Вытаскивай меня из этого дерьма.

Очередной концерт группы «Три дня дождя» в Москве был в самом разгаре. Глеб, как угорелый, скакал по сцене с гитарой под «Перезаряжай» и кайфовал от того, чем он занимается. Что бы он ни говорил, но ему нравился его концертно-гастрольный стиль жизни. Ему нравилось видеть каждый раз новые лица в разных городах. Да даже в той же самой Москве, в которой они, как однажды сказал Артур Ферстфил, казалось выступали чуть ли не каждые выходные. Ему нравилось, что с каждым разом они собирали все больше и больше людей на своих концертах. Все больше и больше людей, в сердцах которых откликалось творчество группы. Это придавало каждому из музыкантов огромное количество сил и энергии заниматься этим дальше. Потому, когда Викторов, закончив песню и поставив микрофон обратно в стойку, окинул зал взглядом и немного офигел в очередной раз, увидев количество народу, что собралось в одном помещении. Казалось, что там было по меньшей мере тысяч десять. – Бля, я вот снова на всех посмотрел и ахуел, – немного отдышавшись, произнес кудрявый, – никогда бы не подумал, что смогу собрать на своем концерте десятку. А я же просто алкаш с гитарой, нахуя вы все приперлись то сюда? Люди с зала начали что-то выкрикивать, но парень особо и не вслушивался, потому что голоса сливались в непонятный гомон, пока кто-то с первого ряда не выкрикнул очень отрезвившую его фразу. – Потому что для нас ты человек хороший, и музлом своим спас многих из нас в трудных жизненных ситуациях! – девушка со средней длины рыжими волосами стояла прямо напротив него, облокотившись грудью на ограждение. И многие начали кричать и свистеть, как бы поддерживая ее фразу, соглашаясь с ней. А самого музыканта это даже пробило на слезу и он, широко улыбнувшись, отвернулся в пол-оборота от зала и закрыл лицо обеими ладонями, утирая начавшие течь по щекам слезы. И эта его искренность была оценена залом еще больше, потому что кричали, хлопали и пищали уже все без исключения. Когда парень немного успокоился, он все же повернулся обратно к своим слушателям, вновь улыбнувшись и решил немного отбиться от подготовленного трек листа. Потому, подойдя к каждому из парней, объяснил им, какую песню играть следующей. А затем снова вернулся к микрофону, обхватывая его обеими руками. – Следующая песня немного внеплановая, но я хочу, чтобы мы сыграли ее вам. Посмотрите на меня. Я хуевый человек. Ужасный. Поэтому никогда не бухайте. И не употребляйте наркотики. Оставьте это мне. Затем он поправляет ремень гитары на своем плече, кивает парням и из колонок раздаются первые аккорды, по которым все в зале понимают, что это «Привычка». Группа уже давно не исполняла эту песню на концертах, заменив ее более свежими хитами, но Глеб все равно знал, что этот трек любят многие, что многие находят в нем какой-то отклик. Потому он и выбрал именно ее. Когда концерт заканчивается, Глеб снова благодарит каждого, что они пришли, да и что в принципе слушают их музыку, а затем вся группа удаляется за сцену, направляясь в гримерку, где их уже ждут многие друзья и знакомые, которые пришли поддержать и поздравить с новым преодолённым рубежом по количеству собранных людей. Даже с гримерки, что находилась в некотором отдалении от сцены, было слышно, как толпа скандирует «На бис», но второго выхода группа все же не планировала. Потому все гитары уже были помещены в свои чехлы, а у каждого из парней в руках оказалось по бокалу с виски. Которые они, выслушав очередное поздравление, тут же осушили. Минут через двадцать криков с зала уже стало не слышно, а значит люди начали потихоньку расходиться. И как раз в этот момент Викторов обнаружил, что забыл свой телефон на площадке для барабанной установки. Громко чертыхнувшись, он извинился перед Сашей, с которым говорил в этот момент и, поставив свой бокал на какую-то тумбу, отправился обратно на сцену. Была, конечно, надежда, что все уже ушли, и никто не заметит его. Но она была чертовски мала, да и в принципе маловероятна. Поэтому, перед тем как выйти на сцену и забрать свою вещь, кудрявый аккуратно