«был в сети восемнадцать часов назад»
Алекси не знал о разнице во времени в одиннадцать часов. Не знал о том, что Хокка пользуется другим телефоном, когда находится на работе, и не заходит в социальные сети, чтобы не отвлекаться — с детства проблемы с концентрацией. Мальчик стал проверять аккаунты других парней. У Йоонаса и Мирко не отображается время, когда они были онлайн, Томми вообще не заходил в сеть трое суток — не любитель медийного пространства. У Сэми же стоит «вечный онлайн», который абсолютно не значил, что парень в сети. Тело Алекси затряслось от страха. Он открыл чат с Хокка.— Йоэль, база взорвалась.
После мальчик убежал в ванную и, закрывшись там, упал на пол и заплакал.***
Увидев сообщение Алекси о взрыве базы, Йоэль понял, что нужно дать ему знать о том, что они все впятером в полном порядке. Он написал смс, ведь Каунисвеси знает, что если с его номера приходит обычное сообщение, не в социальных сетях, после прочтения его нужно моментально удалить и никому не рассказывать.— Я знаю, что база взорвалась. Это я её взорвал. Мы давно уехали за границу, не переживай, мы все в порядке, трупы подставные. Удаляй.
После отправки он снова убрал телефон и вернулся к работе.***
Алекси резко перестал плакать, услышав уведомление о сообщении. Кроме Йоэля, ему никто не пишет смс — все давно общаются в мессенджерах. Он мгновенно схватил телефон. Прочитав сообщение от Йоэля, он сразу же удалил его, после чего снова упал на пол и облегчённо выдохнул. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Голова закипала от количества мыслей. « — С ним всё хорошо. Они в порядке. Это всё постановка. Они сами взорвали базу. Всё нормально. Они живы. Это не они.» В дверь ванной постучали. — Але, ты в порядке? — послышался голос мамы. — Д-да, я просто ножом канцелярским случайно порезался, — соврал он и, поднявшись, заклеил лежащим на полочке пластырем палец. — Тебе нужна помощь? — Нет, я уже обработал и пластырь приклеил, — ответил Алекс и, вытерев слёзы, уже собрался выходить. Он отдышался и успокоился. — Хорошо, — мама ушла на кухню, и мальчик смог вернуться в комнату.***
— Ты слышал, что база этой банды взорвалась? — спросил Олли, когда они вечером сидели в парке, — Извини, ты просил не говорить об этом. Но они погибли все пятеро. — Знаю, — наигранно вздохнул Каунисвеси, — Плевать. Я о них вообще уже не думаю. Может, им карма воздалась за то, что они смогли скрыться от полиции. Матела усмехнулся: — Может быть. Ты правда не переживаешь? — Нет, всё хорошо, — пожал плечами Алекси. — А с Йоэлем у тебя как? Раз уж начали. — Да никак, — он грустно усмехнулся, — Ему работу предложили где-то за границей, он уехал и сказал, чтобы я забыл его. Мы не общаемся. — Ты нервничаешь из-за этого? — Олли переживал за друга. — Нет. Мне пора отвлечься, — ответил Каунисвеси, — Стараюсь думать об экзаменах и поступлении, а не о мужиках. — Это правда, — согласился Матела, — Пойдём в Мак? А то прохладно уже. Да и я проголодался немного. — Пойдём.***
Йоэль быстро освоился в Лос-Анджелесе. Он и до этого здесь был, поэтому какие-то места были для него давно знакомыми. В гостинице он прожил всего неделю, после чего довольно быстро нашёл и снял квартиру, однокомнатную, но довольно светлую и просторную. Деньги нужны были парню не для шикарной жизни и роскоши, а для бизнеса, поэтому он почти сразу выкупил небольшую компанию и стал её развивать. Вкладывал, инвестировал, а также купил машину. В Штатах никого не волновало, откуда у молодого парня такие внушительные суммы — трудоустройство официальное, судимость снятая, иммиграция легальная, значит всё в порядке. Пляж находится в пятнадцати минутах ходьбы от дома Йоэля, и парень не упускал возможности ежедневно провожать закат на берегу океана. Он сидел на тёплом песке и смотрел на нежно-голубые волны. Говорят, на воду можно смотреть вечно. Вот он и сидел часами на пляже, думая лишь об одном. « — Как я до этого докатился?» Его беспокоила лишь одна единственная мысль. Он всё ещё не может забыть Алекси. В его жизни, после последних болезненных отношений ,ещё ни разу не было такого, чтобы он запомнил имя своего полового партнёра и вспоминал о нём после расставания. С другой стороны, это объяснимо. Каунисвеси спас его от многолетнего заточения за решёткой. Да, Хокка понимал, что если бы его посадили, это было бы заслуженно. Ему есть, за что отбывать наказание. Но Алекси так защищал его на протяжении нескольких месяцев, слезами выбивал ему свободу, чтобы сейчас он наслаждался Калифорнией в собственной квартире у океана. Йоэль считал, что его благодарность была не достаточной. Недорогой подарок и несколько раз сказанное «спасибо» были ничем, по сравнению с теми жертвами, на которые пошёл Алекс, чтобы оправдать его в суде. Но проблема не в том, что он хочет как-то отблагодарить мальчика. Он хочет, чтобы тот был рядом. В голову невольно закрадываются воспоминания их объятий. Когда Каунисвеси плакал навзрыд, утыкаясь в его плечо, а Йоэль крепко прижимал его к своему телу, стараясь успокоить. Вспоминал, как притащил напуганного нервного мальчишку в свою спальню и, не спрашивая, воспользовался его телом. Надо отдать ему должное, он не причинил Алексу вреда и не сделал ему больно. Хокка искренне старался сделать всё, чтобы ему тоже хоть немного понравилось, согревал своим телом и нежно поглаживал. От воспалённого стрессом мозга не утаить того, что он хотел бы это повторить, и неоднократно. Но… ещё одно но, не дающее покоя Йоэлю, который должен сейчас наслаждаться жизнью и ничего не бояться. Дело даже не в сексе с Алекси. Он хочет, чтобы этот маленький, ещё совсем глупенький мальчик, был рядом с ним. Он хочет заботиться о нём так, как заботился о нём на базе, хочет угрожать всем вокруг, что если мальчишку хоть пальцем тронут, он сравняет с землёй всё, находящееся в радиусе километра, хочет успокаивать это плачущее, травмированное строгими родителями, черноволосое голубоглазое чудо, согревая в своих крепких объятиях сильных рук. Да, чёрт возьми, только уехав за тысячи километров, только после того, как он пересёк океан и обустроил новую жизнь в совсем чужой стране, он осознал, что влюблён в Алекси. По-настоящему. Несмотря на все свои убеждения больше никогда не испытывать никаких чувств. Признать это было тяжело. Он обратился за помощью к друзьям. К старым, верным друзьям, с которыми он прошёл такой долгий и тяжёлый путь.Томми: — Рано или поздно ты должен был растаять, Хокка.
