Elor bindel Morin'aminor Lende anu Shorel'aran Ann'da anore Selama ashal'anore Deshala anu bala Anar’daleh Ash-thero-dalah-dor Ann'da shorel’aran Elor bindel Morin'aminor Lende anu Shorel'aran Ann'da anore Selama ashal'anore Deshala anu bala Anar’daleh Ash-thero-dalah-dor Ann'da shorel’aran
Песнь о Жертвенности. Одна из древнейших песней-молитв высших эльфов, которой провожали в последний путь каждого без исключения правителя Кель’Таласа. «Спи вечным сном в тихой безмятежности…» «Отец нашего народа. Справедливость нашего народа…» «Прощай…» В строки этой песни были вложены вся любовь и вера народа в его короля. Вся печаль из-за его смерти. И вся ему благодарность. Анастериан Солнечный Скиталец как никто иной был достоин воспеваемых в его честь слов. И, пускай петь могли лишь жрецы, а остальным надлежало лишь наблюдать, без сомнения, каждый повторял эти строки в своих сердцах. Отведя взгляд от потрескивающего костра, Кель посмотрел на сестру, что, как и он сам, не смела демонстрировать при всех своих истинных эмоций. Выражение лица её оставалось твёрдым и выдержанным. Но вот её глаза… Глаза, что совсем недавно без остановки изливали перед Келем слёзы печали и скорби, выдавали Лиандру с головой. К счастью, заметить это мог лишь стоящий в полушаге Кель. Схожая же ситуация была и с их приближёнными. Магистры Роммат и Асталор. И даже бывалые воины в лице Лор’темара и Иллионы. Все они держали свои чувства под строгим контролем, но никому не удавалось скрывать их полностью. Под достаточно близким и пристальным взглядом каждый из них представал в истинном свете. Но ни на ком Кель не задерживался глазами настолько, чтобы создать для них неудобства. Вместо этого он переключил своё внимание на собравшихся на площади подданных. А подданные в противовес своим лидерам демонстрировали несравнимо большую откровенность. Лица искажались горечью, а по щекам стекали неиссякаемые ручьи слёз. Народ Кель’Таласа не сдерживаясь и от всего сердца оплакивал своего почившего короля. Но, разумеется, не одним лишь отцом Кель’Таса всё ограничивалось. Несмотря на всю его величину и важность для народа, во многом он являлся лишь символом. В погребальном пламени сгорал не просто король. Сгорала целая эпоха благоденствия и процветания под его мудрым правлением. Танцующие языки огня пожирали и обращали в пепел мириады жизней, жестоко отнятых у эльфов Кель’Таласа, которым не удалось спастись от нашествия живых мертвецов. Даже разрушенные тысячелетние здания Луносвета исчезали в этом пламени. Бесконечное историческое и культурное наследие. Дом целого народа… Оплакивалась абсолютно каждая утрата. И Кель смотрел на них всех, выжигая эту картину в своей памяти. Он ещё не знал, что должен был делать дальше и как ему надлежало решать все те проблемы, в которых ныне буквально захлёбывалась его родина. Он не имел об всём этом ни малейшего понятия. Но, если он в чём-то и не сомневался, так это в том, что навсегда запомнить разразившуюся трагедию он был обязан. Конечно, ему ещё только предстояло вникнуть во все её нюансы и оценить истинную полноту её последствий. Иначе и быть не могло. Но конкретно сейчас, в данный момент, он считал своим долгом пропустить через себя как можно большую часть горя его народа. Ему следовало впитать в себя всю столько их боли, сколько это вообще было для него возможно. Ибо теперь ответственность за их судьбу лежала именно на его плечах. А нельзя вести в будущее тех, кого ты совершенно не понимаешь. Невольно Кель задумался о том, а будут ли его самого оплакивать подобным образом, когда настанет его смертный час? Сможет ли он своими действиями добиться хотя бы толики тех почтения и признания, что заслужил, будучи королём, его отец? Но, быстро поняв, что такие мысли сейчас были в высшей степени неуместны, Кель погнал все эти вопросы прочь и вознамерился уже вернуться к созерцанию погребального костра, как вдруг взгляд его зацепился за одну фигуру. Это был молодой парнишка. Светловолосый, невысокий и ужасно грязный. Сперва Кель принял его за человеческого ребёнка, что, вызвав немалое удивление, и привлекло его внимание, но затем, присмотревшись тщательнее, он опознал в парне полуэльфа. И это, на самом-то деле, удивляло даже больше. Полуэльфы — громадная редкость не то что для Кель’Таласа, а и вообще для Азерота. Тут же ещё и сумевший пережить такую катастрофу… Однако, чем дольше Кель наблюдал за парнишкой, тем меньше его голову занимали мысли о факте необычного происхождения. В парне обнаружилось нечто гораздо больше достойное внимание Келя, хотя Кель пока и сам был не в состоянии понять, а что же именно это было. Но всё же лицо парня никак не желало давать ему покоя. Да, оно не выражало печали и горечи, подобно ликам из толпы, в первом ряду которой он и располагался, но дело было не в этом. Или, вернее, не только в этом, поскольку Келю уже попадались те, чьи