Пионерские тайны

Понедельник 25 июня Когда на утро послышался горн, который означала подъём, Юсупов резко распахнул глаза и, быстро чмокнув в губы Диму, это произошло как-то бессознательно, будто тело само требовало прикосновений к другому телу, встал. Ведь пионер должен вставать сразу и заправлять кровать, а потом бежать на зарядку, вот только очень уж не хотелось. Звук, издаваемый горнистом, был довольно приятный, поэтому даже радовал с утра, несмотря на легкую сонливость. —Доброе утро, "котенок". —Юноша хохотнул, смотря на такого заспанного лапочку, который ещё не проснулся. Не одному же ему называть его котенком, вот, в ответ или в отместку, хотя ладно, сейчас он и правда походил на пушистого комочка с взъерошенными волосами, который даже глазки еще не открыл. К губам прикоснулось что-то тёплое. Досматривая десятый сон и ни в какую не желая просыпаться, Дима заполз под одеяло и накрылся подушкой, чтобы уж точно ничего ему не мешало. Странно было лежать, чего-то, а может быть даже кого-то явно не хватало. Лёжа и минут десять осознавая это, Дмитрий наконец вспомнил, с кем спал и что они делали прошлым вечером. Быстро размявшись, похрустев всем, чем только можно, и застелив постель на своей кровати, Феликс открыл ящик прикроватной тумбочки и достал оттуда свою расчёску, начиная хмурясь и жмурясь расчёсывать кудрявые локоны, которые ни в какую не хотели подчиняться. После душа расчесываться—совсем беда, слишком неприятно, даже в некоторых моментах больно. Такое резкое пробуждение было даже для него очень удивительным, потому что обычно он спал как можно дольше, его уже сами родители будили, ругаясь, мол: «весь день проспишь». —Блин. —Бормотал раздраженно он, в который раз резко проводя по своему кудрявому локону, где явно был колтун. Из-под толстого одеяла вынырнула лохматая голова, которая стала вертеться во все стороны и выглядывать, куда же делся Феликс. Нет, ну скинуть он его ночью точно не мог. Или… Именно в этот момент Дашков перевёл взгляд на очертания фигуры, стоящей напротив зеркала. Очертания были знакомы юноше, поэтому, помотав головой и скинув челку с глаз, он, наконец, рассмотрел своего ненаглядного соседа. В памяти сразу всплыло то, как Юсупов назвал его парой минутами ранее — «Котёнок». Очень милое прозвище, наверное, пионер даже разрешит ему так себя называть, когда они будут в комнате одни, без посторонних, а то мало ли что другие пионеры подумают. Кстати, о пионерах, порядочным Дмитрия точно после такого утра не назовёшь, потому что он нырнул пол одеяло обратно, подальше от яркого света. Только сейчас парень заметил, а если быть точнее — услышал — как ругается и ойкает Феликс, расчёсывая волосы. Сразу захотелось как-то помочь, сделать что-нибудь, чтобы ему было не так больно. Мама говорила, что есть какие-то спреи. Хотя зачем что-то мудрить, если можно просто помочь? —Фе-е-ель, иди сюда, я тебя расчешу. —Не вылезая из своего бункера, позвал Димка. Обычно Феликс спал в комнате только со своим братом, оно и понятно, огромную квартиру они позволить себе не могут, зато с ним весело, можно поболтать, правда, когда тот не устаёт от подготовки к экзаменам, сессиям в училище. Поэтому придется все-таки попривыкнуть, что с ним живет в комнате не Коля, а дугой, почти чужой человек, даже несмотря на то, что они творили вчерашним вечером, но ладно, они же пробуют просто новое друг с другом. Это ничего не значит. —Чем ты мне поможешь? —Спросил Юсупов с тем раздражением, но всё же глубоко вздохнул, взял удобнее расчёску и подошёл к кровати Димы, садясь на пол перед ней. —Вылезай из своего укрытия. Помогай. —Позвал юноша, протягивая ему предмет личной гигиены. Да уж, с волосами будет беда, особенно во время активных работ и прогулок в лагере, придётся чуть ли не каждый день их мыть, либо в шишку собирать. —Как тебе спалось? —Поинтересовался Феликс, складывая ноги в бабочку и тряся ими. Хотелось о чем-нибудь поболтать, не молча же сидеть, неловко будет. Вылезать из-под своего тёплого укрытия Диме категорически не хотелось, но ведь не затащишь же Феликса внутрь. Он вряд ли оценит, да и волосы запутаются лишь сильнее. С самой своей недовольной и сонной миной Дашков все же скидывает одеяло и отодвигает ногой его в сторону, подползая ближе к Юсупову и беря в руки его расчёску. На голове у его товарища и вправду все было не очень хорошо: кудри спутались и распушились. Аккуратненько, стараясь не сделать ещё больнее, Дмитрий стал отделять отдельные, самые запутанные прядки и вычесывать их, придерживая у корня. После пары таких прядок юноша потрепал друга по плечу, мол, молодец, прорвались почти. Феликс издавал шипения, когда его волосы дëргали чуть сильнее, чем нужно. Но на самом деле ему нравилось, что приходится расчёсывать волосы не самому, потому что после этого руки начинают сильно болеть, да и настроение только хуже. —В объятиях всегда хорошо спится, в твоих, похоже, — особенно. — Потягиваясь и зевая, запоздало ответил Дашков и продолжил