I love you like a Love Song

      Крик привлёк внимание всех в гостиной Гриффиндора к Парвати Патил, которая стояла с широко раскрытыми глазами и указывала на растерянную Гермиону. — У неё чёртов любовный засос!       Гермиона побледнела, и тут же прикрыла шею рукой. Несколько студентов столпились вокруг неё.       Рон протиснулся сквозь толпу. — Не будьте тупыми, конечно, у неё нет любовного засоса, это же Гермиона.       Ромильда Вейн, которая подошла к Парвати, ухмыльнулась Гермионе, явно ликуя от того, что староста была поймана с компрометирующей меткой. — Тогда скажи ей, чтобы она опустила руку.       Гермиона встала, её горло сжалось, не в силах выдавить и звука. Она была так осторожна. Не то чтобы она стыдилась того, что происходило между ней и Гарри, но она хотела больше времени держать это при себе.       Гарри привлекал много внимания, и она не была готова к тому, что их отношения окажутся под микроскопом школьных сплетен. Она уже сталкивалась с этим, когда это было неправдой, на четвертом курсе, и справиться с таким вниманием было сложно. Гермиона не хотела, чтобы любопытные и подозрительные взгляды преследовали её, когда она была с ним.       Они все смотрели на неё, и она сделала глубокий вдох и почувствовала запах солнца и ветра. Её кудри слегка шевельнулись, когда призрачный ветер пронесся мимо, и Гарри оказался рядом с ней.        — Парвати, перестань проецировать на Гермиону. Гарри прищурился на Парвати, склонив голову набок.       — На этот раз это от Симуса или Дина?       — Ублюдок! Это у неё засос!       Гарри потянул руку Гермионы вниз, обнажив её голую шею.       Рон рассмеялся, указывая на шею Парвати: — Чёрт возьми, Гарри прав!       — Нет! Он что-то сделал! Он прикрыл её, потому что они лучшие друзья! Я заметила, что она ведет себя подозрительно, и приходит поздно. Она с кем-то встречается, а он её прикрывает.       — О нет, на самом деле мы каждую ночь тайком уходим вместе, чтобы трахаться, как кролики.       Толпа засмеялась, расходясь, так как язвительность Гарри сняла напряжение противостояния. Несколько человек покачали головами по поводу поведения Парвати. Никто не поверил заявлению Гарри. Тот факт, что Гермиона упала бы, если бы Гарри крепко не схватил её за локоть, остался незамеченным, поскольку люди вернулись к тому, чем занимались до крика Парвати.       Парвати издала возмущённый звук и ушла, а Дин и Симус начали громко обвинять друг друга в том, что они целовались с ней.       Сердце Гермионы так сильно колотилось из-за этого инцидента, что у неё болела грудь. — Гарри, — с упрёком пробормотала она, встретив его игривый взгляд.       Его рот скривился, когда он посмотрел на неё сверху вниз, и в его взгляде было обещание того, что он собирается сделать с ней позже.       — Чёрт возьми. Они оба повернулись и увидели, что Рон смотрит на них обоих с ошеломлённым выражением понимания на лице. — Чёрт, вот чёрт. Его лицо медленно становилось всё краснее, даже кончики ушей горели, он был похож на бомбу, которая вот-вот взорвётся.       Гарри отпустил Гермиону и быстро направился к Рону, стараясь успеть до того, как тот начнет кричать. Он протянул руку и положил тяжёлую ладонь на плечо Рона, крепко сжав его, повторяя слова, сказанные им в тот день, когда Рон извинился за инцидент со Сьюзен. — Одного извинения будет недостаточно, дружбы между нами не хватит, чтобы простить тебя. Он сделал паузу, его голос понизился еще больше. — Не делай этого сегодня.       Рон тяжело сглотнул, покачал головой, повторяя в третий раз: — Чёрт возьми, ты солгал мне.       — Я никогда не лгал тебе. Взгляд Гарри ненадолго переместился к Гермионе, которая сделала неуверенный шаг ближе. — Иногда всё меняется.       