выражения не несли ничего, кроме полного и всепоглощающего отчаяния. Пережитое высушило их настолько сильно, что испытывать нечто иное они попросту не могли. Всего-навсего пустые оболочки, коей завладевший вниманием Келя парнишка определённо не являлся. Его взгляд, как и само лицо, был абсолютно безразличен, но вместе с тем в нём не ощущалось и пустоты, отражавшей утрату всякой цели в жизни. Он просто смотрел в огонь ещё на протяжении полуминуты, после чего отвернулся и, ловко протискиваясь меж более крупных взрослых, скрылся в глубинах собравшегося народа. Кель ещё продолжал некоторое время смотреть на то место, где стоял парень, в попытках сформировать свои от него ощущения в нечто осмысленное, но, потерпев в этом полное фиаско, решил выбросить его из головы. Требующих внимания вопросов хватало и безо всяких там странных полуэльфов. Кель вновь обратил взгляд к почти уже дотла сгоревшему телу отца и стал морально готовиться к тому, что ожидало его по наступлению утра. Работа. Очень много работы.***
— Мы должны немедленно восстановить Совет Луносвета! — продолжал громко настаивать Малинор Кровавый Закат, вскочив со своего стула и ударив кулаком по столу. Кель поднял на него усталый и откровенно упрекающий взгляд. — Не думаю, что в сложившейся ситуации это наша главная забота, — негромко и, насколько мог, уважительно произнёс он. В конце концов, Малинор был куда старше Келя, происходил из древнего и уважаемого рода, а также являлся единственным выжившим членом того самого Совета Луносвета, на скорейшего возрождения которого так добивался. — Лор’темар, ещё раз, как обстоят дела с провизией? — попытался Кель вернуться к обсуждению более насущных вопросов. Но отступать так легко Малинор не собирался. — Именно из-за нынешней ситуации, Ваше Высочество, нам и нужно заняться этим как можно скорее! — уже почти срываясь на крик, заявил Малинор. — Сейчас, как никогда прежде, народ Кель’Таласа нуждается в мудром руководстве! — И поэтому Его Высочество собрал в этом зале всех нас, разве не так? — заметил Роммат, размеренно постукивая указательным пальцем по столу. Он окинул острым взглядом Келя с Лиандрой, являвшимися законными наследниками престола, Лор’темара, возглавлявшего следопытов, Малинора, представлявшего наиболее знатные дома Кель’Таласа и присутствовавшую в зале от лица духовенства верховную жрицу Лиадрин. Сам же Роммат вместе с сидящим по левую руку от него Асталором временно разделяли между собой обязанности верховного магистра. — Всё верно, — с явной неохотой, но всё же согласился Малинор. — Однако, несмотря на обстоятельства, большая часть присутствующих не обладает необходимыми привилегиями, чтобы принимать решения, связанные с управлением королевством. По законам Кель’Таласа только Его Величество и Совет Луносвета могут… — Его Величество, как это ни прискорбно, покинул нас, — перебил ровным голосом Роммат, — все члены Совета, за единственным исключением, мертвы, а королевство по всем вводным находится в состоянии войны. Последнее особенно важно, ведь в соответствии с законами, на дословном соблюдении которых вы так настаиваете, в условиях войны действующий король имеет право формирования Верховного Собрания, которое берёт на себя всестороннее управление государством до момента разрешения кризиса. Полагаю, всех нас можно таковым назвать, — обвёл он рукой присутствующих. — Но Его Высочество ещё не!.. — начал было возмущаться Малинор, но Роммат снова его перебил. — Если желаете, милорд, — интонационно выделил Роммат последнее слово. И выделение это было отнюдь не доброжелательным, — мы можем отбросить все прочие задачи и немедленно заняться подготовкой к коронации Его Высочества. А после он издаст официальный указ, заверенный королевской печатью. Либо же, — всё продолжал Роммат одними словами кромсать своего оппонента, — мы отложим на пока ненужные формальности и вернёмся к решению насущных проблем. Что вы предпочтёте, — самую малость прищурил Роммат взгляд своих тёмно-синих глаз, — милорд? Несмотря на лёгкое высокомерие и граничащую с грубостью прямолинейность, слова Роммата оставались сугубо практичны. В отличие от Келя, он не тратил время на излишнюю учтивость, и просто ставил Малинора перед неопровержимыми фактами. А молчаливая поддержка Роммата со стороны всех остальных окончательно убивала всякую надежду на то, что потуги Малинора могли привести хоть к чему-то, кроме бессмысленной траты времени. И потому он с крайне недовольным видом вернулся на своё место. — Законы должны соблюдаться, — добавил он вполголоса, строго глянув на Келя. — Иначе мы утратим всякий контроль над населением. И тогда нас уже ничто не спасёт. — Я разделяю ваши тревоги, — заверил Малинора Кель. — И буква закона будет исполнена. Но позже. А сейчас мы будем делать то, что необходимо для выживания. Лор’темар? — вновь попросил он Лор’темара отчитаться о состоянии дел с