своё ответственное занятие. —Да уж, в объятиях тепло. —С улыбкой на лице протянул юноша, жмурясь, когда Дмитрий в очередной раз провел по голове. Через минут десять у пионера в руках была расчёска с рыжими волосами и вычесанный Юсупов —ну ей-богу, как котёнка вычесывать нужно. Оставляя предмет на коленках Феликса, Димка плюхнулся на кровать и закрыл глаза, складывая руки на груди. —Каждое утро теперь будешь меня вычесывать. Не зря же ты меня вчера котёнком назвал. Рыжий, красивый, пушистый, грациозный. —Хваля себя, произнёс Юсупов и, грациозно покрутившись в одних песочного цвета трусах, подошёл к шкафу, чтобы достать аккуратную белую футболку, которая была чистая и поглаженная его мамой. Вновь послышался горн, уже, похоже, зовущий на зарядку. Полежав с закрытыми глазами секунд двадцать-тридцать, Дмитрий недовольно фыркнул и открыл глаза. —Подъем! На зарядку становись. —Крикнул Феликс, кидая своей подушкой в Диму, прямо ему в лицо. —А то нам Влад атата надает. —Парень взял чистое бельё, также из маленького шкафа, отвернулся от своего друга и сменил старое на новое. —Ты же со мной побежишь, на тихом часу, или мне Сашу взять, или может Полину? Задумавшись о чем то, юноша развалился на кровати и с повышенным интересом стал рассматривать потолок. Но, к сожалению, поток мыслей был прерван прилетевшей в лицо подушкой. Больно не было от слова совсем, но выпендриться же надо, поэтому, нахмурив брови, Димка смахнул подушку в сторону и приподнялся с кровати. Он сам был ещё совсем не готов выходить, но что уж там, волосы расчесывать не надо, краситься тоже. Шорты на шорты сменил и побежал покорять мир. —Зарядка, зарядка... Им мой позвоночник не жалко? Я не смогу быть порядочным пионером без позвоночника. — Стягивая майку и закидывая ее в шкаф, Дашков натягивает другую, менее удобную, но, зато, хотя бы не мятую. Шорты полетели следом, но на улице царила жара и их отсутствие было бы только на руку. Все с той же кислой миной натягивая носки и шорты с обувью, Дима изредка посматривал на уже практически собравшегося Юсупова. Выглядел он, как всегда: просто идеально. Хоть они и знакомы всего день, но юноша уверен, что Феликс красивый абсолютно всегда и абсолютно везде. —Не боюсь я этих атата, я смелый, и в деревню с тобой побежим, не надо никаких Саш. И Полин не надо, точно. Она же пораниться может, испачкаться там. Реветь потом будет. — В голосе опять слышались едва заметные нотки обиды, которые парень изо всех сил старался скрыть. Уже через минут пять он был полностью готов и, облокотившись на стену рядом с дверью, смерил Юсупова любопытным взглядом. —Готов? Побежали, а то без кефира вечернего оставят. —Побежали. —Феликс ткнул пальцем в плечо Димы, побежав, как и вчера быстрее него на улицу. —Догоняй, Дим! —Юсупов выбежал на главную площадь, где уже выстраивались в ряд сонные пионеры. Главное, что они успели и не опоздали. *** Зарядка прошла максимально неприятно. Было некомфортно под жарким солнцем выполнять упражнения, наклоняться, расставлять руки в стороны, крутить корпусом. Было душно, жарко поэтому после зарядки Дмитрий выпил два стакана воды, хотя бы он взбодрился, что было очень хорошо, не должен уснуть на тихом часу. Линейка прошла быстро, они торжественно, под звук барабанов, на которых играли барабанщики, подняли флаг Советского Союза и спели гимн. Также вожатые им сказали: «Октябрята и пионеры, сегодня вы должны записаться в кружки по интересам, чтобы время в пионерском лагере прошло и полезно, и интересно для вас.» Действительно, интересно, кто-то увлекается историей помимо него? А ещё нужно записаться в кружок по интересам, с игрой на музыкальных инструментах, как Феликс и планировал. Завтрак прошёл столь быстро, как и линейка, все были довольны, им предложили: гречку, бутерброд с маслом и сыром, а также какао— всё очень-очень вкусно. На завтраке он сел с Полиной за один стол, потому что она очень хорошо попросила, за это он получил поцелуй в щеку, а также некие завистливые взгляды со стороны девочек других отрядов. Похоже, что он нравился не только Полине, но и другим. Главное, чтобы вожатые не засекли с этим, иначе отругают, ведь негоже пионерам таким заниматься, нужно трудиться на благо отечества. А уж тем более лучше бы их не заподозрили в чем-то с Дашковым, иначе будет еще хуже. Далее они немного отдохнули, буквально минут двадцать, а позже два часа убирали территорию лагеря, поливали цветы, кусты, деревья, собирали какой-то непонятный мусор, в общем старались изо всех сил. После активной трудовой деятельности их повели на массаж, где им приятно все мяли, Феликс полностью расслабился, улучшилось настроение, но тело всё же чуть-чуть болело, потому что его всего безжалостно разминали, разгоняя кровь. Массаж и вправду был просто нечто. Спина приятно тянула и горела, а каждое движение отзывалось теплом, разливающимся по всему телу. Тепло то это хорошо, но иногда, особенно на улице это просто невыносимо терпеть. Поэтому, не желая растаять