Escape

Алекси был наивным, добрым ребёнком с чутким сердцем, искренней радостью и улыбкой на лице. Его душа была открыта всему миру и всем людям, и он никогда не терял надежды на то, что всё будет хорошо. Поэтому решился поговорить с родителями ещё раз. Собрав в кучу все свои аргументы и варианты компромиссов, которые он придумал за несколько недель, прошедших с момента последнего разговора, он пришёл в зал после ужина: — Мам, пап, а можно с вами поговорить? — тихо и скромно сказал он, садясь на кресло, в то время как родители сидели на диване. — Да, конечно, — согласился отец и выключил звук на телевизоре. — О чём? — мама улыбнулась. Алекси глубоко вздохнул: — Я бы всё-таки хотел узнать причину, почему вы меня так сильно контролируете? Мне уже шестнадцать, и я бы хотел, чтобы ко мне относились как ко взрослому, всё понимающему человеку, а не как к ребёнку из детского сада. — Але, золотко, для родителей ты всегда будешь маленький, — сказала Саари, улыбкой показывая, что этот разговор ей не нравится. — Но это же не значит, что я маленький на самом деле! Для других и для себя я уже вырос, — привёл он первый аргумент. — Сынок, мы стараемся уберечь тебя от ошибок и неправильного поведения и воспитать тебя достойным мужчиной, — сквозь зубы сказал Матти. — От всего уберечься нельзя, пап, — продолжал Алекси доказывать свою точку зрения, — Я, кроме школы и дома, ничего не видел. Сейчас лучшие годы моей жизни. Я хочу насладиться ими, гулять с друзьями, смотреть город, веселиться. — Але, мы — довольно уважаемые и авторитетные люди в Хельсинки, — нашла новый ответ мама, — Если ты что-то натворишь, мы от этого не отмоемся. — Да что я могу натворить? Я просто хочу гулять с друзьями. Мы не пьём, не курим, не шумим, — пояснил мальчик, — Мы просто гуляем по городу, общаемся, обсуждаем что-то. — Вам до десяти времени не хватает что-ли? — фыркнул отец. — Нет, пап, не хватает, потому что у нас учёба. Я вам обещаю, что ничего не случится, я просто приду домой позже, — он сострил жалобный взгляд, — Трезвый и адекватный, такой же, какой и обычно. — А если с тобой что-то случится? — спросила Саари, — Ночью и пьяных много, и водителей бешеных, и наркоманов. — Мам, я не один, мы гуляем большой компанией, — объяснил Алекси, — Пожалуйста. — Мы переживаем, — Матти не знал, что ответить, но виду не подал, — Не заставляй родителей нервничать. Нам спокойней, когда ты дома. Иди, на барабанах своих постучи, — ему не нравилось довольно шумное увлечение сына, но это было лучше, чем прогулки по ночам и ночёвки у друзей. — Может, мне стоит как-то доказать вам, что я вырос? Что мне нужно сделать, чтобы вы мне доверились и посчитали меня взрослым? — отчаялся Алекси. — Не надо ничего нам доказывать! — у мамы стали сдавать нервы, и она слегка повысила голос, — Для нас ты — ребёнок, и всегда им будешь! Мы заботимся о тебе и бережём тебя, потому что мы тебя любим. Мы не переживём, если с тобой что-то случится! — Мне тяжело так жить, поймите, пожалуйста, — горло сдавил ком, — Я уже не могу сидеть дома. Я хочу свободы, я хочу делать то, что мне нравится. Я вам ничем не обязан! — Зато мы обязаны беречь тебя и любить, как нормальные родители! — отец тоже уже закипал и тоже начинал прикрикивать. — Вы же тоже были подростками! Неужели вы не гуляли с друзьями и не наслаждались жизнью? Вы тоже сидели дома целыми днями и за малейший косяк читали ядерную физику? — он почти плакал. — В том то и дело, что мы в молодости совершили некоторые ошибки, и сейчас мы хотим, чтобы ты их избежал, — Матти порядком надоедал этот разговор. — Я хочу сам понять, что правильно, а что неправильно, — стоял на своём Алекси, — Я хочу сам научиться. Я не хочу жить так, как говорите вы! Я хочу сам понять, что мне нужно! — глаза предательски намокали. — Мы не можем позволить, чтобы с тобой произошло что-то плохое! — отец стукнул кулаком по столу, — Ты ещё ничего в этой жизни не понимаешь! Ты такого можешь натворить! Мы не можем это допустить! — Твоя самостоятельность сделает тебе только хуже! «Спасибо» бы лучше сказал родителям за то, что мы тебя так любим и бережём! — поддержала мужа Саари. — За что «спасибо»? За то, что вы меня дома держите, как декоративную собачку? — Алекси тоже не выдержал и начал кричать, — За то, что вы мне ничего не позволяете? За то, что я ничего не могу и не вижу из-за того, что из квартиры не выхожу? — Не смей повышать голос на родителей! — возразила мать. — Вы орёте, значит и я буду орать! — Алекс устал быть мягким и послушным мальчиком, — Признайтесь, что родили себе прислугу! Хотели домашнее животное — завели бы себе собаку, а не ребёнка! — Ты как с родителями разговариваешь? — прикрикнул отец, — Совсем обнаглел? Совесть есть у тебя? — Нет у меня совести! И я больше не буду делать то, что вы хотите! — психанул Алекси, — И физику твою я читать не буду! — он встал и ушёл в свою комнату. Родители что-то продолжали кричать ему вслед, но он почти ничего не слышал с закрытой дверью, а если что-то до него и доносилось, он не обращал внимания. Слёзы застилали ярко-голубые глаза и скатывались по мягким покрасневшим щёчкам. От плача было тяжело дышать, он всхлипывал, утыкаясь лицом в подушку. Алекси уверен, что больше так жить не сможет. Он уйдёт отсюда и не вернётся, пока родители не поклянутся ему, что больше не будут ограничивать его свободу. Дождавшись, пока в квартире все крепко уснут, а это было довольно поздно, он собрал все необходимые вещи в свой рюкзак, после чего написал Олли.

