Девять часов

Тишину потревожило уставшее: — Осталось совсем немного, — Акутагава прочистил горло и продолжил. — Около часа, думаю. Но могу постараться… — Нет! Акутагава ухмыльнулся: — Так сильно боишься скорости? — Я боюсь умереть, это вроде бы очевидно, — с беспокойством сказал Ацуши, невольно вжимаясь в кресло. — Иногда твои поступки говорят об обратном. Это не звучало как упрёк, но очень было на него похоже. Ацуши внутренне замер: — Я знаю, что выживу в любой передряге. — Но ведь ты знал об этом не всегда. Ацуши опустил голову. Да. Не всегда. Но ведь всё меняется, верно? Ацуши посмотрел на небо и понял, что скорые рассветные лучи не дадут им больше быть откровенными настолько, насколько это позволяет ночь. Как бы не было странно признавать это, но Ацуши не хотел, чтобы это путешествие заканчивалось. Конечно, впереди их ждало ещё девять часов дороги домой. Но это было другим. На заднем сиденье будет сидеть эспер, из-за которого они вообще поехали, и больше им не удастся поговорить наедине. Когда ещё у них будет подобная возможность? Остался всего час. — Что насчёт остановиться? — спросил Ацуши. — Зачем? — Я купил чипсы. Акутагава удивлённо приподнял брови, но затем Ацуши понял, что они действительно сворачивают на обочину. Даже не пришлось уговаривать! — Сомнительный повод, — сказал Акутагава, заглушая мотор. — Но он сработал, — улыбнулся Ацуши. Они вышли из машины и подошли друг к другу. По сравнению с тем, что Акутагава устроил ему после его похода в магазин за семь грёбаных минут, это казалось в какой-то мере подозрительным. — Не очень хочется чистить машину от всех этих крошек. Его оправдания звучали забавно. Ацуши уже понял, что Акутагава и сам хотел оттянуть момент прибытия в Аомори ещё хоть на немного. — А ты любишь чипсы? — спросил Ацуши, шурша упаковкой. Она была яркой, блестящей — всё, как Ацуши любил. Акутагава помолчал, но затем неопределённо кивнул: — Они неплохие. — Они изумительные, — выделив последнее слово, Ацуши открыл пачку. А затем протянул Акутагаве. Тот выглядел нерешительным, протягивая руку, чтобы взять пару штук. — А какие тебе вообще нравятся? — спросил Ацуши, пробуя первую чипсину. Как же, чёрт возьми, он любил поесть. Кто вообще такое не любит? — Не скажу, — ответил Акутагава. — Ну нет, ты опять за своё! Акутагава замолчал. Он просто смотрел куда-то в сторону упаковки — возможно, сквозь неё — и молчал. — Я просто не могу понять, как ты угадал мой любимый вкус, — наконец ответил он, выглядя смущённым. Ацуши тепло улыбнулся: — Я его не угадывал, а просто взял то, что мне нравится. — Всё равно странно. Ацуши пожал плечами — спорить с этим не было смысла. Они продолжили есть чипсы в тишине, прерываемой только хрустом. Ацуши улыбнулся, представляя, как они выглядели со стороны. А все мафиози становятся такими покладистыми, когда их кормишь? Небо светлело больше, из глубокого тёмно-синего выходя к розовым и оранжевым оттенкам. Наконец появилось солнце — первые лучи попадали прямо в глаза. Ацуши взглянул на Акутагаву и замер: его серые глаза приобрели оттенки этой красоты, зрачки сузились из-за света, являя солнцу узоры, похожие на витражи. Ацуши видел такие в церкви — и каждый раз поражался тому, насколько это волшебно. — Что? — спросил Акутагава. Пришлось вынырнуть в реальность. С едой они закончили, а значит, нужно было выдвигаться, остался всего час пути. — Может, постоим ещё немного? — сбивчиво начал Ацуши.— Когда у тебя ещё представится возможность встретить рассвет именно здесь? Акутагава нахмурился, смотря куда-то вниз. Его взгляд снова отяжелел, будто он что-то скрывал. Но что? — Ладно, — кратко ответил он. Ацуши широко улыбнулся. Приятно было осознавать, что за одну поездку они стали реально ближе. Возможно, потом им придётся ускориться, поскольку время было ограниченным, а эспер не находился бы в нужной точке всё это время. И оба это понимали, но продолжали наслаждаться моментом. Когда солнце полностью вышло из-за горизонта, Ацуши почувствовал, как Акутагава пристально на него смотрел. Ацуши посмотрел на него в ответ с немым вопросом. Даже предположить, что тот сейчас