выглянул из-за «кулисы», пытаясь понять, много ли еще людей в помещении. К его счастью, в зале осталось человек двадцать-двадцать пять, потому выходить можно было спокойно, что он, собственно, и сделал. Конечно пришлось сфотографироваться с каждым, но уж лучше так, чем лишиться телефона в очередной раз. И когда небольшая толпа фанатов подошла к концу, в стороне осталась лишь одна девушка. Та рыжая, что стояла в первом ряду. От чего-то ее выражение лица не выглядело очень то счастливым. И это не утаилось от цепкого взгляда кудрявого музыканта. Попрощавшись и обнявшись еще раз с каждым оставшимся в зале, парень тут же направился в ее сторону. Взгляд девушки забегал из стороны в сторону и в конечном итоге уткнулся в пол, а плечи начали подрагивать. – Все хорошо? – подойдя ближе, Глеб осторожно опустил руку на ее плечо. – Угу, – шмыгнув носом, она все же подняла голову и попыталась улыбнуться, но вышло плохо. Парень сразу понял, что что-то не так. – Что, концерт оказался хуйня и не оправдал твоих ожиданий? – ухмыльнувшись, попытался пошутить Викторов. – А? Нет, нет, все наоборот было замечательно, – девушка снова попыталась выдавить из себя улыбку, но вместо этого по ее щекам снова полились слезы, которые она тут же стала вытирать рукавами своего худи. – Тогда в чем проблема? – сильно долго с ней церемониться не особо хотелось, но и бросать одну тоже. Плечи рыжеволосой начали дрожать еще сильнее и из-под ладоней, которыми было накрыто лицо, стали раздаваться тихие всхлипы и шмыганье носом. Глеб не любил, когда люди плачут. Поэтому у него не оставалось иного выхода, кроме как подойти еще ближе и обнять девушку, для успокоения поглаживая ладонью по волосам. – У… у меня…, - попыталась произнести она сквозь всхлипы, – у меня мама умерла, пока я тут была. Глеб конкретно охуел. А девушка разревелась еще сильнее, убрав руки от лица и уткнувшись носом в грудь музыканта. Парню стало действительно жаль рыжую, потому он крепче прижал ее к себе, начав нашептывать на ухо какие-то успокаивающие фразы. – Все заебись будет. Ты сильная, я верю, ты справишься! – продолжая гладить ее по голове, шептал музыкант, – это пиздец как тяжело, но ты правда сможешь. Так они и стояли с краю от сцены, совершенно потеряв счет времени, пока девушка хоть немного, но успокоилась. Но даже тогда она не перестала крепко сжимать руками ткань черной рубашки парня на спине. – Прости, что вывалила это на тебя, – подняв все же на парня красные зареванные глаза, тихо произнесла она. – Все нормально, – улыбнувшись уголком губ, Викторов в глаза ей заглянул, – тебя зовут то как? – Юля, – все так же тихо. – Значит так, Юля. Сейчас, блять, будем помогать тебе немного отвлечься и развеяться, – и с этими словами, Глеб взял девушку за руку и повел за собой к лестнице, что вела к гримерке, где его уже, наверное, все заждались и потеряли. Девушка не сопротивлялась и не отнекивалась, просто не видела в этом смысла. Почему-то доверие к музыканту возникло само по себе. Пусть она и знала его только по песням и коротким видео в тик-токе. Юлия определенно не могла назвать себя фанаткой группы. Скорее просто была слушателем определенных песен. А на концерт решила прийти, чтобы как-то развеяться от всего навалившегося в жизни. И пусть это и помогло всего ненадолго, но тем не менее отвлекло от мыслей. И в какой-то момент она даже счастливой себя почувствовала. До того рокового звонка, который все испортил. Пробил брешь в той плотине, что она так долго и упорно строила внутри себя. Которую так бережно охраняла и старалась никого и ничего к ней не подпускать. И пока рыжеволосая витала в своих мыслях, Викторов уже довел ее до гримерки, из которой раздавались громкие голоса и смех. Открыв перед ней дверь, парень пропустил девушку вперед. А после зашел и сам, сразу жестом дав понять остальным, которые тут же на них недоуменно уставились, чтобы вопросов лишних не задавали. – Это Юля, она сегодня потусит с нами, – и улыбнувшись уголками губ, кудрявый провел девушку к диванчику, по пути схватив со стола два стакана с каким-то