— Братан, я больше не вывожу. Я не могу с ними жить. Можно я у тебя побуду, пока у них шифер на место не встанет?

Матела увидел сообщение и побежал спрашивать у мамы разрешение, благо, та часто не спала до утра из-за интересных сериалов про любовь. — Мам, у Алекса там совсем всё плохо с родителями. Можно он у нас немного поживёт? Мне его жалко, — он состроил жалобный взгляд. Мама Олли знала о проблемах в семье Каунисвеси, и совсем не была против. Её даже посещали мысли о том, чтобы поговорить с Матти и Саари. — Конечно, сынуль. Пусть приходит, я всегда рада его видеть. Папа тоже против я не будет, я уверена, — женщина мило улыбнулась и продолжила смотреть сериал. — Спасибо, мам! Ты лучшая! Олли вернулся в комнату и ответил Алекси:

— Приходи хоть прям щас. — Спасибо огромное, скоро буду.

Он взял рюкзак и накопленные деньги в конверте и стал тихо пробираться по коридору к выходу. Комната родителей находится в самом дальнем углу квартиры, поэтому никто не услышал ночного побега. Так тихо, как только мог, Алекс открыл дверь, вышел и так же тихо запер её. В глазах всё ещё стояли слёзы, но так жить он больше не может. Парень вышел из подъезда и пошёл в сторону дома Олли. Несмотря на темноту и глубокую ночь, он чувствовал себя довольно спокойно. А зря… Алекси дошёл до конца улицы, смахивая с щёк слёзы и тихонько всхлипывая. Яркий свет фонарей резал глаза. Несмотря на время, дороги довольно оживлённые — столица никогда не спит, особенно её центр. Но сейчас парнишку это не волнует. Он вставил наушники и включил свой любимый плейлист — эти треки всегда играют на повторе, когда ему плохо. До дома Олли не так уж и далеко, но он успеет послушать всю подборку, стараясь заглушить боль внутри. Осталось буквально несколько метров до выхода из квартала, а родители так его и не догнали — ему стало менее тревожно. Зря, малыш, зря…