скажет, было невозможным. — Мне нужно задать тебе один вопрос, — хрипло сказал Акутагава, сразу после прочищая горло. В Ацуши что-то неприятно затрепетало. Ему никогда не нравились вот такие подводки к чему-то неопределённому. — Да, конечно, — Ацуши пожал плечами. — В следующий раз можешь спрашивать сразу же. — Ладно, — ответил Акутагава. Теперь он выглядел более закрытым: убрал руки в карманы пальто, смотрел куда угодно, но только не на него. Но когда он посмотрел прямо в глаза, Ацуши растерял все свои мысли. — Ты бы правда хотел быть друзьями? — наконец спросил Акутагава. Его тихий голос разрезал шум проезжающей машины, а затем снова всё затихло. Ацуши удивлённо смотрел на него, пытаясь понять, к чему он вёл. Он не верил ему? — До тебя дошло только сейчас? — спросил Ацуши с усмешкой. — Нет, я хотел уточнить. Ацуши уставился на него в ожидании продолжения. Было видно, что Акутагава собирался с мыслями. Спустя невозможно долгую минуту он ответил: — Потому что я этого не хочу. Ацуши расстроенно опустил взгляд. Конечно, что ещё он мог ожидать? Стало неловко: — Что ж, твоего нежелания вполне достаточно, чтобы я от тебя отстал. Сразу бы так и сказал. Прошло столько времени, а ты… — Тигр. Ацуши несмело посмотрел на него с немым вопросом в глазах. Что дальше? Сначала он дал ему призрачную надежду, а теперь просто отверг? Ну, не то чтобы отверг, ведь они всегда были друг для друга никем. Чтобы быть напарниками, дружба не нужна. Это просто работа. Акутагава снова молчал, и это немного выводило из себя. Сам, вроде бы, торопился, а теперь тянул до последнего. В нём было так много противоречий, и каждое приводило в тупик — как с этим быть? — Я не хочу этого, потому что ты мне нравишься. Ацуши в удивлении округлил глаза. Это — шок. — И как от тотальной ненависти ты пришёл к этому? — всё ещё не осознавая реальное положение вещей, тихо спросил Ацуши. — Оказывается, это бывает очень просто. Ацуши почувствовал, что дрожит от волнения. Ему показалось? Показалось?! Или Акутагава сказал именно это. Пока он осмысливал сказанное, потому что это самое последнее, о чём он мог подумать, Акутагава поник ещё больше. — Поэтому мы никогда и не будем друзьями, Ацуши, — почти прошептал он, отворачиваясь. Ацуши, кажется, потерялся где-то в пространстве. Как будто это сон — или нет. Как будто это пограничное состояние между сном и реальностью. Это не он, это не с ним. Правда? Он правда так его назвал?.. — Поехали, — взяв себя в руки, сказал Акутагава. — Мы и так задержались. — Подожди. Ты серьёзно?.. Акутагава кивнул: — Думаю, вопрос закрыт. Он залез в машину и завёл мотор. Ацуши судорожно сел следом, пристёгиваясь. Машина тронулась мгновенно — как будто Акутагава и правда собирался компенсировать скоростью всё потерянное время и даже больше. Ацуши не знал, как себя вести. Только что всё было хорошо и привычно — обычно. Новое же всегда сбивало с толку. Он думал о своей симпатии к Акутагаве, но и предположить не мог того, что это может быть взаимным. Некоторые действия Акутагавы теперь обретали другой смысл. — Ты даже не хочешь узнать моё мнение? — в замешательстве спросил Ацуши. — Я всё прекрасно понял, можешь не распинаться. — Да как ты мог что-то понять, если у меня шок?! — Всё очевидно, Тигр. Если он думал, что мог сбежать от Ацуши в машине, то он ошибался. У Акутагавы был непроницаемый взгляд точно вперёд, на дорогу, но слегка покрасневшие кончики ушей выдавали его абсолютно и беспощадно. — А я думал, что ты наконец запомнил моё имя. — Поменьше думай о всяких глупостях. — Поменьше перебивай других, — недовольно ответил Ацуши. — Я хотел ответить тебе, но ты мне просто не дал возможности. Машина стала ехать ещё быстрее. Похоже, говорить о таких смущающих вещах с Акутагавой было вредно для здоровья. — В этом нет необходимости. — Ты серьёзно так боишься услышать мой ответ? Акутагава нахмурился, когда они проезжали поворот. Машину страшно заносило. Сколько штрафов он мог собрать за эти несчастные десять минут? — Даже если это взаимно? — тихо добавил Ацуши, следя за чужой реакцией. Не так он представлял подобные признания. Акутагава