Рон грубо стряхнул руку Гарри и провел рукой по своим лохматым рыжим волосам. — Ты знаешь, как я к ней относился.       — Не будь грёбаным придурком. Резкий голос Гарри заставил Рона вздрогнуть. — Ты мой лучший друг, но ты недостаточно хорош для неё.       — А ты?       — Нет.       — Да, — ответила Гермиона одновременно с отрицанием Гарри. — И этот разговор между вами откровенно оскорбителен. Я не чёртов кусок мяса или трофей, который вы, ребята, пытаетесь поделить!       В отличие от Гарри и Рона, которым удавалось говорить тише, более высокий сердитый тон Гермионы начал привлекать внимание в гостиной даже тех, кто начал наблюдать за перепалкой между Дином и Симусом из-за Парвати.       Поняв, что сейчас начнет кричать на них обоих, она выскочила из комнаты, чтобы прогуляться и успокоиться. Сама того не планируя, она оказалась в коридоре, ведущем в Выручай комнату. Когда замок был отремонтирован, комната снова появилась. Чары всё ещё держались, несмотря на то, что комната была сожжена Адским пламенем.       Пройдя по коридору несколько раз, она распахнула дверь и захлопнула её за собой.       Гермиона ступила на золотистый песок, солёный привкус морского воздуха развевал её локоны. Она побежала по пляжу к группе камней, которые, как она знала, должны были там находиться.       Магия комнаты заставила тёмное небо, усеянное мерцающими звездами бесконечно простираться перед ней. В темноте она заметила скалы, низкие и плоские, израненные приливами и ветром. Девушка забралась на одну из них, свернулась калачиком, и слёзы потекли по её лицу.       Она не смотрела, когда услышала звук шагов, приближающихся по песку. Гермиона знала, кто это был. Всегда был. Девушка не обратила на него внимания, когда он переместил её, подложив под голову подушку. Подушку, которую он наколдовал под её голову, как и в ту ночь почти год назад.       Гарри сел позади неё, притянув в свои объятия. Его рука гладила её кудри. — Мне жаль.       — Я беспокоюсь, что мы совершаем ошибку. Мы запутались.       — Почему?       — Почему?! Гермиона рывком поднялась, повернувшись к нему лицом. — Мы даже не встречаемся нормально! Мы начали что-то невообразимое! Чёрт возьми, Гарри, я только что застала Рона за чертовом рукоблудием со Сьюзен, а мы оба пили в «Кабаньей голове»! А потом мы… потом мы…       — Ты жалеешь об этом?       Гермиона вздохнула, покачала головой и потёрла виски, отвернувшись лицом к океану. Между ними повисло молчание, пока они оба размышляли о странных поворотах жизни.       Гарри потянулся к ней, притягивая девушку к своей груди, и его голова склонилась к её плечу. — Почему ты выбрала это место?       — Ты узнаешь его?       — Конечно, пляж у коттеджа «Ракушка».       — Я гуляла по ночам, и ты всегда следовал за мной. Гарри шёл за ней словно тень. — Я не могла спать без кошмаров, и целитель сказал мне, что я больше не смогу спать без зелья, помнишь?       Она почувствовала движение его головы, когда он кивнул. Волны океана перекатывались перед ними, долетая до скалы, на которой они сидели. — Я так устала.       — Я знаю. Я боялся… Его голос прервался.       — Чего боялся?       — Ничего, — пробормотал он, его руки сжались вокруг неё.       — Я наблюдала за приливом. Думаю, он был выше моих икр, а ты пришёл и притянул меня к этой скале. Ты наколдовал одеяло, завернул меня в него и посадил к себе на колени, словно я была ребенком. Гермиона тихонько засмеялась. — Ты держал меня так крепко, что было почти трудно дышать… но я наконец-то снова почувствовала себя в безопасности. Это был первый раз, когда я по-настоящему спала после поместья без помощи зелья.       