Escape

Томми смутился, когда в кабинет зашли лишь его коллеги, без Йоэля. — А где? — спросил он, непонимающим взглядом смотря на Вихтинена. — Херра Хокка арестовали, — вздохнул тот. — Что? За что? — закричал Алекси, вскакивая с места и снова заливаясь слезами. — Твой отец написал на него заявление по обвинению в изнасиловании несовершеннолетнего из-за того, что Херра Хокка признался в том, что пока вы были в отношениях, у вас был… ну ты понял, — пояснил Коскинен. — Отпустите его, — взмолился Каунисвеси, — Я согласен был. Я же любил его больше всех на свете. Он ничего плохого не сделал. Всё было по взаимному согласию! — мальчик снова впал в истерику. — Алекси, мы верим тебе, — ответил Виртанен, — Но твой отец имеет полное право написать это заявление. Его будут рассматривать в течение нескольких дней. Дальше будет судебное разбирательство, — пояснил он Алексу. — Что теперь делать? Он же не виноват! — тот плакал навзрыд, всхлипывая и с трудом дыша, — Пусть он меня и бросил. Но он меня не насиловал! Он не делал мне больно! — Ничего не можем поделать, — развёл руками следователь, — Просто скажи всё то же самое в суде, и его отпустят. — Вы хотите сказать, что он несколько дней просидит з-здесь? — Придётся, — пожал плечами Вихтинен, — Твой отец настолько зол, что его было не остановить. — Как же ему нравится портить людям жизнь, — Алекси снова упал на стул. Слёзы текли по щекам неконтролируемым потоком. — Ты чего плачешь? — тихо спросил Томми, садясь перед ним на корточки. — Его посадят, — еле дыша, ответил мальчик, — Ни за что. — Ты же сказал, что он не виноват, — улыбнулся Лалли, — Значит не посадят. Его оправдают. — Херра… как Вас зовут? — спросил Алекс, стараясь не выдать себя. — Херра Лалли. — Херра Лалли, — всхлипнул он, — У моего отца слишком много денег. Вы же видите, как все накинулись на премию за поимку Босса, — его речь была почти невнятной из-за плача, — Отец им просто заплатит, и они посадят Йоэля ни за что, а меня и слушать никто не станет, потому что я маленький и глупый ребёнок, который ничего в жизни не понимает, — Алекси запустил руки в волосы, с силой сжимая их и продолжая плакать, — А он ни в чём не виноват. Абсолютно ни в чём. Он был для меня самым лучшим, когда мы были в отношениях. Он всё для меня делал. Он этого не заслужил. Вихтинену и остальным стало стыдно за своё поведение. За крики на допросах, за то, что они не верили мальчику, за слежку. Они же не знают, как ловко этот пугливый и чувствительный мальчишка обводит их вокруг пальца, защищая опасных преступников. — Алекси, — к нему подошёл Виртанен, — Я не позволю этим бессовестным взять деньги у твоего отца, слышишь? Доверься мне. Я не позволю этому случиться. — Я не могу Вам довериться, — всхлипнул мальчик. — Почему? — Меня слишком часто здесь обманывали, — он разбитым взглядом заплаканных глаз посмотрел мужчине в глаза, — Я никому здесь не верю. Всем нужны лишь деньги. Здесь всем плевать на людей и на их чувства. — Мальчик мой, я тебе обещаю, что всё будет хорошо, — заволновался Виртанен, — Обещаю, что решение суда будет исходить из твоих показаний, — он не мог смотреть на слёзы Алекси, — Лалли, он опять плачет! Сделай что-нибудь! — Алекси, посмотри на меня, пожалуйста, — попросил его Томми, — Я всё проконтролирую. Не волнуйся. Я этого не допущу. Он будет на свободе. Я доверяю Херра Виртанену. — Я надеюсь, — всхлипнул Каунисвеси. В этот момент в кабинет вошёл его отец: — Опять ноет! Да что ж с тобой делать? — Зачем ты написал заявление? Взгляд Алекса, которым он посмотрел на отца, был полон разочарования, боли и обиды. Будто его предали и отняли самое дорогое. Хотя по сути так и было. — Чтоб руки свои не распускал на несовершеннолетних! — фыркнул Матти. — Я был согласен. Я любил его, — Алекси смотрел на него, будто хочет прожечь его взглядом. Томми поражался этой шикарной актёрской игре. Тем временем его телефон разрывался от сообщений от других парней, которые волновались за происходящее, но он не подавал виду, что его что-то беспокоит. — Понимал бы что в любви в шестнадцать лет! — стоял на своём отец, — Посидит недельку, головой подумает. Может, мозги на место встанут. — Сколько? — вскрикнул Алекси. — Раньше, чем через неделю, судебный пристав не сможет рассмотреть заявление и назначить суд, — пояснил ему Томми, — Неделя — это минимум. Может и дольше. — За что? — плакал Каунисвеси, — Он же ни в чём не виноват! — Оставьте его, — посоветовал Виртанен, — Мальчику нужно побыть одному и успокоиться. — Я не смогу быть один, — ответил Алекси, — Я поеду к Олли. — Домой! — приказным тоном сказал отец. — Я не вернусь домой, пока Йоэля не отпустят, — мальчик обжёг его взглядом, полным ненависти. — Тебя довезти? — предложил Вихтинен. — Даже не подходите больше ко мне! — фыркнул он и, взяв рюкзак и попрощавшись с Томми и Виртаненом, покинул участок. Никто не смел его задерживать.

