Кровь и Пламя

      Рука Келя опустилась в некогда золотые, а ныне отсвечивающие бледной зеленью воды. Действо, сравнимое с падением в жерло вулкана. Неописуемые вихри магических энергий тут же устремились в тело и душу Келя, грозясь обратить и то, и другое в пепел, а после развеять их остатки по ветру. Треть возведённых Келем барьеров рухнула в первые же пять секунд столь тесного контакта с водами Солнечного Колодца. Вторая треть сдалась ещё через пятнадцать.       Неустанно нашёптывая заклинания, на место каждого павшего слоя защиты Кель возводил два новых, одновременно с тем всё дальше и дальше углубляясь в Колодец своим внутренним взором. Одна ошибка. Малейшая утрата концентрации или даже неправильный вдох в перерывах между словами заклятий, и в лучшем случае Кель лишился бы руки. В очень маловероятном лучшем случае.       Но Кель не прерывался и уж тем более не отступал. Он охватил ещё только самую поверхность Солнечного Колодца, но уже содрогался в ужасе от того, что с ним стало. Нити смертоносной некротической энергии вплелись в переполнявшие Колодец магические потоки и поразили их своей порчей. Кель едва удерживался от того, чтобы его не стошнило — настолько противоестественным и отвратительным было то осквернение, что он вынужден был наблюдать. Словно трупные личинки, пожирающие изнутри ещё живое тело и вываливающиеся наружу в тех местах, где изъеденная плоть была уже не в состоянии их сдерживать.       Кель заглянул глубже. «Личинки» разрастались и множились. Теперь это начинало походить на извивающихся змей, источающих ядовитые миазмы самой своей кожей. Они обвивались вокруг до того уплотнившихся, что приобретали сходство с ветвями могучего древа, энергий Солнечного Колодца и впивались в них своими зубами. Пороча и извращая их чистоту, пропитывая всё и вся своей губительной для всего живого отравой.       Кель опустился ещё ниже. Он уже не успевал создавать новые барьеры взамен утраченных, отчего защита его с каждым мигом становилась всё тоньше и тоньше. Но Кель не останавливался. Он не мог остановится, покуда его взору не открылась бы полная картина. Он должен был взглянуть на самое сердце Солнечного Колодца. И, обливаясь потом от прилагаемых усилий, Кель всё же до него добрался.       Ядро. Сердце. Солнце. Оно пульсировало в такт бешено колотящемуся сердцу Келя, отдаваясь давлением и болью в самих его костях. Кель с силой прикусил нижнюю губу и ощутил, как по подбородку потекла тоненькая струйка горячей крови. Ещё чуть-чуть. Ещё совсем немного. Кель уже практически прикоснулся к средоточию питавших его народ сил и энергий, и отступать сейчас из-за какой-то там боли стало бы верхом глупости и подлости. И Кель не отступил. Несмотря ни на что, он всё же достиг своей цели. Он увидел и прочувствовал то, что так желал.       И сердце его на несколько секунд остановилось.       Мерзость.       Это была самая настоящая мерзость.       Сдерживать рвотные позывы стало в сто крат тяжелее. И позавтракай Кель чуть плотнее, он точно бы не удержался. Даже если бы он не был принцем Кель’Таласа. Даже если бы он не был просто высшим эльфом. Оставаясь самым обычным магом, Кель бы всё равно проклинал каждого причастного к созданию этого уродства.       Солнечный Колодец был могуч и прекрасен. С самого своего создания и на протяжении долгих тысячелетий он представлял собой нечто до такой степени возвышенное, сакральное и безупречное, что его вполне можно было назвать божественным. Некий ослепляющий магический Абсолют.       