Девять часов

— Это пиздец. — Удивительно, но ты снова прав. Нет, удивительным было то, что спокойным в данной ситуации оставался лишь Акутагава, в то время как в Ацуши всё кипело. Если бы он не вышел из машины, если бы не отвлёкся на Акутагаву, если бы… Чёрт, он испортил даже свой первый поцелуй. Это было невыносимее всего. Судя по всему, эспер ушёл раньше, чем захлопнулась дверь — он специально оставил её открытой, чтобы не привлекать внимание: за него всё сделал ветер. Поблизости никого не было видно, а значит, эспер успел уйти на вполне себе приличное расстояние. Нужно было придумывать хоть какой-то план как можно скорее. Хоть что-нибудь. Хорошо. С одной стороны были склоны, уходящие в берег; до самого порта далеко. Не вариант. У эспера была идиотская способность знать все маршруты и рейсы, а до трассы оставалось всего несколько сотен метров. Он мог точно знать о проходящем мимо этого места транспорте, с точностью до минуты и метра — как на GPS-карте. Бинго. Ацуши быстро трансформировал свои конечности в тигриные и побежал в сторону дороги. Если бы их машина не стояла ниже по склону, они бы увидели его сразу — эсперу оставалось каких-то двадцать метров до дороги. Он почти скрылся. Почти. Ацуши был быстрее. Он набросился на эспера сверху, крепко обхватывая его руками. Одну пришлось приложить к его рту — чтобы не кричал и не привлекал внимание. Эспер долго брыкался, но затем оставил любые попытки. Ацуши только сейчас понял, что возможный автобус, проходящий здесь, уже уехал, а значит лишил этого эспера последней надежды. Что ж, ему придётся поехать другим маршрутом. — Так вот, зачем ты был нужен, — послышалось где-то позади. Ацуши неуклюже повернул голову, чтобы посмотреть на Акутагаву — тот ухмылялся, но даже не дрогнул, когда ленты Расёмона полетели в их сторону. Ацуши всегда восхищался этой филигранности, пусть она и заставляла почувствовать холодок, проходящий по спине. Когда Расёмон снова отправил эспера в долгий сон, Ацуши уже не удивился. — Так вот, зачем нужен был ты, — ответил он. Нельзя было не ответить на его колкость. Они — в первую очередь соперники. Даже в дурацких подколках, конечно. Акутагава хрипло усмехнулся, поднимая Расёмоном перевязанного эспера, чтобы донести его до машины. Его повторная упаковка прошла в тишине. Залезая в машину, Ацуши почувствовал дежавю. Только лишь теперь не хотелось спать, а в груди было приятное тепло. Конечно, сбежавший эспер потрепал немного всем нервы, но всё обошлось, и у них всё снова было в порядке. Машина тронулась, Акутагава выворачивал руль, чтобы выйти к трассе. Ацуши повернулся к нему, разглядывая его профиль — будто впервые. Между ними точно что-то изменилось. И это «что-то» заставляло улыбаться. — Что тебе нужно? — тихо спросил Акутагава. — У того эспера снова беруши, да? — Конечно, — ответил Акутагава. — Ему не нужно знать, о чём мы говорим. — О, значит, ты всё-таки хочешь продолжить тот разговор? — ухмыльнулся Ацуши. Акутагава замолчал. Смутился? Похоже, он довольно часто это делает в присутствии Ацуши. И как он только сразу не заметил? — Я говорил о разговорах вообще, — всё же ответил Акутагава. Теперь его можно засмущать окончательно. Ацуши перевёл взгляд на часы. Если он всё верно посчитал, они проехали где-то половину дороги домой. Неплохо он поспал. Теперь настало время действовать. — Тем не менее, я бы хотел вернуться к тому, на чём мы закончили, — начал он. — Ты когда-нибудь целовался? Акутагава снова закашлялся, но быстро прочистил горло: — Нет. — А хотел бы? И так покрасневшие кончики ушей стали ещё ярче. — Нужно было связать тебя и кинуть на заднее сидение вместе с тем идиотом. — Но… — И всунуть кляп, чтобы не болтал. — Акутагава! Ты сам сказал, что я могу говорить… — Но не такое! Ацуши удивлённо уставился на него: — Какое — такое? — Ты сам знаешь, какое, чёрт возьми. — Нет, ты скажи, а я послушаю. По-моему, я говорил о вполне обычных вещах. — Нет, Тигр, это ни разу не обычно. — А, ну да, ты же предпочитаешь не слова, а действия. Акутагава холодно смотрел вперёд, на дорогу. Светившее высоко солнце никак не подходило под его очень траурный вид. — Я сейчас выброшу тебя из машины. Будешь добираться своим ходом. — Как ты себе это представляешь? — спросил Ацуши. — Можешь превратиться в тигра. По-моему, вполне рабочий вариант. Ацуши закатил