Пепел

      Над Второй Северной повис плотный, липкий туман. Лисбет казалось, что она идёт сквозь молоко. Видимость была почти нулевая и она, чертыхаясь, шла к пограничному полю. Такого тумана не было давно, если он вообще когда-то был. Споткнувшись в очередной раз, она закатила глаза и подумала о том, чтобы полететь, но перспектива врезаться в дерево не очень-то льстила. Вздохнув, она пошла дальше, попутно проверяя не сбилась ли она с пути. От своего дома до границ пограничного поля предводитель могла дойти с завязанными глазами и это был, пожалуй, первый раз за последние лет десять, когда она почти поверила в свой топографический кретинизм.       Впереди послышались голоса и она выдохнула. На привычной, выученной до дыр поляне, сидели Нур и Аид. Они говорили тихо, потому что неподалёку от них, прислонившись спиной к дереву, спал Эйгон. – Вы бы хоть иногда его будили, – пробурчала Лисбет. – А то он у нас как в санатории живёт. – Он сегодня побил все рекорды. Целых пять часов продержался, – усмехнулся Аид, поднимаясь с земли и несколько раз активно прыгая, пытаясь размять затекшие конечности.       Лисбет скривилась, словно проглотила лимон и покачала головой, глядя на спящего. – Его брат за пару месяцев достиг таких успехов, а он уже третий год ноет. – Я не ною, – подал голос Эйгон, открывая глаза. – Доброе утро, Ваше Высочество, – Вебер присела в реверансе и тут же окинула его суровым взглядом. – Я просила тебя взять с собой тетрадь и учебник.       Бывший король вздохнул и полез в рюкзак. Вспыльчивая Лина пыталась обучить его полгода, но из этого ничего не получилось. Каждый урок заканчивался скандалом и тогда Якоб уговорил Лисбет переложить эту ответственность на него. Спустя две недели молодые люди подрались, разгромив кабинет предводителя, за что оба были наказаны и отправлены в патруль аж на трое суток и тогда за обучение капризного новобранца взялся Эймонд. Вебер надеялась, что он сможет оказать влияние на брата, но и эта затея не принесла ожидаемых плодов. Кроме того младший из братьев имел большую загруженность в штабе и мог научить Эйгона только основам, которые знал сам. В конечном итоге первый год пребывания в общине он был своеобразным переходящим призом, за который закрепляли то одного учителя, то другого. Лисбет даже начала думать о том, чтобы отдать новичка в школу, чтобы он начал с самой нижней ступени обучения, но потом поняла, что детям вряд ли пойдёт на пользу появление такого одноклассника.       Предугадав намерения Лисбет отправить Эйгона в Распределительную общину, Эймонд почти на коленях умолял оставить брата во Второй Северной, понимая, что для их матери разлука с сыном станет ударом. Вебер, стиснув зубы, согласилась. Кроме того, она хорошо знала, что пришельцев не любят и если бывший король нарушит хоть одно правило из устава – его депортируют обратно в Эссос в общину к Безликим. Кандидатов не оставалось и тогда Лисбет начала укрощать строптивого юношу, который по возрасту был ближе к мужчине, а вёл себя как капризный, избалованный ребёнок.       Эймонд, ещё в первые дни, популярно объяснил Эйгону, что бывает с теми, кто перечит предводителю и последний, в силу некоторых черт своего характера, опасался её гнева, хотя иногда и забывался, за что получал такие уже привычные для него внеочередные патрули и другие наказания.       Обучение продлилось не долго. Лисбет успела сделать из Эйгона сносного члена патрульной группы и научила его основам обороны, а после уехала из общины на полтора года, переложив свои обязанности на Эймонда. Все были удивлены этому. Безусловно, принц успел завоевать уважение поселенцев и мог защитить общину в случае опасности, но все ожидали, что Вебер назначит Ванду или её брата. Сама Лисбет объяснила свой выбор очень просто – Эймонд самый заинтересованный из всех. Если община падёт, он потеряет дом и семью во второй раз.       