алкоголем. Собственно, все собравшиеся в помещении особо то и не были против, потому, поприветствовав рыжую, продолжили заниматься своими делами и вести свои разговоры. Юлию это немного даже удивило, потому что она совсем не так себе представляла гримерочные тусовки музыкантов. В ее голове от чего-то был закреплён образ развратных тусовок с кучей девушек, наркотиков и громкой музыкой. Однако здесь же все было практически наоборот. Ребята общались в небольших компаниях, спокойно попивая алкоголь. Да и полуголых девушек не наблюдалось совсем. Однако кое-что из ее списка в этой гримерке все же присутствовало. Но она даже об этом и не догадывалась. Потому лишь тихо, прижавшись боком к рядом сидящему Глебу, попивала джин, который, как оказалось, был в том бумажном стаканчике. Алкоголь постепенно расслаблял девушку, поэтому она не сразу заметила, что музыкант повернулся к ней, что-то говоря. Переспрашивать было как будто бы не слишком культурно, потому она лишь слегка встряхнула головой и нахмурила брови, как бы давая понять, что была в своих мыслях и не слышала. – Как себя чувствуешь, говорю, – повторил озвученный им ранее вопрос Глеб. – Уже лучше, спасибо, – едва слышно, проговорила она и улыбнулась уголками губ. – Пойдем, покажу кое-что, – встав с дивана, Викторов протянул рыжеволосой руку. Она без сомнения вложила в нее свою ладонь, поднимаясь с дивана и направляясь следом за парнем. Шли они недолго. Буквально пару поворотов в огромном лабиринте коридоров клуба. Затем кудрявый открыл какую-то дверь, приглашая девушку войти в помещение первой. Эта была еще одна гримерка, только куда меньше размером. Такой же старенький черный диван у стены, напротив него узкий стол с кучей бутылок воды, зеркало во весь рост и еще две двери, одна из которых, по всему видимому, вела в уборную, а вторая к сцене. Только вот свет не был включен, что немного смутило девушку, однако она тут же успокоилась, положившись на ту каплю доверия, возникшую к музыканту. Он вошел следом за ней и закрыл дверь, а затем, нащупав все-таки на стене выключатель, нажал его, заставляя комнату залиться желтоватым светом. – Зачем мы сюда пришли? – все еще оставаясь в небольшом недоумении, решила спросить Юля и ее голос прозвучал как-то громко в этом полупустом помещении, от чего она на секунду нахмуриться и прижать голову к плечам. – Будем продолжать тебя развеивать, – хрипло произнес парень и вытащил с кармана черных джинс небольшой зип-пакетик с белым порошком. Девушка сразу поняла, что это. Это был тот самый ее совпавший пунктик. Однако возмущаться или противиться она не стала, лишь легко пожала плечами, подойдя чуть ближе к музыканту и начав разглядывать вещь в его руке. Она никогда прежде не пробовала наркотиков. Да и не собиралась даже. Но сегодняшний день окончательно выбил ее из колеи. Поэтому все стопы и запреты были отправлены в далекий путь. И рыжеволосая девушка просто молча кивает головой, подписывая себе приговор без пути отступления. Глеб, увидев ее согласие, решает не церемониться и подходит к тому самому столу у стены. Легким движением руки отодвигает мешающие бутылки с водой в сторону и, протерев поверхность от пыли рукавом своей рубашки, высыпает на нее все содержимое пакетика, сразу начинает карточкой разделять наркотик на четыре ровные дорожки. Делал он это очень красивыми выученным движение, на что подвыпившая девушка успела даже залипнуть. До этого она, конечно же, никогда не видела, как это делается, потому процесс и показался ей таким увлекательным и залипательным. – Наличка есть? – не отвлекаясь от процесса, произнес парень. Ничего не отвечая, Юля молча открыла свою сумочку, вытаскивая с нее кошелек, в котором лежала давно забытая помятая сотка. Так же молча она протянула ее кудрявому, наблюдая за тем, как он свернул ее в трубочку и, подставляя поочередно к каждой из ноздрей, снюхал две дорожки белого порошка. Затем чуть запрокинул голову назад, растерев пальцами ноздри, а после шумно выдохнул ртом и протянул купюру девушке. На секунду ее одолели сомнения в правильности сделанного ею выбора, однако