раньше времени, Дашков тихонечко пробрался после массажа к умывальникам за столовой и слегка намочил себе волосы. Ну, а что поделать, если он уже как свечка зажженная ходит? Так хотя бы на некоторое время удалось сохранить прохладу. Сейчас у них было полчаса свободного времени, и Феликс утянул своего друга в комнату, чтобы насладиться компанией друг друга. После будет обед, и наконец-то они сбегут. —Этот массаж какое-то нечто. Меня размяли так, что кожа до сих пор красная в некоторых местах. —В руках у него был стаканчик с кислородным коктейлем, не жизнь, а сказка. —И так, после обеда, на тихом часу вылезем в окно и побежим туда! —Мальчик сел на пол, так как на кровати нельзя было сидеть в течение дня. —Иди обниму. —Предложил Юсупов, ставя стаканчик на тумбочку и расставляя руки в стороны, жара жарой, но помять кого-то и самому тоже хотелось. Заваливаясь в корпус и заползая в комнату, юноша издал что-то на подобии довольного вздоха — в здании, хоть и ненамного, но было холоднее. На полу уже распластался Юсупов, широко раскинувший руки и зовущий его обниматься. Это, конечно, тоже жарко, но намного приятнее той же самой зарядки. Недолго думая, Дима плюхается в объятия, закрывая глаза. Руки уже привычным движением обвили шею, а голова легла поверх рук. очень хотелось заснуть прямо в этом положении, но увы, вряд ли Феликс это одобрит. —Обязательно, обязательно. Я даже хлеба нам в дорогу стащил, там поварихи все равно лишний птицам скармливают. — Потягиваясь, Дашков устраивается поудобнее меж чужих ног. — Можно к девчонкам сбегать ещё, у них явно что-нибудь вкусненькое намазать найдётся. Точно нужно чем-то себя занять, а то после этого массажа в сон клонит. Либо засну сейчас, либо овощем буду. Феликс поглаживал Диму по спине, даже не целуя. Он думал о том, что можно такого сделать на днях, чтобы было весело. —Не хочу к девочкам, они меня утащат с собой, или Полина, ты же видишь, как они на меня смотрят. —Юсупов усмехнулся и уткнулся носом куда-то в мокрые волосы друга, вот это было прекрасно, хоть как-то можно охладиться. —Давай к кому-нибудь сбегаем, к Саше, например, с Вовой? —Предложил юноша, не сильно похлопав по спине Дашкова. *** Наконец-то долгожданный побег после обеда. Все улеглись спать. Феликс и Дима лежали в своих кроватях некоторое время, пока не сделали обход. Вожатые, как ему рассказывал Саша, должны были быть в противоположном крыле, в одной из комнат, чтобы отдохнуть, попить чай, пообсуждать будущие действия и тому подобное. Наконец-то дверь закрылась и шаги за дверью стихли. Какие-то уж сильно мучительные двадцать минут. Юсупов прыгнул на кровать к Диме, потрепал его по щекам, а после выглянул в окно. Никого. Но лучше ещё подождать минут пять. Через это время юноша открыл окно, выглянул. Снова никого. Первая половина дня вышла насыщенной и интересной. Может, сон час и казался ненужным отрезком времени для маленьких детей, теперь Дмитрий понимал, что и сам был бы не против прилечь вздремнуть. Сразу вспоминалось то, как он чуть не заснул на своём товарище двумя часами ранее и то, каким все же овощем себя чувствует. Тем не менее, небольшая трепка по щекам быстро привела в чувства и взбодрила, а значит, можно все же осуществлять свой злодейский план. —Пойдём, Дим. Насчёт три прыгаем и бежим туда, куда я показывал. —Сердце бешено колотилось от адреналина, если их поймают, то тогда им влетит так сильно, как не влетало даже ему от отца. Помнится, Феликс что-то говорил насчёт речки и купания, якобы время волшебное, когда она уже прогрелась, но ещё не зацвела. Так и размышляя о жимолости и речках Дашков поднялся с кровати и нехотя стянул галстук, последовав примеру соседа. За все то время, что он носил этот «платочек», они уже чуть ли не срослись, настолько юноша к нему привык. Да и мама говорит, что красный ему к глазам подходит, вот. —Раз, два, три! —Пионер побежал со всех ног к забору, казалось, это длилось всего пару секунд. Проскользнув в щель забора, он спрятался за одно из деревьев. Осталось дождаться его друга и всё, можно идти в деревню. — Главное в заборе не застрять случайно. — Бубня себе под нос что-то нечленораздельное, Дашков слез с окна и припустил к заветной заборной дырке. быстренько юркнув в неё, парень широко улыбнулся и тыкнул Юсупова в щеку, стоило им поравняться. Адреналин в крови плясал лезгинку, поэтому нужно было скорее топать в деревню и пускать его нужное русло, а именно — на собирательство ягод и их поедание. Летний лес хорош не только своими видами, но ещё и тенью от размашистых веток деревьев. Проходясь по самым высоким лежачим веткам, перепрыгивая пеньки и стараясь балансировать и отбиваться от мошек одновременно, Димка то принимался рассказывать батькины анекдоты, то, то и дело наклонялся, чтобы набрать для себя и для друга по горсти лесной земляники. Феликс хохотал, идя рядом с Димой, иногда он прыгал на его спину, чтобы его брали под ноги и несли, правда не всегда получалось, ну да ладно, попытки не