глаза. Хотелось закрыться от него, поэтому он отвернулся. Но спустя пару минут молчания всё же высказал свои мысли: — Сначала признаёшься в симпатии, а затем угрожаешь. В твоём стиле. — И что тебя не устраивает? Хах, ну, да. Акутагава всегда был таким — противоречивым и вместе с тем бесконечно въедливым, иначе почему сейчас у Ацуши так свербит в груди? — Ты сам согласился, что нам нужно поговорить. — Сейчас — не самое лучшее время. — А когда? — Когда-нибудь. Не сейчас. — Но почему?.. Ацуши спросил это до того, как успел задуматься и сам над этим вопросом. Причин действительно могло быть много, поэтому это было лишним, но… — Потому что я не спал уже сутки, а мне нужно вести машину ещё три часа. Потому что на заднем сидении находится эспер, и пусть у него в ушах беруши, меня не устраивает чужое присутствие рядом. Потому что я, чёрт возьми, всё ещё тебе не верю, и эти разговоры выглядят для меня как самое настоящее издевательство, вот почему! …но было уже поздно. Чёрт. Он снова перегнул. — Прости, пожалуйста, — тихо сказал Ацуши. Он ощущал вину и за то, что не остановился вовремя, и за то, что реально его довёл. Одно дело — дразнить, но сейчас это было вообще не к месту. Совесть начала давить комом в горле. Акутагава молчал. Ацуши снова отвернулся к окну со своей стороны. Вид оттуда отвлекал и успокаивал, хотя не думать не получалось. Он снова всё испортил. Снова сказал какую-то глупость, не подумав о чувствах другого человека. С другой стороны, Акутагава и сам всегда был слишком резким в своих выражениях. И всё же это Ацуши никак не оправдывает — прямо сейчас он конкретно облажался. Они продолжили ехать в абсолютном молчании; поначалу оно напрягало, но затем Ацуши в каком-то смысле привык. Мотор машины гудел ненавязчиво, создавая на фоне некоторую шероховатость, гул колёс был ровным и плавным — Акутагава действительно хорошо водил, несмотря на всю свою усталость. Интересно, как он этому научился? Как вообще это происходило в Мафии? И... — Тигр. Ацуши будто вынырнул из воды, заторможено поворачиваясь к Акутагаве. Тот больше не выглядел разозлённым, и в каком-то смысле это успокаивало. Кроме мыслей о собственной глупости, конечно. — Да? — Ты хоть раз пробовал садиться за руль? Ацуши нахмурился, пытаясь понять, к чему тот ведёт, а затем ответил кратко: — Нет. — Тебе совсем не предлагали что ли? — А смысл? У нас в Агентстве есть люди, умеющие водить машину. — И что? Это очень важный навык. — Я в этом не сомневаюсь, — ответил Ацуши. — Но нет, никто и не собирался это делать, мне кажется. Сейчас в Агентстве совсем не до этого. — А ты бы хотел? Ацуши задумался. С одной стороны, было бы хорошо быть полезным ещё и в этом, но с другой он никогда не мог представить себя в такой роли — это слишком ответственно и тяжело. И пусть Ацуши совершал гораздо более ответственные и тяжёлые вещи, вождение было не тем, что ему хотелось бы. Хотя он ни разу не пробовал, значит, пока не было смысла отказываться? — Я не знаю, — ответил он. — Я бы хотел попробовать просто чтобы понять, каково это, но не уверен в том, что действительно хотел бы научиться. Акутагава кивнул. Похоже, он понимал о чём речь, хотя ему самому наверняка не давали такого выбора. — У нас в Мафии все водят машину, даже дети. — Я помню, как Кёка впервые при мне села за руль, — ответил Ацуши. — И это были странные ощущения. Она делала это так, будто умела всю жизнь, но ведь ей всего четырнадцать! В этой фразе не было осуждения, лишь удивление и в некотором смысле недоумение. Акутагава ухмыльнулся: — Это я её научил. — Она тебе была как… младшая сестра? — аккуратно спросил Ацуши. Он много думал об этом. Он ощущал ненависть к тому, как Акутагава вёл себя с ней: грубо, собственнически, настоящий подонок. Ацуши прекрасно помнил всё это, и никогда ему этого не простит. Такое отношение было недопустимо, и плевать на правила Мафии. Но затем, когда Кёка окончательно перешла на светлую сторону, между ними что-то изменилось. В какой-то момент взгляд Акутагавы будто потеплел, и каждый раз, когда разговор заходил о Кёке, он едва заметно улыбался — так, будто гордился ей и был за неё рад. Сразу невольно вспоминался Дазай — по сравнению с Акутагавой, он так и не перешёл этап тотальной жестокости. А это значило только то, что Акутагава был намного выше своего наставника. Акутагава