они тут же исчезли, когда теплая ладонь музыканта аккуратно коснулась ее спины и слегка погладила между лопаток, чуть подталкивая вперед. Обратного пути не было, потому рыжая, воспроизводя в голове все действия парня, подставила к ноздре трубочку и медленно вдохнула первую дорожку. Странные щекочущие ощущения в носу сразу заставили ее испугаться, однако затем она взяла себя в руки и запрокинула голову назад, делая все так же, как до нее делал Викторов. Затем повторила все манипуляции со второй дорожкой, и ее голова чуть закружилась, заставив пошатнуться. И Юля бы, наверное, споткнулась о свои же ноги и упала, если бы крепкая рука музыканта вовремя не подхватила ее за талию, приобняв и подтянув к себе. И она тут же крепко схватилась обеими руками за рубашку парня, боясь потерять равновесие вновь. – Все норм? – спустя пару минут решил нарушить тишину парень. – Да, все заебись, – расплывшись в широкой улыбке, девушка еще и кивнула для убедительности. – Тогда пойдем обратно, – и он снова берет ее за руку и ведет все по тем же коридорам обратно к гримерке. Когда они вошли в помещение, людей там было уже значительно меньше. Кажется, там остались только музыканты группы и остальные люди, принимавшие участие в подготовке и проведении концерта. Другие же гости уже разъехались кто куда. Глеб полагал, что дальше тусоваться. И наверняка, если он возьмет свой телефон, то обнаружит там пару сообщений с приглашениями на небольшие вписки. Однако делать этого он не собирался. У него на этот вечер были совершенно иные планы. И он не собирался отклоняться от них. Но перед этим ему все же было нужно собрать все свои вещи, что были раскиданы в разных углах гримерки. – Пока садись на диван, подожди пару минут. Я свой шмот соберу, – проведя девушку к дивану, вручил ей стаканчик с виски, а сам, схватив свой рюкзак, стал запихивать в него вещи. – Может я лучше домой поеду, чтобы не отвлекать тебя? – видимо наркотик уже успел распространиться по крови девушки и расслабить ее, потому что на диване она сидела как у себя дома. – Не, ща сменим немного локацию и продолжим, – слегка улыбнувшись, бросил через плечо Викторов и направился к выходу из гримерки, вспомнив, что забыл забрать что-то из своих вещей на сцене. И пока он ходил, Юля успела выпить еще пару стаканчиков алкоголя, который ей любезно предлагали парни. Так же успела поболтать с Гришей и даже обменяться с ним инстаграмами. Когда кудрявый вернулся, спустя пару минут, она уже не чувствовала совершенно никакого смущения перед незнакомыми людьми и весело болтала с каждым, лежа на диване и болтая ножкой в воздухе. А еще минут через двадцать, когда белый порошочек и алкоголь накрыли ее полностью, она уже лежала головой на коленях Глеба в такси, которое несло их к квартире музыканта. Спрашивать куда они едут, она не решилась, потому что ей было в принципе все равно. Просто решила, что так надо. Просто решила, что такой шанс упускать нельзя. Просто была слишком пьяна, чтобы иметь что-то против. Лишь изредка она задавала какие-то вопросы парню, на которые он лениво отвечал, перебирая пальцами рыжие волосы фанатки. Его тоже не особо волновало ее состояние, он лишь хотел того, чего хотел. И потому радовался как никогда, что в это время в Москве было не слишком много пробок. Через час автомобиль остановился возле девятиэтажного дома в самом обычном дворе столицы. Ничего сверх примечательного, ничего показушно-дорогого. Что немного удивило девушку, ведь она, почему-то ожидала, что парень живет в Москва-сити. На каком-нибудь ахуеть каком высоком этаже. А это был обычный тихий район. Расплатившись с водителем, Глеб первым вылез из машины, а затем, как истинный пьяный джентльмен, протянул руку девушке. И так как его рука была занята ее рукой, Юле пришлось взять чехол с его гитарой. И в ее голове это была пиздец какая важная и ответственная миссия. Когда они подошли к подъезду, музыканту пришлось немного покопаться в карманах своего пальто, чтобы найти ключи от дома, которые утром он, вроде бы, кидал туда. Рыжая все это время стояла рядом, пошатываясь