пытки. Анекдоты его были очень смешными, по крайней мере то, как он подавал это. Дмитрий с удовольствием и громким смехом подхватывал тушку Феликса, когда у того внутри просыпалась шальная императрица. Юсупов был очень лёгким, да и сам Дашков в дрыщей не записывался, вроде, поэтому оба парня пребывали в приподнятом настроении. —Мне так нравится слушать тебя, твои анекдоты. —С радостью поделился Юсупов, приобнимая друга за плечи. —А у меня отец очень строгий, я его даже боюсь, но тем не менее, шалости мне это не мешает делать, правда получаю я за это слишком сильно. —Поделился юноша и ускорил шаг. Деревня была в буквально в десяти минутах от лагеря, поэтому путь был недолгим. Выйдя из-за деревьев, он осмотрелся. Никого. В это время многие работают в полях, поэтому жимолость украсть труда не составит. Будучи на руках Дмитрия, он прошел с ним по узенькой дорожке мимо домов, заприметив хороший куст уже с фиолетовыми ягодами, за ним можно было спрятаться и набрать хоть сколько. А почему нет, никто же не наблюдает? —У меня родители не злые, но понять меня категорически не могут! Эх, вот бы можно было бы также сбежать от них на некоторое время, как мы сейчас сбегаем с тобой. — Немного подкинув и перехватив Фелю поудобнее, Дима прошлепал ближе к гигантскому кусту и опустил товарища на пол. Рыжеволосый наклонился, залезая в кустики и дотягиваясь до фиолетовой ягоды, заталкивая её в рот. Да пришлось встать чуть ли не раком, зато вкусненько. Вот только ветки царапали кожу, а также паутина оставленная пауками прилипала к пальцам, он надеялся, что самих пауков или других насекомых не было. Пока Дмитрий стоял и тянулся, демонстративно разминал спину и хрустел костяшками пальцев, Юсупов уже успел наклониться и подлезть ближе к ягодам. Вот что что, а попа у этой рыжей фурии была просто идеальной. Стоило Феликсу сегодня раздеться после зарядки или походить по комнате в одном лишь белье, как было с утра, Дима невольно краснел и засматривался, после стыдливо отводил глаза и накрывал ноги одеялом или подушкой. А интересно, какая реакция будет у юноши, если его прямо сейчас шлепнуть рукой прямо по пятой точке, не жалея ни саму руку, ни бедные пионерские шорты? Хотя, если задуматься, то что Дашкову мешает это сделать прямо сейчас? Верно, ничего. Уже через мгновение таких размышлений, широкая ладонь глухим хлопком проехалась по мягкому месту Феликса. Заливаясь краской, Дмитрий так и остался стоять в полусогнутом состоянии, задержав дыхание и наблюдая за реакцией товарища. Феликс удивлённо ахнул, когда ладонь грубо ударила его по ягодице. Он чуть ли не упал, а недоуменный взгляд метнулся к Дмитрию. Не сказать, что ему не понравилось, наоборот. Это было больно, но после все переросло в приятное ощущение жгучести на коже. Тело покрылось мурашками от мыслей, которые его посетили. Спасибо, что не ремнем. —Дима! —Юноша хмурый повернулся и ударил друга, только получилось это сделать по бедру. — Я чуть не упал! Давай жимолость собирай. А потом давай сходим искупаться на речку? Вода же тёплая. Феликс не высказал никакого неудовольствия от данной ситуации, лишь оставил поцелуй на носу Димы, слабо кусая за кончик. Такое должно было бы происходить с девочкой, но никак не с мальчиком, похоже, что сердце выбрало этого темноволосого юношу, краснеющего от каждого активного своего действия. Вновь повернувшись и наклонившись, только уже поводя в разные стороны бёдрами, чтобы подразнить пионера, залитого краской. Ответный удар Феликса пришёлся прямо по бедру, заставляя Дмитрия цыкнуть и закатить глаза. Он ожидал более бурной реакции, но и такая его очень даже устраивала: судя по всему, Юсупова тоже ничего не напрягало особо, разве что жимолость чуть не просыпали. Кстати, о жимолости, Дима опустился на коленки и принялся собирать ягоды в кулачки с другой стороны куста, после складывая их в мешочек Фели. Собрав довольно хорошее количество ягоды в мешочек, который был взят из чемоданчика, он улыбнулся Диме. Вдруг кто-то выглянул в окно, какая-то старая бабка: —А ну ворюги!! Идите прочь от моей жимолости!! —Крикнула она, кидая в них каким-то предметом. Юсупов и Дашков сорвались с места, убегая в сторону, как раз таки реки, она тоже была совсем недалеко, добежать на раз-два. Лишь бы не поймали. Не смотря никуда, кроме как вперёд, Феликс забежал на берег реки и спрятался за склоном, где их не видно. Погони в лице разъярённой старухи не было, поэтому Дмитрий замедлился и оперся на березку, стараясь отдышаться и сдержать смех. От чего он смеялся — одному Богу известно. Никто и не догадывался, что сбегать и нарушать правила бывает так весело, нужно будет повторить как-нибудь обязательно. —Ух, оторвались! —Юноша сел на песок, стараясь отдышаться. —Зато видишь, время искупаться. —Парень расстегнул рубашку, сложив её аккуратно и положив на песок, после снял с себя шорты, но пришлось всё-таки встать, в конце концов и белье, оставаясь полностью обнажённым. С такой погодой только так и ходить. Только