провизией. — На текущий момент наших запасов не поражённой порчей еды хватает, чтобы закрыть все базовые потребности, — начал свой доклад Лор’темар. — То же самое и с чистой пресной водой. Но по некоторым позициям дефицит может возникнуть уже через две-три недели. И это всё при условии, что количество ртов не увеличится, — сделал он важное замечание. — А беженцы со всех уголков Кель’Таласа продолжают прибывать до сих пор. Цифры обновляются каждый день. — Принято, — кивнул Кель. — Позже предоставь мне подробный письменный отчёт. При необходимости, будем урезать порции до минимума. За день-два проблему всё равно не решить, поэтому выиграем себе столько времени, сколько получится. — Как прикажете, Ваше Высочество, — незамедлительно отозвался Лор’темар. Затем Кель переключил своё внимание на верховную жрицу Лиадрин. — Ваше Преосвященство, — обратился он к ней так, как того требовал её сан, — сможет ли Церковь Света помочь нам в борьбе с порчей? Прежде всего меня интересует лечение заражённых и очищение воды с почвой. Принесённая нежитью зараза пропитала едва ли не каждый клочок Кель’Таласа. И Кель должен был предельно чётко понимать имевшиеся возможности в борьбе с этим порождением чёрной магии. — К сожалению, — вздохнула Лиадрин, после недолгого молчания, — Свет оказался для нас не столь надёжным союзником, каким мы привыкли его видеть, — сделала она заявление, которое вызвало у Келя некоторое недоумение. Но Лиадрин быстро перешла к пояснениям. — Как показали последние дни, даже самые искусные наши целители могут помочь пострадавшим от порчи только на самых ранних этапах. Надеяться на успех мы можем исключительно в пределах первых суток. Дальше шансов никаких, — озвучила она отнюдь не обнадёживающие результаты. — Но с водой и землёй дела обстоят лучше. Здесь временных ограничений пока не выявлено, однако полное очищение всё так же требует изрядных усилий. А все наши жрецы и послушники и без того перегружены, помогая больным и раненным. Кель тихо вздохнул. Его опасения подтверждались. Ещё в башнях Даларана до него доходили сведения о том, что служителям Церкви плохо давалась борьба с чумой в Лордероне. И раз уж чума на деле оказалась порчей, то, вероятнее всего, и спасение от неё следовало искать в плоскости магии, а не святых сил. Да только Даларан тоже посылал своих магов в Лордерон и тем также не удалось найти лекарства. Но всё могло быть и гораздо хуже. По крайней мере, какое-то средство борьбы с порчей у Келя и остальных в распоряжении имелось. И его можно было совершенствовать. Как минимум, с точки зрения систематизации всего процесса. Налаживание отдельно взятых этапов, начиная с самого выявления заражённых, и обеспечение их согласованного взаимодействия между собой. Задача, для решения которой требовались скоординированные усилия не только представителей Церкви, но и следопытов. А на магистров тем временем следовало возложить обязанности по изучению порчи и поиску более эффективных средств и методов борьбы с ней. И Кель озвучил свои предложения Верховному Собранию (как их уже успел окрестить Роммат), члены которого, внеся ряд правок и дополнений, приняли его позицию. Однако затем слово вновь взял Роммат. — Касаемо порчи у нас есть ещё одна большая проблема, — объявил он. — Дело в Солнечном Колодце. Он тоже, если можно так выразиться, заражён. Кель аж приоткрыл рот в немом удивлении от такого заявления. И поразило оно определённо не его одного. — Что это значит, Роммат?! — снова вскочив со своего места, воскликнул Малинор. — Как это: «Он заражён»?! — Мы всё ещё не выяснили всех деталей, — начала отвечать вместо Роммата Лиандра, — но всё так, как говорит Роммат. Энергии Солнечного Колодца осквернены чёрной магией. Той же самой, что породила порчу. Выжившие очевидцы говорят, что принц Артас использовал Солнечный Колодец для проведения ритуала воскрешения некоего существа. Мы полагаем, что именно это и послужило причиной осквернения, — вкратце разъяснила она ситуацию. Но разъяснение это годилось только для тех, кто не был столь же сведущ в магическом ремесле, сколь был Кель. Ему требовалось куда больше подробностей. Солнечный Колодец отнюдь не являлся только лишь практически неиссякаемым источником мистических энергий. Он буквально выступал в качестве центра всего сообщества высших эльфов. Без него никакого Кель’Таласа никогда бы не существовало. Без преувеличения каждый высший эльф с момента своего рождения обретал с Колодцем настолько тесную, глубокую и всестороннюю связь, что во всех языках мира не нашлось бы слов, дабы полноценно описать её. И если Солнечный Колодец на самом деле был чем-то «заражён», то это сразу же ставило под угрозу выживание всей расы. Кель резко встал со своего места. — Лиандра, Роммат, Асталор, — перечислил он всех, кто был ему нужен, — мы немедленно отправляемся на Кель’Данас. Я должен увидеть Солнечный Колодец лично.