Исповедь, ну и совсем немного вина.

      - Молись, - холодно, но с некоторой частичкой игривости приказал Эмеритус III. Он величаво восседал на кресле, в молитвенной комнате. Его руки, в перчатках с золотыми когтями на месте ногтей, лежали на подлокотниках, пальцами он выстукивал какой-то мотив. Поистине великий и пугающий вид. Кардиналу это нравилось.       До боли внизу живота нравится. И, о Сатана, он бы отдал всё, чтобы почаще вот так вот сидеть перед ним на коленях, смотря на него снизу вверх.       - Ну же, Карди, - достаточно слащаво сказал Эмеритус III.       Заместо того, чтобы сказать что-то, Копия лишь ближе подполз к ногам Терцо, смотря на него своими глазами. Он хотел коснуться его руки, хотел утонуть в нём...       Наблюдая за Кардиналом, Эмеритус III протянул руку к тумбе, рядом с креслом, взял кубок с красным вином. Терцо, поднося к губам кубок, очень внимательно смотрел на реакцию Копии.       - Хочешь? - ухмыляется Папа. Кардинал очень громко сглатывает слюну. Это было именно то, чего он хочет уже очень долгое время... Испить прямо из рук этого Понтифика, раздающего свою любовь всем, доставляющему удовольствие каждому в этой церкви.       - Знаю, ты хочешь. Ну так давай, подойди ближе! - Терцо поманил пальчиком Копию, все ещё держа кубок у своего рта.       Кардинал долго думать не стал. Поднявшись с колен, он подошёл ближе к креслу, не смея поднять голову и посмотреть в глаза Терцо. Не положено ему на него так смотреть.       Эмеритус III свободной рукой хватает Копию за талию, притягивая к себе, так, чтобы он буквально сел на него. Наглая игривая ухмылка не сходила с лица Папы. Она скрылась лишь в тот момент, когда кубок с вином опять оказался возле губ. Сделав глоток, Терцо выжидающе смотрит на сидящего на нем Кардинала. Маленькая капелька красного вина осталась на губах понтифика. И если вы думаете, что Эмеритус III о ней не знал, то вы глубоко ошибаетесь.       Поставив посуду, наполненную уже наполовину дурманящим алкоголем, Терцо рукой тянется к подбородку Копии.       Грудь Кардинала, облаченная в черную рясу, слишком часто вздымалась из-за всех действий Эмеритуса. Это ли не было знаком, что Папа понял все его неоднозначные взгляды на ритуалах правильно?       Искры в глазах Терцо буквально приказывают посмотреть на губы, увидеть эту каплю, и понять, что нужно сделать.       Совсем неловко Копия приближается к его губам, слишком робко пытается успокоить своё учащенное сердцебиение и дыхание ровно до того момента, пока рука понтифика, лежащая на подбородке всё это время, не заставляет наконец приблизиться ближе, уже коснуться губ, которых недавно касалось это чёртово красное вино, которое так сильно любит Кардинал.       Вкус был потрясающим. Не у вина, у губ Папы. Слишком пряный, слишком терпкий и вкусный. Слишком одурманивающий. Это было сколько ужасно, сколько и прекрасно.       Терцо буквально ухмылялся в поцелуй, ему было весело, жарко и интересно. Интересно было потому, что он впервые увидел как этот бастард проявлял такие эмоции. Эмоции, несвойственные скромному мужчине.       Отстраняясь, Эмеритус III издал смешок, наблюдая за тем, как Копия пытается отвести взгляд, попутно поправляя свои одеяния, которые так некстати облепляли все очертания частей тела Кардинала.       В этой комнате для молитв хоть и было не ярко, но не настолько, чтобы невозможно было увидеть этот бугорок между ног Копии. Неужто Кардинал не носил нижнего белья? Бинго.       Рука Терцо с подбородка перемещается на талию, а после и ниже, оглаживая контуры бедер.       - Понравилось? Приблизившись к уху бастарда он буквально промурлыкал:       - Я прекрасно знаю, что тебе понравится ещё больше.       