всегда и во всём был особенным. Он продолжал молчать. В напряжённом молчании ехать было невозможно — Ацуши не знал, что ещё ему сказать. Все слова сейчас казались лишними, Ацуши не хотел, чтобы что-то звучало как оправдание. Они могли понимать друг друга без слов, но некоторые ситуации требовали только их, потому что чужие упёртость и гордость не воспринимали ничего иного. — Не верю. Хриплый голос едва можно было различить в шуме дороги, которая определённо стала громче из-за увеличившейся скорости. Но у Ацуши очень хороший слух. — Я не знаю, что тебе сказать, Акутагава, — начал он. — Но я тебе не вру. Зачем мне это? Акутагава сжал крепче руль в своих руках. Внутри него происходила борьба, но он продолжал молчать. Что ж, это его право. Больше они не говорили. Ехали где-то около получаса, который на удивление пролетел слишком быстро. Не так Ацуши представлял себе остаток этого пути. За всем этим напряжением Ацуши пропустил указатель с названием нужного им города. Стало совсем светло, оттенки розового и оранжевого сменились чистым голубым. Облака были только в самой дали, у горизонта. Город встретил их вполне приветливо, но оба были на такое не настроены. Неужели они правда здесь? Ацуши отвернулся от Акутагавы и просто смотрел в окно на пролетающие мимо здания, улицы, людей. Акутагава сбавил скорость. Спустя пять минут они подъехали к нужному месту, где эспер уже ждал их. Мори лично договорился с кем-то из Аомори, чтобы организовать подставную встречу для передачи документов, но всё равно ему нужны были здесь свои люди. Вопрос нужности Ацуши в этом деле всё ещё был открыт. Встреча свершилась, но когда эспер осознал своё положение, было уже поздно. Ацуши, превратив свои руки в лапы, быстро поймал его и обезвредил, а Акутагава тем временем связал его Расёмоном. — Зачем ты его душишь?! — возмущённо закричал Ацуши, наблюдая за тем, что, похоже, его напарник зашёл слишком далеко. — Я даю ему возможность выспаться, думаю, это довольно великодушно с моей стороны. Ацуши проверил чужой пульс и застыл: Акутагава не врал. Это было верным решением, потому что условием Мафии было доставить вражеского эспера живым. Акутагава поднял уже спящее тело, а затем поместил его в машину. Ацуши почувствовал отстранённость — как будто всё происходящее сейчас происходило не с ним. Нужно было выдвигаться обратно в Йокогаму, их ждало ещё девять часов дороги. И всё это ради десятиминутного дела? Серьёзно? Какой-то странный тайм-менеджмент получался. Эспер был загружен в машину, упакован для транспортировки, перевязан для надёжности. Можно было выезжать домой. — Акутагава? Он захлопнул багажник, из которого доставал верёвки, затем повернулся к Ацуши: — Что? — Может, тебе стоит отдохнуть? Ацуши всё ещё чувствовал себя неловко после их последнего разговора, но не спросить о таком не мог. — Я справлюсь, — кратко ответил Акутагава, а затем сел за руль, громко закрыв за собой автомобильную дверь. А он никогда не хлопал дверьми. Ацуши глубоко вздохнул, снова мысленно прощаясь со свежим воздухом — долго находиться в машине всё равно было не очень приятно — а затем сел на своё место, которое всё ещё сохраняло его тепло. Машина тронулась сразу же, Акутагава только этого и ждал. Судорожно пристегнувшись, Ацуши посмотрел на него: он правда выглядел уставшим — длинная ночь оставила следы под глазами. Ацуши перевёл взгляд на зеркало заднего вида, в котором было видно пойманного эспера. Он действительно спал. Перевязанный и по рукам, и по ногам, с изолентой на губах. Ацуши даже не знал, как его зовут. — Я вставил ему беруши, так что можешь продолжать говорить свои тигрячьи глупости, — заметив чужой взгляд, сказал Акутагава. Ацуши усмехнулся: — Какие глупости? — Тигрячьи. — Допустим, — кивнул Ацуши. — А что такого глупого я говорил? Акутагава так и не ответил. Продолжал упорно смотреть вперёд, на дорогу, плавно выезжая из города. Видимо, с вражеским эспером на заднем сидении нужно было ездить плавно. Прощай, Аомори. Ацуши даже не купил сувениров. Снова появилось какое-то напряжение. Возможно, на это повлияло яркое солнце, возможно, тигрячьи глупости — непонятные и неконкретные. Какие-то. Ацуши потянулся к проигрывателю, чтобы включить хоть какую-нибудь музыку. Тишина с каждой минутой нагнетала только больше, и от этого хотелось избавиться. — Это моя любимая песня, — сказал Акутагава, выворачивая руль для поворота. Ацуши улыбнулся, а затем прибавил громкости. Акутагава редко делился тем, что ему нравится. Или кто. А за последние сутки этого было так много, что голова шла кругом. В положительном смысле — Ацуши нравилось узнавать о нём такие вещи. — Почему именно она? — Чтобы понять, нужно слушать, а не заглушать всё своим голосом. — Какой же ты зануда. Акутагава ухмыльнулся. Нравилось ему такое наименование, да? Ацуши откинул голову на спинку сидения и прикрыл глаза, пытаясь лучше вникнуть в музыку. Отчаянная линия ударных, ломаная гитара, хаотичный вокал. Несмотря на увеличившуюся в песне динамику, она подействовала как колыбельная. Или так подействовали закрытые глаза и отсутствие сна в целые сутки… Ацуши открыл глаза. В шее и пояснице ныло от боли, всё-таки засыпать сидя в машине было плохой идеей. Почему-то машина не ехала, а просто стояла на месте немного в отдалении от трассы. Вокруг не было ничего, кроме невысокой травы и моря где-то далеко. Акутагава на своём месте отсутствовал, эспер на заднем по-прежнему спал. Ацуши в непонимании отстегнул ремень и вышел из машины. Размять тело было безумно приятно спустя… сколько он спал? Акутагава нашёлся почти сразу — стоящий у багажника машины, скрестивший руки на груди, смотрящий куда-то вдаль. — Ну и кто здесь так дорожил каждой минутой, а теперь занимается непонятно чем? — Ацуши ухмыльнулся, подходя ближе, а затем просто встал рядом, тоже смотря вдаль. Они почти соприкасались бёдрами, потому что было, пожалуй, слишком близко, но Акутагава не отстранялся, а Ацуши умирал от трепета просто от осознания этого факта. — Мне — понятно, — ответил Акутагава, даже не переводя своего взгляда. — И чем? Акутагава отстранился, и это было разочарованием века, потому что его бедро было тёплым и согревающим, а осознание этого факта распаляло внутри огонь. — Медитирую. — Серьёзно? — скептично хмыкнул Ацуши. — Отстань, Тигр. И в этом было что-то не так. Он промолчал, смотря куда-то под ноги. Акутагава бы не стал тратить время напрасно, зря Ацуши так сказал. Всё портить — это его главная способность, разве нет? Но ведь и восстанавливать испорченное он тоже умеет, верно? Ацуши решительно отпрянул от багажника, чтобы встать прямо перед Акутагавой. Тот почти лениво перевёл на него взгляд, и внутри Ацуши что-то упало. Акутагава выглядел разбитым: жутко уставшим, бледным, у уголка его губ были видны разводы от уже высохшей крови. Ацуши всё понял. — Ты принимал лекарство? — тихо спросил он, протягивая руку вперёд. Хотелось коснуться его кожи и убрать все выдающие его следы, но в последний момент Ацуши одёрнул руку — у него никогда не было никаких на это разрешений. Акутагава сжал губы в раздражении, а затем потянулся к карману пальто, чтобы достать оттуда салфетку и всё убрать. Когда с этим было покончено, Акутагава посмотрел Ацуши прямо в глаза, а затем закатил свои: — Да, принял, только не беси меня. — Хорошо, — улыбнулся Ацуши, но затем, вопреки ожиданиям Акутагавы, только приблизился, закрывая возможность побега своими руками с двух сторон от его талии. — Нам нужно обсудить ещё кое-что очень важное, не так ли? Акутагава удивлённо смотрел на него, но не предпринимал попыток сбежать. Это гипноз? Нет. Он уже принял то, что происходило между ними. Осталось только озвучить. — Да, ты прав. А Акутагава редко говорил такие вещи. Ацуши невольно посмотрел на его губы и завис. Он безумно хотел его поцеловать, узнать, каково это. Почувствовать его, поделиться нежностью, согреть так, как его согревало осознание взаимности. Акутагава же не будет отстраняться? Он ведь тоже этого хотел? Их отрезвил грохот захлопнувшейся двери машины. Акутагава среагировал молниеносно — отпрянул от Ацуши, вырываясь из его рук, и подбежал к той стороне, где должен был лежать эспер. Расёмон тоже уже был наготове. На сидении лежали только разорванные верёвки.