Такая длительная командировка в Ковчег была вызвана смутой после войны. Многие общины начали забрасывать Ковчег письмами и прошениями об отстранении Великого Светлого. Лисбет оказалась среди тех, кто отстаивал честь их главы и в конечном итоге это увенчалось успехом.       То, что их предводитель вернулась совершенно другой, мог не заметить только слепой. Первые две недели Вебер почти не было видно и собрания продолжал проводить Эймонд. – Знаешь, я тут подумала, – сказала Лисбет, когда он вошёл в её кабинет, чтобы сдать недельный отчёт о проведённых патрулях. – Может быть, мне сняться с должности?       В кабинете повисла звенящая тишина. Женщина сидела на подоконнике, подогнув под себя ноги и курила, преувеличенно заинтересованно разглядывая деревья за окном, словно увидела их впервые. Эймонд сверлил взглядом её спину и она поежилась от этого ощущения. – У тебя всего один глаз, а смотришь ты так, как будто у тебя их сотня, – усмехнулась она, а потом добавила беспечным голосом. – Нет, а что? Ты молодой, толковый и, кажется, отлично справился, пока меня не было. Ванда тебе поможет. – Представляю, как далеко бы она тебя сейчас послала, если бы слышала, что ты говоришь. – О, брось, она любит тебя и поддержит. – Тебя она любит больше и ты это знаешь, – перебил её Эймонд. Он подошёл к подоконнику и упёрся в него руками. – Я рад, что ты вернулась. Без тебя эта община совсем не та. Без тебя мы не семья. – Но я могу быть обычным поселенцем, работать как все, участвовать в ваших глупых концертах и пить по пятницам в баре, – Лисбет повернулась и посмотрела на него. – Какая разница, предводитель я или нет? – А ты сможешь жить обычной жизнью после стольких лет? Ты ведь могла сдать пост, когда погиб твой муж. Мне говорили, что ты с боем вырвала эту должность тогда, потому что никто не хотел твоего назначения, – Эймонд пристально посмотрел ей в глаза. – Ты ведь сделала это потому что... – Потому что я знала, что на мне клеймо и я сойду с ума от одиночества, – закончила Лисбет за него. – Я провела в Ковчеге полтора года, Таргариен. Знаешь что я там видела? Я видела толпы людей, поднимающих бунт. Чтобы сделал любой правитель? Он бы открыл огонь, что называется, чтобы подавить это, но Великий Светлый запретил. Он сказал, что восстание нельзя подавить восстанием. Полтора года мы выходили в разъяренную толпу и пытались договориться. В нас бросали камни и мусор, нас не хотели слушать и мы знали, что могли выйти туда однажды и не вернуться. Но мы возвращались каждый раз. – И ты примерила это на себя? Думаешь, что это могло бы случиться и с тобой? Так вот, я тебе скажу, что нет. Если ты хочешь оставить пост из-за этого, то это самый глупый поступок, который я только мог ожидать от тебя, – Эймонд замолчал на какое-то время. – Я останусь исполняющим твои обязанности столько, сколько потребуется, но твою должность я не возьму. Не таким образом. На мою голову однажды уже легла одна не заслуженная корона и я горько жалею об этом по сей день, – принц развернулся и направился к двери. Тяжёлые патрульные ботинки заставили половицы скрипеть. – Эймонд, – окликнула Лисбет. – Где твой брат? – Им никто не занимался, пока тебя не было. Я пытался успевать, но если бы этот идиот хоть немного был заинтересован в обучении, было бы куда проще. – Скажи ему, чтобы пришёл ко мне. С тем учебником, на котором мы остановились. – Искренне надеюсь, что он помнит, что это был за учебник, – усмехнулся Эймонд. – Он должен помнить, – Лисбет тоже улыбнулась. – Я врезала ему этой книжкой на последнем занятии.       Песочные часы на столе Вебер привлекали взгляд Эйгона каждый раз, когда он сидел над заданиями, которые она давала ему. Иногда он украдкой переворачивал их и наблюдал, как, окрашенные в голубой цвет песчинки, сыпятся, отмеряя секунды. За три года нахождения в общине он смог привыкнуть ко многим вещам, которых в его мире не было, по понятным причинам, но некоторые вызывали в его груди трепет, например, как эти песочные часы. Ему казалось, что он мог смотреть на песок вечно и иногда действительно увлекался созерцанием надолго, забывая о заданиях.       