Дима отдышался и хотел было ответить что-то на бубнеж Феликса, как заметил, что его товарищ уже трусы стягивает. Нет, не то, чтобы он был против купания голышом и всего такого, но как-то не по себе стало от таких радикальных действий. —А ты не замёрзнешь так плавать? Ну, вдруг отмерзнет что не надо. — Дашков активно старался не смотреть ниже чужого лица, но это получалось плохо. М-да уж, в какой раз он думает, насколько же повезло Полинке, если их отношения зайдут дальше пионерского лагеря. —Вода тёплая, не замерзну. —Феликс посмеялся, совсем не смущаясь. А чего переживать, всё то же самое, ничего не отличается. —А если одежда намокнет, в том числе и белье, то будет много вопросов у вожатых. Обмочился ли ты во сне или сбежал куда-то. А во втором случае нам сильно влетит, по крайней мере тебе. —Объяснил юноша и не дожидаясь своего друга, побежал в воду, ныряя сразу же. Прохладная, но такая хорошая в жару вода была настолько приятной, что он прикрыл глаза и проплыл дальше, чтобы можно было просто стоять по плечи в воде. Понимая, что ему тоже надо раздеться хотя бы до белья, Дмитрий сделал пару шагов в сторону и зашёл за широкое дерево, параллельно с этим начиная расстёгивать рубашку, а после стягивать ее и аккуратненько складывать. Та же участь ждала шорты, поэтому уже через несколько минут из-за березы Димка вышел с опущенной головой и руками, скрещёнными на груди. В словах Феликса была доля правды, ведь ещё даже неизвестно, какое наказание им светит за побег. Ну, в частности ему и его мокрому белью. Сам Юсупов уже убежал и вовсю плескался, наслаждаясь прохладой и адреналином от побега, оставив Димку наедине с его стеснением и воспитанием. Впрочем, была не была, стесняться то и вправду было особо нечего: если не считать веса, то сложены оба мальчишки практически одинаково и все везде было так же абсолютно идентичным. Смущал лишь факт того, что он так спокойненько должен раздеться и оставить самое сокровенное на берегу, идя купаться с таким же нагим товарищем. —Давай, Дима. Умрёшь же от жары, а в воде хорошо. У нас есть минут двадцать, чтобы искупаться, а потом ещё тридцать чтобы высохнуть и вернуться в лагерь. —Парень брызнул в сторону пионера, конечно, брызги бы не достали, но это было предупреждение, что лучше не тормозить. На самом деле было немного страшновато, что их рассекретят и тогда отругают, дав жёсткое наказание, но убегать, с Димой вдвоём было так весело, что возвращаться совсем не хотелось. Парень начал умывать лицо от пота, легкий ветер приятно охлаждал лицо, в двадцатипятиградусную жару это —настоящее наслаждение. Переосмыслив немножко все то, что он сейчас надумал, Дашков все же стянул остатки одежды и быстренько зашёл в воду. Нужно быть поаккуратнее, деревня же рядом. Теперь брызги точно могли долететь до него, если Феликсу вздумается ещё о чем-то начать предупреждать. Правильно же говорят, что лучшая защита — это нападение? Дмитрий окунулся, вынырнул и глубоко вздохнул, прикрывая глаза: и вправду вода что надо, не соврали. Юсупов нырял в воду, Его кудряшки намокли и теперь свисали какими-то не очень красивыми прядями. Зато так приятно и хорошо. Он опять брызнул водой в товарища, призывая к бою. Кожа привыкла к воде и больше не покрываясь мурашками, поэтому в ту же минуту в сторону рыжеволосого полетели брызги. Нет, ну неужели кто-то мог подумать, что они будут просто купаться? —Теперь шансы сравнялись, что на суше на жаре умру, что тут тобой забрызган буду. Защищайся, пионер, проиграй же бой с честью! — Пародируя голос какого-нибудь пирата из фильмов, Дима встал в оборонительную стойку совсем недалеко от своего противника. Вода мешала стоять ровно, но бой — это бой, тут всегда так. —Кто ещё проиграет этот бой! —Юсупов начал безжалостно плескать руками, обливая друга водой. Да уж, если тут где-то дальше рыбачат рыбаки, то тогда рыба точно испугалась и расплылась в разные направления. Он громко смеялся и визжал, когда в его лицо в очередной раз прилетала порция пресной воды. Плескаться в воде с Феликсом было весело, настолько, что на время даже забывалось, что им уже совсем скоро нужно будет возвращаться в лагерь. Брызгаясь и изредка ныряя под воду, Дима щекотал и щипал товарища, стараясь его дезориентировать и утянуть под воду, обозначая этим свой выигрыш. Было и так, что под шквалом брызг оказывался он сам, но от этого становилось лишь веселее, а игре прибавлялось азартности —Дима! Утопишь же меня! —Крикнул он, одной рукой брызгая, а другой исполняя свою тактику боя, которая заключалась в том, чтобы схватить юношу за ногу и пока он в шоке, запрыгнуть на него сбоку и обвить тело, как коала дерево, что в принципе и получилось сделать. —Давай, принимай поражение или утопимся вместе! —Парень потрепал друга по мокрым волосам, обхватывая ногами его торс, а руками плечи. Было максимально весело, а ведь на тихом часу нужно будет сделать вид, будто они спали, что максимально сложно после таких открытых игр. Чуть наклонившись, он