Но теперь…       Теперь он…       Если бы грязь могла гнить, то это была бы именно она. Гниющая грязь. Липкая, зловонная и смертельно опасная. И, что хуже всего, Солнечным Колодцем всё не ограничивалось. Как Кель и опасался, заражение Колодца выходило далеко за его пределы. Кель видел тысячи устремляющих в пространство нитей, что связывали Солнечный Колодец с каждым высшим эльфом на Азероте. Как видел он и растекающееся по этим нитям гниение.       — Кель, хватит! — голос Лиандры вырвал разум Келя из плена Колодца, тогда как её руки оттащили назад его тело. — Хватит, — повторила она, пока Кель ещё только пытался снова сфокусироваться на своём обычном зрении. — Ты так убьёшь себя.       Ясность мысли постепенно начала возвращаться к Келю, а вместе с тем на него нахлынули и последствия свершённого. Всё тело отзывалось болью, а правая рука так и вовсе пылала, будто объятая огнём. Кель опустил глаза и обнаружил, что правый рукав его мантии в самом деле сгорел до основания, а кожа на руке покраснела и даже покрылась местами ожогами.       — Спа… ха… спасибо… — сбиваясь на хриплое дыхание, поблагодарил Кель, понимая, что в своём безрассудном стремлении докопаться до истины едва не лишил себя жизни.       — Больше так не делай, — ответила с беспокойным лицом Лиандра.       Кель зашёлся болезненным кашлем и, одними глазами попросив Лиандру вместе с охраняющей её и Келя Иллионой помочь, медленно встал на ноги. Его всё ещё плавающий взгляд бегал меж удерживающих своды святилища колонн в поисках Роммата и Асталора. И нашлись они довольно быстро. Оба магистра, как им и было велено, занимались поддержанием отгоняющего нежить барьера. При поддержке Лиандры и Иллионы, а также в сопровождении трёх ведьмаков, Кель неспешным шагом двинулся к ним.       — Что скажешь? — шёпотом поинтересовалась у него по пути Лиандра.       — Всё плохо, — дал он ей столь же короткий и тихий ответ.       Всё было очень и очень плохо.       Еле передвигая дрожащими и то и дело подгибающимися ногами, Кель спустя почти полминуты наконец достиг своих советников.       — Мой принц, ваша рука! — взволнованно воскликнул Асталор, едва завидев состояние его тела.       Роммат повёл себя куда более сдержанно и, окинув Келя спокойным оценивающим взглядом, лишь поинтересовался его мнением относительно Колодца.       — Обсудим во дворце, — ответил ему Кель. — Телепортируй нас обратно, Роммат. На сегодня мы здесь закончили.       Коротко кивнув, Роммат принялся совершать необходимые пасы руками, в такт которым поверх камня под его ногами начали загораться синие рунические письмена. А пока заклинание готовилось и приводилось в действие, Кель устремил свой взгляд на панораму Кель’Данаса — священного острова, в самом центре которого, в Святилище Затмения, и располагался Солнечный Колодец. Остров буквально кишел разного рода нежитью, которую Артас либо не смог, либо просто не захотел забрать с собой после ухода.       Если…       Нет, не если, а когда Кель и остальные возьмутся за то, чтобы отбить остров и раз и навсегда очистить его всякого ожившего мертвеца, всё грозило превратиться в очень долгую и сложную задачу.       Невольно заглянув в пустые глаза мёртвой девчушки, что пошатываясь бесцельно бродила вдоль побережья в своём окровавленном платьице, Кель резко отвернулся. Он представил на мгновение, что должен был в будущем сделать и с ней. И картина эта ему не понравилась.       А затем яркая синяя вспышка поглотила всё пространство, явив следом холл Шпиля Солнечных Скитальцев.