Заметив его пристальное внимание к этому предмету, Лисбет решила пойти на хитрость. – Я подарю тебе эти часы, если ты успеешь расчертить ветку заклятья за три минуты.       И таких задание было много, но ни одно из них бывший король выполнить не успел. Часы продолжали стоять на столе предводителя.       Заклятья давались Эйгону особенно тяжело. Он не понимал, зачем они вообще нужны, если держать оборону общины позволяли элементарные энергетические удары, которые он и так умел делать. – Наша община, стараниями Феликса и его штабной группы, надёжно защищена, но что если снова начнётся война или ты окажешься за пределами пограничного поля один? Одних ударов энергией мало. Ты должен уметь отражать атаки, не нанося урон окружающим.       Это была чистая правда. Обычный энергетический удар имел силу, закладываемую в него энергетиком. Но такой удар не имел над собой контроля и был направлен на все живое, находящееся вокруг. Энергетик, имеющий чёрный поток, мог совершить непроизвольный удар, влекущий за собой чудовищные последствия. Например, удар, который совершила Ванда, находясь в Чёрной Свече, стал причиной её крушения. Каждый предводитель хорошо знал, что новичков пускать в бой нельзя, потому что каждая энергетическая атака поражала не только противника. Для контроля над энергией были придуманы заклятья и чем больше цепочек знал энергетик, тем искуснее был он в бою.       Кроме того, заклятья могли быть не только боевыми. Многие цепочки использовались в более благих целях, таких как поддержание пограничного поля, коррекция погоды, при необходимости, и даже элементарное передвижение вещей. Не знающий человек, который становился энергетиком, мог подвинуть предмет одним лишь взглядом, но была разница, полетит ли ваза, на которую он смотрел, под натиском его неконтролируемой воли в стену или сдвинется вправо на строго задуманное расстояние. – Твоё поле растёт и ты становишься опасен для других поселенцев, – вздохнула Лисбет. – Ты не умеешь держать под контролем силу, которую имеешь. Вчера ты вырвал дерево с корнем, когда просто попал в него мячом. Если бы Дерек не остановил его, оно бы упало на дом и убило людей. Я знаю, что ты сделал это не намеренно, но в этом-то и проблема. Ты не понимаешь, что можешь натворить. – Тогда свяжите мне руки и заприте меня в моем доме, если я так сильно всем мешаю. – Ты не мешаешь, а приносишь ущерб. Я могу тебя изолировать, но это не решение проблемы. Ты можешь сидеть дома, выйти из себя и потолок рухнет тебе на голову.       Лисбет подошла к столу и посмотрела на тетрадные страницы. Она долго смотрела на записи, сделанные Эйгоном и в конце концов вздохнула. – Жизнь энергетика подразумевает под собой порядок, прежде всего в своей голове. Начни с малого – научись вести тетрадь с записями. Невозможно что-то выучить, когда информация записана так хаотично, – она перевернула страницу. – Здесь у тебя написаны пункты кодекса, а тут идут ветки, а здесь вообще-то черти что. – Мне так удобнее, – буркнул Эйгон, искренне обиженный придирчивыми комментариями предводителя. – Ладно, – вздохнула Вебер. – Найди в своей тетради первый закон энергетического взаимодействия.       Каково же было удивление Лисбет, когда спустя несколько секунд, среди неразборчивых, хаотичных записей, Эйгон ткнул пальцем в обведенную красной ручкой рамку, в которой были записаны три закона энергетического взаимодействия. – О, – неловко пробормотала она и медленно села на стул. – Занятие закончено, ты можешь быть свободен, – добавила Лисбет спустя несколько секунд молчания.       