чмокнул пионера в висок и вновь залился звонким счастливым смехом. Дмитрий уже и не помнит, как, но после очередной банальной водной атаки на него вскарабкался Юсупов. Сбросить бы его так легко не получилось, но и проигрывать в какой уже раз юноше не очень хотелось. Поэтому, ухватившись за предплечья «противника», Дашков стал крутиться, иногда заваливаясь в воду. Не скинуть, так извести, чтобы сам отвалился. Даже при холоднейшей воде Диму бросало в жар, стоило Феликсу прикоснуться или же чмокнуть его, но это стали более-менее привычные проявления дружбы за эти пару дней, поэтому внимания на это обращалось все меньше и меньше. —Пионеры врагам не сдаются, утопимся же вместе, но с честью! — Громко смеясь и жмурясь от яркого солнца, юноша так и качал свою ношу туда-сюда, не отпуская при этом его ручонок. Феликс всё крепче хватался за тело друга. Сердце бешено билось от адреналина и счастья, что он находится рядом с таким прекрасным пионером, может поцеловать его когда хочет, и ему никто ничего не сделает, ну, конечно, если никто из вожатых и других детей не увидят этого. К огромному сожалению, через недолгое время всё же пришлось вылезать из воды. —Идём, Дима. Пора вылезать. Кажется, прошло довольного много времени. —С грустью произнес он, слезая с друга. Всё-таки ещё нужно высохнуть и добежать до корпуса. Уже на пляже они улеглись на спины, а Юсупов начал рассказывать, как ходил на реку у бабушки и дедушки в деревне, да, это было действительно весело. Он и его друзья плескались в воде чуть ли не с утра до вечера, рыбачили, играли в мяч. Солнышко грело, поэтому уже через десять минут простого лежания и отдыха на бережке, Дима почти полностью высох. Идиллию не нарушало практически ничего, разве что в сон клонило. Видимо, в последующие дни не стоит пренебрегать дневным сном, он очень даже полезен. Глаза чуть ли не слипались, поэтому приходилось их тереть, дабы не заснуть на самом интересном моменте рассказа сидящего рядом Феликса. Когда Дима расслабился, юноша решил отомстить. Пока тот прикрывал глаза от солнца, он осторожненько подполз ближе, сел и, наклонившись, зубами цапнул его за ягодицу, после целуя. Усмешка всё-таки вырвалась из уст. —Это тебе месть за мою попу, которая пострадали из-за твоего удара. —Парень решил опять помучить друга, оставляя поцелуй опять, только уже на плече и спине. А почему бы и нет? Представьте ситуацию, лежишь, никого не трогаешь, а тут тебя берут и цапают зубами прямо за самое сокровенное, ценное и вообще самое-самое важное — ягодицу. Конечно, вся эта ситуация «заглажена» чмоком, но это кощунство не может оставаться безнаказанным! Дмитрий взвизгнул, совсем не ожидавший такого даже от Юсупова. Его поцеловали впервые то два дня назад, а тут ещё и кусают, да сразу за попу. Травма на всю жизнь. Опираясь на локти, Дима едва ли не подскочил и обернулся, удивленно уставившись на ухмыляющегося друга. Пальчики легко прошлись по позвоночнику от шеи до копчика. Кудрявый всё больше и больше обретал уверенности, что ему всё дозволено, поэтому, старался как можно больше познать о чувствительности чужого тела, у него будет три недели, не больше. Да и неизвестное всегда тянуло к себе чем-то таким сильным, что отказаться было почти невозможно. Одно дело смотреть на кассетах и журналах, а другое ощущать собственными руками, видеть это вживую. Хотелось что-то сказать, но юноша словно бы разучился говорить, стоило Юсупову продолжить своё ознакомление с чужой чувствительностью. Нежные поцелуи на плечах и спине просто сводили с ума, но, кажется, это и было чужой целью. Шумно вздохнув и сглотнув скопившуюся во рту слюну, Дмитрий отвернулся и опять опустился на траву, подкладывая под лоб руки. Вновь спустившись, Феликс оставил красное пятнышко, что-то вроде засоса на левой ягодице Димы. Так делали на видеокассетах, наверное. Юноша едва ли не прогнулся навстречу его губам. Странное ощущение было, словно бы кожу прикусили, а после немного всосали, дабы позволить капиллярам лопнуть. Очень странно. Небось, опять свои журналы с кассетами вспоминал, раз какие-то штуки заумные пробует на нем. Не то, чтобы Дима против, просто порой становится страшно, когда Юсупов ударяется в рассказы своей бурной молодости подле видеомагнитофона. Феликс продолжал посмеиваться, стараясь изучать тело Димы как можно больше, насколько было дозволено, он никуда не лез, лишь водил пальчиками по всему телу, стараясь найти место, из-за прикосновения к которому кожа покрывалась мурашками обильнее всего. —Феля, ты это перестань, мне щекотно и одновременно с этим не по себе от твоих штучек кассетных. — Дашков обернулся и прищурил глаза, стоило Феликсу провести подушечками пальцев по чувствительной коже. На самом деле, он ни капли не хотел, чтобы все это действо прекращалось, но ведь напрямую о таком говорить запрещено. —Но мне так нравится касаться тебя. У тебя такая приятная кожа на ощупь, мягенькая, гладкая, будто бы шёлковая или бархатная. —Юсупов улыбнулся, оставляя ещё