принял её решение, признал её выбор — и пусть Кёка никогда не была эмоциональной, можно было заметить в её глазах, как ей это было безумно важно. Она никогда не говорила об этом, но, несмотря на всю боль, полученную от Мафии и самого Акутагавы, она считала его одним из своих близких людей. Он стал тем, кто научил её бороться. — Ты можешь не понять этого, но все в Мафии в каком-то смысле семья друг для друга. — Нет, я понимаю, — ответил Ацуши. — Я тоже считаю Агентство… семьёй. Ведь больше у меня никого нет. — Я не думаю, что это в полной мере так. У тебя есть не только Агентство. В Ацуши что-то затрепетало. Конечно, у него есть ещё кое-кто. Один вечно хмурый, болеющий мафиози, похожий на вампира, например. — А почему ты спрашиваешь об этом? Хочешь научить меня? — ухмыльнулся Ацуши. О боже. Нужно было это прекращать, но Ацуши снова начал разгоняться. Акутагава молчал, и это длилось целую минуту, спустя которую он глубоко вздохнул и наконец ответил: — Может быть, хочу. Что предосудительного в том, чтобы делиться своими знаниями? Ацуши хотелось рассмеяться, настолько это было забавно, но он продолжал выдерживать вполне серьёзный вид: — Не хочу назвать тебя плохим учителем, но твоя методика для меня не подходит. — Ты даже не пробовал. — Но я о ней наслышан. Акутагава закатил глаза: — Я тебя понял, Тигр. Повисла тишина. Она не была напряжённой, но они только что так хорошо общались, будто снова всё в порядке и между ними не было никаких недопониманий, что не хотелось упускать это так просто. — Мы можем попробовать, но если только ты не будешь кричать на меня, — сказал Ацуши. Акутагава, казалось, даже удивился этому, но не опешил и ответил довольно быстро: — Всё зависит от твоей бестолковости. — И бить будешь? — Я не применяю насилие просто так. Он был неисправим. — Вообще-то, можно совсем без этого. — Я знаю. Я никогда не любил пытки. — Я не об этом, Акутагава! Они просто продолжали какой-то бессмысленный разговор. Время шло, вдали показались знакомые очертания города. И пусть Ацуши проезжал этот путь в город второй раз в своей жизни, Минато-Мирай, который было видно, казалось, отовсюду, он узнал бы всегда. Уже не терпелось прийти в их с Кёкой общую квартирку, завалиться в свой шкаф и просто спать, спать, спать. Это была выматывающая поездка. Дорога по самому городу проходила уже в молчании, но теперь оно не казалось неловким. Запоздало Ацуши понял, что инициатором только недавно затихшего разговора был именно Акутагава, а это значило, что всё не так и плохо. Хотелось в это верить. Машина остановилась у огромной высотки в самом центре Йокогамы. Ацуши знал эти башни — логово всех мафиози города, так просто прикрытое офисами и всевозможными продажниками. Однако каждый сотрудник здесь держал с собой пистолет и мог выстрелить настолько быстро, насколько катана разрубает лепесток сакуры. От этого места шли мурашки, хотя в холле первого этажа каждый улыбался и приветствовал в самых лучших традициях японского гостеприимства. — Чем могу помочь? — спросила сотрудница у Акутагавы. Они определённо выглядели странно, потому что для того, чтобы принести пойманного эспера сюда, Акутагава сделал из лент Расёмона огромный импровизированный чемодан, упаковав человека прямо туда. Эспер, конечно, сопротивлялся — он был спокоен всю поездку даже когда проснулся, но, почувствовав людей вокруг, понял, что это его шанс. Ошибочно. Ацуши было его немного жаль. С другой стороны, Фукудзава-сан был обеспокоен действиями эспера не меньше босса Мафии, а значит жалеть здесь никого не стоило. Наверное. — Ты знаешь, — холодно ответил Акутагава. На фоне сияющего персонала он выглядел очень плохо, хотя и сам Ацуши не мог похвастаться свежим видом. — Сопровождающий Вас человек — это…? — Не твоё дело. Быстрее. Сотрудница кивнула ему, а затем нажала на какую-то кнопку, сразу после беря в руки трубку проводного телефона. Акутагава прошёл вперёд, к лифту, но, сделав несколько шагов, остановился: — Ты идёшь? — А мне… нужно? — несмело спросил Ацуши. — Это не обязательно, но никто не будет против. — Тогда иди лучше без меня. Ацуши не горел желанием идти в самое сердце мафии. Никуда не подниматься было безопасным решением во всех возможных смыслах. Акутагава пожал плечами, а затем сделал ещё пару шагов и вошёл в кабину лифта. Ацуши хотел сказать ему