Часть 1
1 июня 2023 г. в 21:26
Примечания:
Долгие размышления натолкнули командира разведки Эрвина Смита на принятие необычайного решения...
«Я много думал, как можно перестроить Разведкорпус, какие изменения внести, чтобы работа была эффективнее. Размышления мои касались не только порядков в казармах, но и всего, что находится за их пределами. С кем общаются солдаты, куда ходят, что думают и чувствуют. Само собой, я понимаю, что разведка – это особый мир, хоть и входящий в общую военную структуру, всё же стоящий отдельно и живущий по своим правилам. Я прекрасно это знал с самого начала.
Большинство солдат из полиции и гарнизона со временем заводят семьи или же навещают родителей. Их душевное спокойствие зависит от того, живы ли их близкие. В то же время не они стоят на передовой, не они рискуют собой на каждом задании и не они первыми столкнутся с угрозой при её приближении. Солдаты гарнизона много времени проводят в городе и могут жить отчасти мирной жизнью. В военной полиции и вовсе лафа – солдаты по большей части выполняют тривиальные задачи: ищут людей, охраняют дворец, патрулируют улицы. Офицеры же погрязли в пьянстве и коррупции. Их развратила лёгкая работа.
Но что представляют собой разведчики? Для меня они несомненно самые храбрые и волевые люди внутри наших древних стен. Многие из них, как и я – одинокие люди, те, кому нечего терять и некого беречь. Каждый из них перманентно готов к смерти. Как же иначе самоотверженно, забыв о страхе, бросаться в бой, если не свыкнуться с мыслью о безвременной конечности жизни?
Из этого правила, пожалуй, есть лишь одно исключение – Леви. Дааа, такого звериного, вошедшего в кровь, инстинкта самосохранения я больше ни у кого не видел. Но это и логично. В трущобах именно его следует оттачивать в первую очередь, чтобы прожить подольше. В нём странно сочетаются бесстрашие и хладнокровие. Вероятно, уверенность в своих силах сделала его таким. В случае Леви никакого смирения со смертью. Хотя его желания и цели по сей день остаются для меня загадкой. А вот остальные… Заносчивые и странные, талантливые и горящие идеей борьбы, безбашенные и вдумчивые – им всё же нужно нечто, какая-то радость, чтобы с готовностью воевать и без сожалений расстаться с жизнью.
Среди нас нет ни одного солдата, у которого была бы собственная семья, то есть муж или жена и дети, которые бы ждали нас дома. В общем-то, и дома ни у кого из нас нет. Наверняка многим хочется тепла, хочется любить кого-то, обнимать и засыпать под нагретым одеялом. Да и мысли о телесных удовольствиях никуда не исчезают. Некоторые, конечно, спускаются иногда в нижний город, но большинство лишены физического тепла. Мужчины становятся раздражительными или мрачными, кто-то с головой уходит в тренировки или работу в казармах. Девушкам несколько легче, да не сильно. Они думают, я не замечаю их мечтательные взгляды и задумчивые фигуры у конюшни или колодца в свободное время. Некоторые тоже заваливают себя упражнениями. А иные просто стараются отвлечься и тихо страдают. Однако ничто из этого не выход...»
День, как всегда в хлопотах, пролетел незаметно. Наступил вечер и близилось время ужина. Уставшие солдаты плелись с разных концов части к зданию столовой. Кто-то шёл, вытирая со лба пот после тренировки по рукопашному бою, некоторые выходили из конюшни, вешая по пути пустые ведра и складывая щётки, молодняк брёл от казармы, снимая с лица повязки, а с рук – перчатки. Мы с Петрой весь день проводили ревизию в оружейной и как раз закрывали двери на замок. Леви и Ханджи вышли из командного штаба: она что-то говорила ему, а он слушал и временами кивал. За ними вышел Микки и тоже направился к столовой. Когда мы переступили порог, большая часть помещения уже была заполнена людьми. Ели все быстро и без лишних слов. Лишь спустя некоторое время послышались разговоры и кое-где смех. Расходиться не собирались, таков был приказ: все ждали командира. Наконец дверь скрипнула и в помещение зашёл Эрвин Смит. На нём не было куртки с крыльями, лишь рубашка и брюки, на лице виднелись следы усталости и недосыпа, но осанка как всегда была прямой и уверенной. Он встал перед нами.
— Добрый вечер. Надеюсь, все в сборе, потому что информация напрямую касается большинства из вас. Мы все живём здесь, в военной части, практически безвылазно. Ну кроме выездов за стены. – Он усмехнулся. – Почти все наши солдаты одиноки и не имеют своих семей. Я много думал о распорядках в разведкорпусе и решил ещё кое-что изменить.