***

По дороге он набрал Олли. — Алекс, ты куда пропал опять? — взволнованным голосом ответил Матела. — Ты дома? — всхлипнул он в трубку. — Конечно. Что случилось? — Олли, всё очень плохо, — снова слёзы. И откуда в нём их столько? — Приходи. Я жду тебя, — он был готов помочь и поддержать друга в любую минуту. — А можно будет у тебя недельку побыть? — Алекс, в прошлый раз это не очень хорошо закончилось, — насторожился Олли. — Мне не смешно, — ответил ему Алекси. — А я не шучу. Вдруг что. А так, приходи в любой момент, даже не спрашивай, мы всегда тебе рады. — Спасибо, — хныкнул он в трубку, — Скоро буду.

***

— Да что с тобой опять сделали? — воскликнул Олли, увидев состояние друга. Проведя его в комнату и позволив дать волю слезам, он подождал, пока Алекси сможет рассказать, что случилось. — Олли, прости меня, — было первым, что сказал Каунисвеси. — За что? Что случилось? — Я кое-что скрывал от тебя, — он решил начать издалека, — Ещё до похищения. — Что? — Я был в отношениях. — Чего? — распахнул глаза Матела, — Что ж ты молчал-то? Я бы порадовался за тебя. И когда ты только успевал… — Нет, ты бы не порадовался… — продолжил Алекс. — Почему ты так думаешь? — Он довольно взрослый, — сказал он. — Сколько? — Не скажу. Больше двадцати. — Да ладно, ничего страшного, — Олли всегда был понимающим, — Что случилось-то? — В общем, я сорвал тебе про родителей, а родителям — про тебя, чтобы с ним встретиться и рассказать ему про чувства, похищение, все дела. Мне помощь его была нужна. — Так? — Матела внимательно слушал его. « — Не хватает пива и чипсов», — пронеслось в его голове. Жизнь его лучшего друга становится всё интересней с каждым днём. — В общем, мы с ним встретились в парке за школой, решили поговорить, — продолжил рассказ Алекси, всё ещё всхлипывая и тяжело дыша, — А отец за мной слежку из ментовки отправил, потому что я телефон выключил. В итоге, эти идиоты подумали, что он — Босс, и арестовали его, — он снова чуть не расплакался в голос. — Чего? Да ладно? — таких сюжетных поворотов Олли не видел даже в фильмах. — На допросе он признался, что у нас с ним… ну… кое-что было… Потому что его на полиграф отправили. — Да ты гонишь! — Матела был в шоке. Было бы круто, если бы сейчас на него с потолка свалился попкорн и 3D-очки, — Серьёзно? Алекс, какого хрена ты скрывал от меня такое? — Олли, мне вообще не до приколов, — он вытер выступившие слёзы, — Отец узнал об этом и написал на него заявление об изнасиловании. Теперь он на неделю под арестом, а там — по решению суда, — Алекси тяжело вздохнул, — Если отец заплатит полиции, и мои показания никто не послушает, его посадят на восемь лет строгача ни за что, — он не сдержался и уткнулся в плечо друга, заливая слезами футболку. — Ахереть можно, — Олли не мог словами описать свой шок. — Мне так страшно за него, — плакал Каунисвеси, — Он же вообще ничего не сделал. Я не хочу видеть отца. Я не хочу возвращаться домой, пока его не отпустят. — Оставайся у меня, — ответил Матела, — К психологу пойдёшь? — Она и так слишком много знает, — всхлипнул Алекс. — Брат, у тебя крыша съедет. — Да нечему там ехать уже, — вздохнул он, — Просто хочется спокойствия. — Побудь у нас пока, тебя здесь докапывать не будут, — поддержал его Олли. — Мальчики, пойдём кушать? — постучав в дверь, мама зашла в комнату. — Идём, — ответил он. — Алекси, солнышко, ты чего опять плачешь? Снова родители? — Угу, — Каунисвеси смахнул слёзы, — Только сейчас всё намного хуже. — Поделишься? — Да, сейчас расскажу, — они все вместе прошли на кухню.