из стороны в сторону, но крепко удерживая ремень чехла на плече. Через время они все же оказались перед квартирой, и Глеб сразу же открыл дверь, проходя внутрь и приглашая следом за собой девушку. Небрежно кинув ключи куда-то на полочку, парень быстро снял с себя кроссовки, надавливая носком на пятку, а затем решил помочь рыжеволосой снять ее курточку, аккуратно вешая на крючок. – Проходи, не стесняйся, ебать. Зал прямо и налево, кухня направо. Я щас приду, – и ни сказав больше ни слова, удалился куда то в другую комнату. Не обнаружив в этих словах и действиях ничего странного, девушка пожала плечами и уверенно, будто не впервые находилась в этой квартире, двинулась в сторону кухни. Правда на поиски выключателя пришлось потратить немного времени, но справившись и с этой задачей, довольная собой рыжая уселась на стул, подминая ноги под себя. Через несколько минут в комнату вошел и Глеб. В руках у него была бутылка виски, пачка сигарет и такой же пакетик, какой был тогда в гримерке. Только уже в этот раз он девушку совершенно не напугал, а наоборот обрадовал, поскольку прошлый уже практически перестал действовать и в голове ощущалось наличие в организме только алкоголя. И пока девушка в очередной раз витала в своих мыслях, перед ней на столе уже оказался бокал, наполненный чистым виски. А сам хозяин квартиры сидел на стуле рядом с ней, покачивая в руке такой же бокал. – За знакомство? – чуть приподняв стеклянный предмет вверх, произнес парень и улыбнулся уголками губ. – Давай, – тихо ответив ему, Юля слегка коснулась своим бокалом края его бокала и сделала небольшой глоток, поморщившись. – Как тебя на мой концерт то занесло? – почему-то решил спросить музыкант, зажимая в губах сигарету, – на фанатку не похожа вроде. – Развеяться решила, – плечами робко пожимает и тянется за сигаретой парня. Тот ничего против не имеет, потому аккуратно отдает сигарету девушке, стараясь пальцы ее не обжечь. Та делает первую затяжку, пытаясь втянуть как можно больше никотина, но тут же закашливается, чуть было никотиновую палочку не уронив. Глеб тут же тянутся рукой за спину девушки и легонько похлопывает. – Первый раз что ли куришь? – от чего-то решает задать этот вопрос. Ничего не ответив на вопрос парня, рыжая лишь плечами жмет и снова затягивается, но уже не так сильно. Она и правда курила впервые. До этого как-то не приходилось в жизни. Не было момента подходящего, так сказать. Викторов все это время внимательно наблюдал за действиями девушки, медленно потягивая янтарный напиток со своего бокала. Ему было с одной стороны интересно ее поведение, а с другой – жаль, что в один вечер ее жизнь так сломалась и перевернулась с ног на голову, заставляя действовать так глупо и безрассудно. Другая давно бы послала его вместе с его наркотиками и сигаретами куда подальше, да еще и заяву бы накатала. Но в этой рыжеволосой было что-то такое, что манило и заставляло задержать взгляд. – Музыка твоя, кстати, реально помогает и отвлекает, – тушит докуренную сигарету в пепельнице и берет в руку бокал, взгляд на парня поднимая, – я до этого лишь пару отдельных песен слушала, а на концерте прямо прониклась. – Ну и заебись, – не зная, что еще на это можно ответить, усмехнулся парень. Не зная, сколько уже прошло времени, Юля, лениво покачивая свой бокал и подперев голову второй рукой, слушала Глеба, который что-то рассказывал. В суть рассказа она вникнуть не могла, потому что была уже слишком пьяна, но хриплый голос парня завораживал, заставляя буквально тонуть в нем. Не отводя взгляда от карих глаз музыканта, девушка потянулась за пачкой сигарет, но рука кудрявого остановила ее, заставив зависнуть на секунду. Она хотела уже возмутиться, с чего это он не дает ей покурить, но тут же заметила зип-пакетик в его руке и улыбнулась. А затем ее взгляд снова приковывается к умелым действиям музыканта, который снова разделял порошок на дорожки. А когда тот, закончив с делением, поднимает свой взгляд на нее, собираясь что-то сказать, девушка уже держит перед ним ту самую скрученную купюру, которую тогда в