***
Прошло полгода с того, как «Ло Бинхэ» повстречался со своей слабой версией и учителем. С того самого дня, как он испытал на вкус губы учителя, Бин-гэ не покидала мысль: ему понравилось. И даже очень. Ло Бин-гэ никогда не назвал бы себя обрезанным рукавом. А завидев его гарем на тысячи и тысячи женщин и несколько десятков детей, никто и никогда бы не заикнулся о не такой ориентации правителя. Но он не отрицал подобного и, будь возможность, повторил бы и не раз и не два. Сидя на большом золотом троне, украшенным дорогим нефритом, Бин-гэ откинулся назад и, закрыв глаза, большим пальцем дотронулся до нижней губы. Рисуя у себя в воображении самые развратные сцены. И тут его прервали стуком в дверь. Недовольно проворчав, он дал разрешение, чтобы старый слуга вошёл. Тот сразу опустился на колени и лбом коснулся пола, боясь, он сказал: — Ваше величество, наложник Шэнь опять отказался есть. В мыслях старик проклинал брезгливого наложника. Ведь из-за того, что он не кушает — наказывают его. Ло Бин-гэ ответил: — Ладно. Слуга испуганно вытаращил глаза, но не осмелился взглянуть на правителя. И опять в дверь постучали. На этот раз Бин-гэ не был так недоволен, он с нетерпением в голосе приказал открыть двери и в большой зал сразу зашли несколько слуг. В руках у них были красные одеяния для свадебной церемонии. Старый слуга, поднявшись с места, внимательно смотрел на искусно вышитые наряды, что переливались на свету всеми оттенками красного. Расшитые золотом узоры цветов и украшенные яшмовыми украшениями, они были прекрасны. Император лучезарно улыбнулся, теперь-то старик понял в чём дело: видимо правитель решил жениться в шестой раз. О, это такая редкость, видимо поэтому весть о наложнике его не разозлила. А ему то что, пожелав всего самого-самого, старый слуга чуть ли не заплясал, когда вышел из зала. «Слава кому угодно, что его величество не наругает этого слугу», — счастливый, он ушёл по своим делам.*
Ло Бин-гэ открыл дверь в покои наложника Шэня, где его встретил убийственный взгляд. Пройдя в комнату, тот присел на край кровати, и задорно посмотрел на своего бывшего учителя. Шэнь Цинцю лишь отсел подальше, всё также прожигая взглядом ненавистника. Бин-гэ поддался вперёд. Руками и ногами он закрыл пути отступления для Цзю и улыбнулся. Оказавшись рядом с лицом, он приблизился к уху Шэнь Цинцю и прошептал: — Учитель, завтра вы станете моим, — он отошёл назад, взглянув на испуганное, полное отвращения лицо. Затем, встав, ушёл, присвистывая себе под нос весёлую мелодию. И радуясь тому, что сотворил, словно маленький ребёнок, который сделал пакость и его не наказали. С губ Шэнь Цинцю сорвался смешок, затем смех, истерический смех. Слёзы лились по щекам. И смех превратился в горькое рыдание. Срывая голос, он заорал, что есть мочи: — УБЛЮДОК! ЗВЕРЬ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ЧТОБ ТЫ СДОХ, ОТРОДЬЕ!!! Никто не вошёл в покои наложника, ибо подобные истерики не редкость. Слуги думают: отчего император всё ещё держит при себе эту истеричку, которая нарушает покой дворца.***
Полгода назад «Ло Бинхэ» пришёл с ранениями, причём тяжёлыми. После он стал вести себя странно, каждый день звал по несколько наложниц, днями и ночами напролёт занимаясь плотскими утехами. Вместо пылкого и резкого характера, проявились холодность и грубость. Он был груб с женщиной не только во время секса, но и в общении. Кроме главных жён. А позже организовал поход длинною в месяц, где добывали самые редкие травы. Убил сотни могущественных зверей для добычи их крови. Убил тысячи людей и демонов, ради их духовных/демонических сил. И всё это ради чего, ради того, чтобы воскресить человека, что был на грани между жизнью и смертью. Оторванные конечности были восстановлены. От смертельных ран до мелких царапин —всё было излечено, не оставив и следа на гладкой коже. Избитое лицо вернуло прежнюю красоту. В маленьком сосуде, что Ло Бин-гэ охранял как зеницу ока, хранились духовные силы и ци. Там было достаточно, чтобы напитать неисчерпаемым запасам духовное ядро. Об этом император также позаботился. Восстановил все меридианы и разрушенное духовное ядро, которое так и ждёт возвращения в тело Шэнь Цинцю. «И это мой подарок на свадьбу», — говорил это Бин-гэ. С трепетом ожидая этого дня. Сдерживая себя и обещая, что время придёт.***
Шэнь Цзю не мог успокоиться. Зарывшись лицом в подушку, он тихо позвал: — Ци-гэ, я хочу уйти, забери меня с собой, по… пожалуйста, — слёзы покатились по щекам с новой силой. Только сейчас Цинцю плакал тихо, чтобы никто не услышал его.*
Ло Бин-гэ с удовольствием смотрел на красные свадебные ханьфу, поедая сливу и запивая сладким вином. Ничто и никто не мог испортить его настроение. Улыбка то и дело появлялась на прекрасном лице. «Учитель, этот ученик обещает, что вы будете наслаждаться завтрашним днём…»