Его губы прикоснулись к её шее. — Это не ошибка между нами. Это было всегда. Просто нам понадобилось время, чтобы понять наши чувства.       — Ты никогда не видел во мне ничего, кроме друга, до той ночи.       Гарри вздохнул и переместил её так, что она оказалась между его вытянутых ног, и оба они смотрели на океан. — Это неправда.       — Да, это правда. Не лги, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.       Гарри взмахнул палочкой и заклинание ударило в камень, превратив его в кровать на пляже. Он грубо толкнул девушку назад и навалился на неё. Его лицо было близко к её лицу, когда он вдавил её в твердый матрас. — Я не лгу — даже когда это могло бы мне помочь, — резко сказал он.       Ни один из них не смотрел на костяшки пальцев руки, лежащей возле её лица, удерживая его над ней. — Я видел тебя, Гермиона.       Он наклонился вперед, нежно прижавшись губами к её губам. — Я видел тебя на первом курсе, когда ты пропала.       Он поцеловал уголок её рта. — Я видел тебя каждый день на втором курсе, когда ты окаменевшая лежала в лазарете.       Его поцелуи прошлись по её челюсти. — Я видел тебя на третьем курсе, хотя меня бесило, когда ты пыталась защитить меня от подозрительного подарка.       Он схватил её руки, подняв их над головой девушки, его губы двигались к её нежной шее. — Я видел тебя в твоём прекрасном платье, когда ты спускалась по лестнице на четвертом курсе.       Он ухватился за края её рубашки, задирая её вверх через голову. — Я видел тебя на пятом курсе, когда ты не отходила от меня, пока я горевал.       — На шестом курсе, когда ты сказала мне, что я очень привлекателен.       Гермиона тихонько рассмеялась. Она вспомнила, как Рон посмотрел на неё, когда она это сказала.       — Я вижу тебя, Гермиона Джин Грейнджер. Я хочу тебя. Я люблю тебя, — прошептал он, придвигаясь, чтобы страстно поцеловать её.       — Ты слишком хорош в этом, — пожаловалась она.       Гарри улыбнулся ей в губы. — Нет, просто ты тоже меня любишь. Он потянулся к застежке её брюк, и она приподняла бёдра, чтобы помочь ему. Он сдернул с себя одежду, и они оба наслаждались ветром, поднимающимся вокруг них, контрастом между прохладным воздухом и их горячей кожей, прижатой друг к другу.       Её руки потянулись к нему, ноги согнулись и обхватили его талию. Гермиона всё ещё не была уверена во многих вещах — в правильности происходящего, в том, как им обоим жить дальше. Но она не могла отрицать того, что чувствовала в его объятиях. Безопасность. Удовольствие. Она была так чертовски счастлива.       — Я хочу быть счастливой с тобой, — призналась она.       — Так и будет, — твёрдо сказал он, подхватывая её руками под колени и наклоняясь вперёд. Его член скользнул по её влажной киске.       Она застонала, когда он сдвинул головку своего члена, проникая в неё, и напряглась, прошептав: — Пожалуйста.       — Да. Он подался бедрами вперёд, тугие тиски её киски сопротивлялись недолго, а затем раздвинулись вокруг него, и она издала небольшой крик.       Он сдвинулся, когда она задыхалась, её бёдра вжались в кровать. — Ты не трофей для меня. Не тело для получения удовольствия. Ты моя Гермиона.       Он медленно отстранился, её ноги сжались вокруг его бёдер, прежде чем он снова грубо погрузился в неё.       — Ах! Её глаза были плотно закрыты, ногти впились в его плечи, когда он трахал её, бёдра девушки двигались вверх навстречу его толчкам.       — Моя. Он по-хозяйски схватил её за грудь, большим пальцем поглаживая твёрдый сосок. Затем его руки обвились вокруг неё, охватывая как можно большую часть её тела своими, и он начал жестко трахать её. — Моя, — повторил он.       