гримерке машинально засунула в карман. В этот раз первой попробовать он предлагает ей, и рыжеволосая, уже зная, как это делается, снюхивает наркотик, расплываясь в улыбке и вкладывая сотку в ладонь музыканта. А когда тот проделывает все то же самое, двигается чуть ближе к Викторову и, положив ладонь на его щеку, примыкает к его губам, вовлекая в поцелуй со вкусом виски и сигарет. Он был не против, потому, положив обе руки на тонкую девичью талию, подтягивает ее к себе, а потом и вовсе пересаживает к себе на колени. Ее рука тут же машинально оказывается в его волосах, чуть сжимая их, а его руки ловко перемещаются на ее ягодицы. У них обоих как будто сразу подскакивает температура, однако это парочку не заботило совсем. Они были увлечены поцелуем настолько, что не замечали вокруг себя вообще ничего. Она целует его губы жадно, периодически покусывая за нижнюю, а ему кажется, что между ними слишком много пространства, потому притягивает ее еще ближе к себе, как будто пытаясь и вовсе вжать девушку в себя. Бедрами рыжая уже чувствует, как возбужден музыкант, а потому специально начинает медленно ерзать на его коленях, заводя его еще больше. – Сучка, – рычит кудрявый сквозь поцелуй, кусает ее за губу и поднимается со стула, крепко удерживая девушку одной рукой под задницей, а второй сметая со стола все, что на нем стояло. Затем, не прекращая поцелуй ни на секунду, усаживает на стол, перемещая одну руку на ее колено и заводя ее ногу себе за спину. Она машинально обхватывает его за торс обеими ногами, подтягивая все ближе к себе. Ей было его мало, а потому, когда Глеб отрывается-таки от ее губ и припадает к шее, начиная осыпать ее поцелуями, ловкие тонкие пальцы начинают расстегивать пуговицы его рубашки. И когда парень засасывает кожу на ее шее, а после целует это же место, она неосознанно царапает его грудь ногтями и чуть запрокидывает голову назад, открывая больше места для поцелуев. Кудрявого это заводит еще больше и он, не желая больше терпеть, все же отрывается от ее шеи и быстро стягивает с нее худи, открывая себе прекрасный вид на ее тело. Может когда нибудь ему и захотелось бы по рассматривать его подольше, но сейчас Глебу хотелось получить желаемое. Он так же быстро скидывает с собственных плеч рубашку и тянется руками к ремню ее джинс, которые рыжеволосая уже, и сама пыталась расстегнуть дрожащими руками. Парень же с этим действием справляется за секунду и тут же стягивает ненужную вещь вместе с нижним бельем и сразу же замечает, насколько она уже мокрая. А после, когда кудрявый касается пальцами ее половых губ, Юля вздрагивает всем телом и немного прогибается в спине, прося большего. Но Викторов торопиться не собирается, потому помещает одну руку на ее грудь, слегка сжимая, большим пальцем второй же начинает стимулировать клитор. С губ рыжей тут же срывается стон. Глеб, чтобы немного заглушить стоны снова к ее губам возвращается, сминая их в жарком поцелуе. И пусть это не особо помогает, потому что она продолжает стонать сквозь поцелуй. Но в комнате с каждой минутой становилось все жарче и жарче, распаляя их и без того разгоряченные тела еще больше. Она извивается на столе подобно змее, вздрагивает, когда касается поясницей прохладной поверхности. Просит большего, и получает, когда один палец музыканта все же оказывается внутри и начинает медленно двигаться, таким образом мучая и дразня девушку. – Пожалуйста, – сквозь стоны проговаривает Юлия и хватается обеими руками за волосы на затылке музыканта. В этот раз он долго не медлит, и почти сразу вводит второй палец, начиная двигать ими чуть быстрее и ухмыляясь. Он и сам уже давно хотел более действенного продолжения, но не мог так просто приступить к самому главному, не подразнив рыжеволосую. И лишь тогда, когда она уже начинает всхлипывать от нетерпения, он все же вынимает оба пальца из нее и делает небольшой шаг назад. Быстро расстегивает ремень, вынимает его из шлевок и, обматывая вокруг запястий девушки, затягивает. Юля, изнывая от желания, нетерпеливо вертится на столешнице, наблюдая за всем этим своими голубыми