Петра и я переглянулись, Ханджи и Леви – тоже. Что значит «большинства»? То есть к кому-то это не отнесётся? И что за изменения такие? Эрвин тем временем продолжал говорить и его слова удивляли нас всё больше.
— Главные правила таковы: никто за пределами разведки, зарубите себе на носу, ни один человек не должен знать; это ни под каким видом не должно мешать работе, вы можете воспользоваться правом исключительно в свободное время…
Тут и там начали возникать недоуменные взгляды, пробежал шепоток. Я заметила, как Леви резко повернулся к Ханджи и прошептал: – Что ещё за чушь?! – Она чуть качнула головой и пожала плечами, давая понять, что для неё это такая же новость, как для остальных.
— …только по обоюдному согласию, полученному вербально чётко и понятно; недопустимо возникновение никаких привилегий и исключений по части службы; старайтесь избегать глубоких привязанностей…
На лице капитана Ханджи расползалась её зловещая улыбка. Должно быть, она уже предчувствовала материал для психологических наблюдений. Лицо Леви было невозмутимо, лишь брови чуть сдвинулись и глаза пристально смотрели на командира. Микки и Оруо сидели в довольно свободных позах и с явным интересом слушали. Моблит стоял у выхода, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки. Его лицо выражало смущение и недоумение. Петра круглыми глазами взирала на командира.
— …никаких прилюдных жестов; звание в этом вопросе не имеет значения и приказной силы, но только в этом вопросе; и разумеется, нововведение не касается солдат, не достигших шестнадцати лет…
Леви резко встал из-за стола и, пройдя мимо Моблита, вышел на улицу. Дверь тихо стукнула. Командир бросил взгляд ему вслед, не останавливая речи.
— …о любых нарушениях или жалобах неукоснительно, без страха и сомнений, сообщать лично мне, я буду контролировать ситуацию. И ещё кое-что. Обсуждение или сравнение личных качеств и характеристик недопустимо, должна сохраняться полная конфиденциальность. За сплетни и разглашение личной информации последует наказание. И помните: вы – по-прежнему солдаты, воины, защитники людей и равноценные в бою товарищи. Интересы Разведки превыше всего. А это – лишь та малая радость, что мы можем себе позволить. На этом все свободны.
Он скользнул глазами поверх голов и вышел.
«Что ж, посмотрим, что из этого выйдет…»
Эрвин Смит брёл по направлению к командному штабу. Ночная чернота заполнила небо и стекла на землю. Лишь в нескольких местах лагеря горели фонари, немного разгоняя мрак и разбрасывая в разные стороны длинные тени. Командир поднял глаза на небо и с минуту смотрел на звёзды, потом зашагал дальше. От стены штаба отделилась фигура. Он уже знал, кто это.
— Эрвин. Что за бред ты там наговорил?
— Почему-то я знал, что ты будешь недоволен.
— Само собой. Разрешить солдатам спать друг с другом – да ты представляешь, во что превратится разведка? А как же субординация? Обычно я доверяю твоим решениям, но думаю, что ЭТО приведёт к хаосу.
Они поднимались по лестнице на второй этаж штаба. Там располагались личные комнаты высшего командного состава. На первом жили сержанты. Любопытно, что в обычных казармах существовало разделение по признаку пола – например, трёхместные мужские и женские комнаты находились на разных этажах или даже в разных зданиях – а в штабе комнаты были одиночные и соседствовали друг с другом. От лестницы тянулся коридор, ближе всего по левой стороне находилась комната Ханджи, дальше, примерно в середине, была дверь в комнату командира, ещё дальше, наискосок от него, жил Леви и в дальнем конце располагалась комната капитана Микки.
— Я посчитал, что стоит попробовать.
— Попробовать? А с нами обсудить ты не додумался?
Смит открыл ключом свою комнату и они вошли внутрь. Он прошёл и устало опустился на постель. Капитан остался стоять.
— Подозреваю, что остальные приняли бы не твою позицию. Послушай, Леви, какие радости у нас есть? Ну? Ты, я, Ханджи – мы фанатично преданы своему делу. Но что мы имеем кроме него? Как проживаем каждый свой день? Человеку нужна хоть какая-то радость.
Капитан молчал.
— Так или иначе, это моё решение и моя ответственность.
— Непредсказуемая авантюра. Впрочем, ты был бы не ты, если бы не совершал опасных авантюр. Смотри не пожалей.
Он развернулся и вышел, оставив Эрвина в одиночестве.
Примечания:
Шок и трепет. К чему же всё это приведёт дальше?