Love Yourself

Выживут только мечтатели Совергон — Мечтатели

Шёл третий день, близился к вечеру, а я всё ещё не возвращалась домой. Чонгук ушёл работать в вечернюю смену, у Чимина завтра рано с утра репетиция, так что мы остались с Тэхёном один на один. Я решила не спрашивать, что у этих ребят за отношения — всё же, это не моё дело. Ещё подумают, что Гуки мне нравится. Это было просто минутное наваждение, не более. Днём мы сходили к Тэхёну, принесли от него масляные краски, палитру, кисти, а по дороге в штаб-квартиру LY зашли в магазин, чтобы купить чистый холст. Он предложил мне перекладывать внутренние переживания на бумаге — по его словам, это помогает не душить себя, ведь переключаешь внимание на другое, да и можно выплеснуть эмоции в творчество, что даёт отдушину. Почему бы не проверить эту мысль? — Слушай, Тэ, а что рисовать-то будем? — А что ты хочешь? — Я… Я не знаю. У меня плохая фантазия. И мне сложно объяснять, что я хочу. — Давай так. Что тебя сейчас беспокоит? — Увольнение. — Если бы увольнение было живым существом, как бы оно выглядело по твоему мнению? Мои брови изгибаются в недоумении, пока нижнюю губу прикусывают зубы. А как бы выглядело увольнение? Думаю, это было бы что-то тёмное, не имеющее формы, охотящееся за деньгами и питающееся ими. Я высказываю эту мысль Тэхёну. Он улыбается так, как может только он. Его глаза сияют, смотря на меня. — Видишь? Ты уже начала фантазировать. — Это потому что ты замечательный учитель. Ты разбудил моё воображение. Парень хихикает, начиная на палитре мешать краски. Фон решаем покрасить тёмно-синим, в середине холста рисуем чёрную фигуру с исхудавшим телом, выпирающими рёбрами, длинными и тонкими руками с огромными и безобразными, острыми пальцами. Его глаза горят красным, внутри я делаю белые кружочки, чтобы сильнее выделить глаза на контрасте с общей темнотой картины. Кривая пасть с торчащими где попало клыками, местами поломанными, из которой течёт кровь. В лапах чудовище держит окровавленные деньги, а возле ног лежат человеческие черепа, на которые попало пару красных капель. В процессе я сначала случайно, а потом специально мажу Тэхёна масляными красками по лицу. Он по-доброму ворчит на меня, пытаясь сдержать улыбку, говорит не делать так, а потом оставляет тёмно-синий отпечаток своего пальца мне на носу. Процесс рисования затягивает меня, на какое-то время я даже забываю о пустоте, теплящейся в моей груди, и дающей о себе знать каждый раз, когда я остаюсь наедине со своими мыслями, или когда что-то идёт не так, и я начинаю винить себя. Кажется, переносить свои чувства в творчество — не такая уж и плохая мысль. — Ну как тебе? — говорит Тэхён, отходя вместе со мной и со скрещенными руками смотря на сохнущую картину. — Ужасающе прекрасно. — хихикаю я, пытаясь стереть масляные краски с лица. — Как ты себя чувствуешь? — он смотрит уже на меня, поджав губы. — Мне лучше. Спасибо. — киваю, заправляя волосы за ухо. — Вы, ребята, делаете со мной что-то непонятное. — Просто мы хорошие парни, а ты хорошая девушка. Мы создаём приятные условия вокруг себя. — Ха-ха, видимо. На самом деле я примерно понимаю, что происходит. Я учусь новому, благодаря им, узнаю чужие точки зрения, начинаю смотреть на вещи под другим углом, получаю тепло и дарю его в ответ. Они и правда помогают мне меняться. Возможно, этот социальный эксперимент и не станет успешным для всего мира, но по крайней мере он станет таким для меня. Я надеюсь. Я верю. Я жду. — Тэхён. — Что? — Ты прекрасный художник. Я верю, что ты выберешься из кризиса и станешь ещё лучше. — Оу… Спасибо. Надеюсь, ты тоже найдёшь своё признание. Кажется, я его смутила, потому что он спешит уйти в ванную под предлогом смыть краску, но красные уши выдают его. Я остаюсь в комнате, тихо смеясь, и смотрю на сохнущую картину. Увольнение — не конец. Я это знаю. Я найду новую работу, и всё у меня будет хорошо.