***

— Кошмар какой! — ахнула мама Олли, когда Алекс закончил свой рассказ. — По-моему, Матти уже перегибает палку, — поддержал жену Матела-старший. — Он неуправляемый, — ответил им Алекси, — И говорить с ним бесполезно. Видеть его не хочу после такого. — Ужасно, — пришли к выводу родители Олли. — Ты можешь оставаться у нас, сколько хочешь, — сказал ему друг, — Мы тебе рады. Ты только отдохни, пожалуйста, на тебе лица нет. И успокойся. — Я постараюсь. Спасибо вам большое, — вздохнул мальчик. — Пей чай, солнышко, — мама Олли заварила ему чай с ромашкой, чтобы тот смог побыстрее привести нервы в порядок.

***

Свинтус: — Медведь, блять, тебя где носит?

На часах семь вечера. Все собрались на базе, за исключением Медведя и Босса.

Мелочь: — Я весь лак с ногтей уже сожрал. Между прочим, мой маникюр стоит двадцать пять евро!

Бес: — Я щас что-нибудь разобью.

Медведь: — Не психуйте, я в пробке.

Медведь: — И приготовьте свои полыхающие задницы. Новости у меня для вас ебануться какие.

Парни насторожились. Босс всё ещё не на связи. Медведь задерживается. И это нагнетало обстановку. В комнате общего сбора на базе повисло невероятное напряжение. Кажется, воздух скоро начнёт искриться. Проходит двадцать минут. Дверь в комнату выбилась с ноги и чуть не слетела с петель. Лицо Медведя не предвещало ничего хорошего. — Ты выглядишь как труп, — обратил внимание Мирко на цвет лица друга. — Я им сегодня чуть не стал! — ответил ему Томми, садясь на место Босса, — Я в жизни так не волновался. У меня все мышцы на лице болят каменный ебальник делать. — Да говори уже! — психовал Сэми. — В общем, две новости. Одна хорошая, другая плохая. С какой начинать? — начало, которое способно вывести из себя абсолютно каждого. — С плохой, — все трое сошлись во мнении. — Босс под арестом. — Пиздец, — Свинтус откинулся на стуле, запрокидывая голову и запуская пальцы в светлые кудри. — Что ж в этом хорошего? — вздохнул Мирко. — Мы убедили ментов в том, что он — не Босс, — тяжёлым, напряжённым тоном сказал Томми. — Не понял, — Порко мгновенно поднялся, — А с каких это радостей он тогда под арестом? — Да блять, он там какую-то историю про отношения с Алекси придумал, типа они раньше встречались, но расстались, — Лалли эта идея сразу не понравилась, — Типа чтобы оправдать то, что они трахались. А Матти пошёл и накатал на него заяву за насилие несовершеннолетнего. Парни прыснули в кулак. Ситуация забавная, на самом деле. Но Босс по-прежнему арестован. — Серьёзно? — ухмыльнулся Элбанна. — У меня чуть мозг нахуй не взорвался сегодня! — Томми нужно было выговориться, — Алекси сидит, рыдает во весь голос, Матти орёт на всех, Коскинен хуйню какую-то несёт, полиграфолог там вообще в ебейших ахуях с происходящего! Там из всего отделения один адекватный человек остался, а ему, блять, за семьдесят! — он говорил про Виртанена. Бес в голос рассмеялся — не смог удержаться. Он понимал, как абсурдно выглядела ситуация. — Что за чушь! — Порко, нервно смеясь, уронил голову на ладони, упираясь локтями в стол. — Да я сам, блять, в ахере! — ответил Лалли. На эмоциях он говорил слегка повышенным тоном, — Мне ещё дебил этот орёт: «Иди успокаивай ребёнка!». Я тебе чё, блять, мамка с сиськой? Я его успокаивать должен? Я его собственными руками посреди ночи связанного в машину заталкивал! А теперь я должен его успокаивать? — парни смеялись с того, как у Томми сдали нервы, — Нашли нахуй психолога! Зачем было доводить мальчишку до такого состояния, что его, блять, менты всем отделением успокоить не могут? — А Босс-то