глазами, которые из-за наркотика стали ярко-синими. Ей было все равно на все манипуляции, что кудрявый проворачивал со своим ремнем и ее руками. Ей хотелось лишь чтобы он скорее оказался в ней. И Глеб, будто прочитав ее мысли, спускает свои боксеры до колен и, сделав шаг ближе к ней, быстро натянул презерватив, раздвинул головкой члена ее половые губы и медленно вошел, срывая с губ рыжеволосой стон наслаждения. Ей казалось, что от столь долгого ожидания она могла кончить буквально в первую секунду, но Викторов этого допустить не мог. Потому и начал двигаться мучительно медленно, словно дразня ее. Рыжую, конечно, такое положение дел не особо устроило, потому она попыталась начать двигать бедрами навстречу его движениям, но сильная рука парня, что легла на ее талию, это немедленно остановила. Музыкант хотел, чтобы все было по его правилам, потому темп набирать не спешил, лишь добавил своим движениям резкости, на каждое из которых с губ Юли слетали стоны. Губы кучерявого тут же накрыли ее, желая поймать каждый стон в поцелуй. Однако романтичность исчезла между их телами, как только рыжая случайно прикусила его нижнюю губу. Будто пелена застелила темные глаза парня, сорвав стоп-кран. И движения его бедер тут же стали быстрее и резче. Он стал буквально вколачиваться в податливое тело, сминая губы в грубом поцелуе и довольно сильно сжимая руки на ее талии. Возможно, потом там останутся синяки, но Глеба это особо не волновало. Его волновало лишь то, чтобы получить как можно больше удовольствия. И эта девчушка на его кухонном столе крышу сносила хорошо. Возможно, это было действие алкоголя и наркотика в совокупности, а возможно и правда, но Викторов, в какой-то момент, поймал себя на мысли, что так хорошо он еще не трахался с фанатками. Юле в этот момент тоже кажется, что это ее лучший секс. И, возможно, это действительно так и было. И ей не хочется, чтобы он заканчивался. Ей хочется обвить руками его шею, притянуть ближе к себе, но стянутые ремнем запястья не позволяют этого сделать, от чего она злится и снова кусает его за губу. И тут же получает довольно сильный шлепок по бедру. И хриплый то ли стон, то ли вскрик вырывается сквозь поцелуй. Сидя на холодном полу балкона, закутавшись в одеяло, она, не отрывая взгляда, смотрит на парня, который стоя около открытого окна, мокрые от пота волосы со лба убирает. И все это кажется таким идеальным, таким романтичным. Как будто из какого-то суперпопулярного фильма. Они оба, еще не успевшие остыть после хорошего секса, на ней только одеяло, а нем наспех натянутые джинсы, оба курят на балконе, выпуская дым в ночное небо Москвы. – Как в фильме, – внезапно с ее губ срывается, когда она отворачивается от него, чтобы пепел в жестяную банку от пива, из которой была сделана пепельница, стряхнуть. – Че? – не поворачивая головы, хмурит брови кудрявый. – Жизнь моя, говорю, как в фильме, – усмехается рыжеволосая. – Хуевый фильм, получается, – делает последнюю затяжку и ловким щелчком пальцев выкидывает сигарету, - можешь, кстати, таксу вызывать. И, не сказав больше ни слова, он молча выходит с балкона, подбирает свою рубашку с пола кухни и уходит куда-то в другую комнату. А на ее лице можно лишь прочесть ахуевание. – Глеб, готов? – спрашивает Даня, поправляя ремень гитары. Парень лишь молча кивает, убирая телефон в задний карман брюк и, повторяя действия друга, поправляет свою гитару. Минута. И из-за спины раздается голос менеджера, который оповещает их о том, что пора. Свет на сцене приглушен, и музыканты медленно выходят, занимая свои позиции. Зал заполняется писками и криками слушателей и из колонок слышатся первые аккорды первого трека. – Юля, ты уверена, что стоит? – неуверенным тихим голосом спрашивает темноволосая девушка, стоящая около двери в спальню. – Да, хочу в глаза этому пидору посмотреть, – и пока подруга отвернулась, рыжеволосая быстро высыпает кокаин в пустую, специально для этого приспособленную, пудреницу. С последнего их разговора на том злополучном балконе прошло по меньшей мере месяца два с половиной. У него снова концерт