***

      Кель вошёл в свою комнату и, не снимая одежды, устало рухнул на кровать. В ушах всё ещё отдавались эхом голоса с минувшего заседания. Вернувшись с Кель’Данаса, Кель, Лиандра, Асталор и Роммат незамедлительно взялись за обсуждение ситуации с Солнечным Колодцем. К чему, разумеется, привлекли и всех прочих членов Верховного Собрания.       А ситуация была критической. Исходя из слов магистров с Лиандрой, а также собственных наблюдений Келя, выходило, что Солнечный Колодец ежесекундно отравлял всех без исключения высших эльфов. Пока что это было практически незаметно (только умелые маги, уже зная, что искать, могли обнаружить первые признаки), но в обозримом будущем грозило по-настоящему чудовищными последствиями. И что с этим делать, на текущий момент было решительно не ясно.       Предложения звучали самые разные, начиная от временного игнорирования в пользу более насущных проблем и заканчивая настолько радикальным вариантом, что Келю даже думать о подобном не хотелось. Хотя только он единственный, предложенный Ромматом, пока и казался Келю единственно рабочим. Хоть плата за его реализацию и была чересчур велика.       Кель приоткрыл глаза и, повернув голову, уставился на бледные луны за окном. Их свет успокаивал и упорядочивал его мысли.       Несмотря на всю сложность положения с Солнечным Колодцем, это был не единственный вопрос, что они обсуждали и решали этим днём. Поток беженцев хоть и слабел, но пока и не думал иссякать. С одной стороны, новость радовала. Чем больше эльфов пережило вторжение, тем, вне всяких сомнений, лучше. Но с увеличением количества выживших, росли и трудности, связанные с обеспечением продовольственной безопасности. Есть и пить хотелось всем. Но от одного только желания запасы не пополнялись. Поддержание порядка в столице, опять же, становилось всё сложнее с каждым новым прибывшим. Военных и гвардейских отрядов банально не хватало, чтобы уследить за всеми и всюду, из-за чего в разных районах города то и дело вспыхивали драки, случались грабежи и даже совершались убийства. Будто бы эльфийской крови и без того пролилось недостаточно.       А после заката ещё и поступило донесение об обнаружении в округе следов разведчиков троллей. Кель знал, что возможности своей они не упустят, но события развивались стремительнее, чем он ожидал.       Хоть сколько-то приемлемую боеспособность сейчас сохранял только Солнечный флот, который почти не участвовал в прямых сражениях с нежитью, а занимался эвакуацией жителей осаждённого Луносвета и их защитой в море. Да и то экипажи свыше семидесяти процентов всех кораблей пришлось временно переквалифицировать в сухопутные войска, чтобы частично очистить столицу королевства от мертвецов, а также для поддержания всё того же общественного порядка.       Море, небеса и суша. Кель’Талас был уязвим со всех сторон и направлений. Требовалось срочно готовить новых следопытов, а источников для получения рекрутов оставалось не так уж много. Всего один, на самом-то деле.       Кель закрыл глаза. Его тело и разум нуждались в отдыхе. Хотя бы скоротечном. Однако погрузиться в сон Келю так и не удалось. Всего за миг до того, как дрёма одолела бы его окончательно, Кель ощутил в воздухе едва заметные колебания. Колебания магии.       Он резко вскочил с кровати, одновременно с чем на пальцах его правой руки затанцевали языки пламени.       — Реакция, достойная члена Совета Шести Кирин-Тора, — произнёс незнакомый Келю женский голос, чья хозяйка, облачённая в серый плащ с глубоким капюшоном, невозмутимо восседала в одном из его кресел. — Но всё равно слишком медленная. Если бы тебя в самом деле хотели убить, юный принц, — чуть наклонила неизвестная голову набок. — Ты был бы уже мёртв.       Направив объятые огнём пальцы прямо на незнакомку, Кель сильно нахмурился. Помимо того, что она буквально возникла из ниоткуда, эта особа упомянула о том, что Кель состоял в Совете Шести Кирин-Тора. Правящем совете Даларана, состоящем из шести архимагов, чьи имена, за единственным исключением, хранились в строжайшей тайне. И Кель таким исключением не являлся.       — Назовись, пока я не испепелил тебя на месте, — холодно потребовал Кель, усиливая мощь и яркость своего пламени. Рука незамедлительно отозвалась болью, ибо даже помощь жрецов не смогла свести на нет все последствия от контакта с Солнечным Колодцем, но это Кель просто проигнорировал. Не та сейчас была ситуация, чтобы демонстрировать свою слабость. — И не советую меня провоцировать.       Неестественная тень от капюшона не позволяла Келю разглядеть лица незнакомки, но он был почти уверен, что его слова вызвали у неё снисходительную улыбку.       — Моё имя не так уж и важно, — не пожелала она представляться. — В отличие от того, что я могу тебе рассказать, Кель’Тас.       — Назовись, — вновь потребовал Кель, делая острожный шаг вперёд. Незваная гостья явно была магом и, судя по тому, что она смогла проникнуть в его покои, минуя всех стражников и множественные слои магической защиты, магом являлась весьма умелым. Келю следовало быть предельно осторожным. — Больше повторять не стану.       Теперь с уст незнакомки совершенно отчётливо сорвался усталый вздох.       — Для правителя, что потерял сразу два королевства, у тебя многовато гонору.       Кель смутился.       — Два? — не мог не переспросить он.       — Даларан пал, — ответила незнакомка, оперевшись щекой на подставленный кулак. И даже так не она не продемонстрировала ни клочка кожи на своём лице. Одна лишь непроглядная тень. — Через несколько дней после твоего отбытия Артас разорил и его. Теперь там вовсю хозяйничают мертвецы и их повелители — демоны.       Кель встревожился и напрягся пуще прежнего. Даларан разрушен, а армией мёртвых повелевали демоны? Неужели новое вторжение Пылающего Легиона действительно имело место быть? Но даже так Даларан — это мировая столица магии. Пытаться сокрушить его защиту — это почти то же самое, что…       Пытаться сокрушить защиту Луносвета…       На мгновение Келя одолело абсолютное и всепоглощающее отчаяние. Но, стиснув до боли зубы, он быстро взял себя в руки и одарил незнакомку ещё более подозрительным взглядом. Нельзя было так просто брать и доверять её словам. И даже если они были правдивы, то…       — Ты сам можешь во всём убедиться, — будто бы читая его мысли, вновь заговорила незнакомка. — Способы знаешь. Но свершившегося тебе уже не исправить, Кель’Тас, — добавила она чуть приглушённым тоном. — Как не исправить и трагедии с Солнечным Колодцем.       — Да что можешь знать о Солнечном Колодце? — едва сдерживая переполнявшие его эмоции, вопросил Кель.       — Уж точно не меньше твоего, — уверенно заявила незнакомка. — А ты и сам всё видел. Он порчен настолько, что ни о каком очищении не может идти и речи. Как и предложил Роммат, вам нужно уничтожить Колодец, покуда он не уничтожил вас.       Степень осведомлённости этой женщины не переставала поражать. Даже содержание недавнего заседания Верховного Собрания не являлось для неё тайной. А ведь там совершенно точно не могло быть посторонних.       — Без Солнечного Колодца нам не восстановить Кель’Талас, — больше для себя, чем для неё, повторил Кель то же самое, что говорил сегодня Роммату. — Это не говоря уже о…       — Кель’Талас мёртв, — перебила его незнакомка. — И что бы ты ни делал, этого уже не изменить никак. А любые попытки закончатся тем, что погибнут и все остатки твоего исстрадавшегося народа. В этих землях у вас больше нет будущего. И чем раньше ты это поймёшь, тем лучше для всех.       Неимоверных усилий воли Келю стоило то, что он сдержал готовый сорваться вперёд и поглотить женщину без остатка пламень. Как смела она так говорить о его родине и его народе?!       — Последний шанс, — медленно заговорил Кель подрагивающим от гнева и нетерпения голосом. — Кто ты такая?       — Не повторяй ошибок своего отца, — невозмутимо продолжила незнакомка игнорировать его требования. — Он тоже не пожелал слушать моих советов. И мы оба видим, чем это закончилось, — небрежно развела она руками в стороны.       Упоминание отца стало последней каплей.       Но не огнём в правой руке атаковал Кель незнакомку, а, взмахнув левой, послал на неё отливающие золотом путы. Да только стоило им начать вокруг неё оплетаться, как незнакомка обратилась сгустком чёрного дыма, который легко прошёл через оковы и тут же принялся развеиваться в воздухе.       — Вскоре я навещу тебя вновь, Кель, — пообещала незнакомка, пока Кель готовил новое и куда более мощное заклинание, что уж точно должно было её сдержать. — И, если ты будешь готов слушать, я укажу тебе путь к спасению. Для всех нас.       Заклинание уже было завершено, но за кратчайший миг до того, как Кель смог бы его применить, всякий намёк на постороннее присутствие испарился. Дым окончательно рассеялся, как рассеялось и без того крайне смутное ощущение чужой магической энергии. Незнакомка сбежала столь же быстро и умело, сколь и появилась. Оставив Келя наедине с порождёнными ею мыслями.       От досады Кель таки бросил огненный шар в то кресло, в котором она вальяжно восседала всего парой секунд ранее. Он был до предела зол и разочарован. Но отнюдь не только тем фактом, что незнакомка смогла так легко проникнуть в его покои и затем спокойно сбежать прямо у него под носом. Хотя и это тоже, разумеется, злило порядком. Но куда больше Келя терзало то, что как минимум часть из сказанных ею слов могла оказаться правдой. Очень неприятная для Келя часть. И очень неприятной правдой.