Мирко: — Этот мальчишка способен сделать тебя счастливым.
Сэми: — Он сможет искренне любить тебя всю жизнь и поддерживать тебя во всём. Он тебя из такого дерьма вытащил.
Йоонас: — Он скоро закончит школу. Забери его к себе. Он не откажется.
Йоэль долго не мог собрать в кучу все мысли и прийти к какому-то разумному плану или решению. Будто вместе с базой взорвался и гениальный мозг Босса, когда-то способный генерировать любые идеи и продумывать самые надёжные планы за считанные часы. А сейчас он уже несколько дней не может найти решение своей проблемы. И от этого каждый раз становится только тяжелее. С каждым его приходом на пляж голова болит всё сильнее от количества мыслей, противоречий и предположений. Не получается придумать, что делать. Не получается осознать, что ему нужен Алекси. Не получается признаться себе в своих чувствах. Не укладывается в голове, что такое могло произойти. Он, опасный преступник, похитил пугливого подростка, сына богатых родителей, требовал огромных денег за его свободу, довёл до сильнейшего Стокгольмского синдрома, а затем ещё и влюбил в себя так, что мальчик шёл против всех ради него. Чтобы освободить человека, заслуживающего пожизненного заключение. А что, если чувства Алекси действительно были Стокгольмским синдромом, пагубным влиянием нахождения с опасной преступной бандой на их базе? Что, если Алексу сейчас, когда он уехал, и его оставили в покое, и дела никакого нет до какого-то там Босса? Что тогда? А ведь сейчас для Йоэля самое страшное — услышать, что он безразличен Каунисвеси. Что он ему больше не нужен. Как подавить в себе эмоции? Как прогнать навязчивые мысли и найти хоть какое-то решение? Босс больше не Босс. Босс стал обычным Йоэлем из небольшого городка на севере Финляндии, обычным парнем с непроработанными детскими травмами и амбициями доказать всем вокруг, что он хоть что-то из себя представляет. Мальчишка, которого бросили родители, дразнили в школе, унижали, били и высмеивали, снова вырвался наружу, сумев отодвинуть в сторону сильного, холодного и строгого Босса. Хорошо ли это? Или ему стоит снова включить режим безэмоционального, жестокого главаря преступной банды и начать мстить тем людям, которые его обидели? А может, лучше наплевать на всё и написать Алекси? Признаться ему в своих чувствах, объясниться за всё, что между ними было и понадеяться хоть на какую-то взаимность? Больше всего пугало, что Каунисвеси ему не пишет. После взрыва на базе от мальчика не поступало ни единого знака о том, что он как-то заинтересован жизнью Йоэля. Это наводило ещё бóльшую тревогу. Нет ответа ни на единый вопрос, застрявший в беспокойной голове Хокка.***
Алекси наслаждался, как мог, своей спокойной жизнью. Этим утром он проснулся, обнимая плюшевого медвежонка, подаренного Сэми, пошёл в душ, позавтракал и собрался в школу. За завтраком он заполнил ежедневник, который ему любезно положила в коробочку Сини в память о себе. Надев большеватую ему толстовку Томми и побрызгавшись духами Йоэля, он нацепил очки Йоонаса и пошёл гулять. Солнечный субботний день очень располагает ко встрече с Олли. — Ну ты скучаешь, признайся, — Матела не слушался Алекси и периодически заводил разговоры о Йоэле и банде. — Ну а что, они просто так лежать будут? — отмахнулся Каунисвеси. — От тебя его духами за километр тащит! — усмехнулся друг. По правде говоря, духами Йоэля Алекс испрыскал всё, что мог. Кровать, одежду, обувь, рюкзак, волосы, тело — всё. — Ничего я не скучаю, просто запах нравится, — хмыкнул он, и они пошли гулять, закрыв эту тему. Но Олли был уверен в своём: история Йоэля и Алекси не закончена.