***
Виртанен постучал в дверь кабинета Вихтинена. — Войдите! — послышалось оттуда. Вихтинен сидел на своём месте. Рядом с ним на стуле расположился Коскинен, а напротив — Матти Каунисвеси. — Здравствуй… те, — Томми не ожидал увидеть их в такой компании. — Вы что-то хотели? — спросил Вихтинен. — Жалоба на Вас поступила, — сказал Виртанен, — Взятки берёте. — Я уже передумал и попросил вернуть деньги, — мгновенно вмешался Матти. — Я тоже сразу прибежал и начал отговаривать Херра Каунисвеси от платы суду, — попытался выгородить себя Коскинен, хотя он наоборот был за взятку и даже был в доле. — Чтоб я в первый и в последний раз такое видел! — предупредил их Виртанен, — Иначе пинком под зад полетите все отсюда! — Извините, — виновато сказал Вихтинен, — Такого больше не повторится. — Херра Каунисвеси, — обратился мужчина к Матти, — Вы заявление забрать не хотите? Или на деньгах остановитесь? — Не хочу. Пусть всё решит суд, — ответил тот. — Ну как хотите, — ответил Виртанен, — Тогда в понедельник в десять утра в зале суда. — Хорошо. На этом они и разошлись.***
Медведь: — Суд в понедельник в десять утра.
Мелочь: — Окей. А я так и не понял. Мы по плану действуем или уже нет?
Свинтус: — Нет.
Медведь: — Его судят не как Босса, а как просто какого-то мужика, у которого был секс с Алекси.
Бес: — А я, блять, говорил ему. Вот куда полез!
Свинтус: — Против Босса не попрёшь.
Медведь: — Взятку забрали.
Мелочь: — Чего?
Бес: — Это как?
Медведь: — Понятия не имею, что случилось, но сегодня Матти пришёл в участок и забрал взятку, но заявление отзывать отказался.
Свинтус: — Чушь собачья.
Мелочь: — И с каких это радостей он так переобувается?
Медведь: — Ну, либо у него голова на место встала, либо Алекси опять скандалит.
Бес: — И всё же обожаю я этого ребёнка. Как же он наши задницы выгораживает!
Мелочь: — Меня мать родная так не защищала.
Мелочь: — Когда она у меня ещё была.
Медведь: — Согласен, золотой мальчик. А как его слёзы действуют на ментов, вы бы знали!
Свинтус: — А как?
Медведь: — Все сразу начинают нервничать и суетиться, лишь бы его успокоить. А он рыдает и рыдает, ему-то что. Я заебался его успокаивать, но если бы он не плакал из-за каждой херни, нам пизда бы пришла, парни.
Бес: — Красава мальчишка, конечно.
Медведь: — В общем, в понедельник я буду в суде. Свинтус, заедешь за нами на машине? Бес, с тебя замена базы данных. Мелочь, ты ебашишь в свой Дубай.
