Шутовские сказки и мифы

Когда Горшок думал о посмертии, то представлял, что либо не будет ничего, либо он попадёт в ад. Он не ожидал, что правы окажутся китайцы с их мостом и напитком забвенья. Древняя философия, понимаешь, да? Когда он открыл глаза, то обнаружил себя бредущим по пустынной равнине. Он шёл вперёд, чисто чтобы посмотреть, есть ли там дальше что-нибудь. Когда он достиг моста Найхэ*, то увидел длинную очередь, ведущую к разливающей напиток тётушке Мэн**. Души выпивали чашу забвения, и все их воспоминания о прошлом тут же исчезали. Горшок присел на землю у моста, разглядывая души, столпившиеся на раздаче напитка, и закурил. Хорошо, что он умер, сжимая пачку Парламента в руках, жаль, что без футболки. Сидеть у всех на виду в одних шортах было неуютно. — Сигареткой не угостишь, — хрипло спросил кто-то слева. В стороне стоял старик и с надеждой смотрел на сигарету в руке Горшка. — Угощайся, — протянул пачку Горшок. Он заметил, что сигарет меньше не стало и решил, что обязательно будет делиться со всеми, пока тут сидит. — Ждёте кого или отдыхаете перед шагом на перерождение? — спросил он старика. — Жену. Как-никак 65 годков прожили, хочу обнять напоследок. А ты, малой, тоже жену ждёшь? Сколько вместе? — Больше двадцати лет, — задумавшись, ответил Горшок на автомате и закашлялся, когда понял, что спизданул. — Ну, ё-моё, не жену, ёпта, друга жду. Мы с ним поругались сильно, хочу помириться, чтобы в следующей жизни врагами не быть. — А сколько ему сейчас? — поинтересовался дед. — Полтинник. — Не советую ждать, он ещё долго может прожить, а когда попадёт сюда, лет через 20-30, уже ни тебя, ни ссору вашу не вспомнит. — Думаешь у Андрюхи Альцгеймер будет? — С сомнением протянул Горшок. — Не, у него столько всего в голове живёт, что даже если забудет что-то, там ещё на 100 лет останется. На самом деле, будет круто его дедом увидеть, дед Андрей, хорошо звучит. Это я всегда пораньше сдохнуть хотел, не его это тема, пускай долго живёт. Подожду. — Эй, Горшок, — раздался внезапный окрик, — ща я тебе в бубен-то втащу, опять хуйню вычудил! — А вот и не-жена-ёпта-друг, — сказал дед и попятился, — ошибся я, недолго ждать пришлось. Бывай, сынок. Удачи! Горшок во все глаза непонимающе таращился на быстро шагающего к нему Андрея. — Андро, ё-моё, ты тут откуда? — В гости, блять, зашёл! Отвальную тебе устроить! — А так можно? — Удивился Горшок, и получил подзатыльник. — Мих, ну сам подумай, откуда я тут. Со скалы, блин, спрыгнул! Напился в баре, когда про тебя узнал, а дальше, как-то само получилось. Увидел себя в отражении витрины, ну и разбил, по старой памяти. Только во второй раз не успели откачать. Перед девчонками и группой пиздец как стыдно… Повисло тяжелое молчание. Горшок виновато почесал затылок и уставился на ботинки Андрея. — Князь, это… на самом деле, я тут сидел-то, чтобы с тобой помириться.Только я думал, что долго ждать буду. Пока шёл к мосту решил, что споры наши заканчивать надо, не стоят они того, чтобы брать их в следующий круг рождения. Хочу прощения у тебя попросить за интервью, за то, что авторитетом давить, как батя, пытался, и вообще за всё… понимаешь, да? Горшок не решался поднять голову и посмотреть Андрею в лицо. — Ты меня тоже прости, Мих, оба накосорезили, нельзя нам было отношения рвать. Сделали бы снова по сольнику и обратно. Было же уже. Андрей присел рядом с Горшком на землю. — Что теперь делать будем? Обнимемся и за напитком тётушки Мэн? Горшок хитро улыбнулся в ответ. — Можно ещё Санька подождать, он-то точно до ста лет проживёт в Америке своей. Сигареты у меня есть. Когда через некоторое время перед ними из дыма материализовались альбомы и тетради, карандаши и ручки, кисти и краски, а главное, гитара, с надписью на боку "от Балу", косуха и ящик пива, они даже не сильно удивились***. Саня всегда любил всякую мифологию и эзотерику. *Найхэ — мост, через который переходят души умерших, чтобы попасть в новый круг реинкарнации. **Тетушка Мэн или Мэн По — женщина, которая раздает напиток или суп, стирающий воспоминания душ, чтобы они вошли в цикл реинкарнации с чистого листа. ***Традиция ритуального сжигания муляжей называется 烧纸 (shāozhǐ), что так и переводится — сжигать бумагу. Она наиболее популярна в День поминовения усопших или Цинмин (清明节 Qīngmíng jié), но китайцы также прибегают к ней во время годин или семейных праздников. Ритуальные деньги (金纸 jīnzhǐ) называют также «деньги загробного банка» или «бумага из преисподней». Название «преисподняя» не носит негативной окраски, речь просто идет о мире, в котором обитают умершие и духи. Помимо денег в жертву огню приносятся также бумажные макеты многих других вещей, от часов и мобильных телефонов до машин и домов. Считается, что загробный мир является отражением нашего, и все эти вещи пригодятся умершим на том свете.