в Москве. Очередной. А у нее очередной загон. И новая зависимость. С того самого дня рыжая плотно подсела на наркотики. Не было, наверное, ни дня, чтобы она была чистой. И во всем этом его вина. Лишь он виноват в том, что с ней случилось, лишь он сломал ее окончательно. Так легко и непринужденно разрушив остатки ее и без того хрупкой плотины, что ограждала ее от пиздеца. До начала концерта оставалось каких-то жалких минут десять, а Юлию уже начинало ломать. Она уже начала сомневаться в правильности своих решений и действий. И в голове уже начинает крутиться мысль о том, чтобы плюнуть на все, развернуться и уйти. Ведь ей, в принципе, и без него живется неплохо. Но что-то все-таки заставляет ее остаться. Только лишь успокоиться надо. А для того, чтобы успокоиться, у нее есть лишь один способ. Потому девушка, шепнув подруге, что сейчас вернется, пробирается сквозь толпу собравшихся поклонников группы к туалету. Расталкивает нескольких стоявших в очереди девушек и заскакивает в уборную, плотно закрывая за собой дверь. Дрожащими руками вынимает из сумочки ту самую пудреницу и, даже не заморачиваясь над тем, чтобы разделить дозу, снюхивает наркотик прямо оттуда. Кокаин торкает буквально сразу же, распространяясь по крови и заставляя почувствовать эйфорию. Все тревожащие ее мысли тут же разбегаются по укромным уголкам в голове. И сразу наступает облегчение. Никакого волнения и сомнения больше не остается. Глеб очень драматично и эмоционально доигрывает последние аккорды «Отпускай». Открывает глаза и внезапно замечает знакомую рыжую макушку в первом ряду. Сначала он думает, что ему показалось, но стоит будто бы случайно подойти поближе к краю сцены и присмотреться, парень понимает, что не ошибся. Это она. Точно она. Воспоминания о той ночи пробивают током, и он даже вздрагивает на секунду. А мысль о ней и последующем его действии автоматически заполняет всю голову. – Обычно, если концерт был заебись и нам понравился, мы исполняем другую песню. Но к хуям. Сегодня планы меняются, – он на секунду оборачивается к ребятам и ловит их непонимающие взгляды, – сегодня я хочу посвятить песню одному рыжеволосому человеку. Он тут же переводит взгляд на нее, и они встречаются глазами. Он видит, что она так же удивлена, и от того лишь ухмыляется. Затем отходит от микрофона, объявляя парням, какую песню они будут играть. И как только музыка раздается с колонок, она понимает, что это «Привычка», и она как никто другой понимает всю ироничность этой ситуации. Ухмыляется, а затем закрывает глаза. – Глеб, – истошно, надрывая горло, кричит какая-то девушка с первого ряда на протяжении уже половины песни. И сначала кудрявый не обращает на нее внимание, но, когда все же переводит на нее взгляд, понимает, что что-то случилось. Поднимает руку вверх, жестом давая понять остальным, чтобы прекратили играть, и подходит к краю сцены, присаживаясь на корточки. – Чего? – брови хмурит. – Моя подруга сознание потеряла, вытащите ее срочно, – по щекам темноволосой слезы текут. Викторов тут же спрыгивает со сцены, подходя ближе к ограждению, и только там замечает рыжеволосую без сознания, которую пытается удерживать ее подруга. Его сердце тут же начинает биться быстрее, в глазах застывает паника и он оборачивается на охранника. – Помоги мне блять, че стоишь! – кричит ему и пытается вытянуть девушку из толпы. Когда девушка оказывается в руках охранника, Глеб снова орет на него, чтобы тот нес ее в гримерку. И сам следом за ним отправляется. Толпа недоуменно смотрит им в след, да и участники группы тоже. Никогда еще не было такого, чтобы кудрявый сам сопровождал пострадавших до гримерки. Скорая, к счастью, всегда дежурила около клубов, где проходили их концерты, потому врачи прибыли моментально. Но вот только слова их не принесли радости никому из находившихся в помещении. – Сердце остановилось, реанимация не помогла. Предполагаем, что передоз, – врач с сожалением поджимает губы и опускает глаза. А сердце музыканта в этот момент пропускает удар, и он оседает на пол, хватаясь за голову, и понимая, что это его вина.