Приказ заместителя Босса был принят каждым из парней. Они могут ехать. После суда над Йоэлем дело Алекси о похищении закроют. Почему?***
/flashback. на следующий день после ареста Йоэля/
— У меня громадные сомнения по поводу этого парня, — высказался Вихтинен. — Думаешь, Алекси выгораживает его, и он — Босс? — додумал его мысль Коскинен. Томми внимательно вслушивался в их разговор. — Да, — ответил первый. — Твои мысли? — следователь был готов выслушать его точку зрения. — Давай пригласим предыдущих жертв, — предложил Вихтинен, — Они его по голосу точно узнают. — Хорошая идея, — согласился Коскинен. У Лалли сердце ушло в пятки, — В таком случае, Алекси грозит очень большая расплата за его ложь и соучастие. — Сам виноват, — фыркнул полицейский, — Глупый и наивный ребёнок. Зачем мы вообще в это ввязались? — он нервничал. Томми не нравилось, как он отзывается об Алекси, но сейчас ему лучше заткнуться.***
Йоэль, узнав об идее полицейских, пришёл в ужас. У него есть сутки, чтобы придумать, что делать. Самым надёжным планом было надеяться на свою систему — на Стокгольмский синдром у его жертв. Если это действительно сработало, то его не сдадут. Если же нет… конец ему, конец парням, конец всей их деятельности и… конец Алекси. Умная, по словам Сэми, «гениальная» голова Босса смогла придумать хиленький, ненадёжный, но хоть какой-то план действий. Хотя тут поможет только чудо.***
Из всех предыдущих жертв банды похитителей в участок смогли явиться только пять человек, но этого Коскинен посчитал достаточным, чтобы проверить, врёт им Алекси или нет. Об опознании они решили не говорить ни мальчику, ни его отцу, пока факт обмана не будет доказан. Йоэлю скрепили руки наручниками и привели в отдельный зал. Перед собой он увидел знакомых людей — когда-то он их похищал. Они были его целью и его планом получения огромной суммы денег. Четверо парней и одна девушка. Та самая, с которой разговаривал Матти — Рина. Они осматривали его очень подозрительным взглядом. Йоэль волновался, но не подавал виду. Лалли волновался не меньше. Ни для кого не будет подозрительным, если он всё время будет молчать, но если вдруг кто-то из бывших похищенных узнает в нём Медведя… произойдёт катастрофа. — Вы узнаёте данного молодого человека? — спросил Вихтинен у приглашённых. — Нет, — хором ответили те. — Подождите, — начал один из мужчин. Сердце Хокка забилось быстрее, — Вы хотите сказать, что это — Босс? — Всё возможно, — ответил Коскинен, — Вы узнаёте в нём Босса? — Хиловатенький он какой-то для Босса, — усмехнулся второй. — Согласна, очень худой, — подтвердила Рина, — Босс немного покрупнее был. Йоэлю хотелось очень шумно выдохнуть от облегчения, но он смог себя сдержать. Томми же молился чуть ли не всем Богам. — И глаза не похожи, — третий парень подошёл поближе к Хокка, — У Босса они посветлее, ближе к серым. Он на меня так смотрел, на всю жизнь этот взгляд запомню. Это не он. — А по голосу вы сможете его узнать? — спросил Вихтинен. — Наверное, — все пятеро пожали плечами. — Представьтесь, пожалуйста, — попросил Йоэля Коскинен. Тот вздохнул и сказал: — Йоэль Хокка, двадцать пять лет. Родился в Оулу, живу в Хельсинки уже почти десять лет. — Неееет, нет-нет-нет! Что вы? Какой Босс? — хором запротестовали они. — Двадцать пять лет? — вскрикнул самый старший из жертв, глава крупной фирмы, — Вы считаете, что Боссу двадцать пять лет? Вы смеётесь? Это не он. — Абсолютно точно не он, — подтвердила Рина, — У этого молодого человека милый и приятный голос, а у Босса — холодный и строгий. — А можно вопрос? — спросил пятый, мужчина лет тридцати на вид. — Конечно, — ответил Вихтинен. — А при каких обстоятельствах вы его задержали? У Йоэля снова появился повод для переживания. Томми нахмурился, но вовремя вернул своему лицу привычный кирпичный вид. — Он разговаривал в парке с Алекси, с последним из похищенных, — пояснил Коскинен, — Алекси говорил нам о своей влюблённости