Уперевшись рукой в грудь Кардинала, Эмеритус сдвинул его со своих колен. Уже по привычке Копия встав перед Папой, вновь опускается на свои колени, не смея даже посмотреть в глаза понтифика, но смея взглянуть кое-куда ещё, от чего без того красные щеки сильнее наливаются краской.       Не его одного возбудила эта глупая игра. И это радовало. А когда до него дошел смысл и посыл высказывания Терцо, так для него в комнате стало безумно жарко, и почему-то очень тесно. Подняв взгляд на лицо Папы, Копия лишь быстро перевел их на такое манящее место, а после вновь на глаза. В ответ последовал лишь кивок и озорная улыбка. Видимо тот глоток безобидного вина, подействовал на обоих.       Руки тряслись, но это не волновало никого, ведь даже с такими руками Кардинал был в состоянии расстегнуть эти отвратительные брюки, скрывавшие это богатство. Именно брюки скрывали это, а не трусы. Зачем они такому развратному, благородному и щедрому Папе?       Член Терцо был освобожден от ненужной ткани, а слюней во рту Копии начало выделяться всё больше.       - Ну давай, Mio caro, я знаю, что ты жаждешь этого как никто другой. Сегодня твоя очередь, - рука в перчатке начала поглаживать по волосам бастарда, что так робко смотрел на вставший член Папы, но в чьих глазах сверкали тысячи искр похоти и страсти. Рука аккуратно сжимает член Терцо у основания, а мокрый язык проводит по всей длине, задевая головку и останавливаясь на ней. От своих же действий в животе Копии бабочки не только затрепещали, они буквально начали бить тревогу, метаться из стороны в сторону, что означало одно - удовольствия слишком много, и оно вскоре выплеснется.       Вырвавшийся стон Терцо означал, что Копия делает всё правильно. Это не могло не радовать.       В комнате будто бы стало жарко, невыносимо душно. Хотелось открыть окно, затушить все свечи и отдаться моменту, страсти и похоти. Облизывая головку члена Эмеритуса III, Кардинал уже сам начинал стонать и лезть рукой к своему органу. Но у Терцо на это были совершенно другие планы. Понтифик, низко зарычал, в тот момент, когда рука Копии начала опускаться, глава церкви носком обуви убрал её, а после надавив, почувствовал вибрацию от стона своим членом. Усмехнувшись он вновь ткнул в то же место, чуть поводил всё тем же носком по кругу и погладил рукой в перчатке волосы кардинала.       - Che bravo ragazzo, радуешь Папу, а Папа в ответ порадует и тебя, - сказав это, Терцо заставил Копию ускориться, надавливая на его голову своей рукой, недавно гладившей его по волосам.       Ноги Терцо начали дрожать. Это никогда не являлось признаком того, что он скоро кончит. Но сегодня исключение, потому что рот Кардинала был шикарен, хотя, скорее шикарны его навыки. Так умело обхватывать член губами не умели даже те сёстры греха, которые не первый год находились в церкви.       Вот что значит хороший, целеустремленный и трудолюбивый мальчик, желающий позже занять место Папы.       Схватив Кардинала волосы, Терцо заставил его взять член глубже в рот. С протяжным стоном, больше похожим на рык он излился. Голову откинул назад, тяжело дышал и поглаживал волосы Копии, который сейчас пытался очистить член Папы от семени.       - Che furbo. Ты меня сегодня порадовал, - рассматривая как сейчас выглядит Кардинал, говорил Эмеритус III.       Застегнув свои брюки, взгляд Терцо остановился на мокром пятнышке на рясе в районе паха Копии.       - Получается и ты сегодня вдоволь насладился. Я рад. Я могу делиться любовью со всеми, я могу подарить всем удовольствие и наслаждением. Приходи ещё на исповедь, тогда, быть может, у меня будет не только красное вино, но и ещё кое-что, - вставая с кресла и напоследок гладит щеку Кардинала рукой в перчатке, выходит из комнаты для молитв, бросив напоследок тихий смешок.