Глядя в окно, она видела, как молодой человек, довольный собой, почти вприпрыжку, направился в сторону своего дома и закатила глаза. Вебер часто думала о том, что дочь Эйгона нравится ей куда больше. Девочка была способной, хотя и очень замкнутой, но даже несмотря на это, были видны ее старания и заинтересованность в обучении. Ванда и Эймонд сделали все, для того, чтобы ей было комфортно привыкать к новому миру.       Несколько раз Лисбет встречала Джейхейру в библиотеке. Мысленно она отметила для себя то, что девочка любит книги не меньше, чем её дядя. Конструктивного диалога между ними не получалось, но женщина видела, что она относится к ней без опаски. У Джейхейры была удивительная способность появляться из ниоткуда и исчезать в никуда. Сначала ей показалось, что ребёнок обладает способностью проходить сквозь стены или перемещаться в пространстве, но проверив её на наличие этих самых умений, она поняла, что ошиблась. Сделав вывод о том, что девочка просто умеет тихо и быстро ходить, Лисбет оставила ребёнка в покое, когда вдруг спустя два месяца обнаружилось странное.       Наргиз, которая являлась единственной подругой Джейхейры, прибежала к ней в слезах и сообщила о том, что последняя только что растворилась в воздухе у неё на глазах. Переполошенные жители Второй Северной, бросились на поиски ребёнка. Спустя полчаса Джейхейра появилась на крыше одного из домов сама собой, а на вопрос о том, что случилось, она ответила очень просто. – Я гуляла.       Так как покидать общину несовершеннолетним без особого разрешения было нельзя, из Ковчега к ним прибыл врач, который сообщил о том, что у девочки редкий дар – она пространственный пилигрим.       Ни для кого не секрет, что души погибших энергетиков отправляются в Озеро Забвения, которое является порталом между миром живых и мёртвых. Мертвые души, наравне с живыми, хранят порядок и равновесие между Тёмными и Светлыми. Шаманы могут призвать, в случае необходимости души, а некроманты могут заставить поднять покойников свои тела, для усиления обороны общины. В редких случаях способностями некромантов и шаманов пользуются и для установления правосудия. Души витают повсюду, а, значит, видят все.       Пилигримы же способны совершать прыжки между мирами, минуя Озеро Забвения, то есть минуя смерть. За всю историю существования поселений, были описаны всего два таких случая. Джейхейра стала третьей обладательницей этого дара. Помимо этого, всех беспокоило то, что энергетическое поле девочки росло с космической скоростью. За три года пребывания в общине её поток поднялся с зелёного до верхней отметки красного. Лисбет и Джеймс держали её под постоянным контролем, боясь, что ребёнок не справится ни эмоционально, ни физически с таким количеством энергии. Это послужило толчком для жителей Второй Северной и Ковчега заняться разработкой новой аппаратуры. Все понимали, что однажды ребёнок может затеряться между мирами безвозвратно.       Великий Светлый сделал предположение о том, что дар Джейхейры обоснован её перемещением из другого измерения. Он даже подумал о том, что ей было бы лучше вернуться в свой мир, но в ходе исследований было подтверждено то, что изменения в её организме необратимы. Именно после этого во Вторую Северную прибыли сотрудники штабной группы Ковчега, которые вместе с Феликсом и его командой взялись за разработку нового оборудования. Система должна была быть направлена на отслеживание местоположения Джейхейры и диагностики уровня её поля. Часть работы была сделана, когда вся команда столкнулась с проблемой. – Система работает только в нашем мире, – сказал Феликс и тяжело вздохнув, закрыл лицо руками, что-то неразборчиво пробормотав. Набрав в лёгкие воздух, он продолжил. – Как только она перенесётся на территорию мёртвых, сигнал пропадёт. Мы не сможем отслеживать место её положения там.       