в Босса, они об этом как раз и разговаривали. — И что в итоге? — Херра Хокка, объясните ситуацию, пожалуйста. — Мы с Алекси раньше были в отношениях, — ответил он, — Он захотел встретиться, как в дальнейшем выяснилось, он хотел рассказать мне о похищении и, соответственно, о чувствах к Боссу, — парень вздохнул, — Оказалось, что за Алекси отправили слежку из полиции. Ну и потом меня сразу лицом к камню и руки за спину. Я даже понять ничего не успел. — Кошмар, — воскликнула Рина. — Давайте в последний раз, — предложил Вихтинен, — Молодой человек, находящийся перед вами сейчас, — Босс? — Нет, — хором ответили все. — Спасибо, — вздохнул Коскинен, — Вы можете быть свободны. Йоэля увели в камеру, все посторонние лица покинули кабинет. — И что нам делать? — спросил Вихтинен. — Всё по договору с начальством, — с тяжёлым выдохом ответил ему Коскинен, — Если первый подозреваемый окажется оправдан, дело закрываем. Если впоследствии что-то выяснится, возбудим заново. — И все сидим без премии? — И все сидим без премии, — снова вздохнул следователь, — А как по-другому? Вот такой вот — этот Босс. — И за что нам это всё…/the end of the flashback/
***
Всё время с момента ареста Йоэля до суда Алекси был в доме Матела. Одним вечером мальчики сидели в зале и играли в приставку. Родители Олли что-то обсуждали на кухне за чашкой чая. Вдруг раздался звонок в дверь. — Я открою, — крикнула мама и направилась в коридор. На пороге квартиры стояла Саари: — Здравствуй, Илта, — сказала она. — Добрый вечер! — улыбнулась та и сразу позвала Каунисвеси: — Алекси! Подойди сюда, пожалуйста. — Что такое? — мальчик выбежал в коридор, и его лицо мгновенно изменилось. — Привет, сынок, — сказала Саари, — Я очень хочу поговорить с тобой. — О чём? — холодно и равнодушно ответил тот, закатив глаза. — О том, что ты не дома сейчас. — Проходите на кухню, пожалуйста, — пригласила их Илта. — А я не хочу ни о чём говорить, — сказал Алекси, — Я же сказал, что не вернусь, пока Йоэль не будет на свободе. — Малыш, я тебя понимаю… — начала мама. — Я не малыш! — громко перебил он её. — Але, сынок, послушай меня, пожалуйста, — женщина уже теряла надежду на установление контакта с сыном, но всё равно пыталась. — Ладно, давай, — мальчик тяжело вздохнул и прошёл на кухню. — Что ты хотела? Илта налила им чай и, позвав с собой мужа, покинула кухню. — Сынок, я хочу тебе сказать, что я на твоей стороне, — сказала мама, — Я сказала отцу, что уезжаю к маме до тех пор, пока твоего молодого человека не освободят. — Бывшего молодого человека, мам, — поправил он её. Та лишь кивнула и продолжила: — Он пообещал забрать деньги сегодня. — Какие деньги? — нахмурился Алекси. — Папа сначала заплатил следователю, чтобы Йоэля не оправдали, — Саари боялась это говорить, но соврать сыну не смогла. Не подходящая для этого ситуация, — Я ему пригрозила разводом. Он сказал, что заберёт деньги, и суд будет честным. Всё будет зависеть от тебя, мой хороший. Алекси несколько секунд молчал. — Я в шоке, — он уронил голову на ладони, — Я просто в шоке. — Прости нас, сынок. Пожалуйста. — Мам, знаешь чего я понять не могу? — спросил Алекс. — Чего? — За что вы так со мной? — слёзы встали комом в горле, от которого было тяжело говорить. Но он больше не будет плакать. Нет, с него хватит, — Зачем было столько контроля? Зачем так меня мучать? Зачем вся эта полиция? Зачем следить за мной? Что я не так сделал? — Але, мальчик мой, — а вот мама слёз сдержать не смогла, — Я уже давно осознала, что мы были не правы насчёт этого. Мы тоже люди, мы тоже ошибаемся. Прости, что так вышло. — Тебя, может, и прощу. Отца — никогда, — ответил он, — То, что он делал со мной после того, как я вернулся с базы, было слишком жестоко. — Я стараюсь направлять его, донести ему то, что думаю я, но это не так просто, — ответила Саари, — Я постараюсь как-то поспособствовать этому. Почему-то я уверена, что он сможет измениться по