один поцелуй, только уже в наглую на шее друга. Вдруг понравится? Не попробуешь—не узнаешь, как говорится. Прикосновение заставило Дмитрия вздрогнуть, настолько чувствительным был этот участок тела. Удивительно, но у Феликса были очень нежные и ухоженные руки. Нередко встречались мальчишки с грубыми пальцами и мозолями на пол ладони, но здесь совершенно другая история, это не может не радовать. Струи тёплого ветерка скользили по коже, щекотали ее и, как казалось, лишь дополняли неумелые ласки. —А мои штучки из кассет очень даже хорошие, как я вижу и чувствую. Это же должно вроде доставлять удовольствие. —Теперь он сел, на колени, нахмурился и задумался, а точно ли это приносит удовольствие? Или ну, ничего такого нет. Он обязательно заставит в какой-то день испробовать что-нибудь подобное на его теле, но сейчас было направлено всё на изучение чувств Дашкова. —Люди из кассет умеют развлечения себе придумывать, это приятно. — Признать в слух это было трудно, но зато теперь можно было не сдерживать довольной улыбки и громкого, рваного дыхания. Нет, можно было продолжать лежать как истукан, но Феликс бы точно не оценил прикола и ушел к Полине бы какой-нибудь, чего Дима бы уже точно допустить не хотел. Юноша плюхнулся рядом с другом опять, опираясь на локоть и, не говоря не слова, поцеловал в губы, сразу же сжимая между своих нижнюю. Нужно было попробовать всё, а вдруг Полина испытывает что-то подобное, тогда вообще прекрасно, вдруг за смену у них с ней что-то выйдет? А вдруг с Димой? Язычок прошёлся по губе, а после и чуть-чуть влез в чужой рот, как бы дразня. Если его оттолкнут, то будет грустно и стыдно, но зато попробовал, правильно ведь? Тело дрожало от желания целовать и касаться своего такого прекрасного соседа по комнате, солнце припекало и казалось, что это всего лишь предсмертная галлюцинация, которая закончится через пару секунд наслаждения. Дашков чуть не расплавился от доставляемого ему удовольствия. Поцелуй с таким человеком, как Юсупов, был разным, совсем не похожим на прошлые два раза. Он чувствовал горячие губы, трепетал от любого движения языка во рту. Сам не зная, как и зачем, Дима потянулся ближе к своему другу, кладя руку на его щёчку и начиная легонько ее поглаживать. Вообще не понимая, куда можно деть собственный язык, юноша аккуратно провел кончиком по кончику чужого, сразу после этого отдергивая его и немного освобождая места Феликсу. Феликс нежно провёл своим языком по чужому, неумело переплетая их. Всего лишь третий взрослый поцелуй в его жизни, но нужно же учиться и использовать разные действия, чтобы как-то, что-то разнообразить. Убрав язычок, он легонько укусил Диму за нижнюю губу. Прикосновения к щеке были очень приятными, от чего, всё ещё не окончательно развитое и не привыкшее к подобному тело начало гореть, покрываясь мурашками, а орган начал будто бы твердеть и гореть, принося не совсем приятные ощущения. Юноша старался прикрыть это ножкой и ладонью, чтобы не смущать лишний раз его особенного друга. Нежиться на берегу озера можно было бесконечно, тёплое солнышко, прохладный ветерок, нежные руки на щеке, песок, плеск воды, все это было настолько великолепным, что скорое расставание с этой атмосферой приносило ощущение боли в душе. Феликс решил ещё раз попробовать поцеловать пионера в шею, поэтому он, отстранившись от приятных губ, оставил нежный поцелуй на пересечении шеи и плеча, а после снова вернулся к поцелую, только уже сразу проникая языком в рот Дашкова, изучая ротовую полость, зубы, десна, чужой язык, всё, что только можно. Из уст послышался лёгкий, тихий стон. Казалось бы, откуда он всё это мог знать, что сейчас так умело пробует, но всё происходило интуитивно, будто его направляли. Ощущения внизу живота и в паховой области были такими странными и непривычными, хотя происходили уже второй раз рядом с Димой, похоже пора привыкать и к этому и пытаться понять, что с этим делать. Язык Феликса приносил ни с чем несравнимые ощущения, Дмитрий никогда не испытывал ничего похожего. Тело практически в буквальном смысле горело, а пальцы начинали подрагивать от какого-то нового, ещё не изведанного юношей ощущения. Было так хорошо, но что-то омрачало всю эту идиллию, но вот что? Скорее всего, это просто нежелание возвращаться в лагерь и не стоит накручивать себя. Вместе с удовольствием пришла ещё и неудовлетворенность, такое неприятное чувство, как будто долгое время ждёшь чего-то грандиозного, а на деле это оказывается какой-то обыкновенной пустышкой. Стараясь не зацикливаться на этих мыслях, Дмитрий перевёл все своё внимание на Юсупова. На его изящное тело, огненно-рыжие волосы и острые черты лица. Было в нем что-то, что не давало Дашкову покоя. В своём сознании он был готов возносить этого пионера на небеса и просто молиться на его чудный лик. Внизу живота словно собрался какой-то комок, а во рту пересохло. Заметив, как Феликс что-то активно пытается прикрыть ножкой, юноша наконец понял, что тут вообще