Скрипнуло кресло справа и со стула встал мужчина. Светлые волосы были собраны в хвост на затылке, а серые глаза обратились к руководителю штаба Второй Северной. – Я говорил сотню раз о том, что железо не поможет. Нужно работать на энергетическом уровне, – сказал он и подошёл к экрану, отслеживающему пограничное поле. – Технический прогресс и энергетика не могут существовать вместе. – Но они существуют, Гарет. Наше пограничное поле тому подтверждение, – возразил Феликс, мгновенно оказываясь рядом с ним. – В этом измерении, – продолжал гнуть свою линию посланник Ковчега. – В загробном мире нет техники. Души живут за счёт энергии.       Рука Гарета потянулась к экрану, но её тут же перехватил Эймонд. – Я попрошу вас, господин Янсон, не прикасаться к технике, с которой вы не умеете обращаться, – холодным тоном предостерёг его принц, за что заслужил колючий, неодобрительный взгляд своего собеседника. – Я попрошу вас, господин пришелец, не распускать руки, – надменно отозвался Гарет.       Скрипнул второй стул и из-за стола поднялся ещё один человек, такой же беловолосый, но молодой и доброжелательно улыбающийся. – Мы делаем общее дело и должны помогать друг другу, – вмешался парень. – Мы прибыли сюда в качестве советников и должны уважать чужие правила и порядок жизни, брат.       Гарет посмотрел на своего младшего брата и нахмурился, после чего круто развернулся и пошёл к выходу. – Вольт? – раздался его голос уже из коридора. – Иду я, иду, – вздохнул младший и тише добавил, глядя на членов штабной группы. – Простите. До завтра.       Как только дверь закрылась, Феликс скорчил рожу и нервно затопал ногами. – Чёртов старовер. И как его терпят в Ковчеге? – посетовал он, оттягивая щеки пальцами рук. – Если бы мы работали только с Вольтом, было бы куда проще. – Вольт сопляк, – в дверном проёме показалась голова Лисбет. – Его отпустили к нам только потому что поехал его брат. – Этот сопляк, как ты выразилась, хоть что-то понимает в технике и не боится экспериментировать, – в беседу включился Якоб. – Ваши эксперименты сотворят межпространственную дыру и сотрут мир в порошок, – фыркнула Лисбет. – Наши эксперименты спасли нас от геноцида во время последней войны. Если бы не наша разработка пограничного поля, Великий Тёмный уничтожил бы каждого из нас, – Феликс снова плюхнулся в кресло и закинул ноги на стол, но тут же убрал их под натиском неодобрительного взгляда предводителя. – Может запрем Гарета на пару суток где-нибудь, а? Я хочу хоть раз поговорить с Вольтом без его надменного братца. Я уверен, что у него много хороших идей, которые он боится высказывать из-за того что Гарет все время рядом. – Тебе жить надоело, Гросс? – фыркнула женщина. – Совсем с ума сошёл? Он сотрудник Ковчега, человек из личного состава Великого Светлого.       Феликс закатил глаза, сгреб в охапку свои кудри и замер, глядя в одну точку. – Я уже вижу, как в твоей голове рождается гениальный план, – пропела около его уха Лисбет. – Нужно спуститься в озеро, – изрёк парень. Эта была та мысль, которая давно повисла в голове каждого из них, но никто не осмеливался сказать это вслух. – Они не станут слушать нас, – возразил Крис. – И потом, где ты найдёшь человека, который добровольно согласится на это. Кроме твоей жены, этого никто не может сделать. Только она некромант, но даже с ней они могут не захотеть говорить. – Тем более, Мари беременна, – кивнула Лисбет. – Ты ведь понимаешь, что она может попросить взамен на это, – добавила предводитель, имея в виду хранительницу озера Эстрид. – Это общая проблема. И их это тоже касается. Это не какая-то прихоть, – Феликс сверлил взглядом женщину. – Попроси у него помощи. – Великий Светлый не даст на это разрешения. – Я говорю не о нем, а о твоём муже. У тебя есть клеймо. Мари может разбудить его. Ты же знаешь, что он стал одним из стражников. – Он потерянный, Феликс. Если мы разбудим его, он может не вспомнить меня. Озеро Забвения носит свое название не просто так. – Процедуру забвения проводит Эстрид. Все воспоминания находятся в её хранилище. Она может на время вернуть ему их.       