отношению к тебе. Он тебя любит. — Мне такой любви не надо, — грубо выплюнул Алекси, — Я не вернусь домой, пока Йоэля не отпустят. Это моё последнее слово. — И я тоже не вернусь. Пусть он один там подумает над своим поведением. — Даже если он изменится, — продолжил Алекс, — Мне кажется, что я не смогу простить его. Это было слишком больши ударом. — Солнышко, мне полиция тоже всё передала, — мама резко перевела тему, — Ты мне скажи, ты всё-таки кого любишь? Йоэля или Босса? — Понимаешь, мам… — пришло время врать, — … я сильно любил Йоэля. Но мы очень разные. Мы не сможем быть вместе, мы не сходимся. А Босс… — он не знал, что говорить. Придумывал на ходу, стараясь не забыть, что говорил, чтобы потом не выдать себя и не сделать ещё хуже, — … его нельзя любить. Я это понимаю. Я осознаю, что он ужасный человек. Я буду стараться избавляться от этих чувств, переключиться и остыть. Я понимаю, что он мне не нужен. А я ему тем более. — Ты правильно рассуждаешь, мой мальчик. Я поняла тебя, — Саари подсела чуть ближе, чтобы обнять сына, — Всё будет хорошо. Всё равно мы с папой очень любим тебя. Мы постараемся сделать всё, чтобы тебе стало лучше. — Спасибо, — вздохнул он и положил голову матери на плечо. — У меня ещё есть вопрос, — сказала та после небольшой паузы. — Какой? — Йоэль не сделал тебе больно? — она посмотрела в его глаза, ожидая увидеть там искренность, — Я имею в виду, в первый раз. — Нет, — прозвучал честный ответ, — Он был очень нежным и заботливым. Мне было хорошо с ним. Просто мы часто ругались, и у нас абсолютно разные цели на жизнь. — Отдыхай, мой мальчик, — наконец сказала Саари, отпуская его из объятий, — Иди, поиграй с Олли, погулять сходите. Если захочешь, можешь приехать к бабушке, я буду там. — Ладно, — он допил чай и вышел из-за стола, — Спасибо хоть за какое-то понимание. — Я люблю тебя, Але, — сказала мама, не ожидая услышать ответ. Перед уходом она решила поговорить с мамой Олли. — Он вам тут не мешает? — Да что вы, — улыбнулась Илта, — У вас прекрасный сын. — Может, мне тебе деньги перевести хоть сколько-нибудь? А то как-то неудобно, — смутилась Саари. — Да не стоит. Всё в порядке. — Мне очень неудобно, правда, — ей было немного стыдно. — Берегите своего сына, — сказала ей Илта, — Постарайтесь наладить отношения. Помогайте ему во всём, ему скоро нужно будет поступать в университет. А мы только за, когда он у нас, — мама Олли была невероятно доброй женщиной, которая всегда старалась всем помочь, чем может, — Тем более, им с Олли вдвоём весело. — Спасибо вам огромное, правда! — Саари поблагодарила родителей Олли и вышла из квартиры.***
— Всё нормально? — спросил Олли, когда Алекси вернулся в комнату. — Пойдёт, — хмыкнул тот, — Мать хочет развестись с отцом, если он не поменяет своё отношение ко мне. К бабушке от него свалила, — он усмехнулся. — Ну, уже хоть что-то, — ответил Матела, — Не лучший способ, конечно. — Прикинь, отец заплатил следователю, — Алекс печально улыбнулся. — Чего? — распахнул глаза друг. — Не переживай, мать заставила его забрать деньги, — сказал Алекси, — Но пиздюлей ему за взятки, наверное, вставят. — Пиздюлей в виде штрафа? — Да насрать ему на эти штрафы, у него денег гора, — фыркнул Каунисвеси, — Что-нибудь другое, наверное, придумывают. На самом деле… — он тяжело вздохнул, — … дело не в этом. — А в чём? — спросил Олли. — В том, что я в любом случае не смогу простить ему всего этого. Что бы он ни сделал, и как бы ни закончился суд, — тревожным голосом ответил Алекси. — Не переживай ни о чём, — Матела обнял его, крепко прижимая к себе, — Поступай так, как считаешь нужным. Я в любом случае поддержу тебя. — Олли, ты самый лучший друг, — Алекс уткнулся в его плечо, — Как ты вообще терпел моё нытьё всё это время? — Ничего это не нытьё, — улыбнулся тот, — Тебе было тяжело. Я обязан быть с тобой в трудное время. — Спасибо тебе за всё. Алекси чуть успокоился, и они снова принялись за игру.