Парень с нашего кладбища

Гриша мягко посмотрел на Вильгельма, ухмыльнувшись в недоумении глуповатой улыбкой, тут же пытаясь стереть её со своего лица. Сталинград со всей нежностью, которую можно было из себя выдавить, провёл рукой по щеке Твангсте, второй ладонью же зарываясь в его волосы. Наблюдая за Калининградом, но никак не решавшись выполнить просьбу, Волжский пытался делать вид, что на самом деле просто растягивает время, а не стесняется. Сейчас эмоции были настолько смешанными, что Григорий действительно не знал, как действовать дальше, не знал как сейчас правильнее поступить. В мыслях поселилось и смущение, и недавно испытываемая агрессия, и какая-то странная, непонятная радость, пришедшая абсолютно без причины в голову брюнета. Волжский промешкавшись, но надеясь, что этого не заметил немец робко и даже совсем не резко, как все предыдущие действия, которые в любом случае такими выходили, как бы Гриша не старался, потянулся к Вильгельму, целуя его сразу в губы, но без языка, зная, что если будет нужно, тот сам возьмёт на себя инициативу. Ещё больше неуместных мыслей и эмоций поселились в голове Сталинграда, от чего она даже начала кружиться, как при болезни, но это было, на удивление, приятное головокружение, дающее атмосферу гармонии и спокойствия со всех сторон. Григорий даже не понимал что делать, действуя наугад, всё-таки это был его первый поцелуй, как минимум с мужчиной. Вильгельм первые пару секунд их с Григорием гляделок боялся, что тот либо начнёт кричать, либо того хуже замахнётся для удара, но когда ничего из этого не произошло Вильгельм прикрыл свои глаза, открывая их только в момент, пока их с Григорием губы соприкасались, первые пару секунд было странно и страшно, а после пяти-семи секунд обмяк, просто закрывая глаза, но боясь углубить поцелуй, пока осторожно положил свою ладонь поверх кисти Григория, той, которая была на его голове, а после совсем слегка и сквозь такой непринуждённый поцелуй улыбнулся, теперь обнимая Волжского за шею. -спасибо. Твангсте проговорил прямо в губы, а после сразу отстранился и краем рукава протёр свои губы, без капли брезгливости от чужой слюны на них, а просто желая будто разделить свои губы, чтобы сказать ещё хоть пару слов, а после и снова вернуться к допросу теперь без лишних вопросов в голове и страха, что перед глазами обоих собеседников при виде друг друга снова возникнут ужасы войны, теперь в головах обоих мужчин был туман и сплошное смущение. -всё, я готов к допросу. Волжский, отслоняясь от лица Вильгельма, почувствовал как будто внезапно и резко вызванное напряжение между ними. Было ощущение, что в этом мире остались только эти двое, что не может в любой момент зайти Московский и т.д, это очень бы радовало, не было бы так на самом деле. Сталинград уже и забыл, какие он там вопросы хотел задать Твангсте. Усаживаясь назад на своё место, Григорий впервые почувствовал.необыкновенное волнение, которое хоть и присутствовало до этого момента, но именно сейчас сильно брало контроль над русским. В голове были лишь мысли о том, что возможно действительно, может быть это ошиблись люди выше, дав Волжскому эту команду, вдруг действительно немец никак к этому не причастен и это просто глупая ошибка. Уже сидя на стуле он пытался как-то заново начать этот разговор, но всё получалось несвязно и бессмысленно. Заметно нервируясь, Сталинград всё время руками тянулся к лицу под разными причинами, то почесать щёку, то убрать какую-нибудь прядь волос, выскочившую из укладки. Сейчас он чувствовал себя очень неловко, про себя молясь о лишней секунде, дающей настроиться. - Ну, начнём? - слегка улавливая за собой некую нотку волнения проговорил он - Так, ну, с чего по-твоему мнению к тебе бы могли возникнуть вопросы? Вильгельм сидел как из ваты сделанный, постоянно путая свои мысли друг с другом, а на каждую фразу Григория лишь поднимал голову и говорил гулкое. -а? Но уже примерно строя в своей голове причинно-следственную связь, составляя слова в предложения, а их уже, стараясь сделать связанной речью. -я даже не знаю, может...постой, давай ты не будешь перебивать меня раньше времени и дослушаешь до конца. Обо мне знал только Михаил Юрьевич и западные агенты, я шпион, но я работаю на Советский Союз, может, непросвещённые в этом люди увидели как я отдаю деньги…да какому-нибудь незаурядному американцу в обмен на ценные бумаги или координаты…или их научные патенты, да не важно, но я бы никогда не пошел против Советского Союза, я ведь и присягу дал, я социалист, Гриша. Вильгельм вздохнул, а после скрестил руки на своей груди, будто стыдясь и закрываясь от Григория, иногда бегая взглядом по полу, о потом всё же возвращая его на Волжского. Всё же он попросил поцелуй в обмен окончания его истерики. -всё, ты получил максимально честный ответ, давай следующий вопрос.