что творится под крышей её дома. Никто даже представить себе не мог, что Эймонд перестал быть для нее просто соседом или пациентом. Ванда все пыталась понять кто же он для нее, но не могла найти ответа. Он не был ей другом, но могла ли она считать, что между ними отношения?       У девушки был выходной, она решила, что хочет все-таки увидеться хоть с кем-то из друзей и словно почувствовав это около обеда в дом ввалились Феликс и Якоб. – Сестрица, как на счёт музыки? – Зовете меня в актовый? – А вот и не угадала. Мы хотим поиграть вечером на сцене. Придёшь? – Разве я могу отказаться? – усмехнулась девушка. – В 6 часов ждём тебя. И тебя, кстати, тоже, – Феликс заглянул на кухню и обратился к Эймонду. – Как ты себя чувствуешь? – Якоб сел на диван, рядом с девушкой, пока Феликс говорил с Эймондом. – Со мной все в порядке. Завтра я заступаю в патруль. – Хочешь, я пойду с тобой? Ты ведь стоишь одна в патруле. У тебя сейчас столько работы, а ты такое пережила. – Брось, я всегда столько работала. Не нужно, я не хочу обременять кого-то. – Я ведь сам предложил. Мы все переживаем за тебя. Особенно я, – он опустил на миг глаза, а потом поднял их обратно. – Если мне понадобиться помощь, то я обращусь к тебе к первому, – она улыбнулась ему и парень приобнял её за плечи. – Я очень буду ждать тебя вечером, – сказал Якоб, после этого парни ушли. Девушка сразу же ушла в душ, а после принялась готовиться к вечеру. Когда она вернулась в комнату, Эймонд уже сидел на диване. Она наклонилась головой вниз и принялась сушить волосы. После она немного накрасилась и села на диван рядом с Эймондом. Незадолго до выхода, Ванда ушла в спальню переодеваться, а когда вышла взялась за ручки кресла. – Ты идёшь? – спросила девушка. – Да, – он прошёлся взглядом по её одежде.       Ванда толкала кресло, помогая ему ехать. Ребята решили играть на улице, было ещё прохладно, но на их концертах обычно люди танцевали, так что вряд ли бы кто-то замёрз. К тому же актовый зал был не до конца восстановлен после пожара.       Ванда поставила Эймонда в безопасное место около левого края сцены и увидев, что к нему подошли Крис и Аид, с которыми, помимо её брата, он общался больше всего, девушка ушла. Она увидела, что неподалёку стоят Мари, Нур и Джансу и направилась к ним. После короткого приветствия, Ванда обняла Мари и уткнулась в её чёрные волосы. – Мы переживали за тебя, – сказала девушка, имея ввиду себя и Феликса. – Ты в порядке? – Кажется, да. – Мы очень испугались, когда ты ушла с собрания и бросила часы, – начала Мари и Ванда сразу поняла, к чему подруга клонит. – И удивились, когда Эймонд пошёл за тобой. – Да, я тоже удивилась. Он ведь тоже эмпат, так что он решил поговорить со мной, – ведьма старалась говорить общими фразами. Она знала, что влюблена, но почему-то не была готова делиться этим с кем-либо. – Я действительно хотела уйти из общины, но он помог мне изменить решение.       Девушки затихли и устремили свои взгляды на сцену. Парни уже во всю играли(1) и Ванда почувствовала себя намного лучше, обстановка располагала к тому, чтобы отбросить дурные мысли и хоть немного расслабиться. – Мой муж самый лучший, – сказала Мари, продолжая обнимая Ванду. – А у меня самый лучший брат.       Эймонд наблюдал за Вандой. Она стояла рядом с Мари, они обе, пожалуй, танцевали и пели активнее остальных, поддерживая Феликса. – На правах создателя группы ну и старшего брата я бы хотел позвать кое-кого на сцену. Ну не смотри на меня так, иди сюда, – проговорил Феликс спустя несколько песен и нагнувшись, протянул руку сестре. Она схватилась за неё и запрыгнула на сцену. Феликс ради сестры включил в сегодняшнюю программу несколько её любимых песен, зная, что это точно поднимет ей настроение(2)(3). Девушка выглядела такой счастливой и вместе с тем необыкновенно чувственной и нежной. Она была так гармонична и красива, когда выходила на сцену, настолько, что на неё нельзя было не смотреть. И Эймонд смотрел не отрываясь. Когда начался припев, она вдруг тоже посмотрела на него и очень тепло улыбнулась(4). Песня была красивой, было видно, что девушка поёт на пределе возможностей, высокие ноты в припеве, которые она брала, заставляли покрываться мурашками и ощущать ком в горле. Закончив, Ванда села на левый край сцены. Иногда она пела вместе с братом, а иногда просто сидела и раскачивалась из стороны в сторону под музыку. Заиграло что-то медленное(5) и перед ней показалась рука, протянутая вверх ладонью. Она подняла глаза и увидела Эймонда. – Могу я, – начал он, но его перебили. – Можешь, – Ванда положила свою ладонь на его и соскочила со сцены. – Я, правда, не очень-то хорошо умею. – О, не переживай, у нас танцы весьма примитивные. Давай, обними