что-то типа «пока» или «до встречи», но когда они пересеклись глазами, в горле внезапно пересохло. Он упустил момент, длящийся всего секунды, и двери лифта закрылись, оставляя при детективе всю его недосказанность. Выходить из здания было тоже неловко. Ацуши казалось, что все смотрят только на него, и все ожидают какого-нибудь подвоха — одно неосторожное движение и начнётся стрельба. Выйдя на улицу, эти мысли показались ему слишком параноидальными. Хотя на такое у него были все возможные основания. Что ж, это путешествие подошло к концу. Теперь он может идти в общежитие Детективного Агентства. Прийти домой, залезть в свой шкаф, наконец расслабиться и выспаться. Эти сутки выдались довольно тяжёлыми, теперь ему нужна была моральная компенсация, хотя и на материальную в виде командировочных он также очень надеялся. Ацуши взял в руки мобильный телефон; на экране высвечивалось почти четыре часа дня. В это время все детективы находились ещё в офисе, а это значило только то, что когда он вернётся домой, его никто не будет беспокоить. Не то чтобы Кёка много его беспокоила, просто в некоторые моменты хотелось побыть абсолютно одному. И если раньше такие моменты невозможно пугали, то теперь они представлялись возможностью обдумать самые разные вещи. Потому что у него было очень много всего, что нужно было обдумать. Под конец их поездки Ацуши не размышлял о том, что его ждёт дальше. Конечно, это касалось Акутагавы — это было самым волнующим вопросом за последнее время, накалившимся за прошедшие сутки до бесконечности. Ацуши незаметно для самого себя дошёл до машины Акутагавы и просто остановился рядом. Нужно было идти на остановку или вызывать такси — хотя на последнее очень не хотелось тратить кровно заработанные деньги — но что-то продолжало держать его здесь. Недосказанность. Они не попрощались. Хорошие причины, чтобы оправдаться, но вряд ли они сработают с тем, для кого предназначаются. Или же…? — Тигр? Ацуши обернулся. На его лице мгновенно отразилась улыбка, которую никак не получалось контролировать. Акутагава выглядел очень помято, но в его глазах тоже будто загорелся огонь. — Как всё прошло? — спросил Ацуши. Наверное, он выглядел чертовски глупо. — В порядке, — ответил Акутагава. — А, ну, хорошо. И чертовски неловко. Чего он вообще ждал от Акутагавы, если тот ранее уже обозначил все свои планы и отсутствие настроя что-либо обсуждать? — Ты что-то… оставил в машине? — спросил Акутагава. — Нет. — Тогда…? — Подвезёшь? Вздох. Ацуши в шоке от самого себя. Если его сейчас не прибьют за чрезмерную навязчивость, это можно будет считать подарком судьбы. Акутагава скептично приподнял брови, но затем устало кивнул. Ацуши улыбнулся снова. Сердце в его груди билось в безумно быстром темпе, потому что стена между ними разрушалась с не менее огромной скоростью. А ведь Акутагава должен был накричать на него, потому что тот его задерживал! Машина тронулась, Ацуши даже не назвал свой адрес. Акутагава знал, куда ехать. — Сколько тебе понадобится часов сна, чтобы восстановиться? Его хриплый голос был несколько неожиданным в установившейся тишине. — Как и всем нормальным людям, я полагаю? — ответил Ацуши так, будто спрашивал. — К вечеру ты будешь готов? — К чему? — К тому, чтобы попробовать сесть за руль. Ацуши округлил глаза в удивлении, смотря на Акутагаву: — Ты серьёзно настроен на это? — спросил он. — Конечно, Тигр. Я держу каждое своё слово. — Я знаю, просто… — Ацуши замялся, подбирая слова. — Это определённо что-то очень неожиданное. — Прошедшая поездка в целом представляется мне крайне неожиданной. Ты — тоже. Ацуши улыбнулся, думая, правильно ли он понял, что в эти слова было вложено. Когда он посмотрел на Акутагаву, тот тоже улыбался. Так по-настоящему, искренне, он всё же поверил ему?.. Ацуши буквально залип, смотря на него, потому что это… красиво. У него красивая улыбка. Машина остановилась, и Ацуши только сейчас посмотрел вокруг, чтобы понять, что они уже приехали. Косые солнечные лучи, пробивающиеся сквозь недалеко стоящие высотки, освещали потрёпанное старое общежитие. Ацуши всё ещё не до конца привык к тому, что у него правда есть дом, есть место, куда он всегда может вернуться. Акутагава повернулся к нему: — Я заеду за тобой. — Д-да, хорошо, — растерянно ответил Ацуши. — Значит, до встречи? — До встречи, Тигр.