Лисбет застыла. На её лице отразилось что-то между ужасом и отчаянием. Она отвернулась и посмотрела в окно, желая скрыть свой взгляд от всех присутствующих. Вебер понимала, что это был практически единственный шанс, но тревожить душу мужа ей не хотелось. Слишком тяжела была мысль о том, что она увидит его пустые, безразличные глаза. Глаза, забывшие её навсегда. – Ты в порядке? – едва слышно спросил Эймонд, прикасаясь к её руке.       Лисбет повела плечами от чего принц тут же убрал руки. Она обернулась и посмотрела на него, глазами полными боли. *Оставь меня. Не нужно лезть ко мне в голову*       Эймонд склонил голову набок, пронзая её взглядом, но отступил, отпуская её сознание. Как эмпату ему хотелось вмешаться в её эмоции, дать ей глоток облегчения, в котором она нуждалась, но, как человек, он понимал насколько раздражающим может быть такое вторжение.       Лисбет выходила из штаба последней. Все сотрудники давно разошлись, а она сидела в аппаратной и думала о словах Феликса. С одной стороны ей не хотелось проводить болезненную, в первую очередь для себя, процедуру, но женщина думала и о том, что она предводитель. Она выбрала эту судьбу сама, а значит у неё не могло быть ничего личного. Она была обязана думать о других.       Оказавшись на улице, Лисбет запустила руку в карман патрульных штанов и нащупала пачку сигарет. Мысленно ругая себя за то, что стала все чаще курить, она сделала заветную затяжку и расслабленно опустила плечи. Со стороны сцены доносились звуки веселья, а вскоре заиграла музыка, которая не могла заглушить истерический смех Феликса. Выглянув из-за здания штаба, она увидела привычную группу людей, среди которых, к её удивлению, сидел Вольт.       Появление в общине братьев Андерсов наделало много шума. Поселенцы смотрели на посланцев Ковчега, как на представителей какой-нибудь правящей династии. Высокомерие, разящее от Гарета, сразу же оттолкнуло большинство жителей от обоих, хотя Вольт был открыт к общению. Младший из братьев был молод, но в свои двадцать три, благодаря своим навыкам, сумел войти в элитный круг штабных сотрудников главной общины энергетиков. Несмотря на такой стремительный взлёт, он не был тщеславен и не любил хвастаться. Напротив, парень был скромным и искренне хотел наладить контакт с новыми людьми. Все понимали, что его брат оказывает на него немалое влияние. Когда Гарет был рядом, Вольт из открытого, весёлого парня превращался в тень. Чем это было обосновано никто не знал, но все понимали, что юноша попросту боится его.       Лисбет знала о нем мало, но однажды поймала его, когда тот чертил схему какой-то мудреной машины. Чертежи были такими реалистичными и сделаны с умом. – Вы только брату не рассказывайте, – взмолился побледневший Вольт, пряча рисунки в потрепанный ежедневник. – Я не могу левитировать, хотя у меня и чёрный поток. Мне так хочется ощутить полет самому и я пытаюсь создать устройство, которое поможет мне и сотням не летающих энергетиков осуществить мечту. – И как же эта шайтан-машина должна поднять тебя в воздух? Это что-то из аэродинамики? – хмыкнула Вебер. – Нет, нет, – покачал он головой. – Сначала я пытался направить свой поток в левитационную составляющую моего поля, но я выяснил, что сила моей энергии полностью тратится на полет. Я могу таким образом подняться в воздух, но на большее меня не хватает. Даже слабенький удар в воздухе не выходит, – глаза юноши лихорадочно заблестели. – Тогда я решил, что мне нужен проводник. Если встроить это устройство в позвоночник, можно попытаться направить энергию в генератор и тогда все распределиться правильно. Но для этого нужно провести опыт, а я не могу этого сделать. Вряд ли найдётся такой сумасшедший, который добровольно согласиться вживить себе в спину сомнительное устройство.       Лисбет заинтересовалась этой разработкой и посоветовала парню показать свои чертежи Якобу и Феликсу, а сама сделала копию и решила при случае показать их Великому Светлому.