меня, – девушка положила его руки на свою талию, а свои опустила к нему на плечи. – К слову, это всё, теперь просто качаемся, – она засмеялась. Ванда сама сократила расстояние между ними, вставая к нему вплотную. Какое-то время они танцевали молча, а потом она опустила голову на его плечо и вздохнула. Кожа Эймонда тут же вспыхнула – её дыхание опалило шею. – Как же так, принц, а танцевать не умеешь, – усмехнулась она. – Я занимался другими делами. Решил, что фехтование, учёба и полеты важнее, – пожал он плечами. – Ваши танцы совсем не похожи на наши. Но ты это делаешь красиво, мне нравится. – Ваши? Эймонд, ты теперь один из нас, – серьёзно сказала девушка. – Мне нужно привыкнуть. Я до сих пор слабо верю в происходящее. Все что я осознавал, когда упал с Вхагар – что умираю. А потом темнота и боль, странные ощущения и твой голос, – они замолчали. Песня закончилась и они хотели отстраниться друг от друга, но вдруг раздался голос Феликса. – Столько танцующих пар, так и быть, сыграем ещё один медляк(6), – сказал он. Ванда закатила глаза – ну, конечно, её братец видел, что они танцуют. – Ты пахнешь пеплом, – она крепче обняла его. В глазах вдруг защипало, она почему-то вспомнила, как его чуть не затянуло в туман, как она пыталась привести его в чувства, трясла за плечи и ударила по лицу. Ведения передались Эймонду. – Я тогда сильно испугалась. – Для меня странно, что кто-то переживает обо мне, – помедлив пару секунд, он тоже сильнее сжал её. – Я хочу тебе кое-что сказать, только дослушай меня, пожалуйста. Я мало тебя знаю, но мой дар, пожалуй, позволяет мне делать некоторые выводы о людях. Ты хороший человек, по крайней мере, я так чувствую. Да, ты заносчивый, вспыльчивый и невозможно пафосный, но ты ведь так защищаешься, это ведь на самом деле не ты. Ты другой и я хочу попросить тебя, – она глубоко вздохнула. – О чем? – Я хочу попросить, чтобы ты не защищался от меня, – она подняла голову с его плеча и посмотрела на него. – Я знаю, что такое одиночество и то что я узнала о тебе за эти месяцы… Эймонд, я не хочу, чтобы ты переживал это снова, снова чувствовал себя никому не нужным. Ты не заслужил к себе такого отношения, – она почти перешла на шепот. – Я хочу чтобы ты знал, что нужен мне.       Эймонд подался вперёд, но Ванда тут же его остановила его, выставив руку между их лицами. – Нет. – Почему? – Я не могу. Прости меня, но я не могу пока что, – она снова заключила его в объятия и вернула голову на его плечо. Руки её дрожали, а внутри все переворачивалось. Они затихли. Песня закончилась и девушка, сжав его чуть сильнее отпустила. – Мне нужно побыть одной, – сказала она и пошла к домам. Он видел, что Ванда села на скамейку и какое-то время сидела, уронив голову на ладони, а после она закурила.       Домой они вернулись около 12 ночи. Ванда прочесывала волосы, сидя в пижаме, состоящей из коротких шорт и майки. Она услышала, как открылась дверь ванной и вскоре в гостиную заехал Эймонд. Он сел на кровать и девушка принялась проверять его состояние. – Не стоило сегодня напрягать спину. Теперь тебе стало хуже, – сказала она. – Я в порядке. – Ну конечно, я не сомневалась, что именно так ты и скажешь. Ложись, – она подошла к изголовью кровати и склонилась над его лицом. – Стало намного лучше. Я же говорила, что твоему лицу просто нужно чуть больше времени. – Моему лицу уже ничего не нужно, – хмыкнул Эймонд. – Брось, ты слишком строг к себе. Подумаешь, шрам, – фыркнула Ванда. – Ну да, подумаешь, всего-то шрам и глаза нет, – передразнил её Эймонд. – Перестань! – она ткнула его в плечо, а после потянула за верёвки повязки. Когда свету предстала пустая глазница, Ванда обхватила его лицо. – Я считаю тебя красивым, слышишь? Ожог ещё не зажил до конца, на это уйдёт какое-то время, пропадёт красный оттенок, кожа станет ровнее, но даже сейчас ты все равно красивый, – девушка коснулась его лба и провела пальцем вдоль губ. – Я носил сапфир вместо глаза. Видимо он выпал во время битвы, – вдруг сказал Эймонд, глядя ей в глаза. – Это необычно. Хочешь вставить камень снова? – спросила девушка и он пожал плечами. Ванда закончила перевязку и погасила свет. – Ты не останешься со мной? – спросил он, наблюдая за тем как она собирается лечь на свой диван. – Меня преследует ощущение того, что мы делаем что-то ужасное и неправильное, – сказала она, садясь на край кровати. – Ты бы понравилась моей матери, – усмехнулся он. – Если бы мы жили в Красном Замке, то она бы поселила нас с тобой в разных башнях до самой свадьбы. – Даже не смотря на это ты бы нашел способ пробраться ко мне, – ответила она, укладываясь на его груди. – Ты абсолютно права – я знаю несколько потайных ходов, находящихся в стенах замка.