Он прижался к изгибу её шеи, нашёл засос, который спрятал раньше, и присосался к нему, делая его темнее. Отмечая её более чётко. Влажный жар её тела, распростёртого под ним, и грохот волн довели его до исступления.       Его мысли разбегались, он говорил ей то, что в более рациональном настроении он никогда бы не сказал. Она послушно отвечала ему, покорно подняв и раздвинув ноги, пока он трахал её.       — Ты сводишь меня с ума, то, как ты заставляешь меня чувствовать себя, то, как ты чувствуешь себя подо мной, как ты чувствуешь меня внутри. Он бормотал, когда она издавала задыхающиеся крики под ним, умоляя о большем.       — Мне нужно это, мне нужно, чтобы ты приняла меня. Влага скользила по её раздвинутым бедрам. — Ты нужна мне. Ты нужна мне, и тебе это тоже нужно, не так ли, моя хорошая девочка?       Её рот был широко раскрыт в виде буквы «о», и она задыхалась: — Д-да, да!       Его глаза казались чёрными, когда они смотрели на неё в тёмной ночи, созданной Выручай комнатой. Ведьма и волшебник на волшебном пляже, созданном заколдованной комнатой в школе чародейства и волшебства. Трахаются на кровати, преобразованной из камня.       Он наклонился, его голос был гортанным от возбуждения. — Представь, если они войдут и увидят нас — вместе. Увидят, как ты раскинулась и стонешь на моем члене.       — Гарри… Он переместился выше на неё, его бёдра внезапно стали тереться о её клитор.              — Ах!        — Я хочу рассказать им всем, я хочу, чтобы они все знали, что ты моя.       Её рука потянулась вверх, дёргая его, пока она выгибалась, пытаясь изменить угол, но он контролировал её движения, не позволяя ей сдвинуться, пока он продолжал двигаться в быстром темпе.       — И я тоже! — прошептала она сквозь влажный шлепок их тел и грохот волн.       Гарри одарил её дикой ухмылкой, его руки потянулись к её рукам и обвились вокруг неё. — Ты моя! И я твой!       — Дай мне посмотреть, как ты кончишь, Гермиона. Кончи для меня, — прошептал он, когда его бёдра прижались в нужном месте, посылая молнию по её телу.       — Гарри! — закричала она, выгибаясь под ним, сжимая ноги.       — Да, блядь. Он трахал её, пока она ещё крепче прижималась к нему, затрудняя толчки. — Прекрасно.       Он позволил её ногам упасть в стороны, всё ещё раздвинутым, пока она дрожала под ним. — Давай расскажем всем, кому мы принадлежим, — прошептал он, наполняя её своей горячей спермой.       Её глаза встретились с его глазами, а рука потянулась, чтобы нежно погладить его лицо. — Разве я не могу оставить тебя при себе ещё немного?       Обида и гнев вспыхнули в нём, но он не подал виду, его бедра всё ещё были вровень с ее бёдрами.       Она вскрикнула, когда он отстранился и схватил её, перевернув на живот, а затем снова вошёл в неё.       Она попыталась приподняться на руках, но он положил руку ей на спину, прижимая её к себе и приподнимая её бедра. — Не двигайся.       — Гарри…       — Больше никаких разговоров, — сказал он, когда бушующие эмоции сделали его член снова твёрдым. Он отстранился и сильно вошёл в неё сзади.       — Гарри, подожди, пожалуйста…       — Нет, ты знаешь, что сказать, если хочешь остановиться. Его бёдра не останавливались, ощущения были слишком сильными после того, как она только что кончила.       — Люблю тебя, — повторяла она снова и снова, уткнувшись лицом в матрас.       Услышав это, Гарри почувствовал прилив жара, он крепче вцепился в её бёдра, когда прижимал её задницу к себе.       — Что, блядь, всё это значило, если держалось в секрете? Разве у них не было достаточно секретов на всю их грёбаную жизнь?       — Я тоже тебя люблю, — сказал он ей, изо всех сил стараясь выплеснуть все эмоции, которые она в нём вызывала.