Шутовские сказки и мифы

С тех пор, как Влад переехал к Горшенёву, жизнь в квартире резко переменилась. Кухня перестала быть местом, где из горячего только чайник и зажжённые сигареты. Холодильник перестал быть хранилищем майонеза, кетчупа и сосисок. В нём теперь можно было найти первое, второе, компот и даже салатик. А полки шкафов перестали пустовать. На них теперь стояли посуда, столовые приборы, кулинарные приблуды и странные продукты, назначение большинства которых было загадкой для Горшенёва. Серьёзно, чем обычная мука не угодила? Зачем нужна рисовая, кукурузная и, блин... гречневая? И кому нужны 4 вида уксуса? Вопросы без ответа. Изменилась не только жизнь внутри квартиры Горшенёва, его привычки тоже изменились. После работы хотелось побыстрее попасть домой. Ведь там его ждали, и не только горячая еда, но — главное — человек, которому он небезразличен. В те дни, когда Горшенёву удавалось прийти пораньше с работы, он полюбил проводить время на кухне: наблюдать за действиями Влада, заглядывать в кастрюли и сковороды, время от времени тырить с доски нарезанные ингредиенты, получать за это деревянной ложкой по рукам и разговаривать. Именно во время этих разговоров на кухне они лучше узнавали друг друга. Почему-то там было легче рассказывать о детстве, семье, признаваться в странных привычках и проблемах. Как будто это была другая, более лёгкая и простая жизнь. Горшенёву нравились эти свобода и естественность, которых уже давно (или даже никогда) не было в его жизни. Но ещё ему нравилось наблюдать за показной эмоциональностью Влада, когда всё почти готово. То, как надувались его щёки, как у милого, но гордого собой хомячка, когда он зачерпывал ложкой еду или отрезал кусочек, дул, пробовал и драматически стонал, всячески демонстрируя восхитительный вкус, а потом протягивал попробовать Горшенёву и затаивался, ожидая реакции. В такие минуты у Горшенёва каждый раз что-то дëргалось внутри от нежности и окутывало теплом, как от открытой духовки, и он ощущал себя счастливым. В воскресенье, когда Влад пëк хлеб на следующую неделю, и воздух квартиры наполнялся уютными запахами теста, Горшенёв, обложившись документами по делам в производстве, садился работать на кухне. Влад в это время, подвязав красной банданой волосы, чтобы в них не попала мука, ставил опару, замешивал тесто, формировал буханки и отправлял их для расстойки в ящик под плитой, а потом в духовку. Когда перед Горшенёвым появлялась тарелка с куском тëплого хлеба, он отвлекался от работы, и освобождал стол от бумаг. Потом они ужинали, смотрели фильмы или читали, а, когда становилось совсем поздно, Влад утаскивал Горшенёва в постель, где они засыпали, окутанные теплом и счастьем.