чё? — Да ничего, блять, — фыркнул Медведь, — Сидит, хуячит в одну точку. На допросе вообще завис, как старая Nokia, только «Да» и «Нет» почти отвечал. — Я пойду за огнетушителем, — смеялся Мирко, — У Мишки жопа подгорает. Ещё базу нам сейчас сожжёт. — Ты бы видел, какой там сегодня пиздец происходил! — ответил тот, — И я стою, как дебил, с каменным хлебалом, пытаясь не спалиться, а у самого уже сердце через жопу вывалилось от волнения! — парни рассмеялись в голос. Сэми уткнулся лицом в плечо Йоонаса. — Так, всё, парни, хватит ржать, — Лехтинен пришёл в себя первым, — Надо Босса вытаскивать. — Ты его на удочку ловить собрался? — прыснул Лалли, — Как ты его вытащишь? Суда жди, умник. — А когда суд? — спросил Сэми. — А я ебу? — у Томми сдавали нервы. Он сильно переволновался сегодня, — Как пристав дело рассмотрит, тогда и будет суд. От недели до двух месяцев. — Ну ахуеть! — всплеснул руками Порко, — А ты никак ускорить процесс не сможешь? — Как ты себе это представляешь? — риторически спросил Медведь, — Кто я, и кто пристав. — Ну ничего, подождём, — вздохнул Элбанна, — А Алекси там как? На нашей стороне? — Алекси был готов разорвать за него, на самом деле, — признался Томми, чуть успокоившись, — Сказал, что домой не вернётся, пока его не отпустят. Сейчас он у Олли. — Ну тогда переживать нечего, — Мирко потянулся. Спина уже устала сидеть за столом, хотелось мягкого удобного кресла в своём кабинете перед мониторами или уютной кроватки дома. — На самом деле, повод для переживания у нас есть, — его голос снова стал ровным и серьёзным. Парни напряглись. — Какой? — спросил Порко, в то время как Лехтинен и Элбанна не смогли даже рта открыть от удивления. — У Матти по-прежнему дохера денег, — начал Томми, — И если он действительно сильно разозлился на Босса за то, что он трахнул Алекси, он может заплатить Вихтинену и судье. Они найдут, в чём его обвинить, и показания Алекси будут по боку абсолютно всем. — Блять, — вырвалось у Беса. Он снова был готов крушить всё вокруг. — И что, прям вообще надежды нет? — заволновался Сэми. — Есть. Одна, — сказал Томми, — Виртанен. Он на стороне Алекси. Он пообещал ему, что не допустит взяток. Я тоже встал на его сторону. У Коскинена было виноватее лицо, но это ещё ничего не значит, — он вздохнул, — По остальным не было понятно, что они думают по этому поводу. — И всё? — разочарованно спросил Йоонас. — Ну и есть, конечно, ещё один маленький шанс, — продолжил Лалли, — Но я не уверен. — Да ты хоть что-нибудь уже скажи! — психанул Мирко. — Если Алекси сдержит своё обещание и действительно не вернётся домой, пока Босса не отпустят, Матти не станет закрывать его на восемь лет, — предположил Томми, — Думаю, сын ему важнее всё-таки. — А Алекси, скорее всего, своё обещание сдержит, — подумал Сэми. — Остаётся просто надеяться на Виртанена и Алекси, больше мы ничего не сделаем, — развёл руками Лалли, — Готовьтесь к отъезду. Как только Босс выходит на свободу, в этот же день Мелочь должен улететь в Эмираты. — Понял, — ответил Элбанна. — В любом случае, восемь лет лучше, чем пожизненный срок, — со вздохом пришёл к выводу Порко. — По домам, — сказал Медведь вместо Босса. Все разъехались. На базе остались Мирко и Сэми. — Бес, — позвал старшего товарища Мелочь. — Да? — Мне страшно, — признался он. — За Босса? — Угу, — Элбанна нервно дёргал носиком, будто ребёнок. — Хочешь остаться у меня на ночь? — предложил Лехтинен. — А можно остаться у тебя, пока он не вернётся? — он состроил жалобный взгляд. — Поехали, конечно. Они сели в машину к Мирко.