происходит. Сейчас было бы логично смутиться, отвернуться и одеться, но такого желания не появилось, что очень странно. Наоборот, хотелось обнять сидящего рядом товарища, углубить неумелый поцелуй. Что ещё делают в таких случаях? Сразу в уме всплывает рассказ отца про детей и все с этим связанное. Когда двое взрослых людей друг друга любят, они занимаются любовью. Странное чувство появлялось от таких мыслей, это ненормально и аморально, так нельзя. Но что же можно поделать, если к Диме подселили такого прекрасного мальчика? Феликс оставил последний укус на губах Димы, проводя своими припухшими, влажными по его щеке, шее, делая глубокий, возбуждённый вздох. Мысли будто были заполнены плотным туманом, теряясь в нем, без возможности выбраться хотя бы частичке здравого смысла. Единственное, что происходило так это то, что то и дело всплывали в голове картины, как они с ним наслаждаются друг-другом, переплетаясь в нежном будто бы танце обнаженных тел. Зажмурившись и довольно вздохнув, закидывая голову назад, Дашков прошептал что-то нечленораздельное себе под нос. Сложно было соображать, двигаться, да и просто спокойно существовать, когда рядом был такой человек, как Юсупов. —Я не должен испытывать такого рядом с тобой, но ведь испытываю. —Прошептал юноша, оставляя поцелуй на ушке друга. От этого стало как-то неприятно от самого себя, нельзя быть таким, пионер не должен заниматься подобным, тем более с другим парнем. Отстранившись от друга, он покраснел и встав, пошёл к воде, заходя в неё по пояс. Ноги сначала подкосились, и его тушка чуть ли не упала на песок. Всё тело дрожало, было напряжено настолько, что трудно стоять, говорить, дышать, не то, что ходить. Холодная вода привела мысли в порядок и успокоило то, что горело ниже живота. Через пелену наслаждения, затмившую разум, юноша едва слышал, что говорит Юсупов. до Дмитрия в полной мере дошёл смысл того, что ему сказали только тогда, когда он остался на песке один. Это было очень странно слышать, может, даже немного обидно, но если так подумать, то Феликс прав сейчас как никогда. все то, что они сейчас испытывают — просто самовнушение и естественная реакция организма, ничего более. Дашков пару раз глубоко вздохнул, после чего притянул к себе стопку с одеждой и принялся одеваться. Высох он уже давно, а небольшой бугорок, выпирающий из-под шорт, должен скоро пропасть, как это было и раньше. Прижавшись спиной к березе и с повышенным интересом разглядывая большущий подберёзовик, Дима так и сидел, пока не увидел направлявшегося в сторону тропинки пионера. Вернувшись на берег, рыжеволосый парень начал ходить взад-вперёд, размышляя: —Нужно идти в лагерь. Главное, чтобы тихий час ещё шёл, потому что иначе нас убьют. Возвращаемся также через окно. Я залезаю с помощью тебя, а ты благодаря мне. Я буду тебя за руки держать. —Быстро говорил юноша, стараясь скрыть своё сильное смущение от сложившейся ситуации. Через минуты две-три ходьбы туда-сюда тело высохло, поэтому он быстренько оделся. —Идём, по той тропинке короче будет. —Феликс указал на тропинку, на берегу в метрах так тридцати, там они вчера сидели. Подняв с земли мешочек с жимолостью, юноша быстрым шагом пошёл обратно в лагерь, иначе ему станет вновь также плохо, как и было —Не удержишь меня, я с помощью камня заберусь. Там валялись, я помню — говорить было неловко, поэтому голос вышел хриплым и тихим. Засунув руки в карманы, Дмитрий так и шёл немного позади своего товарища до самого лагеря. —Рискни, только времени дольше потратишь. —Феликс пожал плечами и чуть ускорил шаг, нужно быстрее возвращаться, иначе придётся отбывать наказание, а вдруг их расселят? Такого точно нельзя позволить сделать. Когда они подошли к лагерю Юсупов осмотрелся, глубоко вздохнул и глянул на Диму. Пока никто не двигается, ничего не происходит на территории лагеря. Значит всё ещё тихий час. Подойдя к другу и взяв его за щеки, он оставил поцелуй на уже знакомых, любимых губах. Последний поцелуй сегодня на природе. —Бежим. —Тихо сказал он, юркнул в щель забора и побежал к окну. Когда уж и Дашков добежал, юноша запрыгнул в окно. Никого. Подойдя к своей кровати, пионер вновь принялся раздеваться, только до белья. —Залезай под одеяло и спи. —Феликс открыл тумбочку и достал часы, которые достались ему ещё от дедушки, дореволюционные, красивые до невозможности. —Удивительно, но у нас ещё есть полчаса на сон. —Юсупов кинул жимолость в свою сумку, а ту кинул под кровать. Потом покушают. Положив голову на подушку, он чуть ли не сразу уснул, потому что вымотался за весь день, а ещё хотелось забыть эту неловкость, которая произошла на берегу. Бег от забора до окна, неловкость между ним и Феликсом, и сон, наступивший после этого, не запомнились, воспоминания будто бы туманом обволокло. Зато в память намертво врезались события около реки, их Диме уж явно забывать не хотелось. Приятно было порой прилечь, прикрыть глаза, а там сразу окунаешься в водичку, птицы поют, Юсупов топит. Ну не мечта ли?