***

— Я чё, сплю? — Томми не поверил своим глазам. — Всё готово, — они схватили всё необходимое, а Йоонас осторожно нажал на газ и стал объезжать двор, — Нам ценой жизни нужно его не упустить, — на экране мигал значок, обозначающий геолокацию Алекси. Парни следили, чтобы он не сменил маршрут. Они, конечно же, не забыли про конспирацию. На их лицах появились чёрные маски, из-за которых было видно лишь глаза. Всё уже давным давно чётко спланировано — оставалось лишь дождаться момента. — Останавливай тут, — сказал Томми. Порко припарковал машину. Они вышли на улицу и встали по двум сторонам металлических ворот, которые отделяли один квартал от другого, спиной к Алекси. Йоонас уже видит, как мальчик идёт в их сторону, абсолютно ни о чём не подозревая. — Он в наушниках, — с улыбкой сказал Томми, поглядывая на Каунисвеси боковым зрением. — Ес! — шёпотом сказал Порко, понимая, что это в разы облегчает им задачу. Парень подходит всё ближе и ближе. Сердца похитителей затрепетали в предвкушении — их мастерство в этом деле непревзойденно, и они были на все сто уверены, что всё пройдёт гладко. Как только Алекси оказался буквально на шаг впереди них, Томми со спины схватил его своими огромными руками, затыкая ладонью рот: — Иди сюда, малыш, — прошептал он. Порко же мгновенно накинул верёвку на ноги парня, связывая его. Каунисвеси вздрогнул и начал вырываться, но из хватки Лалли не выбирался ещё никто. Он не на шутку испугался. Слёзы снова хлынули из глаз, но уже не от обиды на родителей, а от страха за свою жизнь. Йоонас крепко завязал мальчику глаза плотной чёрной тканью и уже было собрался кивнуть Томми в сторону машины, как вдруг тот зашипел: — Сука, кусается! — единственным выходом Алекси было прикусить ладонь похитителя, но это было абсолютно бессмысленно, ведь он связан, и этим он только лишь сильнее разозлил парней, — Заклей ему рот. — В машине заклеим, поехали, — сказал Порко. Им нельзя терять ни минуты. Лалли в два шага оказался у машины, кинул Алекса на заднее сидение и сел рядом, чтобы держать под своим собственным контролем каждое действие мальчишки. Йоонас сел за руль и сразу тронулся: — Босс просто уссытся от радости, — рассмеялся он. — До потолка прыгать будет, — ответил Томми, наконец убирая руку от рта Алекси и приклеивая плотный скотч. После он вытащил наушники из его ушей и взял из кармана телефон. Отключив геопозицию и вытащив симку, он выключил гаджеты и убрал в свою сумку. Мальчик мычал, брыкался и пытался вырваться — безуспешно. Его тело слишком прочно сковано. Он понимал, что шансов на самостоятельный побег у него нет. Слёзы бежали по щекам неконтролируемым потоком. — Ну чего ты ревёшь-то? Мы тебя не тронем, — сказал ему Томми, стирая пальцами капельки с кожи. — Не плачь, малыш, — радостным голосом добавил Йоонас, — Совсем скоро всё будет хорошо. Эти слова совсем не успокоили Алекси. Он уже не пытался вырваться и сбежать. Он понимал, что в этом нет смысла. Но перестать плакать не мог — страшно. Ещё и Олли ждёт его… как же сказать ему? Как подать хоть какой-то сигнал? « — Никак, Алекси, никак…» — подсказало подсознание. Остаётся просто терпеть и ждать, что будет дальше. Йоонас ехал необычным путём. Скорость движения автомобиля была довольно высокая для объездных дорог, полных ям, пробоин и ухабов. Он часто поворачивал, чтобы Алекс не смог запомнить путь до базы. Ни на светофорах, ни на знаках он не останавливался. На главную дорогу он тоже не выезжал. Томми по пути написал Йоэлю сообщение о том, что они срочно едут на базу. Тот и так был там, но был удивлён этому заявлению:

— Какого хера не караулим Алекси? — Это сюрприз, Босс. Обещаю, тебе понравится.

Осталось ехать около десяти минут, а Каунисвеси всё ещё плакал. Его голос дрожал, тело трясло, он всхлипывал чуть ли не каждую секунду и тяжело дышал. Томми стало его жалко: — Успокойся и не реви. Тебе никто ничего не сделает, — сказал он парнишке, — Не плачь. Просто так надо. Слышишь меня? — Алекси еле заметно кивнул, — Не надо так рыдать. Вот увидишь, всё совсем не страшно. — Слышь, ты, психолог! — послышался смех с водительского сидения, — Ты чё там успокаивать его взялся? — Он весь трясётся, — переживающим голосом ответил Лалли, — Если его сейчас нервный срыв срубит, мы чё с тобой делать будем? — Да всё окей, уже почти приехали, — Йоонас издалека уже видел базу. — Всё будет хорошо, слышишь? — в последний раз сказал Томми Алексу. Тот снова только кивнул. — Вытаскивай его, — Порко припарковался.